Толик услышал, как в двери поворачивается ключ и глянул на часы – половина одиннадцатого. Дина вошла, ее кроссовки полетели по прихожей курсом норд-норд-вест, но недалеко – врезались в стену ванной.
– Толь, ты дома? Я так устала! – послышался голос жены.
Толик вздохнул. Еще бы не устать, когда уходишь из дома в семь утра и возвращаешься в половине одиннадцатого ночи! Кому скажи – заявит, что Сталина нет на этих эксплуататоров из банка, что держат до ночи на работе честных женщин.
Дина вошла в комнату – светловолосая, стройная, с немного размазанным макияжем (чудо, что он вообще прожил так долго!), в вечных джинсах и свитере. У них многие в банке так наряжались, а в «статусные» костюмчики, колготочки и туфельки переодевались в специальной раздевалке-бытовке – начальство выделило.
– Ты могла бы мне хоть позвонить – ночь уже на дворе! А сама ты трубку не берешь, когда я звоню! – Толик даже не слишком скрывал свое недовольство. Дина сразу приняла неприступный вид:
– Послушай, я взрослый человек, и не обязана ни перед кем отчитываться, если решаю посидеть немного с приятельницами! И у меня телефон на беззвучке, а в баре шумно было, только и всего!
Толик хмыкнул понимающе. Это были вторые посиделки с приятельницами за неделю. А еще на этой же неделе был маникюр и курсы личностного развития. И на дворе стоял еще только четверг.
Дина стащила свитер, бросила на кресло. Поискала глазами свой домашний костюм, нашла его на диване – Толик сам его туда положил, предварительно превратив из гордиева узла в аккуратную стопочку. Переоделась по-быстрому.
– Слушай, Толь, тут такое дело. Ничего, если я еще за месяц в жилищный фонд задолжаю? Просто я рассчитывала на пять сеансов эпиляции, а мне сказали, что придется восемь делать, и я заодно уж и на лазерный пилинг записалась.
Толик решительно отложил учебник немецкого. Определенно, надо что-то делать. Их с Диной брак трещал по швам, не дотянув даже до первой, «деревянной», годовщины. Трещал потому, что он, Толик, совершенно перестал понимать логику и устремления своей жены.
***
Толика с Диной можно было счесть идеальными молодоженами. Когда они направлялись в ЗАГС, Дине было двадцать три года, а Толику двадцать шесть – ну ни разу не перестарки. И притом у обоих уже дипломы на руках, и работа есть: у Дины консультантом в банке, у Толика – инженером-ремонтником у местного интернет-провайдера. Конечно, начинающим платят не миллионы, но определенно должно было хватать не только на жизнь.
Родители тоже подобрались отличные – с обеих сторон. Отец Толика, генерал-майор, сидел в секретном поселении, из тех, что на картах не значатся и имеют номера вместо названий. Генерал был отец строгий, и до сведения сына убедительно довел, что «тянуть» и «продвигать» его не будет, помогать станет только тогда, когда Толик сам что-нибудь стоящее делать начнет. Толик считал это нормальным.
У родителей же Дины были еще сыновья-близнецы,ак раз заканчивающие школу, и им точно было не до вмешательства в жизнь взрослой замужней дочери. Правда, и помогать не помогали, но никто от них этого и не ждал – надо же и совесть иметь! То есть Толик и Дина имели прекрасную возможность строить именно что свою собственную жизнь – по собственному усмотрению.
Они решили снять небольшую квартирку на первое время, и с каждой зарплаты откладывать определенную сумму на будущую покупку собственного жилья. Это в шутку называлось «жилищным фондом». Дина, как «банкир», лично подсчитала, что на первый взнос на ипотеку, если не сильно привередничать с выбором и пополнять «фонд» дисциплинированно, они за пару лет наберут. .
. . . дочитать >>