Злата до сих пор отлично помнила каждую минуту своей скромной свадьбы с Кириллом.
Особенно ярко врезалась в память картина: ее свекор, Иван Алексеевич, солидный, чуть грузный мужчина, и свекровь, Виктория Тимуровна, всегда безупречно одетая, входили в зал ресторана.
Их руки были пусты. Ни коробки, ни конверта, ни даже скромного букета. Только улыбки – широкие, чуть дежурные.
– Кирилл, Златочка, поздравляем! – Виктория Тимуровна расцеловала сына, слегка коснувшись щекой невестки. – Красота какая, просто загляденье просто! Небось и денег больших стоит?
– Да, молодцы, – буркнул Иван Алексеевич, пожав руку сыну и кивнув Злате. – Главное – чтобы любовь была, а остальное – суета.
Позже, когда гости вручали подарки, а стол для презентов постепенно наполнялся, Кирилл не удержался и тихо спросил отца:
– Пап, а вы… ничего не принесли? Просто мама намекала, что вы присмотрите что-то…
Иван Алексеевич махнул рукой и отвел взгляд в сторону:
– Какие подарки, сынок? Мы же вас любим, поддерживаем – это главный подарок! Да и времена… знаешь, сложные немного сейчас. Твоя мама очень расстроена, что не смогла ничего подобрать достойного. Лучше уж так, чем какую-то ерунду дарить. В общем, вот так и вышло. Мы, может, потом что-то присмотрим.
Злата промолчала, глотая комок обиды. Она видела, как ее мама, скромная учительница, отложила деньги на хороший сервиз.
А тут – "любовь главный подарок". Кирилл сжал руку новоиспеченной жены под столом.
Прошло пять лет. Иван Алексеевич и Виктория Тимуровна готовились отметить Рубиновую свадьбу – 40 лет совместной жизни.
Праздник был запланирован с размахом: шикарный ресторан, множество гостей, фотограф, живая музыка.
Злата и Кирилл, чей бюджет был гораздо скромнее, долго думали над подарком. Вспомнили про пустые руки на своей свадьбе, но решили быть выше этого.
Выбрали красивую, дорогую вазу из красного стекла – в тему рубиновой годовщины – и большой, изысканный букет.
Праздник был в самом разгаре. Вино лилось рекой, гости смеялись, хвалили виновников торжества.
Злата и Кирилл, дождавшись момента вручения подарков, подошли со своим презентом к родителям.
– Мама, папа, с вашей Рубиновой свадьбой! – Кирилл вручил отцу тяжелую коробку с вазой. – Пусть ваш дом будет еще уютнее.
– И цветы для самой прекрасной женщины, – добавила Злата, передавая Виктории Тимуровне огромный букет алых роз и лилий.
Виктория Тимуровна приняла цветы с театральным вздохом восхищения и всплеском рук:
– Ой, какие милые! Спасибо, детки, – она бегло оглядела букет и поставила его на край стола, рядом с другими, явно более пышными и дорогими композициями.
Иван Алексеевич же принялся распаковывать вазу у всех на глазах. Увидев подарок, он пробурчал:
– Ну, спасибо. Место найдем. Лучше, конечно, было спиннинг подарить. Я же рыбалку люблю.
Казалось бы, момент с вручением подарков был пройден и нужно было радоваться тому, что есть.
Но позже, когда Злата вышла из дамской комнаты, она услышала в полутемном коридоре у курилки разговор.
Виктория Тимуровна, поправляя дорогую брошь, говорила подруге, громко и с явным недовольством:
– ...Ну представь, Оль, сорок лет! Рубиновая свадьба! А они? Какая-то ваза... И цветы. Цветы! Как на именины какие-нибудь... Могли бы и поднапрячься. Хоть бы сервиз хороший подарили, или путевку... А так – шиш с маслом, по сути. Неблагодарные.
Злата замерла, словно ее окатили ушатом с ледяной водой. Голос свекрови звучал так громко и так презрительно...
Воспоминание о пустых руках на их с мужем собственной свадьбе вспыхнули с новой силой.
Она хотела развернуться и уйти, но не успела. Виктория Тимуровна, заметив ее, не смутилась ни капли. Напротив, ее взгляд стал колючим.
– А, Злата! – позвала она сладковатым тоном. – Иди сюда, милая.
– Что-то случилось, Виктория Тимуровна? – Злата, сжимая сумочку, подошла.
– Случилось? Да нет, все прекрасно. Просто вот разговаривали с Ольгой Петровной... – свекровь сделала паузу для значимости. – Знаешь, Златочка, меня немного... огорчил ваш подарок. Ну, правда? Рубиновая свадьба! Сорок лет! Это же не шутки. А вы... ваза. Красивая, не спорю, но... – она развела руками, – как-то не солидно. Не по статусу мероприятия. Неужели нельзя было подумать о чем-то... весомее? После всего, что мы для вас сделали?
Горькая обида подступила к горлу Златы. Она открыла рот, чтобы напомнить про их собственную свадьбу, про пустые руки и слова "любовь – главный подарок", но в этот момент из-за угла вышел Кирилл.
Его лицо было злым и хмурым. Он слышал каждое слово своей матери и был недоволен.
– Мама, – его голос прозвучал непривычно твердо и холодно, заставив Викторию Тимуровну слегка отшатнуться. – Ты сейчас серьезно? Ты упрекаешь нас за подарок на твоей роскошной свадьбе? – он сделал шаг вперед, встав между женой и матерью.
– Кирилл, не кричи... – начала Виктория Тимуровна, но сын тут же резко ее перебил.
– Я не кричу. Я спрашиваю. А ты помнишь нашу свадьбу? Помнишь, с чем ты и папа пришли? С пустыми руками! Буквально! И тогда папа сказал: "Главное – любовь, а подарки – суета". Это были его слова! Так почему сейчас подарки вдруг стали мерилом нашей благодарности и "весомости"? Мы подарили то, что могли, от души. Ваза красивая, цветы свежие. Мы здесь, мы празднуем с вами ваш огромный юбилей. Разве этого мало? Или любовь и поддержка – это "главный подарок" только когда вы дарите?
В коридоре повисла тягостная тишина. Виктория Тимуровна покраснела, ее губы поджались в тонкую ниточку.
Ольга Петровна, ставшая свидетелем разговора, посмотрела в сторону, явно почувствовав себя неловко.
– Ну, Кирилл... – начала мать, но голос ее дрогнул. – Это совсем другое время... и другой повод...
– Повод – любовь и семья, – резко закончил Кирилл. Он взял Злату за руку, его ладонь была горячей. – Как и тогда... С юбилеем!
Он развернулся и пошел на выходу из ресторана, твердо ведя за собой ошеломленную Злату.
Она оглянулась лишь раз. Виктория Тимуровна стояла, словно высеченная из камня, с лицом, на котором смешались обида, гнев и растерянность.
Иван Алексеевич посмотрел сыну и невестке вслед - в его глазах, казалось, мелькнуло что-то похожее на стыд.
Гул праздника из зала доносился приглушенным эхом. Виктория Тимуровна громко сглотнула вставший в горле ком.
Счет, который она попыталась предъявить, оказался оплаченным очень давно – молчанием молодоженов, принявших "главный подарок" на своей свадьбе без единого упрека.