Диакон Сергий Архутич служит в храме священномученика Климента, Папы Римского, в Замоскворечье, быть диаконом мечтал с раннего детства. Не священником, не епископом, а именно диаконом. Сретенская духовная академия стала тем самым учебным заведением, которая помогла воплотить мечту в жизнь.
– Отец Сергий, в 2024 году Вы успешно окончили бакалавриат, и поступили в магистратуру Сретенской духовной академии. Причем рукоположены Вы были еще семинаристом. Как удавалось совмещать учебу и служение?
– Моя богослужебная жизнь была связана с учебной жизнью. Сан я принял, милостью Божией, между вторым и третьим курсом. Соответственно, сорокоуст проходил летом, и лекций не было. А потом получилось так, что я одновременно служил на приходе и потом ездил на лекции. Но если ты занимаешься любимым делом, то для тебя это не является сверхнагрузкой. Я очень люблю богослужения, я очень люблю нашу Сретенскую академию и стараюсь каждый день очно приезжать на лекции. Конечно, если рассматривать ситуацию с точки зрения семьи, то получается, что с понедельника по пятницу я должен быть в Академии полдня, а суббота и воскресенье у священнослужителя априори проходит в храме. И тут со стороны жены я встретил понимание, и никаких проблем в этом вопросе никогда не возникало. Конечно, бывает, что устаешь, но, как правило, ночной сон спасает ситуацию. Утром просыпаешься и с новыми силами в бой.
– Давайте вернемся к истокам. В какой момент Вы решили, что хотите стать священнослужителем? Решив это, почему выбрали именно Сретенку?
– В шестилетнем возрасте я попал в алтарь. И практически уже в 6–7 лет определил для себя, что хочу быть диаконом.
– Не священником, а именно диаконом?
– Именно диаконом, да. И планомерно к этому шел всю жизнь. Слава Богу, пришел. Милостью Божией уже четвертый год, как я в сане диакона. На тот момент наша семья ходила в храм Воскресения Словущего на Успенском вражке. Мы чаще ходили на ранние Литургии по воскресеньям, на которых всегда служил диакон Онисим Дубровин. Как потом выяснилось, он преподает в Сретенской академии.
С момента взросления я задумывался о том, куда поступать дальше. У меня в планах было, конечно же, получить сначала светское образование, а потом уже духовное. Всегда рассматривал МДА, потому что я назван в честь преподобного Сергия Радонежского. Те места мне знакомы с детства, и, конечно, хотелось бы жить и учиться под боком своего небесного покровителя. Но когда настал ответственный момент выбора, у меня уже была невеста, я понимал, что предстоит долгая разлука, а не очень хотелось. И в целом от Москвы не хотелось удаляться. Вспомнил отца Онисима, приехал как-то после службы навестить его, расспрашивал про Сретенскую тогда еще семинарию. И логичным образом продолжением этой истории стало поступление именно в Сретенку.
– Никогда об этом не пожалели?
– Ни разу. Если бы можно было еще раз жизнь прожить заново, я бы ничего не изменил, тоже поступил бы в Сретенскую академию.
– Вы сказали, что Ваша мечта – быть диаконом. Вы сейчас диакон, мечта сбылась. А дальше чем жить?
– Я жил этой целью. И сейчас, спустя почти три года после хиротонии, продолжаю жить и просто чувствую себя на своем месте, в своей тарелке, и мне этого достаточно.
Мне нравится у себя на приходе, потому что все знакомые лица, в целом всё знаешь. Но также я понимаю, что чем дольше я нахожусь в одном и том же, тем больше начинаю «ржаветь», поэтому волей Божией случилось так, что пару раз меня приглашали в Успенский собор Московского Кремля на Патриаршии богослужения. Архиерейская служба отличается с точки зрения диаконства. В Сретенский монастырь часто приглашают выпускников на службы. И перемена обстановки помогает мне не закоснеть у себя на приходе, но в то же время полностью его не оставить.
Получается, я принадлежу сейчас определенному приходу, но также благодаря пониманию и отзывчивости настоятеля, который меня иногда отпускает, я могу послужить где-то еще, переменить обстановку. Надо поднабраться опыта, потому что я еще не могу себя назвать в полной мере опытным священнослужителем. А вот как раз такие архиерейские богослужения или соборные богослужения у нас в Сретенке предполагают какое-то общение перед службой с более старшими товарищами. Где-то на кого-то посмотришь, заметишь какую-то особенность, и она тебе понравится, ты ее внедришь в свое служение.
– А есть кто-то из служащих у нас диаконов, иеродиаконов, которые для Вас являются образцом служения? Чью манеру Вы, может быть, хотели бы перенять?
– Касательно манеры, я все-таки не хочу полностью перенимать чью-то манеру. Это не очень правильно, потому что то, что органично для этого диакона, не обязательно будет органично для меня. Во время богослужения я стараюсь прежде всего концентрироваться на словах, которые я произношу. А если говорить про какой-то эталон и на кого бы хотелось равняться, безусловно, это наш старший иеродиакон – отец Серафим (Чернышук). У него ни с кем не сравнимая манера служения. Отец Серафим высокого роста, богатырского телосложения, и все это дает ему возможность громко провозглашать богослужебные тексты. Настолько громко, насколько это нужно. И, пожалуй, это главное, что я в нем заметил для себя и постарался перенести на свое служение, – не стараться выдать больше звука, чем это нужно. Это очень важно.
– Вы поющий диакон?
– У меня есть музыкальное образование. Я закончил музыкальную школу по классу фортепиано и ударных инструментов. Несколько лет играл в духовом оркестре. Сейчас беру частные уроки вокала. На первом курсе, когда жил в Академии, пел в студенческом хоре. Насколько у меня красивый голос, не берусь судить. Всегда есть к чему расти. В моем окружении есть люди, на чьем фоне я буду выглядеть очень скромно. Конечно, момент смирения Господь дает, чтобы не зазнаваться. Объективно себя не могу оценить, но уверен, что прогресс есть. Будучи алтарником, я себя записывал, чтобы слышать, как я звучу со стороны, как дела с дикцией. И сейчас, слушая записи пятилетней давности, конечно, вижу определенный рост. Но вокал – это такая штука, в которой можно совершенствоваться бесконечно.
– Когда Вы приходите в монастырь, когда служат выпускники, есть ли момент волнения? Нужно показать то, чему здесь научили. По сути, это такой, может быть, не официальный, но экзамен.
– У меня больше трепета от предвкушения того, что сейчас будет служба, сейчас мы помолимся, сейчас я увижу своих любимых друзей и знакомых. Я не воспринимаю это как экзамен, потому что на службе не будут спрашивать про догматику, про Новый Завет и так далее. Дай Бог, если тебе какая-то ектения достанется или на каждение сходить.
– Расскажите про Ваш курс, духовника. Как тогда складывалось общение? Общаетесь ли до сих пор?
– Что отличает наш курс, это то, что на первом курсе, вопреки сретенской традиции, мы не учились в скиту.
– А что случилось?
– Это был пандемийный год, и, соответственно, всё больше мы были на дистанте. На первом курсе я был старостой, и организационная работа входила в мои обязанности. Это было для меня в новинку, пришлось находить с каждым общий язык. А с учетом того, что на момент поступления мне было 25 лет, а ребята были только после школы, у нас был серьезный разрыв по возрасту. И мне было тяжеловато понимать более молодых ребят. Сейчас, спустя пять лет, практически все учатся на первом курсе магистратуры, я вижу, как колоссально ребята выросли, помудрели, возмужали. И от этого мне просто очень радостно, потому что я помню, какими они были, каким я был и чему у них за это время смог научиться.
Находясь среди более молодых ребят, я и сам себя чувствую более молодым. Со многими мы поддерживаем теплые отношения, каждого из ребят я по-своему люблю, каждый для меня ценен. Стараюсь во всех видеть наилучшие качества, которые у него есть, и при общении помнить об этом. Перед тобой находится человек, которого Бог сюда привел, человек, который прошел достаточно серьезные испытания вдали от родительского дома, проживая в стенах Академии. Мы все вместе периодически общаемся. Да, есть с кем-то более плотные и тесные отношения, но, если у меня какая-то радость, я обязательно поделюсь ею со всеми.
– Вы исполнили данное себе обещание. Вы получили сначала светское образование, а потом уже – духовное. И рядом с Вами учились совсем юные ребята. На Ваш взгляд, как удобнее для священнослужителя: получить какой-то жизненный опыт и потом идти учиться в духовное учебное заведение или не распыляться на светскую жизнь и сразу идти служить Господу?
– Этот вопрос индивидуальный. Но, думаю, полезно получить светское образование, потому что это тебя разовьет, ты посмотришь, как люди живут вне Церкви, окунешься в эту атмосферу. И в дальнейшем, если ты сохранишь желание стать священнослужителем, тебе будет проще понять людей, понять, как они живут в миру.
– Но ведь велика вероятность, что этот мир тебя поглотит. Сквернословие, блуд, какие-то не самые правильные развлечения – они же очень соблазнительные.
– Да, такая вероятность есть. Но тут уже будет личная проверка серьезности твоего намерения. Насколько ты готов.
– Какое у Вас светское образование?
– По светскому образованию я ландшафтный дизайнер.
– Какие послушания Вы несли, будучи семинаристом?
– Самым сложным в этом плане для меня было первое время, потому что я был старостой, пел в хоре, работал в пресс-службе академии. Плюс – в то время я ходил еще и на общие послушания, после завтрака я всегда просился на улицу, потому что мне не хватало физической активности.
Я искренне сожалею, что в Академии я прожил очень мало времени. Женился и уже жил дома с семьей, но приезжал каждый день на лекции, общался с ребятами. Благодарен всем, кто тогда разрешал оставлять кружку у себя в келии или прилечь в перерывах между лекциями. После учебы, после лекций я не сразу бежал домой, а на какое-то время задерживался с ребятами, чтобы быть частью курса.
– Расскажите, пожалуйста, про предметы, которые вызывали у Вас наибольшие затруднения, и про те, которые Вы видели в расписании и с радостью на них шли.
– В целом все предметы были интересны. Я не могу назвать ни одного, который мне не нравился. Точно выделю три предмета. Это предмет Ларисы Ивановны Маршевой – церковнославянский язык, потому что Лариса Ивановна такой человек, общаясь с которым, ты не стесняешься быть самим собой. И это подкупает ребят. Подкупают ее любовь и забота. Ты с любым вопросом, особенно если он касается церковнославянского, русского языка или просто каких-либо отдельных слов, к ней обратишься, и Лариса Ивановна тебе обязательно ответит. Это такой человек, который всегда найдет для тебя время. И невозможно в полной мере осознать, какой объем работы она проделывает. Проверяет наши письменные работы, читает лекции. Лариса Ивановна – очень энергичный и добрый человек.
Второй предмет – это, конечно же, литургика, причем не историческая, а практическая. Когда я пришел на первый курс, у меня познания были только по всенощному бдению.
– При том, что Вы же помогали в алтаре достаточно долго.
– Да, но в храме службы были в субботу вечером и в воскресенье утром, на буднях очень редко. Я не могу сказать, что у меня к тому моменту были блестящие познания литургики. Но на практической литургике Илья Александрович Красовицкий с такой математической точностью все нам рассказывал, «разжевывал», что это очень прочно закрепилось в моей голове. Благодаря Илье Александровичу, я стал понимать структуру суточного круга, как строится богослужение. Это все было очень интересно. Не могу сказать, что это всегда проходило для меня без трудностей, но в конечном счете это один из моих любимых предметов.
И третий любимый предмет – это, конечно же, догматическое богословие. На третьем курсе догматическое богословие стал преподавать отец Вадим Леонов. Он тогда был исполняющим обязанности ректора. Манера преподавания отца Вадима, та легкость, с которой он доносил до нас довольно серьезные и сложные материалы, мне очень запомнились. Я помню первый экзамен на третьем курсе по догматическому богословию. Отец Вадим отправляет вопросы, я прочитываю их и понимаю, что по каждому вопросу у меня есть, что сказать.
– Даже без подготовки?
– Да. Моя подготовка к тому экзамену была в том, что там, где я был более слаб, просто перечитал конспект, который вел.
– Мне кажется, что и литургика, и догматика структурированы, как математика. Получается, что у Вас математический склад ума?
– Не могу похвастаться, потому что все-таки с математикой у меня были большие проблемы. Но в семинарии эти предметы очень пришлись по душе. Сейчас я учусь в магистратуре на кафедре Древних и новых языков, профиль – церковнославянский язык. В доказательство того, что у меня не математический склад ума, могу сказать, что сейчас мой любимый предмет, – это языковая картина мира, где мы изучаем этимологию слов и многое другое. Это интересно, и мне очень нравится.
– Понятно, что еще учеба продолжается, но тем не менее – какие у Вас самые яркие воспоминания?
– Сретенка – это, несомненно, любовь и, пожалуй, какая-то семейность, потому что здесь немного ребят в классах и все на виду друг у друга.
– Где семинаристы знакомятся с будущими матушками?
– Свою будущую супругу я встретил в Интернете. У меня в профиле написали, что я путаю «тся» и «ться». Честно говоря, я до сих пор путаю. Жена написала, что объяснит мне правило. С этого наше общение началось. И в итоге вылилось в то, что мы поженились.
– Воцерковленная была девушка? Или вы вместе прошли этот путь?
– Она была не из церковной среды. Сама крестилась, когда ей было 16 лет, но на большее, чем сходить в храм, поставить свечу, освятить воду и куличи, не хватало. Во многом ее воцерковление началось с того, что будущая супруга помогала мне готовиться к вступительным экзаменам. И мы с утра до вечера, большое ей спасибо за терпение, штудировали Закон Божий. Она меня гоняла, параллельно открывая для себя православную веру. Жена обладает феноменальной памятью, она у меня очень умная. Я не стесняюсь и всем говорю, что она умнее меня.
– Мне кажется, что для любого священнослужителя, вне зависимости от того, в диаконском или уже в иерейском сане, очень важно иметь рядом человека, на которого можно опереться и положиться. На каких принципах Вы строите свою семью?
– Для нас в отношениях действует «правило трех В»: взаимопомощь, взаимопонимание и взаимовыручка. После Венчания священник сказал нам, что теперь мы не отдельно друг от друга, а одно, и поэтому каждый должен думать, как сделать так, чтобы облегчить жизнь другому. И этим принципом мы до сих пор руководствуемся. И еще скажу, что нам лень ругаться. Мы оба очень неконфликтные люди, и у нас острых ситуаций никогда не возникало. То супруга уступит в чем-то, то я уступлю. При таком подходе не теряются душевный мир и мир в семье.
– Отец Сергий, у Вас очень необычный телеграм-канал Дїаконскїй письмовникъ. Вы его, в том числе, описываете так: «Краткия зарисовки из диаконской жизни. Красота церковнаго искусства… Церковнославянскый языкъ. Старомосковскый говоръ, примечательные словечки и архаизмы. Комизмъ и прочия утехи». Когда открывали ТГ-канал, какую цель ставили?
– Начиналось все с банального. В прошлом году мы с женой поехали в Суздаль, причем совершенно случайно, не подгадывая, попали на тысячелетие города. Посетили и выставку старинных облачений, сосудов, и я просто замучился отдельно каждому из друзей-семинаристов пересылать фотографии. И тогда возникла идея создания телеграм-канала, чтобы опубликовать пост, и все его смотрели бы. А потом понял, что канал хочется наполнять и показать жизнь диакона, студента, учащегося по профилю церковнославянского языка. И опять же – это как личный дневник, но я стараюсь как можно меньше концентрировать новости на себе, потому что тогда это получится канал про меня. Все-таки это канал про церковное искусство, про то, чем живут люди в Церкви. Вижу цель этого канала в этом.
– Сейчас много говорят об Интернет-миссионерстве, о просвещении через Сеть. Насколько эта идея Вам созвучна?
– Интернет-миссия, безусловно, должна быть, потому что современные люди не выпускают из рук телефона. Но тут уже вся ответственность лежит на самом человеке, который занимается этой миссией, потому что одно дело – писать про аскетику, лежа на диване и попивая капучино. Другое дело – делать сотню поклонов утром, в обед и вечером. Вообще, для знакомства с православием Интернет-миссионерские проекты очень полезны. Но мне кажется, что полностью вкусить радость можно только при живом общении с людьми.
Беседовала Наталья Рязанцева