Света сидела за ноутбуком, шлифовала презентацию для завтрашнего собеседования. Кофе давно остыл, кошка дремала на подоконнике, в квартире стояла тишина. До того момента, пока в дверь не ввалился Виктор — взъерошенный, с запахом заводской столовой и каким-то победным видом.
— Свет, у нас беда! — выдохнул он, бросая куртку на стул так, что та повисла, словно повешенный.
— Что случилось? — Света подняла глаза от экрана.
— Мать ногу сломала. На лестнице, представляешь? Соседка позвонила. Я сразу с работы сорвался. Теперь ей нужен уход.
Света нахмурилась, но держала спокойствие:
— Ну… логично. Уход нужен. Но почему ты смотришь на меня так, будто я уже подписала договор пожизненного обслуживания?
— Потому что это очевидно! — Виктор развёл руками. — Ты сейчас всё равно дома сидишь. У тебя работа — этот твой компьютер. А моя мать в гипсе, ей помощь нужна круглосуточная.
— Виктор, я завтра иду на собеседование. На ту самую вакансию, о которой я месяц мечтала.
— И что? Отложишь! — сказал он так легко, будто речь шла о переносе похода за хлебом.
Света захлопнула ноутбук.
— А ты вообще понимаешь, что это может быть мой карьерный прорыв? Там зарплата в два раза выше твоей.
— Ой, ну зарплата… — скривился он. — Я же мужчина, я и так обеспечиваю семью.
— Семью? — она усмехнулась. — Ты про кого сейчас? Про себя и свою маму?
— Не начинай, Света, — нахмурился Виктор. — Это моя мать. Она меня растила, здоровье угробила, а теперь ты должна помочь.
— "Должна"? — подняла брови Света. — С каких это пор? У тебя мать есть, и у неё сын есть — вот и ухаживай.
Виктор заходил по комнате.
— Ты просто не понимаешь, что такое долг.
— Долг — это ипотека, Виктор, — отрезала она. — Которую, между прочим, мы не платим, потому что я живу в квартире, которую мне отец оставил.
Муж замер, будто его окатили холодной водой. Он ненавидел, когда Света напоминала, чья это квартира.
— Значит, вот так? — зло усмехнулся он. — Всё твоё, а я кто? Приживал?
— Если будешь вести себя как приживал — так и будет, — спокойно ответила она.
Он подошёл ближе, сжал кулаки.
— Света, ты обязана отказаться от этой своей дурной идеи с карьерой. Нужна ты дома.
— Виктор, ещё раз скажешь слово "обязана" — и ты окажешься за дверью.
— Ага! Выгонишь собственного мужа? Из квартиры, где мы вместе жили?
— "Жили" — ключевое слово, — усмехнулась Света. — И если честно, мне надоело, что каждый раз твоя мама — аргумент в любом споре. Хочешь — ухаживай. Не хочешь — нанимай сиделку.
Он резко ударил кулаком по столу:
— У нас нет лишних денег на сиделку!
— А у меня нет лишней жизни, чтобы зарыть её в кастрюлях и компрессах! — взорвалась Света.
Они замолчали. Только часы на стене отсчитывали секунды.
— Значит, так, — наконец сказал Виктор, голосом прокурора. — Завтра ты не идёшь на собеседование. Ты поедешь к маме.
Света посмотрела ему прямо в глаза и медленно, с ядовитой улыбкой произнесла:
— Завтра я иду на собеседование. А ты можешь ехать к маме и жить там хоть до конца своих дней.
Он шагнул к ней.
— Ты меня провоцируешь?
Она отступила на шаг.
— Нет, Виктор. Я ставлю точку.
— Ты не смеешь!
— Смею. Потому что это моя квартира.
Он дернулся, будто хотел её схватить, но Света резко распахнула дверь:
— Вон! Сегодня ты спишь у своей мамы.
— Да ты… да кто ты без меня?! — выкрикнул он, хватая куртку.
— Женщина с головой на плечах и с будущей карьерой, — спокойно ответила Света.
Дверь захлопнулась, и квартира снова погрузилась в тишину. Только теперь тишина была густой, тяжёлой, как гроза перед дождём. Света стояла у двери и чувствовала — это не просто ссора. Это конец. Или начало чего-то нового.
Она вернулась к ноутбуку, допила холодный кофе и, усмехнувшись, пробормотала:
— Вот и отлично. Завтра я буду свободна.
И впервые за долгое время почувствовала лёгкость.
На следующий день Света вышла из дома в идеально выглаженной блузке, с папкой в руках и боевым настроем. Собеседование прошло так, как она мечтала: уверенно, чётко, и даже шутку про "маркетинг как сватовство, только без тёщи" приняли с улыбкой. Когда она возвращалась домой, внутри пульсировала радость. Но дверь квартиры открыл не пустой замок, а… Виктор. И не один.
На кухне сидела Галина Семёновна — его мать. С гипсом на ноге, с костылями рядом, но с таким видом, будто её не только не жалели, а ещё и боялись.
— О, хозяйка пришла! — язвительно сказала свекровь, поправляя халат. — А мы тут уже как дома.
— Как "мы"? — Света кинула взгляд на Виктора. — Ты что, притащил сюда свою маму?
— А где ей быть? — встал грудью Виктор. — Ей тяжело одной, она упадёт — и кто виноват?
Света сняла туфли, сдерживая дрожь в руках.
— Виктор, я вчера сказала ясно. Я не сиделка. У меня работа.
— Работа, работа, — махнула рукой Галина Семёновна. — Какая ещё работа у женщины? Главное — семья.
— Семья — это когда друг друга уважают, — резко ответила Света. — А не когда тебя превращают в бесплатную медсестру.
Свекровь смерила её взглядом:
— Вот раньше женщины знали своё место. А ты что? Мужа унижаешь, мать его из квартиры выгоняешь. Не жена, а беда.
— Зато ваша беда живёт в своей квартире, — усмехнулась Света. — Напоминаю: ключи у вас временные.
— Света! — повысил голос Виктор. — Ты не смей так с моей мамой разговаривать!
— А ты не смей моей жизнью распоряжаться! — вспыхнула она.
Тишину прорезал звон ложки, которой Галина Семёновна постукивала по кружке:
— Виктор, ты зря женился. Надо было выбирать девку попроще. Чтобы без квартир, без амбиций. Чтобы молчала и слушала.
Света рассмеялась так, что кошка на подоконнике подскочила.
— Ага! То есть я виновата в том, что у меня мозги есть? Извините, я не знала, что для вашего семейства ум — это недостаток.
— Не ум, а гордыня! — ткнула в неё пальцем свекровь. — Вот и сидишь одна в тридцать лет, потому что нормальных мужчин такие женщины не держат.
— Мам! — Виктор прикрикнул, но без особого убеждения.
Света повернулась к нему:
— Виктор, давай прямо. Ты привёл свою маму сюда жить?
— На время! Пока нога заживает! — поднял руки он.
— На время? — фыркнула Света. — Ага, знаю я это "на время". Сначала гипс, потом давление, потом "а чё, мне одной скучно". И всё — здрасьте, трёхкомнатная коммуналка.
— Света, — зашипел Виктор. — Как тебе не стыдно?!
— Знаешь, что мне стыдно? — она шагнула к нему вплотную. — Что я когда-то поверила в твои речи про "мы будем командой". А оказалось — я просто бесплатный сервис для твоей семьи.
Галина Семёновна с видом оскорблённой королевы поднялась на костылях:
— Значит так. Либо ты принимаешь меня в этом доме, либо мой сын уходит.
Света вздохнула, сделала шаг к двери и распахнула её:
— Ну что ж. Решение принято. Виктор, чемодан — туда.
— Ты с ума сошла?! — выкрикнул он. — Это же моя мать!
— А это моя квартира. — Голос Светы был холоден, как лёд. — Я не нанималась нянчить ваших родственников.
— Света, подумай! — Виктор схватил её за руку. — Я же твой муж!
Она вырвала руку.
— Нет, Виктор. Муж — это тот, кто поддерживает. А ты… Ты просто сын своей мамы.
Повисла тишина. Даже свекровь на секунду осеклась. Но потом громко заявила:
— Ну и живи одна! Никто с тобой не выдержит!
Света кивнула.
— Отличная идея.
И пошла в спальню собирать вещи Виктора в чемодан. Тот метался за ней:
— Света, ты пожалеешь! Работа не даст тебе тепла! Карьера не обнимет!
— Ну, если твои объятия — это запах заводской столовой и мамин контроль, то, честно говоря, я лучше без.
Она захлопнула чемодан и выкатила его в коридор.
— Дуй. Вместе с мамой. — Света показала на дверь.
— Ты ведь меня любила! — в отчаянии выкрикнул Виктор.
— Да, Виктор. Любила. Пока не поняла, что я у тебя не жена, а бесплатное приложение к материнской страховке.
Он хотел что-то ещё сказать, но Света закрыла дверь прямо перед его лицом.
В квартире повисла оглушительная тишина. Она прислонилась к стене и впервые за долгое время… улыбнулась.
Не от радости. От свободы.
И только кошка одобрительно мяукнула, словно сказала: "Ну наконец-то, хозяйка. Я уж думала, ты навсегда с этим придатком останешься".
Прошла неделя. Света наконец дышала свободно. Она получила долгожданное предложение о работе и уже подписала договор. Всё шло по плану: новые задачи, новые перспективы, новые силы.
Но вечером, когда она мыла посуду и мурлыкала себе под нос, в дверь раздался звонок. Долгий, настойчивый. Она знала — это он. И внутри неприятно ёкнуло: смешанные злость и любопытство.
Открыла. Виктор стоял с букетом гвоздик — дешёвых, как на похороны. За его спиной маячила Галина Семёновна, на костылях, с лицом вечно обиженной иконой.
— Света… — начал Виктор, пытаясь изобразить раскаяние. — Мы пришли помириться.
— "Мы"? — усмехнулась Света. — А у нас что, брак втроём?
— Ну что ты так… — Виктор почесал затылок. — Я понял, я был неправ. Мама тоже признаёт, что мы перегнули. Правда, мам?
Свекровь посмотрела так, что казалось, если бы взгляды убивали, Света уже лежала бы.
— Я признаю одно: сын твой был слеп, когда на тебе женился. Но раз уж выбрал — надо терпеть.
— Вот именно, — кивнула Света. — Надо терпеть. Только у меня терпение закончилось.
Виктор шагнул ближе:
— Света, не руби с плеча. Давай начнём заново. Ты будешь дома, с работой повременишь. Я подумаю о повышении. Мы справимся вместе.
— Виктор, — Света сложила руки на груди. — Я только что заключила контракт на работу, о которой мечтала. И ты думаешь, я брошу всё ради того, чтобы варить твоей маме суп и слушать ваши вечные упрёки?
— Но ты же меня любила! — почти закричал он.
— Любила, — спокойно сказала Света. — Пока не поняла, что у нас разные понятия о семье. Для тебя семья — это мама и её кастрюли. Для меня семья — это уважение и поддержка.
Он бросил букет на пол.
— Значит, всё? Вот так просто?
— Виктор, — Света наклонилась, подняла цветы и сунула ему обратно. — Всё. И не просто. Я за это заплатила нервами, годами и собственным доверием.
Свекровь не выдержала и воскликнула:
— Ты ещё пожалеешь! Старость не за горами, останешься одна, никому не нужная!
Света улыбнулась.
— Зато я останусь человеком. А не придатком к чьей-то больной ноге.
И, не дожидаясь ответа, закрыла дверь прямо перед их носами.
Впервые за долгое время внутри не было тревоги. Только тёплая уверенность: она сделала правильно. Теперь её жизнь принадлежала только ей.
Конец.
Если вам понравился этот рассказ — обязательно подпишитесь, чтобы не пропустить новые душевные рассказы, и обязательно оставьте комментарий — всегда интересно узнать ваше мнение!