Наталья дожидалась сына в машине. Она видела, как выскочила из подъезда секретарша, как нырнула в дожидавшееся ее такси. Потом вышел Рома. Несет учебники, поникший.
— Ты тапочки забыла, мама. С котятами которые. — буркнул мальчик, садясь в машину.
— Они же старые, — попытался улыбнуться Наташа, — я их не ношу. Ромашка, а зачем папина секретарша приходила?
— Бумаги какие-то забрала.
Рома не хотел говорить матери про то, что увидел возле комбината. Боялся сделать ей еще больнее, боялся, что после такой информации она окончательно свихнется.
— Я так и подумала. Бумаги... — кивнула женщина.
Наталья видела, как раскраснелся ее сын. Особенно одна щека «огнем горит». Стесняется, бедный, красивой девушки. Аж покраснел.
Однако Наталью другое волновало сильнее.
— Она тебя видела, вы столкнулись с ней в квартире? Очень плохо, папа будет сердиться. Он не велел нам сюда возвращаться.
— Пусть сердится! Пусть, мама, пусть! — Рома почти кричал. — Он выгнал нас! Помнишь, как грузчики кидали твои вещи? Он выгнал нас, как бомжей, как собак! Почему ты переживаешь о том, рассердится он или нет? Он гад!
— Ромашка, нельзя так говорить о папе. Папа заблуждается, он вернется к нам, вот увидишь. Ты же его сын, а я жена. Он не станет разводиться... нет... нет... нет. Не станет... нет... нет...
Женщину будто замкнуло, взгляд остановился на капельке грязи на лобовом стекле и она повторяла:
— Нет... нет...
— Мама, таблетки, где твои таблетки? — испугался Рома
— Да, да, сейчас, — Наташа очнулась, достала пузырек из кармана ядовито-желтой куртки.
Куртку она недавно купила. Алёше никогда не нравилось, как она одевается. Пусть увидит, что она тоже старается, покупает модные вещи. Пусть увидит, когда придет. А он придет...
Таблеток в пузырьке мало. Наталья понимает, что слишком часто их пьет. А как иначе? Иначе Ромашка пугается. Приступы становятся все чаще, все сильнее. Так накатывает, что жить не хочется. Иногда подумаешь, что Алешенька может не вернуться, и замрешь с ножом в руках. Смотришь на нож, на вену и думаешь — «А зачем жить без него? Зачем такая жизнь?»
Сын останавливает, мысли о нем. А возможно ему будет лучше. Ведь если ее не станет, Леша будет вынужден взять ребенка. Может, Ромашке будет лучше с папой? Не может, а наверняка лучше! Папа сильный, умный, а что может дать такая, как она?
Достала пузырек из кармана куртки, проглотила одну таблетку. Паника начала плавно отступать. Попыталась улыбнуться Роме.
— Ну что, едем? Нам еще нужно успеть отнести твои документы в новую школу.
Новая школа... От одной только мысли Рому мутило. Он уже видел эту школу. Она совсем рядом с новым домом, а с той трёхэтажкой с воняющими котами подъездами, куда запихнул их отец. Дом старый, и хоть квартира двухкомнатная, не тесная, с более-менее нормальным ремонтом, Рома невзлюбил ее с первого шага, как только переступил порог. Невзлюбил квартиру, невзлюбил школу — древнюю, двухэтажную, с деревянными рамами окон.
Рома проходил мимо, видел, как кучковались за углом школы его ровесники, и поднимался над ними голубенький дымок. Они ругались плохими словами, сплевывали, и чувствовал мальчик, что не сможет он найти общий язык с новыми одноклассниками. Но нужно, нужно стараться. Ему теперь тут жить.
Рома осознавал, что все теперь будет по-другому. Он больше не тот домашний мальчик, которого мама провожает и встречает. Она вообще забывает будить его по утрам, забывает иногда, что сыну нужно в школу. Так что, придется заботиться самому о себе и о маме.
Временами она ведёт себя, как ребёнок, становится глуповатой. А ещё не перестаёт ждать папу, хоть и старается скрывать это.
Когда у Натальи закончились таблетки наступил ад. Так плохо женщине не было никогда. Со всех углов на неё смотрели злорадные рожи бандитов, а в лицо маленькому Ромашке летели комья земли. Женщина кричала ночами, и прибегали нервные соседи. Чтобы не злить соседей и не пугать сына Наташа старалась не спать. Запиралась в комнате, грызла подушку зубами, но становилось только хуже. Она взрослая женщина, и давно поняла, что таблетки, которые приносит ей муж, не купишь в аптеке. И что от них формируется стойкая зависимость.
Раньше Наташу это не сильно волновало. Рядом был Лёшенька, её сильный и умный Лёшенька. Он мог обо всём позаботиться, он контролировал процесс. А что теперь? Что делать теперь?
Лёша должен прийти. Неужели он ещё не понял, что нельзя без семьи, нельзя без них.
Пришел не Леша, пришла незнакомая женщина, чье лицо расплывалось в глазах Натальи. Женщина принесла бумаги, что-то втолковывала, заставляла расписаться. Позже, когда сознание чуть прояснилось, Наташа поняла, что за бумаги она приняла. Вызов в суд, на процедуру расторжения брака!
Наталья перечитывала и перечитывала эти слова — «расторжение брака».
Леша что, совсем с ума сошел? Он еще не понял ничего, не осознал? Настаивает на своем?
Наталья готова была впасть в очередную истерику, но вдруг поняла, что в суде они увидятся. Лешенька должен будет прийти. Он увидит ее в новой желтой куртке, свою родную жену, и не сможет, не должен...
Надо только взять себя в руки и в суде выглядеть нормально. Нужно очень постараться.
Через пару дней Алексей мерил шагами тротуар возле здания суда. Время от времени он приподнимал рукав пиджака и смотрел на часы. Опаздывает Наташка, опаздывает! Меньше, чем через час им предстоит процедура развода. В бумагах, посланных жене, Алексей специально указал время на час раньше. Нужно было успеть зайти с Наташкой в нотариальную контору, ту, что рядом, через дорогу. Алексей всё продумал, а она опаздывает. А что, если совсем не появится? С неё станется?
Но вот показалась белая машинка, и Алексей выдохнул. Приехала, соизволила! Паркуется на своей «лягушке», как мужчина называл автомобиль жены. Во всем она такая дурная. Когда предложил купить ей машину, попросила самую дешевую, маленькую, женскую. Все пыталась деньги экономить. То ли дело Марго! Девушка уже присмотрела длинную красную иномарку, красивую мощную. И ее не волнует, сколько стоит машина.
Маргарита до сих пор ходит с забинтованной ладонью. Плохо кончился ее визит в бывшую квартиру Алексея и Натальи. Сначала она не хотела говорить, что за бинт у нее на руке. Врала что-то про укус собаки. А рана все не заживала. Потом начала гноиться.
Алексею было подозрительно, уж слишком уклончиво Марго отвечала, и он допытывался. Как-то она психанула.
— Да, да, не собака! Сынок твой бешеный укусил меня. Столкнулась я с ним в квартире. А ведь ты говорил, что забрал у них ключи. Он у тебя злющий, вцепился зубами в руку. А что я такого сделала? Всего лишь пнула тапок его матери.
Если и появлялось иногда у Алексея чувство вины по отношению к сыну, если и мелькали мысли, что надо бы иногда с ним видеться, то после этого, как отрезало! Абсолютно точно, он не будет никогда встречаться с пацаном. Прав был, когда думал, что ничего путного из Ромки не вырастет. Так и будет.
Марго еще родит ему детей. Сегодня же, после того, как состоится развод, он сделает девушке официальное предложение. Она права, когда говорит, что прежде чем вить любовное гнездышко, нужно стать настоящей семьей.
А сейчас предстоит несколько неприятных моментов. Нужно очень постараться сделать все правильно.
Белая машина припарковалась, Наталья вышла, глядя на мужа. Пытается улыбаться в ядовито-жёлтой подростковой куртке.
«Господи, что она на себя напялила?» — думал Алексей. «Никогда не отличалась наличием вкуса, но это уже перебор. Натягивает улыбку, а руки трясутся, и глаза стеклянные. Правильно всё рассчитал, правильно! Таблетки у неё должны закончиться».
— Алёшенька, ты это серьёзно? — подошла женщина. — Я не хочу разводиться, не хочу заходить в это здание.
— Придётся, Наташа, придётся. Мы разведёмся, — Алексей очень старался говорить спокойно, мягко. — Но сначала мы должны с тобой сходить в нотариальную контору. Вон в ту, через дорогу. Бумаги уже подготовлены, ты должна их подписать, только подписать.
— Какие еще бумаги, о чем ты? Бумаги, бумаги... — Наталья начала теряться в мыслях.
— Наташа, соберись. Ты подпишешь, что после развода тебе отойдет квартира в которой вы сейчас с Ромой живете, твоя машина и счёт в банке. Остальное — всё моё. Ты должна это подписать, заверить нотариально.
— Остальное? А что остальное? Комбинат, все деньги, четырёхкомнатная квартира? Лёшенька, я не подпишу это. Ты ведь помнишь, на что мы купили первый станок и то кирпичное здание, с которого всё началось? На что зародился комбинат? Мы продали мою квартиру. Лёшенька, зачем ты хочешь так поступить? Ты бросаешь меня, бросаешь нас, оставляешь ни с чем.
— Послушай меня, Наташа, послушай внимательно, — Алексей пересилил тебя, взял трясущиеся руки женщины в свои, легонько встряхнул. — У тебя что, закончились таблетки? У меня есть пузырёк в бардачке машины. Я дам тебе прямо сейчас и обязуюсь, что тебе будут доставлять новые каждый месяц. Каждый месяц будут приносить твои лекарства. А бумаги ты должна подписать. Наташа, я не уверен.... у меня нет уверенности. Я не знаю, возможно, скоро вернусь к вам. Мне плохо, но я должен точно знать, что наша семья не зависит от денег. Давай мы разведемся и я буду думать. Только ты все подпиши, чтобы я знал, что если вернусь к вам, то не из-за комбината, а только из-за вас.
— Вернешься, ты вернешься, если я подпишу? Вернешься? — мысли Наташи скакали и еще зацепились за слово «таблетки». — Они у тебя с собой, в бардачке? Дай, Лешенька, дай я приму. Ты же знаешь, я плохо без них соображаю.
— Потом, Наташа, потом. Давай сходим к нотариусу, там минутное дело, бумаги уже готовы. Подпишешь и заберешь таблетки. Дай мне довести начатое до конца. Дай стать свободным человеком, и тогда я пойму, что на самом деле для меня важно в этой жизни. Подпиши, докажи мне, что для тебя важен я. Я, а не комбинат!
— Я подпишу, хорошо, все подпишу, — Наташа уверенно кивнула.
Не отпуская ее руки, Алексей потянул женщину к пешеходному переходу. Действовать надо быстро, Наташкино настроение меняется ежесекундно.
В нотариальной конторе она подписала всё, не глядя, не читая. И не видя жалостливого взгляда нотариуса. Прожжённый в юридических делах мужчина понимал, что муж обманывает свою, почти что бывшую. Понимал, но не вмешивался. Несмотря на трясущиеся от волнения руки, женщина выглядела нормальной, разговаривала внятно. Она подписывает все по собственной воле, а его дело следовать букве закона и не вмешиваться в семейные разборки.
После подписания бумаг у нотариуса Алексей повел Наташу в суд. Меньше, чем через час, она стала разведенной женщиной. После этого ее Алешенька стал разговаривать по-другому — сухо, недоброжелательно. Не глядя, кинул ей в руки пузырёк с таблетками, не попрощавшись, ушёл.
Наташа плакала, сидя в своей маленькой белой машинке. На пассажирском сиденье валялся раскрытый пузырёк с рассыпавшимися таблетками. Она приняла одну, и сознание прояснилось. Поняла, что натворила, всё поняла, и всё равно, в глубине души продолжала жить надежда.
Лёшенька сказал, что может вернуться. Он же не мог врать? Это каким нужно быть мерзавцем? А Наташа любит его больше, чем себя. Так неужели столько лет она могла любить мерзавца и не замечать его истинной сути? Нет, такого просто не может быть!