Тишина в их однокомнатной квартире звенела так, что хотелось заткнуть уши. Марина сидела на краешке дивана, сжимая в руках чашку с давно остывшим чаем. Она смотрела на мужа, Игоря, который мерил шагами комнату от окна до двери, и не узнавала его. Двадцать пять лет вместе, а сейчас перед ней был чужой, злой человек с мечущимся взглядом. Он остановился, резко развернулся и ударил кулаком по ладони.
– Ты меня вообще слышишь? Я говорю, это конец! Крах! Мне нужны деньги, Марина, и нужны срочно!
Его голос срывался на крик. Марина вздрогнула, но заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.
– Я слышу, Игорь. Я не понимаю другого. О каких долгах идет речь? Какой еще бизнес? Ты же говорил, что просто помогаешь своему школьному другу, Стасу, с его автомастерской. Что ты там вроде как управляющий.
– Помогаю! Помогал! – он махнул рукой. – Да какая разница, как это называется! Мы решили расширяться, взять в аренду еще один бокс, закупить оборудование. Я взял кредиты. Несколько. Думал, быстро отобьем, дело-то верное. А Стас… он меня кинул, понимаешь? Просто испарился! Вместе с деньгами. Теперь все кредиторы на мне, и хозяин помещения требует неустойку. Банки звонят каждый день!
Он рухнул в кресло и обхватил голову руками. Марина молчала, пытаясь переварить услышанное. Кредиты. Бизнес. Кинул. Слова, которые она слышала только в сериалах, теперь ворвались в ее тихую, размеренную жизнь. Она работала главным бухгалтером в небольшой, но стабильной фирме. Каждая копейка у нее была на счету. Она годами откладывала деньги, создавая подушку безопасности, чтобы на пенсии не считать гроши, чтобы помочь дочке Свете и внучке Машеньке. А Игорь… Он всегда был немного не от мира сего, вечный мечтатель. То хотел открыть свою голубятню, то собирался писать картины, то, как оказалось, решил стать великим бизнесменом. И все это – втайне от нее.
– Сколько? – тихо спросила она.
Игорь поднял голову. В его глазах мелькнула надежда.
– Много, Марин. Очень много. Все мои сбережения ушли, и этого не хватило. Там… в общей сложности почти два миллиона.
Марина ахнула и прижала руку ко рту. Два миллиона. Это была стоимость их квартиры. Даже чуть больше. Той самой квартиры, которая досталась ей от родителей, ее единственного дома, ее крепости.
– Но… как ты мог, Игорь? Как ты мог взять такие деньги, не посоветовавшись со мной? Мы же семья!
– А что бы ты сказала? – огрызнулся он. – Начала бы причитать! «Это рискованно», «это неразумно», «давай все посчитаем». Я мужик, Марина, я должен принимать решения! Я хотел как лучше, для нас! Хотел, чтобы мы наконец-то зажили по-человечески, а не считали каждую тысячу. Чтобы на море могли съездить, дочке помочь с ипотекой…
– Чтобы помочь дочке, не нужно было влезать в авантюры! – голос Марины зазвенел. – У нас все было! Да, не шиковали, но у нас была стабильность! Был покой! А теперь что? Что ты предлагаешь делать?
Игорь встал, подошел к ней и опустился на колени. Он взял ее холодные руки в свои.
– Мариша, родная… Есть только один выход. Нам нужно продать квартиру.
Марина отдернула руки, словно обожглась.
– Ты в своем уме? Продать? А жить мы где будем? На улице?
– Ну почему сразу на улице? – он снова начал терять терпение. – Поживем пока на съемной. Или у Светки. Раздам долги, встану на ноги, и купим новую, еще лучше! Марин, пойми, это единственный способ. Иначе меня просто… уничтожат. Эти люди, которым я должен, они не шутят.
– Продать квартиру моих родителей? Ту, где я выросла? Где каждый гвоздь мне знаком? Игорь, нет. Категорически нет. Это мое единственное жилье. И оно останется для Светы и Машеньки.
– Ах, для Светы и Машеньки! – он вскочил, лицо его исказилось от злости. – А на мужа тебе плевать? Что с ним будет, тебе все равно? Я двадцать пять лет на тебя потратил, а ты… Ты не хочешь спасти меня!
– Я не хочу выкидывать на ветер то, что мои родители создавали всю жизнь! – закричала в ответ Марина, и слезы, которые она так долго сдерживала, наконец-то хлынули из глаз. – Ты натворил дел, ты и расхлебывай! Ищи работу! Две! Продавай свою машину, которую ты купил полгода назад!
– Да что та машина! Она и десятой части долга не покроет! Ты не понимаешь! Мне нужны деньги сейчас, а не по тысяче в месяц!
Он снова начал метаться по комнате, как зверь в клетке. Марина смотрела на него сквозь пелену слез и чувствовала, как внутри нее что-то обрывается. Тот мужчина, которого она любила, за которого вышла замуж, никогда бы так себя не вел. Он был добрым, немного непрактичным, но всегда честным и заботливым. А этот… этот был готов продать их общий дом, их прошлое, чтобы спасти свою шкуру.
– Значит, так, – вдруг остановился Игорь и посмотрел на нее холодным, чужим взглядом. – Если ты мне не помогаешь, если тебе на меня наплевать, тогда я не вижу смысла продолжать. Я ухожу от тебя!
Марина замерла. Воздух вышел из легких.
– Что?
– Что слышала! Я подаю на развод! И на раздел имущества! Квартира куплена в браке… то есть, нет, она твоя… Но ремонт мы делали вместе! Мебель покупали! Я потребую свою долю! – кричал он, но в голосе его слышалась не уверенность, а отчаяние.
– Ты… ты мне угрожаешь? – прошептала Марина.
– Я ставлю тебя перед фактом! Ты либо помогаешь своему мужу, и мы вместе выкарабкиваемся, либо мы больше не семья! Я даю тебе подумать до завтрашнего утра. Утром я жду твоего решения. Продаешь квартиру – и мы гасим все долги. Отказываешься – я ухожу. И не жди от меня пощады.
С этими словами он схватил с вешалки куртку, сунул ноги в ботинки и, хлопнув дверью так, что зазвенела посуда в шкафу, ушел.
Марина осталась одна посреди комнаты, оглушенная и раздавленная. Она медленно опустилась на диван. В голове билась только одна мысль: «Это конец».
Утро не принесло облегчения. Марина почти не спала, ворочалась с боку на бок, прокручивая в голове вчерашний разговор. Ультиматум Игоря казался диким, нереальным. Как можно требовать от человека продать единственное жилье, угрожая разводом? Она встала с тяжелой головой, механически сварила себе кофе, но так и не смогла сделать ни глотка. Телефон завибрировал. Дочь.
– Мам, привет! Как вы? Я вчера звонила, вы трубку не брали. Все в порядке?
Марина сглотнула комок в горле. Она не хотела волновать Свету, у той своих забот хватало – маленькая Машенька, ипотека. Но держать это в себе было невыносимо.
– Светочка… Не очень. Папа… он вчера ушел.
– Как ушел? Куда? Вы что, поссорились? – в голосе дочери послышалась тревога.
И Марина, не выдержав, разрыдалась и рассказала все. Про внезапный «бизнес», про огромные долги, про требование продать квартиру и про чудовищный ультиматум.
Света на другом конце провода молчала, а потом тихо сказала:
– Мам, я сейчас приеду.
Через час они уже сидели на кухне. Света обнимала мать за плечи, а та, выплакав, кажется, все слезы, опустошенно смотрела в окно.
– Ну и фрукт твой папаша, – с горечью произнесла Света. – Я всегда знала, что он немного… не от мира сего, но чтобы такое выкинуть! Это же чистое предательство.
– Я не знаю, что мне делать, Светочка. Он же не чужой человек. Мы столько лет вместе… Может, я и правда должна ему помочь? Может, есть какой-то другой выход?
– Какой, мам? Продать себя в рабство? У тебя есть два миллиона? У меня – нет. Отдать ему квартиру – это все равно что самой прыгнуть в пропасть. Он сегодня долги отдаст, а завтра что придумает? Снова влезет в какую-нибудь авантюру, и вы окажетесь на улице.
– Но он говорит, что его убьют…
– Это манипуляция, мама! Дешевая манипуляция! Он давит на твою жалость. Взрослый мужик, пятьдесят два года! Сам заварил эту кашу, пусть сам и расхлебывает. И не смей даже думать о продаже квартиры! Ты меня слышишь? Это твой дом! Мой дом! Машенькин дом!
Слова дочери отрезвляли. Марина посмотрела на Свету, на ее серьезное, взрослое лицо, и почувствовала прилив сил. Она не одна. У нее есть дочь, внучка. У нее есть то, что нужно защищать.
Телефон Игоря молчал весь день. Марина ждала, что он позвонит, что, может быть, одумается, извинится. Но звонков не было. К вечеру она сама не выдержала и набрала его номер. Длинные гудки. Наконец, он взял трубку. Голос был усталый и раздраженный.
– Ну что? Ты надумала?
– Игорь, я не буду продавать квартиру, – твердо сказала Марина. – Это не обсуждается. Но я готова тебе помочь, чем смогу. У меня есть накопления, около трехсот тысяч. Я могу отдать их тебе. Можем продать машину…
– Триста тысяч! – рассмеялся он в трубку. – Ты издеваешься? Это капля в море! Мне нужно все и сразу! Я же тебе русским языком объяснил! Значит, ты выбрала квартиру, а не меня. Что ж, это твое решение. Не звони мне больше.
И он повесил трубку.
Марина сидела с телефоном в руке и смотрела в одну точку. Выбрала квартиру, а не его. А разве он оставил ей другой выбор? Он сам противопоставил себя ее дому, ее безопасности, ее будущему.
Прошла неделя. Игорь не появлялся и не звонил. Марина потихоньку приходила в себя. Она собрала его вещи в большие сумки – рубашки, свитера, инструменты, его любимые удочки. Поставила их у двери. Жизнь без него оказалась… тихой. Непривычно тихой. Никто не включал на полную громкость телевизор с футболом, никто не разбрасывал по комнате носки, никто не требовал ужин из трех блюд. С одной стороны, было пусто. А с другой – спокойно. Она возвращалась с работы, пила чай с печеньем, читала книгу или созванивалась по видеосвязи со Светой и Машенькой. И ловила себя на мысли, что ей не так уж и плохо.
Но однажды вечером раздался звонок на городской телефон, которым они почти не пользовались. Марина сняла трубку.
– Марина Викторовна? – спросил незнакомый мужской голос с неприятными, жесткими нотками.
– Да, это я.
– Вас беспокоят по поводу долга вашего супруга, Игоря Петровича. Он оставил этот номер как контактный. Он что-то не горит желанием с нами общаться, может, вы на него повлияете? Сумма долга, знаете ли, капает. И наше терпение не безгранично.
Марину бросило в холод.
– Я… я ему не супруга. Мы в процессе развода. И я не имею отношения к его долгам.
– Нас это мало волнует, – в голосе мужчины послышалась усмешка. – Он ваш муж по паспорту. И живет он с вами. Или уже нет? В любом случае, передайте этому герою, что если в течение недели он не найдет хотя бы половину суммы, разговор будет совсем другой. И мы придем к вам домой. Адрес мы знаем.
Короткие гудки. Марина медленно опустила трубку на рычаг. Руки ее дрожали. Вот оно. Началось. Это уже были не просто слова Игоря, это была реальная угроза. Она тут же позвонила Свете.
– Мам, собирай вещи и приезжай к нам. Прямо сейчас. Нечего тебе там одной сидеть и бояться.
– Да как же я квартиру оставлю…
– Квартира постоит, а твои нервы – нет. Собирай самое необходимое и вызывай такси. Мы с Машенькой ждем.
Переезд к дочери был временной мерой, но он принес облегчение. В Светиной двухкомнатной квартире было тесновато, но зато шумно, весело и не страшно. Маленькая Машенька постоянно требовала внимания, и Марина, играя с внучкой, отвлекалась от мрачных мыслей.
Как-то вечером Света пришла с работы и принесла старый планшет Игоря.
– Мам, смотри, что нашла. Он его, видимо, забыл, когда вещи собирал. Я хотела его Машеньке для мультиков отдать, стала чистить, а там… В общем, посмотри сама.
Она открыла одну из социальных сетей, где у Игоря была страница, о которой Марина даже не знала. И на этой странице была активная переписка. С женщиной по имени Галина. Марина начала читать и волосы у нее на голове зашевелились.
Переписка длилась уже больше года. Игорь и эта Галина обменивались нежными сообщениями, строили планы на будущее. И из этих сообщений вырисовывалась совершенно иная картина его «бизнеса». Никакого друга Стаса не было. Была Галина, предприимчивая дама, которая и подбила Игоря на эту авантюру. «Игоречек, нам нужен стартовый капитал, милый. Ты же мужчина, реши этот вопрос», «Не слушай свою мегеру, она ничего не понимает в бизнесе, тянет тебя на дно», «Как только мы раскрутимся, сразу купим домик у моря, как ты мечтал. И будем жить только для себя».
Игорь отвечал ей: «Галочка, потерпи немного. Я почти дожал свою. Она у меня упрямая, но я найду на нее управу. Скоро мы будем вместе, и все деньги будут наши».
А потом были сообщения за последнюю неделю.
Галина: «Ну что, она согласилась продавать квартиру? Деньги нужны срочно, поставщики ждать не будут!»
Игорь: «Пока нет, уперлась. Но ничего, я ей устроил бойкот. Посидит одна, испугается и прибежит как миленькая. Я ей сказал, что ухожу. Для нее это страшный удар».
Галина: «Давай, милый, жми ее до конца! Нам очень нужны эти деньги. Помни о нашем домике у моря».
Марина отложила планшет. В груди вместо боли и страха разгоралась холодная, спокойная ярость. Так вот оно что. Ее не просто предали. Ее пытались цинично использовать, обмануть, обобрать до нитки. Ее двадцать пять лет брака хотели обменять на мифический «домик у моря» с какой-то хищницей. И этот человек, ее муж, был не жертвой обстоятельств, а активным участником этого сговора.
– Мам, ты как? – тихо спросила Света, видя побелевшее лицо матери.
– Я в порядке, дочка, – неожиданно твердо ответила Марина. – Более чем. Теперь я точно знаю, что делать.
На следующий день она поехала в свою квартиру. Страха больше не было. Она чувствовала себя так, словно с нее сняли тяжелые оковы. Она позвонила юристу, с которым работала по долгу службы, и проконсультировалась. Тот подтвердил, что без ее согласия с квартирой ничего сделать нельзя, а на угрозы кредиторов нужно писать заявление в полицию.
Вечером, когда она разбирала на кухне продукты, в дверь позвонили. Марина посмотрела в глазок. На пороге стоял Игорь. Потрепанный, осунувшийся, с виноватым выражением на лице.
Она открыла дверь.
– Можно войти? – тихо спросил он.
– Входи. Сумки твои у двери стоят. Можешь забирать.
Он прошел в комнату, огляделся.
– Я… это… Марин, я пришел поговорить. Я все обдумал. Я был неправ. Погорячился. Давай все забудем. Я попробую решить вопрос с долгами сам. Как-нибудь.
Он говорил, а Марина смотрела на него и видела перед собой актера в дешевом театре. Она молча взяла с полки планшет и протянула ему.
– Это ты забыл. Почитай на досуге. Освежи в памяти планы про «домик у моря».
Лицо Игоря изменилось. Оно стало серым. Он смотрел то на планшет, то на Марину, и, кажется, потерял дар речи.
– Ты… ты все знаешь?
– Я знаю все, Игорь. Я знаю про Галину. И про то, как вы вдвоем собирались «дожать» меня. Так что твои извинения можешь оставить при себе.
Он вдруг снова взорвался, но это был уже взрыв бессилия.
– А что мне оставалось делать?! С тобой же каши не сваришь! Вечно у тебя все «нельзя», «опасно», «не будем рисковать»! Я жить хотел, понимаешь? Жить, а не существовать! Галя… она другая. Она верит в меня!
– Она верит в мою квартиру, Игорь. А не в тебя, – спокойно парировала Марина. – Так вот, можешь передать ей, что квартира остается при мне. А ты можешь быть свободен. Дверь там. Забирай свои вещи и уходи. И подавай на развод, как обещал. Я даже госпошлину за тебя заплачу.
Игорь смотрел на нее с ненавистью, потом с отчаянием. Он понял, что проиграл. Что все его манипуляции и угрозы больше не действуют. Эта женщина, которая смотрела на него сейчас спокойным и холодным взглядом, была ему незнакома. Это была не та мягкая, уступчивая Марина, которой он привык помыкать.
Он молча схватил свои сумки, которые показались ему неподъемными, и, не сказав больше ни слова, вышел за дверь. Марина закрыла за ним дверь на все замки и прислонилась к ней спиной. Она не плакала. Она чувствовала огромное, всепоглощающее облегчение. Словно сделала генеральную уборку не только в квартире, но и в своей жизни, выбросив самый большой и ненужный хлам.
Конечно, впереди было еще много трудностей. Развод, возможно, новые звонки от кредиторов. Но главного она добилась – она отстояла себя и свой дом. Она посмотрела на фотографию на стене – молодые и счастливые родители улыбались ей. «Спасибо», – мысленно сказала она им.
Она достала телефон и набрала номер дочери.
– Светочка, все. Он ушел. Насовсем.
– Мам, ты как?
– Я в порядке, родная. Я абсолютно в порядке. Знаешь, приезжайте-ка с Машенькой завтра в гости. С ночевкой. Испечем мой фирменный яблочный пирог. У нас начинается новая жизнь.
И, повесив трубку, Марина впервые за много лет почувствовала себя по-настоящему свободной. Хозяйкой своей квартиры и хозяйкой своей судьбы.
Читайте также: