— Что, прости? — Лена замерла с кастрюлей борща в руках. — Ты сейчас серьёзно?
— Абсолютно. Квартира на тебя записана, я имею право на половину. Мне нужны деньги.
— Витя, это квартира моей бабушки! Ты же знаешь!
— И что? Мы в браке десять лет. По закону — общее имущество.
Лена получила эту двушку в наследство за год до свадьбы. Бабушка Зина, царство ей небесное, всю жизнь откладывала с пенсии, чтобы внучке что-то оставить.
— Леночка, это тебе, — шептала она в больнице за неделю до смерти. — Только тебе. Пообещай, что сохранишь.
Тогда Виктор был другим. Приносил бабушке апельсины, читал ей газету вслух. После похорон обнимал Лену, утирал её слёзы:
— Не плачь, солнышко. Она бы не хотела видеть тебя такой.
Переехали они в бабушкину квартиру сразу после свадьбы. Виктор тогда работал менеджером в автосалоне, зарплата приличная. Лена — учительницей младших классов. Жили душа в душу. По выходным ездили к его родителям на дачу, жарили шашлыки. Мечтали о детях.
— Давай сначала встанем на ноги, — говорил Виктор. — Ремонт сделаем, машину поменяем. А потом и о детях подумаем.
Ремонт действительно сделали. На деньги, которые Лена копила три года из своей учительской зарплаты. Виктор тогда как раз попал под сокращение.
Первые полгода он активно искал работу. Ходил на собеседования, рассылал резюме. Потом начал выбирать:
— Мне же не восемнадцать лет за копейки горбатиться!
— Вить, но надо же с чего-то начинать, — осторожно говорила Лена.
— Ты что, упрекаешь меня? Я, между прочим, пять лет семью содержал!
Содержал. Когда они оба работали и складывались пополам на все расходы.
Через год Виктор уже не искал работу. Лежал на диване, смотрел сериалы, играл в танчики. Лена приходила из школы — квартира не убрана, посуда грязная, обед не готов.
— Я устал, — отмахивался он. — У меня депрессия.
Депрессия не мешала ему каждую пятницу встречаться с друзьями в баре. Деньги на пиво находились всегда. Откуда — Лена не спрашивала. Её зарплаты едва хватало на коммуналку и еду.
— Может, к психологу сходишь? — предложила она однажды.
— На какие деньги? Ты же у нас кормилица! — съязвил Виктор.
О долгах Лена узнала случайно. Позвонил какой-то Артём:
— Лен, привет. Это друг Витьки. Он там обещал на прошлой неделе вернуть двести тысяч. Не подскажешь, когда будет?
— Двести... тысяч? — у Лены пересохло в горле.
— Ну да. Он же у Сереги ещё триста занимал. И у Максима сотку. Сказал, большой проект намечается.
Вечером состоялся тот самый разговор. Виктор сначала отнекивался, потом взорвался:
— Да, занимал! И что? Я пытаюсь бизнес запустить! Для семьи стараюсь!
— Какой бизнес, Витя? Ты год на диване лежишь!
— Ах, так? Ну знаешь что...
И тут он выдал про квартиру.
— Никакой квартиры ты не получишь, — Лена поставила кастрюлю на стол так, что борщ выплеснулся. — Это наследство. Добрачное имущество.
— Посмотрим, что суд скажет. Я туда ремонт вложил!
— Ты?! — Лена расхохоталась. — Ты максимум обои клеил! И то криво!
— Зато я платил за всё!
— На мои деньги! Я три года копила!
Виктор вскочил, навис над ней:
— Думаешь, самая умная? Я с адвокатом уже говорил. Раз мы больше восьми лет в браке и квартира в общем пользовании — имею право на долю!
— Попробуй только! — Лена тоже встала. — У меня все чеки сохранились. Все переводы. Все доказательства, что ты три года нахлебником сидишь!
— Ах я нахлебник?!
Он замахнулся, но Лена перехватила его руку:
— Только попробуй! Сразу в полицию заявление напишу!
На следующий день Лена поехала к маме. Та жила в однушке на окраине, работала медсестрой в поликлинике.
— Мам, Витька квартиру отсудить хочет.
Мама Надя налила чай, села напротив:
— Я ждала этого. Нехороший он человек, Лен. Я с самого начала чувствовала.
— Почему не сказала?
— А ты бы послушала? Влюблённая была по уши.
Лена заплакала. Мама обняла её, гладила по голове:
— Не реви. Бабушка Зина с того света не простит, если ты квартиру этому прохиндею отдашь. Идём к моей подруге, она юрист хороший.
Юрист Валентина Павловна, женщина лет шестидесяти с железными седыми кудрями, выслушала внимательно:
— Квартира до брака получена в наследство — это добрачное имущество. Ремонт? А где доказательства его вложений? Нет? Вот и славно. Но развестись надо быстро, пока он каких-нибудь липовых долгов на вас не повесил.
Через неделю позвонила свекровь:
— Лена, можно к тебе заехать?
Галина Михайловна пришла с пакетом документов:
— Вот, держи. Это все расписки Витькины. Я у него в столе нашла, когда он к нам на дачу приехал.
— Зачем вы мне это даёте?
Свекровь тяжело вздохнула:
— Мы с отцом его избаловали. Единственный сын, поздний ребёнок. Всё ему, всё для него. Вот и вырос... таким. Ты хорошая девочка, Лен. Не заслужила такого отношения. Бабушку твою я помню, достойная была женщина. Не дай ему квартиру отобрать.
— А если он узнает, что вы...
— Пусть узнает. Может, хоть стыдно станет. Хотя вряд ли.
Галина Михайловна встала, на прощание обняла Лену:
— Разводись, милая. И найди себе достойного человека. А этот... Мы с отцом свои ошибки уже не исправим.
Суд был назначен через месяц. Виктор нанял адвоката, ходил павлином:
— Готовь деньги за мою долю!
Лена молчала. Собирала документы, свидетельские показания. Соседка баба Клава подтвердила, что Виктор три года не работает. Коллеги Лены написали, что она одна семью содержит.
В день суда Виктор пришёл в костюме, при галстуке. Уверенный, наглый.
Его адвокат начал речь о том, что супруги долгие годы совместно вели хозяйство, вкладывались в ремонт...
— Позвольте, — встала адвокат Лены. — Вот документы, подтверждающие, что квартира — добрачное имущество. Вот чеки на ремонт — всё оплачено с карты моей клиентки. А вот справка о доходах ответчика. Точнее, об их отсутствии последние три года.
— Но мой клиент занимался домашним хозяйством! — попытался возразить адвокат Виктора.
— Вот показания соседей об обратном. И вот расписки о долгах ответчика на сумму более шестисот тысяч рублей. Кстати, моя клиентка не знала об этих долгах, следовательно, они не являются совместными.
Виктор побледнел:
— Откуда у тебя...
— Молчать в зале суда! — одёрнул судья.
После суда, который Лена выиграла всухую, Виктор догнал её на улице:
— Су.ка! Ты мне жизнь сломала!
— Я? — Лена развернулась. — Это я три года на диване лежала? Это я по друзьям долги набирала?
— Ты никогда меня не понимала! Не поддерживала!
— Витя, ты хочешь правду? Настоящую?
— Валяй!
— Ты слабак. Обычный инфантильный слабак, который привык, что мамочка всё за него решает. А когда мамочки рядом не оказалось, ты решил, что я буду твоей новой мамочкой. Но я тебе не мать. И нянчиться с сорокалетним младенцем не собираюсь.
— Да я тебя...
— Что? Ударишь? При свидетелях? — Лена кивнула на прохожих. — Давай. Добавлю к делу о разводе ещё и побои.
Виктор сдулся, опустил руку:
— Где я теперь жить буду?
— А это не мои проблемы. К мамочке возвращайся. Она тебя точно не бросит.
Через две недели снова позвонил Артём:
— Лен, прости, что беспокою. Витька говорит, вы развелись?
— Да. А что?
— Он тут всем рассказывает, что ты его с квартиры выгнала, и теперь он бомжует. Просит денег на съём жилья.
— И?
— Ну, мы-то его знаем. Но он к новым людям пошёл. Сказал, что временные трудности, скоро большой проект запустит. Уже тысяч двести набрал.
— Артём, а почему ты мне это рассказываешь?
— Да жалко дурака. Его новые кредиторы не такие понимающие, как мы. Могут и по почкам настучать. Может, поговоришь с ним?
— Нет, — отрезала Лена. — Он взрослый человек. Пусть сам за себя отвечает.
Через месяц позвонила Галина Михайловна:
— Леночка, прости, что беспокою. Витя к нам переехал.
— Ну и хорошо.
— Не хорошо. Он отца на деньги развёл. Сказал, бизнес открывает. Отец ему последние сбережения отдал — триста тысяч. На лечение копили.
— Господи...
— А вчера к нам какие-то люди приходили. Витьку искали. Сказали, если через неделю денег не будет — нам квартиру подожгут.
— Вызывайте полицию!
— Отец не хочет. Говорит, не будет на сына заявлять. Леночка, я не прошу денег. Просто... может, знаешь, что делать?
Лена помолчала:
— Знаете что, Галина Михайловна. Собирайте вещи и переезжайте ко мне. Места хватит. А квартиру свою продавайте.
— Как это...
— По-другому никак. Виктор вас разорит и бросит. Вы же видите, кто он.
— Но он наш сын...
— Который готов родителей под удар подставить. Подумайте.
Полгода спустя Лена встретила Виктора возле магазина. Небритый, в мятой куртке, с запахом перегара.
— Лен... — он попытался улыбнуться. — Как ты?
— Нормально.
— Слушай, может, займёшь пару тысяч? На еду...
— Витя, — Лена посмотрела ему в глаза. — Помнишь, ты говорил, что мы в расчёте?
— Ну... это я погорячился...
— Нет. Ты был прав. Мы в расчёте. Полном и окончательном.
Она обошла его и пошла дальше. Виктор крикнул вслед:
— Су.ка бессердечная! Я же любил тебя!
Лена не обернулась. Только подумала: "Нет, Витя. Ты любил только себя. И квартиру мою. Но бабушка Зина может спать спокойно — я своё сохранила."
А через неделю она узнала от Артёма — Виктора нашли избитым в подъезде. Выжил, но ходить теперь будет с палочкой. Кредиторы оказались серьёзными людьми.
Галина Михайловна, которая всё-таки переехала к Лене после того, как Виктор украл у отца последние деньги, только вздохнула:
— Сам виноват. Мы его предупреждали.
— Не жалко? — спросила Лена.
— Жалко того мальчика, которого мы растили. А этот... это не наш сын. Это чудовище, которое мы сами создали. Прости нас, Леночка.
Лена обняла свекровь. Бывшую свекровь. Которая стала ей ближе родной матери.
Расчёт действительно был окончен. Только не так, как планировал Виктор.