Пролог: Командировка с подвохом
«Срочно в Евпаторию — договор с «Вольтаж» на поставку запчастей горит!» — босс стучал кулаком по столу, будто отбивал такт дождю за окном. Мой серебристый Hyundai i40 CW с 2.0-литровым турбодизелем вздохнул глубже: 560 км до Крыма, а я уже видел во сне каталоги подшипников. Никогда бы не подумал, что эта поездка перевернёт всё…
Евпатория — танго на песке
Набережная Горького встретила штормовым предупреждением. «Ваш i40 похож на чайку — длинный капот, плавные линии», — услышал я за спиной, когда пытался спасти от ветра папку с договорами. Она стояла, придерживая соломенную шляпу: джинсы в солью, кудри как спутанные якорные канаты. Лида — гид из местного музея «Пираты Чёрного моря».
«Покажешь Тарханкут? У меня выходной», — сказала она, будто читала маршрутный лист. Система навигации замигала, словно одобряя спонтанность. В салоне пахло морем и её духами — «Олимп» от местной парфюмерии.
Тарханкут — где рождаются легенды
Чаша Любви оказалась ледяной. «Прыгнем? Если всплывём, не разомкнув руки — судьба», — Лида схватила мою ладонь. Hyundai наверху, как верный пёс, мигал фарами сквозь туман. Вода вытолкнула нас к скалам, а в кармане джинсов зашипел телефон: «Вольтаж» требовал срочных прайсов.
«Твой железный конь просит внимания», — она указала на поцарапанный диск. В ближайшей мастерской у Бахчисарая мастер-татарин, услышав про «Вольтаж», оживился: «О, ваши подшипники на моём станке!» Починил за чашку кофе, а Лида тем временем разрисовала капот морскими узорами влажным песком.
Севастополь — баллада о двух капитанах
Панорама «Оборона Севастополя» напомнила о дедлайнах: «До пятницы — отчёт по логистике!» — звонил босс. Лида, надев очки экскурсовода, водила пальцем по карте на лобовом стекле: «Видишь бухту? Здесь в 1944-м тонули грузовики с запчастями… Может, твой «Вольтаж» поднимет?»
Ночью на 35-й батарее её смех смешивался с криками чаек. «Смотри, как фары твоего i40 повторяют свет маяка!» — она прыгала по бетонным плитам, а я считал звёзды через панорамную крышу. В голове путались прайс-листы и её фраза: «Ты как твой Hyundai — надёжный, но слишком правильный».
Ялта — шторм предчувствий
Ласточкино гнездо дрожало под ливнем. «Клиент «Вольтажа» ждёт в Гурзуфе!» — босс не унимался. Лида молчала, рассматривая швы на сиденьях с подогревом. Внезапно рванула ручник — машина встала как вкопанная у обрыва. «Выбирай: я или твой прайс на сайлентблоки?» — её глаза блестели опаснее мокрого серпантина.
Спуск к морю стал испытанием: i40 с системой стабилизации виртуозно ловил скользкие повороты. «Ты водишь, как старый капитан», — она рассмеялась, когда мы вырулили к пляжу «Нижний Ореанда». В багажнике, среди каталогов «Вольтаж», застряла её шляпа — белый парус в море автозапчастей.
Судак — где решают судьбы
Генуэзская крепость встретила туманом. «Здесь договаривались о мире пираты», — Лида провела рукой по древней кладке. Мой телефон снова зазвонил: «Вольтаж» требовал срочного возврата.
«Останься. Нужен механик для музея… и мне», — она положила на капот старинный компас. Датчики парковки пищали, будто торопя с решением. Внезапно ливень смыл все сомнения — мы мчались обратно в Евпаторию, её голова на моём плече, а круиз-контроль держал 110 км/ч, словно сама судьба вела машину.
1200 км между долгом и сердцем
Итоги поездки:
- Подписано: контракт с «Вольтаж» на 5 млн
- Потеряно: 1 прайс-лист, 2 дедлайна
- Найдено: причина сменить офисный стул на палубу музейного корабля
Секрет маршрута: Иногда нужно проехать пол-Крыма на Hyundai i40 CW, чтобы понять: самые важные детали — не в каталогах. Они в смехе, что звучит громче 6-ступенчатого автомата, и в моменты, когда расход 5.8 л/100 км кажется метафорой — столько же литров счастья помещается в сердце, если вовремя свернуть с наезженного пути.
P.S. Теперь в моём кабинете в «Вольтаж» висит карта Крыма с отметкой: «Точка возврата — 44°40′ с.ш.». Босс хмурится, но молчит — видимо, тоже мечтает о своей Чаше Любви где-то между прайсами и балансом.