Алина припарковалась у знакомого дома, свернув зеркало, чтобы не зацепить разросшийся куст сирени. На заднем сиденье копошились две дочки – Катя, шести лет, и трехлетняя Алиса.
— Девочки, приехали! Бабушка нас ждет, — бодро сказала Алина, хотя внутри уже скреблась тревога. Последний раз Галина Петровна встретила их холодно, будто они пришли не в гости, а за долгом.
Дверь открылась не сразу. Когда свекровь появилась на пороге, ее лицо не выражало радости.
— Опять без предупреждения? — первое, что она сказала.
— Мама, я же писала вчера… — начала Алина.
— Писала, писала… — Галина Петровна махнула рукой. — Заходите, раз уж приехали.
Девочки робко переступили порог. Катя потянулась обнять бабушку, но та лишь слегка коснулась ее плеча.
— Игрушки на месте, не раскидывайте, — сухо сказала свекровь.
Алина натянуто улыбнулась:
— Мы ненадолго. Просто хотели проведать…
— Проведать? — Галина Петровна фыркнула. — Каждый раз одно и то же. Приезжаете, шумите, потом уезжаете, а я разгребаю последствия.
Алина почувствовала, как сжимается сердце.
— Мама, они же ваши внучки. Они скучают…
— Скучают? — свекровь перебила ее. — Тогда пусть ведут себя тихо. А то в прошлый раз Алиса чуть вазу не разбила.
Трехлетняя девочка, услышав свое имя, испуганно прижалась к маме.
— Она ребенок, — тихо сказала Алина.
— Ребенок, — передразнила Галина Петровна. — А ты бы хоть иногда за ними следила.
Тишина повисла в воздухе. Катя потянула маму за руку:
— Мам, мы можем поиграть?
Алина хотела ответить, но свекровь опередила ее:
— Ты больше внучек с собой не привози. Я от них устаю.
Слова прозвучали как пощечина. Алина резко подняла глаза:
— Что?..
— Ты слышала, — Галина Петровна отвернулась. — Мне тяжело.
Девочки замерли. Катя смотрела то на маму, то на бабушку, а Алиса, чувствуя напряжение, начала хныкать.
Алина взяла их за руки.
— Хорошо. Больше мы вас беспокоить не будем.
Она развернулась и вышла, хлопнув дверью. В машине Катя спросила:
— Мама, бабушка нас больше не любит?
Алина не ответила. Она сжала руль так сильно, что пальцы побелели.
— Ничего, — наконец выдохнула она. — Просто… бабушка устала.
Но внутри уже кипело: «Как можно так говорить о детях? Они же ее кровь!»
Алина всю дорогу молчала. Девочки на заднем сиденье притихли, чувствуя мамино настроение. Только когда они въехали в город, Катя осторожно спросила:
— Мам, мы правда больше не поедем к бабушке?
Алина сжала руль.
— Не знаю, солнышко.
Она не могла сказать дочери правду – что бабушка просто не хочет их видеть.
Дома, уложив детей спать, Алина достала телефон. В голове стучало: «Как она могла? Перед детьми!»
Она открыла семейный чат "Дружная семья", где последнее сообщение было две недели назад – банальное "С днем рождения" от свекрови Дмитрию.
Пальцы сами вывели:
— Дорогая свекровь, я в шоке от ваших слов сегодня. Вы сказали моим детям, что они вам не нужны. Вы понимаете, как это прозвучало?
Сообщение ушло. Алина положила телефон и начала нервно ходить по комнате.
Через пять минут загорелся экран.
— Алина, не драматизируй, – ответила Ольга, сестра мужа. – Мама просто устала. Ты же знаешь, у нее давление.
Алина фыркнула. Всегда одно и то же – "она устала", "у нее возраст", "ты должна понимать".
Она быстро набрала:
— Устала от чего? От того, что внучки хотят ее обнять? Она видит их раз в две недели!
На этот раз ответ пришел почти сразу. Писал уже сам Дмитрий:
— Лин, давай без скандалов. Мама действительно плохо себя чувствовала сегодня.
Алина почувствовала, как внутри все закипает.
— То есть ты поддерживаешь ее? Ты слышал, что она сказала ТВОИМ дочерям?
Троеточие мигало несколько минут. Наконец пришел ответ от Галины Петровны:
— Я сказала как есть. Мне тяжело, когда они носятся по квартире. Приезжайте реже.
Алина не поверила своим глазам.
— Значит так. Больше мы не приедем ВООБЩЕ.
Ольга тут же встряла:
— Алина, хватит истерик! Ты всегда все доводишь до крайности.
Телефон завибрировал – звонок от Дмитрия. Алина сбросила.
Через секунду он писал:
— Давай обсудим это без посторонних.
— Какие еще посторонние? – ответила Алина. – Это твоя семья, которая считает моих детей обузой!
В чате повисла неловкая пауза.
Наконец пришло сообщение от деверя Игоря, который обычно молчал:
— Алина, ты себя совсем не контролируешь. Мать мужа надо уважать.
Это было последней каплей.
— Уважать? – Алина печатала так быстро, что делала ошибки. – Уважение нужно заслужить. А ваша мать сегодня разбила сердце двум маленьким девочкам.
Она вышла из чата и бросила телефон на диван.
Из детской донесся тихий плач. Алина замерла – Катя не спала и, судя по всему, все слышала.
— Катюш? – осторожно заглянула она в комнату.
Девочка сидела на кровати и вытирала слезы.
— Мам, папа нас тоже не любит?
Алина присела рядом и обняла дочь.
— Папа любит тебя больше всего на свете. Просто... взрослые иногда говорят глупости.
Но сама она уже не была в этом уверена.
Утро началось с громкого стука в дверь. Алина, еще не до конца проснувшись, накинула халат и пошла открывать. В прихожей стояла Галина Петровна — в пальто, с плотно сжатыми губами и горящими глазами.
— Мама? — Алина не ожидала такого визита. — Что случилось?
— Ты довольна? — свекровь переступила порог без приглашения. — Устроила скандал на весь семейный чат! Весь дом перевернула!
Девочки, услышав бабушкин голос, выбежали из комнаты, но остановились в нерешительности, почувствовав напряжение.
— Давайте поговорим без детей, — Алина повернулась к дочкам. — Идите, доиграйте свою игру, хорошо?
Когда девочки ушли, Галина Петровна выложила главное:
— Ты используешь меня как бесплатную няньку! Привозишь детей, когда тебе удобно, а потом исчезаешь на недели!
Алина остолбенела:
— Что? Мы приезжаем раз в две недели на пару часов! И я всегда рядом!
— Врешь! — свекровь повысила голос. — В прошлый раз ты ушла "в магазин" на три часа! А дети орали как резаные!
Алина вспомнила тот день — она действительно задержалась, потому что попала в аварию (пусть и небольшую), но сразу позвонила свекрови.
— Я объясняла тогда — меня стукнули на парковке! Я не могла...
— Всегда у тебя оправдания! — перебила Галина Петровна. — А дети? Они совершенно невоспитанные! Алиса ломает все, что видит, Катя хамит!
Это было уже слишком. Алина почувствовала, как дрожат руки.
— Вы... Вы никогда не любили моих детей. Им даже играть у вас нельзя — сразу крики, что все ломают. Они просто дети!
— У моих детей такого поведения не было! — выпалила свекровь.
— Потому что вы их держали в ежовых рукавицах! Дмитрий до сих пор боится сделать лишний шаг!
Из-за угла послышался шорох. Алина обернулась — Катя стояла в дверях, большие глаза полные слез.
— Катюша... — начала Алина.
— Я не хамлю, бабушка, — прошептала девочка. — Я всегда говорю "спасибо" и "пожалуйста"..
Галина Петровна на мгновение смутилась, но быстро взяла себя в руки:
— Взрослые разговаривают! Иди в комнату!
Катя разрыдалась и убежала. Алина впервые за все годы повысила голос на свекровь:
— ВЫ СОВСЕМ ОБОРЗЕЛИ! КРИЧАТЬ НА РЕБЕНКА? В МОЕМ ДОМЕ?
Дверь детской комнаты приоткрылась — Алиса испуганно выглядывала, маленькая кукла дрожала в ее ручонках.
Галина Петровна вдруг изменилась в лице. Она медленно достала из сумки листок бумаги.
— Хорошо. Если я такая ужасная бабушка... — она протянула бумагу Алине. — Это расписка. Что я больше не несу ответственности за ваших детей. И в случае чего — это на вашей совести.
Алина не верила своим глазам. Это был какой-то бред.
— Вы... серьезно? Это что, юридический документ? Вы с ума сошли!
— Я предупреждала, — свекровь повернулась к выходу. — Больше мои внуки ко мне не приезжают. Официально.
Хлопок двери прозвучал как выстрел. Алина стояла посреди прихожей, сжимая в руках этот дурацкий листок, когда из спальни вышел Дмитрий — оказывается, он был дома все это время.
— Ты... ты слышал? — Алина смотрела на мужа широкими глазами.
Он молча взял бумагу, пробежался глазами и тяжело вздохнул:
— Мама перегибает палку... Но может, действительно стоит дать ей передышку?
Алина поняла в этот момент одну страшную вещь — муж никогда не будет на ее стороне. Никогда.
Тишина в спальне стояла густая, как молочный туман. Алина сидела на краю кровати, сжимая в руках тот самый листок, который оставила свекровь. Дмитрий стоял у окна, спиной к ней, будто разглядывая что-то на улице. Но Алина знала — он просто не мог смотреть ей в глаза.
— Ты серьезно считаешь, что я должна подписать эту бумагу? — голос Алины дрожал, хотя она изо всех сил старалась говорить спокойно.
Дмитрий тяжело вздохнул и наконец повернулся:
— Лин, давай без истерик. Мама просто хочет...
— Истерик? — Алина резко встала. — Твоя мать пришла в МОЙ дом, оскорбила МОИХ детей, а теперь требует, чтобы я подписала какую-то дурацкую расписку! И это я устраиваю истерики?
Дмитрий провел рукой по лицу, оставив на щеках красные полосы:
— Она пожилой человек, у нее свои причуды. Может, просто подпишем и успокоим ее? Все равно мы не собираемся оставлять детей с ней...
— Ты не понимаешь! — Алина швырнула бумагу на пол. — Речь не в детях! Речь в том, что твоя мать поставила нас перед выбором — либо она, либо мы!
В дверь тихо постучали. Оба обернулись — на пороге стояла Катя, бледная, с заплаканными глазами.
— Пап... — девочка говорила едва слышно. — Мы больше не поедем к бабушке?
Дмитрий растерялся. Он посмотрел на Алину, словно ища поддержки, но та лишь скрестила руки на груди.
— Катюш... — он присел перед дочерью. — Бабушка просто... устала. Она любит вас, но...
— Она сказала, что мы плохие, — Катя всхлипнула. — Что мы ломаем ее вещи. Но я никогда ничего не ломала!
Алина видела, как мужу физически больно от этих слов. Он обнял дочь, но ответил странно:
— Взрослые иногда говорят вещи, которые не думают. Бабушка... она просто другая.
Алина не выдержала:
— Другая? Она токсичная эгоистка! И ты это прекрасно знаешь!
Катя испуганно прижалась к отцу. Дмитрий резко поднялся:
— Хватит! Ты пугаешь ребенка!
— Я? — Алина задохнулась от возмущения. — Это не я только что оправдывала человека, который оскорбил наших детей!
Они замолчали, осознав, что кричат при дочери. Катя выскользнула из комнаты, по лицу ее катились слезы.
Когда дверь закрылась, Дмитрий сказал то, что перевернуло все с ног на голову:
— Мне нужно пожить у мамы. Ненадолго. Чтобы все успокоилось.
Алина почувствовала, как пол уходит из-под ног.
— То есть... ты выбираешь ее. — Это было не вопрос, а констатация факта.
— Я никого не выбираю! — Дмитрий начал швырять вещи в спортивную сумку. — Но ты довела ситуацию до крайности! Можно было просто промолчать, сделать вид, что ничего не произошло...
Алина наблюдала, как он собирает вещи, и вдруг осознала страшную вещь — этот человек, ее муж, отец ее детей, на самом деле всегда был на стороне матери. Все эти годы.
— Забирай свою дурацкую расписку, — она подняла бумагу с пола и сунула ему в сумку. — И передай своей маме, что мои дети больше никогда не переступят ее порог. Никогда.
Дмитрий замер на секунду, словно хотел что-то сказать, но лишь тяжело вздохнул и вышел. Алина услышала, как хлопнула входная дверь, как завелся двигатель его машины...
Она опустилась на пол прямо посреди спальни и закрыла лицо руками. Из детской доносились всхлипывания — плакали обе девочки. Алина знала, что должна идти к ним, утешать... Но в этот момент у нее не осталось сил даже на себя.
Через час, когда дети наконец уснули, Алина взяла телефон. В чате светилось новое сообщение от Ольги, сестры мужа:
"Поздравляю, добилась своего. Брат теперь с нами. Надеюсь, ты довольна?"
Алина выключила телефон. Впервые за долгие годы она почувствовала себя совершенно одинокой. Но вместе с тем — странно свободной.
Она подошла к окну. На улице уже темнело. Где-то там был ее муж, который выбрал не ее... И свекровь, которая наконец получила то, чего хотела.
Алина не знала, что будет завтра. Но сегодня она приняла решение — больше никогда не позволять этой женщине обижать ее детей. Даже если ради этого придется сжечь все мосты.
Три дня молчания. Три дня, в течение которых Алина прыгала каждый раз, когда звонил телефон, надеясь, что это Дмитрий. Но он не звонил. Не писал. Даже не поинтересовался, как дети.
На четвертый день раздался звонок. Незнакомый номер.
— Алло? — осторожно ответила Алина.
— Ну что, счастлива? — узнаваемый голос деверя Игоря прозвучал как удар хлыста. — Развалила семью, как и хотела.
Алина сжала телефон так, что пальцы побелели.
— Я не собиралась ничего разваливать. Твоя мать сама...
— Заткнись! — рявкнул Игорь. — Ты всегда была неблагодарной дрянью! Мама столько для вас делала, а ты...
— Что именно она делала? — Алина почувствовала, как по спине бегут мурашки. — Оскорбляла моих детей? Унижала меня? Ты хоть раз встал на мою защиту?
В трубке раздался злобный смех.
— Защищать тебя? Да ты смешная. Слушай сюда, корова. Если будешь мать нервировать — мы тебя в суд затащим. Лишим родительских прав. У нас связи есть.
Алину будто окатили ледяной водой. Она медленно опустилась на стул.
— Ты... ты что, угрожаешь мне? — ее голос дрожал. — На каком основании?
— На основании того, что ты психованная истеричка! — Игорь явно наслаждался моментом. — Мы уже наняли адвоката. Собираем доказательства. Приготовься, стерва.
Щелчок. Гудки. Алина сидела, уставившись в одну точку, пока Катя не потянула ее за рукав.
— Мам, что случилось? Ты белая как стена...
Алина резко встряхнулась, пытаясь улыбнуться.
— Ничего, солнышко. Просто... дядя Игорь ошибся номером.
Но внутри все горело. Она быстро уложила детей спать, затем позвонила своей подруге-юристке.
— Лиза, мне срочно нужна консультация, — голос срывался. — Мне только что угрожали лишением родительских прав...
Час спустя, выслушав весь рассказ, Лиза тяжело вздохнула.
— По закону они ничего не могут сделать. Нет оснований. Но... — она сделала паузу, — если у них действительно есть связи, они могут создать проблемы. Тебе нужно готовиться.
— К чему? — Алина почувствовала ком в горле.
— К войне. Собери все доказательства их угроз. Сохрани эту дурацкую расписку. Записывай все разговоры. И главное — поговори с Димой. Он ведь отец твоих детей, в конце концов!
Но Дмитрий не отвечал. Ни на звонки, ни на сообщения. Алина поняла — он сделал свой выбор.
Ночью она не могла уснуть. В голове крутились мысли: "А вдруг они правда смогут что-то сделать? Забрать детей? Нет, это же бред!"
Утром в дверь позвонили. Алина открыла — на пороге стояла Ольга, сестра мужа, с презрительной ухмылкой.
— Привет, разлучница. — Она протянула конверт. — Это тебе. От семьи.
Алина вскрыла конверт дрожащими руками. Официальное уведомление от адвокатской конторы: "О намерении обратиться в суд для определения порядка общения с несовершеннолетними Катей и Алисой..."
— Вы... вы совсем с ума сошли? — Алина смотрела на бумагу широкими глазами. — Это же мои дети!
— Нет, — Ольга злорадно улыбнулась. — Это дети нашего брата. И наша мать имеет полное право видеться с внучками. Суд так решит.
Когда Ольга ушла, Алина опустилась на пол и разрыдалась. Из детской выбежали девочки, испуганно обнимая маму.
— Мамочка, не плачь! — Катя гладила ее по волосам. — Мы тебя не оставим!
Алина обняла дочерей крепко-крепко. В этот момент она поняла — теперь это война. Война за своих детей. И отступать нельзя.
Она взяла телефон и набрала Лизу.
— Я готова бороться. До конца.
Две недели адвокатской переписки опустошили Алину морально и финансово. Каждый день приходили новые документы от юристов свекрови, каждый день приходилось платить своей адвокатше за ответы. Дмитрий по-прежнему не выходил на связь.
Утро пятницы началось с нового удара — письма из опеки о назначении проверки жилищных условий. Алина сидела на кухне, сжимая в руках этот листок, когда раздался звонок в дверь.
— Опять они... — прошептала она, глядя в глазок.
Но на пороге стоял незнакомый мужчина лет шестидесяти в строгом костюме.
— Алина Сергеевна? Я Николай Петрович, отец Дмитрия.
Алина остолбенела. За десять лет брака она видела свекра не больше пяти раз — он давно жил отдельно от Галины Петровны и почти не общался с семьей.
— Проходите... — растерянно сказала она, отступая.
Мужчина вошел, огляделся, кивнул на фотографию детей на полке.
— Внучки подросли. Катя уже в школу ходит?
Алина кивнула, не понимая, к чему этот визит. Николай Петрович тяжело вздохнул.
— Мне позвонила ваша адвокат. Рассказала, что творится... — он достал из портфеля папку. — Я принес кое-что.
Алина открыла папку — там были копии медицинских карт Галины Петровны, выписки из психдиспансера, какие-то старые судебные документы...
— Что это? — она подняла глаза на свекра.
— Правда о моей бывшей жене, — он говорил тихо, но четко. — Она стояла на учете у психиатра. После нашего развода суд запретил ей приближаться ко мне и нашему сыну на пять лет. Пока не вылечится.
Алина не верила своим ушам.
— Дима... знает?
— Знает. Но предпочитает не вспоминать, — Николай Петрович сжал губы. — Он всегда был мамин сынок. Даже когда она... — он показал на шрам у себя на шее, — вот так "любила" его.
Алина почувствовала тошноту. Все встало на свои места — истерики свекрови, ее манипуляции, странная зависимость Дмитрия...
— Почему вы пришли сейчас? — спросила она.
— Потому что вижу историю повторяется, — старик положил руку на папку. — Моя бывшая хочет сломать вас, как когда-то сломала меня. Но у вас есть то, чего не было у меня — доказательства ее неадекватности. И моя помощь.
Алина лихорадочно листала документы. Тут было все — и диагнозы, и показания соседей о ее истериках, даже полицейские протоколы...
— Они... они хотят отобрать у меня детей, — голос Алины дрожал.
— Не отдавайте, — Николай Петрович вдруг взял ее за руку. — Я десять лет молчал. Считал, что это мой крест. Но внучек я не дам в обиду.
Он оставил контакты своих юристов и ушел, пообещав прислать еще документов. Алина сидела за столом, не в силах пошевелиться, когда в комнату зашла Катя.
— Мам, это кто был? Такой строгий дядя...
Алина обняла дочь.
— Это твой дедушка, солнышко. Настоящий.
Вечером раздался звонок от Дмитрия — первый за три недели. Алина глубоко вдохнула, прежде чем ответить.
— Ты довольна? — его голос звучал хрипло. — Теперь ты втянула в это моего отца?
— Я ничего не втягивала, — холодно ответила Алина. — Он сам пришел. И знаешь что? Он единственный, кто повел себя как настоящий дед.
— Ты не понимаешь, что делаешь! — Дмитрий повысил голос. — Мама в ярости! Она...
— Она психически больна, Дима! — выкрикнула Алина. — У тебя есть шанс спасти своих детей. Или ты снова выбираешь ее?
На другом конце провода повисла тишина. Потом — глухой стон и резкий выдох.
— Я... мне нужно время.
Связь прервалась. Алина поняла — это первый шаг. Первая трещина в стене, которую годами строила Галина Петровна.
Она открыла ноутбук и начала составлять письмо в опеку, прикладывая документы от Николая Петровича. Война только начиналась, но теперь у нее появилось оружие
Прошла неделя с момента визита Николая Петровича. Алина отправила в опеку все документы, и проверка жилищных условий была отменена. Но напряжение только нарастало.
В субботу утром Алина везла детей в парк, когда заметла знакомую машину свекрови, припаркованную возле их дома. Сердце упало.
— Девочки, нам нужно немного изменить планы, — стараясь сохранять спокойствие, она свернула на другую дорогу.
— Мам, мы же едем на карусели? — надулась Алиса.
— Поедем в другой парк. Там... там лучше карусели.
Телефон завибрировал — сообщение от Дмитрия: "Мама у тебя дома. Ждет. Хочет поговорить."
Алина резко затормозила на обочине. Пальцы дрожали, когда она набирала ответ: "После всего, что было, она осмелилась прийти в МОЙ дом? Без предупреждения?"
Ответ пришел мгновенно: "Она говорит, это последняя попытка мирно решить вопрос."
Алина закрыла глаза. Девочки сзади начали беспокоиться:
— Мама, что случилось?
— Ничего, солнышки. Просто... нам нужно ненадолго заехать к бабушке Лизе.
Она развернула машину и поехала к своей подруге-адвокату, по дороге набрав ей номер.
— Лиза, она пришла ко мне домой! Без предупреждения! Что мне делать?
— Ни в коем случае не встречайся с ней без свидетелей, — голос Лизы звучал тревожно. — Особенно с детьми. Приезжай ко мне, будем думать.
Час спустя, оставив девочек с дочерью Лизы, они сидели в кабинете и изучали документы.
— По закону она не имеет права просто приходить к тебе, — Лиза показывала на статьи Жилищного кодекса. — Это частная собственность. Можно вызывать полицию.
— Но это только разожжет конфликт, — Алина провела руками по лицу. — Может, мне все же поговорить с ней?
— Только с диктофоном и не одна, — твердо сказала Лиза. — Я пойду с тобой.
Вечером они подъехали к дому. Машины свекрови уже не было, но на крыльце сидел... Дмитрий. Увидев их, он встал.
— Где дети? — первое, что он спросил.
— В безопасном месте, — резко ответила Алина. — Где твоя мать?
— Уехала. Она... — он нервно провел рукой по волосам, — она очень зла на тебя. И на отца.
Лиза шагнула вперед:
— Дмитрий, ты понимаешь, что твоя мать нарушила закон, просто придя сюда?
Он молчал, глядя в землю. Потом неожиданно поднял голову:
— Я видел документы. Которые отец передал тебе. — Его голос дрожал. — Я... я не знал, что она... что все так серьезно.
Алина почувствовала слабый проблеск надежды:
— И что теперь?
— Я не знаю... — он выглядел сломленным. — Мама говорит, что все это ложь. Что отец всегда хотел ее скомпрометировать.
Лиза покачала головой:
— Медицинские документы не врут, Дмитрий. И судебные решения тоже.
Он долго стоял, сжав кулаки, потом вдруг выдохнул:
— Я поговорю с ней. Скажу, чтобы она оставила вас в покое. По крайней мере попробую...
Алина хотела ответить, но в этот момент ее телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Алло?
— Это соседка сверху, — взволнованный женский голос. — Вы... вам лучше приехать. К вам кто-то ломится в дверь, кричит...
Алина побледнела:
— Галина Петровна?
— Да, это она. И с ней еще двое мужчин. Они... они выламывают вашу дверь!
Все трое бросились к машинам. По дороге Алина в панике звонила в полицию. Дмитрий мчался впереди на своей машине, нарушая все правила.
Когда они подъехали, во дворе уже собрались соседи. Дверь квартиры Алины действительно была выломана. Изнутри доносились крики.
Дмитрий первым ворвался внутрь. Алина и Лиза бросились следом.
Картина, открывшаяся им, была ужасна: Галина Петровна в исступлении переворачивала детские вещи, а Игорь с каким-то незнакомцем рылись в документах на столе.
— Что вы творите?! — закричала Алина.
Галина Петровна обернулась. Ее глаза были безумными.
— Где мои внучки?! — она бросилась к Алине. — Ты украла их у меня! Я найду их! Я...
Дмитрий шагнул между ними:
— Мама, остановись! Ты что делаешь?!
— Они МОИ! — завопила Галина Петровна. — Все доказательства против нее здесь! Я найду!
В этот момент в дверь вошли полицейские. Все замерли.
— Кто здесь хозяйка квартиры? — спросил старший.
— Я, — вышла вперед Алина. — Эти люди вломились ко мне, уничтожают вещи...
Игорь вдруг выступил вперед:
— Это недоразумение. Мы родственники. Просто семейный спор.
Полицейский посмотрел на выломанную дверь, потом на перевернутую мебель.
— Семейный спор? — он достал блокнот. — Все остаются на месте. Будем разбираться.
Галина Петровна вдруг резко села на пол и зарыдала:
— Они хотят посадить меня! Они все против меня! Даже мой сын!
Дмитрий стоял, опустив голову. Алина видела — в его глазах наконец-то прозрело понимание. Понимание того, с кем он все эти годы защищал.
Лиза тихо сказала полицейскому:
— У меня есть документы о психическом состоянии этой женщины. И свидетели ее угроз.
Пока полиция оформляла протокол, Алина подошла к Дмитрию.
— Теперь ты видишь? Видишь, с кем я боролась все эти годы?
Он не ответил. Просто стоял и смотрел, как его мать, теперь уже тихую и смирную, уводят в машину полиции для дачи показаний.
Алина вдруг поняла — это не конец. Это только начало настоящей войны. Но теперь она была не одна.
Прошел месяц после того кошмарного дня. Галина Петровна избежала уголовной ответственности благодаря справкам о психическом расстройстве, но суд вынес решение о запрете приближаться к Алине и детям ближе чем на 500 метров.
Дмитрий после инцидента уехал к отцу. Они с Алиной пока не обсуждали будущее — слишком свежи были раны.
Тихое воскресное утро. Алина готовила завтрак, когда в дверь позвонили. Через глазок она увидела Дмитрия — осунувшегося, с тёмными кругами под глазами.
— Можно? — он спросил тихо, когда она открыла.
Алина кивнула, пропуская его в прихожую. Из комнаты выбежали девочки:
— Папа!
Он опустился на колени, крепко обняв их. Алина видела, как дрожат его руки.
— Я... я должен вам кое-что сказать, — Дмитрий поднялся, проводя ладонью по лицу. — Я подаю на развод.
Алина замерла. Она ждала этих слов, но все равно они прозвучали как удар.
— Почему сейчас? — сухо спросила она.
— Потому что я наконец понял, — его голос дрожал. — Пока я связан с тобой браком, мама не оставит вас в покое. Она... — он сглотнул, — она больна. По-настоящему. Отец устроил ей обследование.
Девочки испуганно притихли, чувствуя напряжение. Алина жестом отправила их в комнату.
— И что? Ты просто сдаешься? Бросаешь нас?
— Нет! — он резко поднял голову. — Я подам на совместную опеку. Но жить буду отдельно. Чтобы мама поняла — через меня к вам не подступиться.
Алина молчала. Впервые за долгие месяцы она разглядывала мужа — настоящего, без той розовой дымки, в которой она его держала все эти годы.
— Ты знаешь, что после развода она все равно не остановится? — тихо спросила она.
— Знаю. — Он достал из кармана флешку. — Поэтому я собрал все. Все ее угрозы, все медицинские заключения. Если она хоть раз попробует к вам подойти — это пойдет в суд. Для принудительной госпитализации.
Они стояли друг напротив друга — два израненных человека, которых когда-то связывала любовь.
— А дети? — спросила Алина. — Они так по тебе скучали...
Дмитрий закрыл глаза на мгновение.
— Я буду видеться с ними. Когда угодно. Только... не у мамы дома. В кафе, в парке... — он сделал паузу, — если ты, конечно, не против.
Алина посмотрела в сторону детской, откуда доносились приглушенные всхлипывания. Потом медленно кивнула:
— Хорошо. Только при одном условии — никаких контактов с твоей матерью. Никаких случайных встреч "по дороге".
— Спасибо, — он прошептал. — Я... я не знаю, как извиниться за все...
— Не надо, — Алина отвернулась. — Просто будь хорошим отцом. Этого достаточно.
Когда он ушел, Алина прислонилась к закрытой двери и впервые за долгое время позволила себе тихо заплакать. Но это были не слезы отчаяния — а слезы облегчения.
Из комнаты вышла Катя, неся в руках рисунок — папа, мама и они с сестрой, держащиеся за руки.
— Мам, папа теперь будет жить отдельно? — в голосе девочки дрожали слезы.
Алина присела перед дочерью, бережно принимая рисунок.
— Да, солнышко. Но он по-прежнему очень любит вас. И будет приходить так часто, как захочет.
— А бабушка? — спросила Алиса, выглядывая из-за двери.
Алина глубоко вдохнула:
— Бабушка... больна. И пока не может с нами общаться.
Она обняла девочек, глядя в окно, где первые снежинки кружились в предновогоднем танце. Впереди было еще много трудностей — суды, оформление документов, поиск нового жилья...
Но самое страшное уже позади.
**Эпилог**
Год спустя.
Алина и девочки переехали в новый район. Дмитрий исправно навещал детей дважды в неделю — они ходили в зоопарк, кино, кафе. Галина Петровна действительно не беспокоила их — после того, как Николай Петрович пригрозил подать на нее в суд, она переключилась на "спасение" сына от "козней бывшей жены".
В канун Нового года Алина получила SMS от Дмитрия: "Спасибо, что разрешаешь мне видеться с девочками. Я никогда не перестану благодарить тебя за это."
Она улыбнулась, глядя, как Катя и Алиса лепят снеговика во дворе. Жизнь наладилась. Не так, как мечталось когда-то... Но главное — дети были счастливы и защищены.
А это стоило всей той войны, которую ей пришлось пройти.