Она замахала рукой, а мы с Иркой вздрогнули и одновременно обернулись к двери, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ершов, не торопясь, зашел в класс. Махнул парням, кивнул девчонкам, откровенно подмигнул Ирке, отчего она тут же покраснела до кончиков волос, а в мою сторону даже не посмотрел. Будто и нет меня, пустое место.
Я пялилась ему в спину, пока он шел к своей парте и давилась странным чувством, будто меня выталкивают на обочину жизни, отодвигают с пути, чтобы не мешала.
* * *
Это был очень неприятный день. Нет, не так. Это был мерзкий день! Просто отвратительный.
Во-первых, Ирка. Эта зараза не умолкала ни на минуту, все расхваливала Ершова. Макс то, Макс се. Послушать ее, так он просто божество. И танцует, и целуется, и крестиком вышивает, и еще хрен знает, что делает. Она пять раз на разные лады рассказала о том, как ехали в такси к ней домой, как потом она тайком к себе в комнату провела. Катька с каждым разом балдела все больше, а я, наоборот, становилась на шаг ближе к жестокому убийству подруги… а может, уже и не подруги. Слишком уж она упивалась своим рассказом, особенно когда видела, что меня это бесит, будто мстила за то, что до этого самый популярный парень школы выбрал меня, а не ее.
Во-вторых, Меньшов. Он тоже масла в огонь подливал, внезапно воспылав дружескими чувствами к новенькому. Точек соприкосновения и схожих интересов у них оказалось предостаточно — оба выпендрежники, любят быть в центре внимания, да еще и на спорте задвинуты. Поэтому теперь они таскались вместе. Ден, оказывается, даже свитер ему свой пожертвовал, а то бы ходить сегодня Максу голым по школе, шмотье-то его я выкинула.
В-третьих, все остальные. Они взахлеб обсуждали вчерашнюю вечеринку, а я молчала, потому что была не в курсе, потому что все пропустила. А я никогда ничего не пропускала! Всегда была в центре, в первых рядах, поэтому сейчас чувствовала себя так будто меня скинули за борт, и я барахтаюсь в темной воде, глядя, как все остальные весело уплывают, забыв о моем существовании.
Ну и, конечно, сам Макс. Тухлая вишенка на этом вонючем торте. Нет, сегодня он меня не задевал, не цеплял как обычно. Сегодня ему было не до меня. Конечно! Столько внимания, столько новых, внезапно нарисовавшихся друзей, столько томно улыбающихся девок! Надо хвост распушить и трясти им изо всей дурацкой мочи, чтобы уж все заметили, какой он распрекрасный.
Меня он попросту не видел. Пару раз взглядом случайно наткнулся и тут же безо всякого интереса отворачивался к парням. Они вместе ржали над какими-то шутками, планировали совместные тренировки и очередные тусовки. Макс выпендривался, а я в это время писала его матери, что с говнюком все в порядке. Из нас двоих, по-моему, только мне было не плевать на то, что она волнуется.
После окончания уроков я первая вышла из класса.
— Ты куда, Белецкая? — Ирка едва поспевала следом, чуть позади семенила Катя, раздраженно копаясь в сумке, — вожжа под хвост попала?
— Срочные дела.
— Дела? — у Левиной разочарованно вытянулось лицо, — мы же договаривались, что ты меня сегодня домой подбросишь.
— И меня, — обиженно просопела Катя, наконец нагоняя нас.
Черт, действительно договаривались.
— Ладно, шевелите булками. Закину.
Что за дурацкая привычка выполнять обещания!
Возле раздевалки я безжалостно подгоняла подруг и даже не дала им вдоволь покрутиться перед зеркалом.
— Что за спешка? — возмущалась Ирка, когда я выхватила из ее рук телефон и затолкала его к ней в сумку.
— Я же сказала. Дела. Не задерживай меня, пожалуйста.
— И что теперь? Бежать сломя голову?
— Не беги, — я пожала плечами, — перемещение на автобусе никто не отменял. Подвести могу и в другой день.
Она сердито засопела, но потом смиренно подняла руки:
— Нет уж, поехали сейчас, а то потом опять придется уговаривать. У тебя то дела, то репетиторы, то еще хрен пойми что.
Я ее уже не слушала, целенаправленно шла к выходу, прекрасно зная, что они обе послушно пойдут следом.
— Чур я впереди!
— Нет я!
Я села в машину, а девчонки все боролись, сосредоточенно отпихивая друг друга от передней двери. Победила Катя, юркой мышкой прошмыгнув у Иры под рукой, плюхнулась на сиденье и показала язык.
— Сучка! — фыркнула Левина.
— Сама такая.
Ире не оставалось ничего иного кроме, как сесть назад.
— Все? Поехали? — едва сдерживая улыбку, поинтересовалась я.
— Погнали, шеф!
Я завела двигатель и уже потянулась к рычагу переключения передач, как дверь позади меня распахнулась, и в салон бесцеремонно ввалился Ершов.
— Девчонки, привет!
— Макс! — Ирка бросилась к нему на шею, — я уж думала, ты не успеешь.
Вот гадина! Опять его за собой притащила!
—Теперь все в полном сборе. Янчик, поехали, — скомандовала Ирина.
Наверное, надо было заглушить мотор и выгнать всех из машины, но на меня напал ступор. Я покорно, словно робот, тронулась с места, вцепилась в руль так, что пальцы свело, и старалась не дышать, потому что в салоне появился ЕГО запах.
Мне было душно и одновременно холодно. Я слышала, как они с Иркой беспечно болтают за моей спиной, и боялась смотреть в зеркало заднего вида.
— Давайте по городу прокатимся? — нагло предложил Макс, и я почувствовала, его пристальный взгляд на своей макушке
— Нет! — ответила слишком резко и отчётливо услышала, как Ершов за спиной ухмыльнулся.
— А что так? Боишься большого движения?
Я боялась, что не выдержу и убью его.
— Она куда-то торопится, — скривилась Ира.
— Интересно куда.
— Да кто бы знал. Это тайна, покрытая мраком. — весьма некстати встряла Катюха, — Несколько раз в неделю сваливает и не говорит куда.
— Да ты что? — Макс изумленно покачал головой, — надо же какая загадочная барышня.
Я все-таки глянула в зеркало и тут же напоролась на взгляд, полный хищной насмешки. Дышать стало еще сложнее.
* * *
К счастью, ехать было совсем не далеко. Катька жила в двух кварталах от школы и ее я высадила первой, а через пару минут добралась и до Иркиного дома.
— Спасибо, дорогая! — пропела она и выскочила из машины.
Да подавись! Предательница!
Внутри все клокотало. Потому что как бы я не пыталась переключиться, мысли все равно возвращались к тому, зачем они прутся к Левиной домой. Явно не для того, чтобы чаи гонять.
— И все-таки, куда наша принцесса так торопится? — Ершов вместо того, чтобы выйти следом за подругой, подался вперед, облокотился на спинку моего сиденья, оказавшись волнующе близко.
— Не твое дело, — огрызнулась я, — выметайся.
— Ух ты какая грозная, — он явно издевался надо мной. — Папочка-то знает о твоих загулах?
— Почему тебя так волнует этот вопрос?
— Ну как же. Вдруг ты спешишь к какому-нибудь Ашоту с большим… носом и кучерявыми руками?
Я не глядя ткнула в него локтем. Сильно ткнула, от души. Парень охнул и отодвинулся:
— Бить людей не хорошо.
— Не будешь всякий бред нести!
— Я тут забочусь о ней, вдруг в плохую компанию попала, а она дерется.
— Я сама о себе прекрасно позабочусь, — процедила сквозь зубы, а потом поинтересовалась, — Ты домой вообще собираешься?
— А что? Соскучилась?
— Я? Нет. А вот мама твоя волнуется.
Он досадливо поморщился и, будто делая мне одолжение, произнес:
— Ладно, вечером приду.
— Мне-то что! Можешь вообще не появляться.
— Переодеться надо, а то, как бомж в чужом шмотье хожу, — продолжал он как ни в чем не бывало, — Кто-то, не буду говорить кто, мне теперь свитер должен.
— Перебьешься! Если он тебе так дорог — ищи в мусорном баке рядом с клубом. Надеюсь, кого-нибудь на него стошнило.
Макс недовольно цокнул языком и открыл дверь:
— Я бы с тобой еще поболтал, злюка, но есть более приятные дела.
— Вали!
Я резко стартовала, стремясь как можно быстрее выехать изо двора, чтобы не видеть, как они бодро идут к Иркиному подъезду.Мне предстояла дорога на другой конец города. Сначала по центральным проспектам, потом небольшой улице мимо унылых пятиэтажек, стоящих на краю пустыря. Потом еще немного дальше. Привычный поворот между двух заправок, ухабистая дорога и вот я у высокого каменного забора, из-за которого доносится несмолкаемый лай и завывания.
Собачий приют и по совместительству ветлечебница.
Вот такая у меня тайна. Совсем не романтическая, не гламурная и не возвышенная.
И приходится мне ее скрывать по банальнейшей причине: чтобы не засмеяли. Будущая королева класса не может себе позволить такую роскошь, как чистить клетки, мыть блохастых шавок и выполнять другие малопривлекательные задания.
Помню, пару лет назад я намекнула на волонтерство в приюте, так меня чуть на смех не подняли. Вся наша компания, и Ирка, и Денис, и остальные без исключения, считали это занятие идиотским, недостойным, предназначенным для каких-нибудь нищих неудачников. Я тогда смутилась, отшутилась, что не для себя спрашиваю, а для какой-то вымышленной знакомой.
В общем струсила.
Спряталась, осознав, что от этих людей поддержки не получишь, и больше никогда эту тему не поднимала, потому что дорожила своей репутацией. Если узнают — высмеют, а я боялась этого до дрожи в руках. Иногда даже сны по ночам снились. Ужасы. В которой моя тайна переставала быть тайной и вокруг стояла смеющаяся толпа. Они все тыкали в меня пальцами, презрительно кривили лица и брезгливо отворачивались. Я просыпалась в холодном поту и потом весь день чувствовала себя глубоко несчастной, потому что очень трепетно относилась к своим тайнам.
Зато именно здесь я отдыхала душой. Меня не пугала ни грязная работа, ни потрепанные, недоверчивые, а порой и откровенно сердитые постояльцы приюта. Я просто приходила и делала все, чтоб было в моих силах, чувствуя, что так правильно. Тратила карманные деньги на еду и лекарства, возилась с дворняжками, помогала врачам, а потом счастливая и довольная ехала домой.
Вот такое у меня место релакса, и сейчас я намерена хорошенько «отдохнуть», чтобы выдавить из головы мысли о сводном брате.
— Ян, привет! — ко мне подошел Игорь, молодой ветврач, который только прошлым летом закончил универ, — как дела?
— Отлично, — я распахнула клетку и завела туда громадного хромающего кавказца, — как всегда чищу, мою. Вон Марине Владимировне помогала перевязку делать.
Он внимательно наблюдал за тем, как я обустраиваю собаку.
— Тебе врачом надо быть. У тебя талант. Сердце доброе и руки чуткие. Живность это чувствует и тянет к тебе.
— Скажешь тоже, — усмехнулась я, выходя из клетки и тщательно закрывая ее на задвижку.
— Нет, я серьезно, Ян. Ты не думала о карьере Айболита?
Думала ли я об этом? Да. Хотела ли этого? Очень.
— Ты куда после школы пойдешь учиться?
— В наш универ. На дизайнера, — коротко ответила я, вытирая руки о старые джинсы.
— Ты что! Тебе на биологический надо! Это прямо твое!
— С радость бы, но увы. Не смогу.
— Конечно сможешь, ты же умница.
Я только покачала головой и грустно улыбнулась. Не смогу.
В приюте я пробыла еще пару часов, а потом начала собираться домой. Переоделась, тщательно вымыла руки и, забрав из раздевалки свои вещи, вышла на улицу. Вечернее небо неприветливо хмурилось, грозя вот-вот разразиться густым снегопадом и намекая, что надо бы поторопиться, если я не хочу завязнуть где-нибудь по дороге.
Я поглубже натянула капюшон и побрела к машине, думая о том, приперся ли Макс домой или все так же прохлаждается у Левиной. С одной стороны я его видеть не могла, а с другой… Ждала. Мне до дрожи хотелось, чтобы он вернулся. Хотелось сидеть у себя и с трепетом думать о том, войдет этот мерзавец или нет. Хотелось прислушиваться к шагам и гадать, чем он занимается в своей комнате. Хотелось вздрагивать от случайной встречи в коридоре.
Так глупо, что даже перед самой собой стыдно.
Еще стыднее стало, когда я вернулась домой и обнаружила, что Макс так и не пришел. Он только позвонил матери и сказал, чтобы его не ждали. И вместо того, чтобы равнодушно пожать плечами, я почувствовала такую жуткую тоску, что защипало глаза. Внизу, при родителях мне еще как-то удалось сдержаться, а вот когда оказалась в своей комнате, села за стол, почувствовала, что больше не могу.
Уткнулась лицом в ладони и разревелась.
***
POV Янка
Настя все-таки не выдержала и следующим вечером, когда Макс наконец соизволил вернуться домой, устроила ему такой разнос, что дома даже стены тряслись. Она настолько завелась, что не стала уводить его в тайное место, чтобы тихонько высказать свои претензии, а устроила разборки прямо у порога.
Он сначала пытался спорить, отстаивать свою точку зрения, но разозленная мать перла как паровоз и попросту смяла его сопротивление. Даром, что до плеча ему только доставала, внутренней силы в ней было гораздо больше.
Под конец Макс стоял, втянув голову в плечи, краснел и откровенно обтекал, не зная куда деваться. Я даже не знаю, что больше бесило дорогого братца. То, что его отчитывают как малолетнего сопляка, или то, что я стала свидетелем скандала.
Я тихонько стояла у дверей, прислонившись к прохладному косяку, и откровенно наслаждалась моментом, будучи целиком и полностью на стороне Анастасии Сергеевны. Злорадствовать не хорошо, но именно этим я и занималась, внутренне торжествуя от какой-никакой, но справедливости. Ершов бросал на меня такие лютые взгляды, что я бы, наверное, испугалась… если бы так сильно не веселилась.
— Ты понял меня, Максим? В школу, из школы. И все. На этой неделе больше никуда не выйдешь! Наказан!
— Мам, да что ты меня, как маленького!
— А какой-ты? Куча лет — мозгов нет! — припечатала Настя, — К тебе по-хорошему — ты наглеешь! Тебя просишь, как взрослого — ты начинаешь творить, не пойми что. Вроде здоровенный вымахал, а ведешь себя как ребенок.
— Мам!
— Я все сказала. После уроков сразу домой. Только попробуй завтра задержаться! Я буду лично водить тебя в школу. За руку! Ты меня знаешь.
Макс насупился, а я представила, как мама за руку приводит его в класс, и чуть не засмеялась во весь голос. В последний момент только успела губы поджать и тихо хмыкнуть, за что получила очередной убийственный взгляд.
— Все иди к себе! Переодевайся, и чтобы через пять минут в столовой был.
— Я не голоден, — пробасил он.
— А мне все равно! — Настю уже было не остановить, — я готовила ужин для всех, так что будь добр, прояви уважение к моему труду. Иначе всю следующую неделю будешь готовить сам!
Багровый Максим стрелой взметнулся вверх по лестнице, Анастасия Сергеевна проводила его грозным взглядом, потом прикрыла глаза рукой и измученно застонала. Бедная. Как мне было ее жалко. Любит она своего обормота, а он ей нервы мотает, свин неблагодарный.
Через пять минут Максим действительно спустился к столу. Сел с краю, хмуро склонившись над тарелкой, и до конца ужина так и не поднял от нее взгляда.
Отец предупредил, что задержится на работе допоздна — у него подготовка к ответственной поездке, поэтому ели втроем. В напряженной обстановке, молча. Очень неуютный вечер получился. Зато радовало, что Макс наконец дома. Правда после ужина он сбежал в свою комнату, заперся и больше носа не показывал, но я все равно была довольна и постоянно улыбалась.
Следующий день начался с очередного неприятного сюрприза. Внизу на главном стенде вывесили рейтинг претендентов на титул «король и королева школы». Традиция такая у нас — голосования устраивать. В течение последнего года обучения все выпускники попадали в список претендентов на корону. И раз в две недели старосты каждого класса проводили опросы, потом школьные активисты подчитывали голоса и вывешивали на доску почета.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги Дюжева Маргарита