Ещё во время прохождения интернатуры по хирургии я заметила, что из 10 поступающих больных официально работают только 3 человека, ещё 1-2 работают неофициально, а остальные не имеют источника заработка совсем. Со слов таких пациентов они и не работают и не учатся. На что живут, только им известно. Причем, как правило, именно эта категория больных больше всех кричит про то, что платит налоги.
В чужой карман не лезу - это личное дело каждого. Так, что называется, мысли вслух.
Если тунеядцы меня, как врача, интересуют мало, то во-о-от алкоголики и хулиганы — животрепещущая тема. Причём речь пойдёт не только о больных, но и об их родственниках.
Расскажу про случай, который произошёл буквально пару недель назад. Поступает мужчина, чуть за 40, с рожистым воспалением левой голени и стопы. (Когда-то сей гражданин активно употреблял наркотические вещества, делая себе внутривенные и внутримышечные инъекции. Наркотики замечательно "сжигают" вены, и, как следствие, почти все бывшие или действующие наркоманы в дальнейшем мучаются от варикозной болезни и жутких трофических язв, которые к ней присоединяются. Рожистое воспаление — ещё одно последствие внутривенных инъекций наркотиков.) К самому больному никаких претензий не было: вёл себя адекватно, сдержанно, не хамил. Даже несмотря на выраженный болевой синдром, на все вопросы отвечал чётко и терпеливо. Чего нельзя было сказать о его сопровождении, которое было представлено невестой больного. Думаю, не стоит и говорить, что невеста по образу жизни не особо отличалась от своего возлюбленного, но была в более возбуждённом состоянии. Как выяснилось, данная дама, пока мы осматривали её кавалера, сидела за дверью нашей смотровой и попивала пиво, которое было завёрнуто в чёрный пакет. Причём я её поймала с открытой бутылкой, но на первый раз просто сделала устное замечание. Как правило, люди в подобных ситуациях, даже заядлые алкоголики и наркоманы, извиняются и обещают больше так не делать. Но не эта дама. Она вступила со мной в спор, доказывая, что мне всё привиделось. Дама была поймана мной и второй раз с бутылкой пива и так же, как и в первый раз, пыталась доказать мне, что у меня проблемы со зрением, аргументировав это тем, что я ношу очки. На мой взгляд, очень по-детски. Особенно если учитывать тот факт, что очки я ношу нулёвки для защиты глаз от компьютера. Весь спор закончился тем, что я попросила больного выпроводить невесту из больницы без применения охраны.
Эта дама, по-другому я назвать её не могу, не единственная, кто путает больницу с баром. На моей памяти санитары не раз во время уборки находили спрятанные пустые бутылки из-под спиртного. Да и я не раз ловила обратившихся пациентов за распитием алкоголя прямо в приёмном отделении.
Однажды мне и вовсе достался больной в самом разгаре своего наркотического опьянения. Тоже мужчина, сколько лет ему было, не помню, и тоже с рожистым воспалением. Привела его в больницу жена. Ещё забирая больного на осмотр, я у неё напрямую спросила: её муж недавно употреблял наркотики? На что она мне чуть ли лбом об пол билась, доказывала, что не употреблял. Почему я решила, что пациент перед вызовом скорой помощи ввёл себе дозу? Очень просто: думаю, людям не свойственно стоять посреди коридора с запрокинутой головой и открытым ртом, покачиваясь, как берёзка на ветру. Прекрасно понимая, что больной в таком состоянии может доставить очень много неприятностей, и кража — меньшая из них, я позвала его жену в смотровую. К счастью, в этот момент пациент словил новый приход, и его супруге не осталось ничего иного, как признать факт недавнего употребления. При этом всём она категорически мне стала доказывать, не пыталась меня изначально убедить в обратном. Они подписали отказ от стационарного лечения и уехали домой, обещая вернуться на следующий день, но уже трезвыми. Вернулись они или нет, я не знаю.
Вообще, я не понимаю людей, которые обращаются за помощью в пьяном состоянии. Нет, безусловно, бывают экстренные ситуации, которые произошли здесь и сейчас, и там уже не время разбираться, пьян больной или трезв. Я не понимаю людей, которые неделю болеют, а потом именно в пьяном виде решают полечиться. Я открою маленькую тайну: в гнойной хирургии нет внезапных болезней – ну, разве что, может быть, рожистое воспаление. Оно единственное возникает резко. И то бывает такое, что люди даже с ним умудряются ходить несколько дней, прежде чем дойдут до врача. На развитие всех остальных заболеваний нужно время, как минимум, несколько дней. Я не понимаю резкую необходимость бежать вскрывать гнойник, с которым ты ходишь 5 дней, в первом часу ночи, когда ты на ногах толком не стоишь. Или ещё лучше – использовать алкоголь как обезболивающее. В гнойной хирургии очень многое оперируется под местной анестезией. И, как следствие, местные анестетики не берут таких больных, сколько бы ты в них ни влил этого самого пресловутого Лидокаина. Такие пациенты извиваются, орут, матерятся. Внутривенный наркоз действует не лучше. В гнойной хирургии почти все операции короткие. Особенно, если оперирующий хирург опытен, то вскрытие флегмоны может занять пять минут вместе с наложением повязки. Поэтому наших пациентов не погружают в глубокий наркоз. Как итог, ты стоишь на операции и не знаешь, что делать: резать или держать пациента. В большинстве случаев это пациенты мужского пола, и они проявляют просто геркулесовскую силу во время наркоза. А операционная бригада может на 100% состоять из женщин. В особенности для меня кошмар резать руки таким больным – одной рукой режешь, второй держишь.
Самый пик таких пациентов приходится в новогодние и посленовогодние дни, когда они все дружным скопом выходят из запоев. Был у меня один яркий случай, где, к большому моему сожалению, жена уже не соврала, а утаила информацию. Это было пару лет назад, почти конец новогодних каникул, к нам в приёмник поступает мужчина вместе с женой. В пьяном состоянии упал. Как итог, обе руки надо резать: если одну ещё можно вскрыть под лидокаином, то на второй достаточно большой процесс, и надо брать под наркоз. Мало того, что во время операции я его чуть ли не из-под потолка доставала, так то, что он устроил после, только в хоррорах показывать. Кое-как его прооперировав (медсёстры увезли больного в палату), я принялась за следующую операцию, но не успела я её сделать, как мне позвонили с отделения и попросили срочно подойти. Благо, больше операций у меня не было. Поднявшись в отделение, я встала как вкопанная. Из палаты медсёстры быстро выкатывали кровать с этим самым больным, верхом на котором сидел реаниматолог (я уже молчу про коридор, который наполовину был заляпан кровью). Реаниматолог, сидевший верхом на пациенте, — был крайней мерой, потому что последний вырывался и кричал так, что казалось, будто его заживо сжигают и изгоняют бесов одновременно. Про отборный лексикон и двух больных, соседей по палате, которые просто забились в угол, я промолчу. Пациент словил белочку буквально через несколько минут после того, как вышел из наркоза. И это не единственный подобный случай. Наркоз здесь совершенно ни при чём: в данном контексте он выступает триггером для злоупотребляющих людей.
В самом начале этого случая я писала, что жена этого пациента кое-что утаила, а именно: мужчина был заядлым алкоголиком и многократно был кодирован. Кодировался он после новогодних праздников, а раскодировался перед ними, и так каждый год на протяжении нескольких лет подряд. Что бы изменилось, если бы мне эта информация была известна с самого начала? Естественно, я бы всё равно госпитализировала пациента и, естественно, сразу же его прооперировала. Экстренность оперативного лечения не отменяется из-за состояния больного. Но я бы предупредила анестезиологическую бригаду: возможно, ему бы ввели немного другой "коктейль", да и медсёстры в отделении, и я вместе с ними, была бы готова к возможным последствиям.
При всём при этом эти граждане, которые активно занимаются самоуничтожением, зачастую требуют очень бережного отношения к себе. Особенно заядлые наркоманы, имеющие трофические язвы. Пока снимешь эти грязные, много недель не менявшиеся повязки, столько истерик выслушаешь, просто не передать. Орут, дёргаются, матерятся, сообщают тебе о том, что в медицине тебе делать нечего, потому что ты варвар и гестапо. И вечно у них кто-то виноват: не лечат их, плохо перевязывают. Полная уверенность в том, что за ними должен кто-то ухаживать, а не они сами. "Медсестра виновата, не перевязала", "врач плохой, недоглядел" и т.д. и т.п.
Расскажу о двух случаях. Каждый уникален и интересен своим идиотизмом.
Первый: время первый час ночи, почти разгребли весь приёмник с операциями, сидим, доделываем истории и досматриваем последних больных. Стук в дверь ординаторской, открываем дверь, на пороге двое из полиции. В полицию неоднократно поступили жалобы от пациента из-за того, что к нему никто не подходит. Пациент с моего отделения. На минутку, больной лежал в отделении, где медсёстры всегда реагируют на вызов, абсолютно, без исключений. (Знаю, что бывают и так, что больной зовёт, а к нему никто не подходит.) Вместе с полицейскими поднимаюсь в отделение, попутно дёргаю медсестёр. Они категорически утверждают, что вызовов в палату ни к кому не было. Все вместе проходим в палату к больному. Асоциальный товарищ, не самой свежей наружности, таким, как правило, очень быстро приедается хорошее к ним отношение, и они начинают себя, вот прямо, очень мерзко и неприятно вести. Действительно, больной ни разу не нажал кнопку вызова медсестры, он просто пару раз их позвал, медсёстры не услышали, и он не нашёл решения лучше, чем позвонить в полицию. Причина всего этого спектакля — пациенту мешал мочевой катетер, и он хотел, чтобы его сняли. Он, видно, был уверен, что приехавший наряд полиции как раз этим и занимается. Слов у меня по данной ситуации было много, но ни тогда, ни сейчас цензура мне не позволит их сказать.
Случай второй: уже произошёл с наркоманом. Не помню, с чем он у нас лежал, но по итогу заехал в реанимацию. В реанимационном отделении есть такая фишечка: всем заехавшим туда пациентам ставится подключичный венозный катетер для быстрого доступа в вену в случае чего. Уж не знаю, что у данного товарища было в голове, но решил он жизнь самоубийством окончить. Барабанная дробь... Никто не догадается, как он решил это сделать. А я не просто так писала про венозный катетер. Этот индивидуум решил совершить суицид, высосав всю свою кровь через этот катетер. Естественно, у него ничего не вышло, но в небесной канцелярии всё видели, и после многонедельной нервотрёпки, которую он устраивал всем врачам, в том числе и мне, пациент закончился. Кстати, на моём же дежурстве.
Некоторые люди так старательно себя уничтожают, что невольно задаётся вопрос: зачем мы их спасаем? Понимаю, что для врача, коим я и являюсь, это странный вопрос. Но, на мой взгляд, это трата ресурсов впустую. Это очень энергозатратные пациенты по времени (мы с коллегой потратили более 40 минут, вымывая всех опарышей с ног хронического алкоголика, который был всего на пару лет меня старше), по количеству обследований (из 10 таких граждан у 9 стоит диагноз ЗЧМТ (закрытая черепно-мозговая травма); чтобы его исключить или подтвердить, нейрохирург ОБЯЗАН сделать такому больному КТ, хотя почти все из них поступают без документов, в том числе и полиса). А теперь вспомните, сколько стоит сделать КТ. А этим товарищам всё делается бесплатно. И пока такого больного положишь или отпустишь обратно восвояси, ты что только ему не исследуешь. Всё экстренно, не надо очереди ждать неделями. И потом выписывается такой из стационара: помытый, побритый, откормленный (еда в больницах не самая лучшая, зато постоянная), ещё и вещичек, пусть и не новых, но чистых получит, более-менее здоровый, чтобы через неделю опять поступить в первозданном виде и запахом городской свалки. А ты 9 лет учился, чтобы таким потом носки натягивать. И смешно, и грустно одновременно.
