Галина стягивала промокшие от дождя кроссовки и думала только об одном — добраться до постели. Ночная смена в медпункте выдалась тяжёлой: трое пострадавших после аварии, старушка с инфарктом, которую еле откачали. Руки всё ещё дрожали от адреналина.
Николай сидел за столом с утренним чаем и её банковской картой в руках. Телефон светился экраном онлайн-банка.
— Что ты делаешь? — Галина повесила куртку на крючок, стараясь не выдать удивления.
— Алёнке перевожу на лечение, — муж даже не поднял головы. — Вчера звонила, говорит, деньги нужны срочно. Врач частный, но хороший.
Галина села напротив, массируя виски. В голове пульсировала усталость.
— А спросить меня?
— Да что тут спрашивать, — Николай отложил телефон и принялся намазывать хлеб маслом. — Это же наш семейный вклад. Алёна семья, значит, помогаем.
Слова повисли в воздухе, как тяжёлые капли после дождя. Галина смотрела на экран телефона — там мелькала сумма перевода. Двадцать тысяч. Её зарплата за месяц.
— Сколько раз уже помогали?
— А что считать-то? — Николай пожал плечами. — Родная сестра, мать двоих детей. У неё муж алкаш, сама знаешь. Кто ещё поможет, если не мы?
Галина встала к окну. За стеклом моросил мелкий дождь, и в лужах отражались серые облака. В груди что-то сжалось — не от жалости к золовке, а от собственного бессилия. Сколько раз она молча соглашалась на эти переводы? Сколько раз говорила себе, что семья важнее?
— А как же мой отпуск?
— Отпуск никуда не денется, — Николай взял её карту и протянул. — Летом съездим на дачу к тёще. Там и отдохнёшь.
Галина взяла карту. Пластик был тёплым от его рук, но ей показалось — холодным, как лёд.
— Конечно, — тихо сказала она. — Семейный вклад.
Николай кивнул, довольный её пониманием, и пошёл собираться на работу. А Галина осталась стоять у окна, глядя на дождь и думая о том, что её заработанные деньги снова ушли туда, куда она не планировала. И самое странное — её никто не спрашивал, согласна ли она на это.
Где-то глубоко внутри, в том месте, где раньше жила покорность, что-то треснуло.
Подсчёт потерь
В обеденный перерыв Ирина показывала фотографии с турецкого побережья прямо с экрана телефона.
— Галь, представляешь, десять дней на всё включено! — подруга водила пальцем по снимкам. — Массаж каждый день, бассейн с подогревом, а еда... я за неделю три кило набрала!
Галина кивала и улыбалась, стараясь не выдать зависти. Ирина работала медсестрой в той же больнице, получала примерно столько же, но каждый год куда-то ездила отдыхать.
— А ты как дела? Может, тоже куда-нибудь махнём вместе? — Ирина убрала телефон и внимательно посмотрела на подругу.
— Да как-то не складывается, — Галина помешала остывший чай. — Николай говорит, на даче отдохну.
— На даче у тёщи? — Ирина фыркнула. — Это ж не отдых, а каторга! Грядки полоть, банки закатывать... Галка, ты же год назад так же говорила.
В автобусе по дороге домой Галина размышляла о словах подруги. Действительно, когда она последний раз отдыхала по-настоящему? Не на даче, не у родственников, а где хотела сама?
Дома достала блокнот и села за кухонный стол. Стала вспоминать все переводы Алёне за последние два года. Зубы младшему — пятнадцать тысяч. Ремонт в комнате — двадцать пять. Покупка стиральной машины — тридцать. Лечение после аварии мужа Алёны — сорок тысяч. И ещё множество мелких сумм: на лекарства, на одежду детям, на коммунальные...
Цифра получилась пугающей. За два года они перевели золовке больше трёхсот тысяч рублей. На эти деньги Галина могла бы съездить в отпуск не один раз, купить себе нормальную зимнюю куртку вместо той, что носила уже пятый год, наконец-то заменить старую плиту.
— Что пишешь? — Николай заглянул через плечо.
Галина захлопнула блокнот.
— Да так, записи для работы.
Вечером, когда муж заснул, она снова достала блокнот. Но теперь записывала не суммы переводов, а свои мечты. Море в Крыму. Санаторий в Кисловодске. Курсы массажа, о которых думала уже несколько лет. Небольшой ремонт в их собственной квартире...
Каждая строчка отзывалась болью в груди. Не от жадности — от понимания того, что все эти годы она жила чужой жизнью, решала чужие проблемы, а про себя забывала.
Первые шаги к свободе
Отделение банка встретило Галину прохладой кондиционера и запахом свежеотпечатанных документов. Консультант — молодая девушка с аккуратным маникюром — терпеливо объясняла условия открытия нового счёта.
— Зарплатную карту можете переоформить в любое время, — говорила она, распечатывая бланки. — Достаточно подать заявление в отделе кадров. Новую карту изготовят за три рабочих дня.
Галина подписывала документы и чувствовала, как внутри что-то меняется. Каждая подпись — это шаг к собственной независимости.
— А если я хочу, чтобы никто не имел доступа к счёту?
— Без доверенности или совместного оформления — только вы, — консультант улыбнулась. — Банковская тайна защищена законом.
В отделе кадров завкадрами Нина Петровна, женщина предпенсионного возраста, сочувственно качала головой.
— Карту меняете? Что-то случилось?
— Да нет, просто хочется в другом банке обслуживаться, — Галина старалась говорить спокойно. — Условия лучше.
— Понимаю, понимаю, — Нина Петровна поставила печать на заявлении. — Мужу не говорите пока, а то начнёт переживать зря. Мужчины они такие — сразу думают, что что-то не так.
По дороге домой Галина зашла в МФЦ. Там пришлось ждать в очереди почти час, но она получила всю нужную информацию о том, как управлять семейным бюджетом, какие права у супругов на общее имущество, и что значит понятие "личные средства".
— Зарплата — это ваши личные средства до того момента, как вы их потратите на семейные нужды, — объяснила сотрудница МФЦ. — Вы имеете право самостоятельно распоряжаться своими доходами.
Дома Галина спрятала новую банковскую карту в коробку с нитками. Николай никогда туда не заглядывал — считал рукоделие исключительно женским занятием.
Вечером за ужином муж рассказывал о работе, жаловался на начальника, планировал выходные. Галина слушала и думала о том, что скоро всё изменится. Пока ещё не знала как именно, но изменится обязательно.
— А что у тебя новенького? — спросил Николай, доедая котлету.
— Да ничего особенного, — ответила Галина и подумала: "Пока что ничего. Но скоро будет".
Линия фронта
Алёна позвонила в четверг вечером, когда Галина только вернулась с дневной смены. Голос у золовки был встревоженный, почти плаксивый.
— Николай, там такая ситуация... — она говорила, не здороваясь. — Врач сказал, что нужна ещё одна процедура. Дорогая. Тридцать тысяч. А у меня таких денег нет.
Николай взял телефон и прошёл в комнату. Галина слышала обрывки разговора: "конечно, поможем", "не волнуйся", "переведём завтра".
— Галь, — позвал он, вернувшись на кухню. — Алёнке нужна помощь. Переведи завтра тридцать тысяч, хорошо?
Галина медленно сняла рабочие туфли, поставила их в коридоре. Потом налила себе чай и села за стол.
— Нет.
— Как нет? — Николай не понял.
— Не буду переводить, — Галина помешала сахар в стакане. — Хватит.
— Ты что, заболела? — он сел напротив, внимательно вглядываясь в её лицо. — Алёна же сестра моя. У неё проблемы со здоровьем.
— У неё всегда проблемы, — Галина отпила чай. — То здоровье, то дети, то муж. А решаем всё мы. Точнее, я. Моими деньгами.
— Нашими, — поправил Николай. — Мы же семья.
— Семья — это ты и я. А Алёна пусть сама решает свои проблемы.
Николай откинулся на спинку стула. В его глазах появилось что-то жёсткое.
— Не узнаю тебя, Галя. Когда ты стала такой жадной?
— Когда поняла, что работаю на чужую семью, — она встала, сполоснула стакан. — Два года назад мы начали помогать Алёне "временно". Помнишь? На месяц-два, пока она встанет на ноги.
— Ей тяжело...
— Мне тоже тяжело! — Галина обернулась к мужу. — Я работаю в две смены, чтобы мы жили нормально. А мои деньги уходят неизвестно куда! Я последний раз в отпуске была три года назад. У меня куртка рвётся, сапоги протекают, а ты мне про семейный вклад!
— Алёна рассчитывает на нас...
— Пусть рассчитывает на себя, — Галина вытерла руки полотенцем. — Или на своего мужа. Или найдёт работу получше.
— Как ты можешь так говорить?
— А как ты можешь распоряжаться моей зарплатой без спроса? — она села обратно за стол. — Эти деньги заработала я. Ночами не спала, людей лечила. И решать, на что их тратить, буду тоже я.
Николай молчал несколько минут. Потом тихо спросил:
— И что мне Алёне сказать?
— Скажи правду. Что денег нет.
— У нас же есть...
— У меня нет свободных денег на твою сестру, — Галина встала и пошла к выходу из кухни. — И больше не будет.
В спальне она слышала, как Николай звонил Алёне, объяснял что-то взволнованным голосом. Потом долго ходил по квартире, хлопал дверцами шкафов, громко вздыхал.
А Галина лежала в постели и впервые за много лет чувствовала себя спокойно.
Новая жизнь
Прошло три недели с того разговора. Николай больше не брал её карту без спроса и не обещал Алёне финансовой помощи. Вместо этого он стал предлагать сестре практические советы: где найти работу, как оформить пособие, куда обратиться за бесплатной медицинской помощью.
Галина перевела зарплату на новый счёт и впервые за годы почувствовала, что деньги действительно её. Первым делом купила себе зимнюю куртку — тёплую, красивую, которую присматривала ещё в прошлом сезоне. Потом записалась на курсы массажа.
— А в отпуск когда? — спросил Николай за завтраком. Он больше не давал советы, куда ехать, а просто интересовался её планами.
— В мае. На две недели в Крым, — Галина намазывала хлеб джемом. — Уже билеты купила.
— Одна поедешь?
— С Ириной. Она тоже отпуск взяла.
Николай кивнул. В его взгляде не было ни упрёка, ни обиды — только лёгкая грусть и что-то вроде уважения.
— А я тут дом в порядок приведу, — сказал он. — Кран на кухне давно капает, обои в прихожей пора переклеить.
Галина подняла на него удивлённый взгляд. Раньше все домашние дела висели на ней.
— Сам справишься?
— А что тут сложного? — Николай пожал плечами. — Мужик я или не мужик?
Вечером Алёна позвонила Галине напрямую. Голос у неё был уже не плаксивый, а деловитый.
— Галя, хочу поблагодарить тебя.
— За что?
— За то, что заставила меня пошевелиться, — золовка рассмеялась. — Я нашла работу. Администратором в клинике. Зарплата не ахти, но стабильная. И ещё... я подала на развод с Вадимом.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Понимаешь, когда поняла, что больше не могу рассчитывать на вашу помощь, стала смотреть на жизнь по-другому. Оказалось, я многое могу сама.
После разговора Галина долго сидела на кухне, попивая чай и думая о том, как всё изменилось. Несколько месяцев назад она чувствовала себя загнанной в угол, а теперь... теперь у неё была своя жизнь. Свои планы, свои деньги, свои решения.
Николай вошёл на кухню, сел рядом.
— Не сердишься на меня? — тихо спросил он.
— За что?
— За то, что не понимал. За то, что считал твои деньги нашими, а свои — своими.
Галина посмотрела на мужа. В его глазах она увидела то, чего не было уже очень давно — внимание к ней. Не к её возможностям, не к её зарплате. К ней самой.
— Не сержусь, — сказала она. — Я просто поняла, что имею право на собственную жизнь.
— И правильно поняла, — Николай взял её руку. — Прости меня.
Галина сжала его пальцы. Впереди их ждал отпуск в Крыму, новые курсы, может быть, ещё какие-то перемены. Но теперь все решения она принимала сама. И это было самое главное.