Марина залюбовалась своим отражением. Легкая ткань блузки цвета весеннего неба струилась по плечам, а новая стрижка — чуть укороченный, стильный боб — выгодно подчеркивала линию шеи и скул. В свои сорок четыре, которые через неделю должны были превратиться в сорок пять, она выглядела великолепно. Не юной девчонкой, нет, а именно красивой, ухоженной женщиной, в глазах которой светился ум, опыт и какая-то внутренняя, неиссякаемая энергия.
Она подмигнула отражению и потянулась за флаконом любимых духов. Легкое облачко аромата с нотками жасмина и сандала окутало ее, завершая образ. Пятница. Конец рабочей недели в ее дизайнерском бюро, а впереди — любимый, хоть и суматошный, ритуал.
— Ты готова к нашествию? — раздался из гостиной голос мужа. Андрей уже переоделся в домашнее и с улыбкой наблюдал за ней, прислонившись к дверному косяку.
— Всегда готова! — рассмеялась Марина. — Батарейки заряжены на полную.
Андрей подошел, обнял ее со спины и уткнулся носом в волосы.
— Пахнешь, как всегда, сногсшибательно. Жаль, что эта красота достанется сегодня не мне, а двум маленьким тиранам.
— Ну почему же? — Марина повернулась в его объятиях. — У нас будет целый вечер. Катя привезет их к десяти, а заберет в воскресенье после обеда. Успеем и в ресторан сходить, и фильм посмотреть.
Это была их традиция, их негласный договор. Почти каждые выходные их дом превращался в филиал детского сада. Их единственная дочь, Катюша, три года назад подарила им первого внука, Мишеньку, а семь месяцев назад — лапочку-внучку Сонечку. И почти с самого рождения Миши Марина взяла на себя роль «бабушки выходного дня». Она видела, как тяжело Кате, как она выматывается, сидя в декрете. Муж Кати, Игорь, много работал, приходил домой поздно, и вся тяжесть быта и ухода за детьми легла на хрупкие плечи дочери.
Марина помнила свой собственный декрет. Это было совсем другое время. Ей никто не помогал. Ее мама жила далеко, а свекровь считала, что молодая мать должна справляться сама. Марина помнила это ощущение дня сурка, вечную усталость и отчаянное желание просто поспать или сходить в парикмахерскую в тишине. Поэтому, когда Катя родила, она твердо решила: у ее дочери все будет иначе. Она поможет. Она даст ей возможность выдохнуть, побыть с мужем, почувствовать себя не только мамой, но и женщиной.
И она помогала. Каждую пятницу вечером Катя с Игорем привозили детей, а в воскресенье днем забирали. Эти два дня Марина и Андрей полностью посвящали внукам. Прогулки, игры, кормления, бессонные ночи с плачущей Сонечкой, капризы трехлетнего Мишки — они проходили через все это с улыбкой. Они безмерно любили своих внуков. Но, если быть до конца честной с собой, к вечеру воскресенья Марина чувствовала себя выжатой как лимон. Уходила ее элегантная блузка, ее идеальная укладка, ее спокойствие. На смену им приходили домашняя футболка, пучок на голове и гудящие ноги. Но счастливая, отдохнувшая улыбка дочери, когда та забирала детей, стоила того.
— Я люблю их, правда, — сказала Марина, все еще стоя в объятиях мужа. — Но иногда мне кажется, что я снова вышла в декрет, только на полставки.
— Ты у меня герой, — мягко поцеловал ее Андрей. — Но не забывай, что на следующей неделе у моего героя юбилей. И мы уезжаем. Никаких внуков, только ты, я и спа-отель за городом. Я уже все забронировал.
Марина мечтательно прикрыла глаза. Сорок пять. Важная дата. Она не хотела громкого застолья с кучей родственников. Ей хотелось тишины, романтики, времени только для них двоих. Андрей, как всегда, угадал ее желание. Три дня в лучшем загородном отеле, с бассейном, массажем и ужинами при свечах. Это был его подарок. И она ждала его с нетерпением.
Звонок в дверь раздался ровно в десять. На пороге стояла Катя. Уставшая, с темными кругами под глазами, но при виде матери ее лицо просветлело. За ее спиной Игорь вытаскивал из машины автокресло с мирно спящей Сонечкой. Рядом топтался Мишка, уже протягивая руки к бабушке.
— Ба! Баба! — радостно закричал он.
— Привет, мое солнышко! — Марина подхватила внука на руки, целуя его в пухлую щечку.
Вечер прошел по обычному сценарию. Передача детей, сумок с вещами, бутылочками, подгузниками. Краткий инструктаж: «Соня плохо спала ночью, режутся зубки. Миша сегодня капризничал, не хотел есть суп». Благодарности, поцелуи и, наконец, отъезд молодой пары.
Марина и Андрей остались одни в компании сопящей в своей люльке Сони и неугомонного Миши, который требовал немедленно строить башню из кубиков.
Выходные пролетели как один миг. Они были наполнены детским смехом, плачем, разбросанными игрушками и бесконечной беготней. В субботу они гуляли в парке, кормили уток. Миша носился по дорожкам, и Марина с Андреем едва за ним поспевали. Соня большую часть времени спала в коляске, но просыпалась каждые два часа, требуя еды и внимания. Ночью она снова плакала, и Марина, уступив место у кроватки мужу, полночи носила ее на руках по квартире, напевая колыбельные.
В воскресенье утром, пока Андрей возился с Мишей, Марина стояла у плиты, готовя на завтрак сырники, которые обожал внук, и пюре из брокколи для Сони. Она поймала свое отражение в темном экране выключенного телевизора. Уставшее лицо, растрепанные волосы, пятно от яблочного пюре на домашнем халате. Она усмехнулась. Контраст с той элегантной женщиной, которой она была в пятницу вечером, был разительным.
Когда Катя с Игорем приехали за детьми, они выглядели свежими и счастливыми.
— Мамочка, спасибо тебе огромное! — щебетала Катя, обнимая ее. — Мы так выспались! Сходили в кино, потом посидели в кафе. Прямо как раньше, до детей. Ты нас просто спасаешь!
— Я рада за вас, доченька, — искренне ответила Марина, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу от дочерней благодарности. Ради этого все и затевалось.
После их ухода в квартире воцарилась непривычная, звенящая тишина. Марина и Андрей, не сговариваясь, рухнули на диван.
— Операция «Выходные» успешно завершена, — выдохнул Андрей. — Потери: один разбитый стакан, килограмм моих нервных клеток и твой сон. Приобретения: бесценные улыбки внуков.
— И уставшая, но счастливая дочь, — добавила Марина, кладя голову ему на плечо. — Все не зря.
Они еще долго сидели в тишине, просто отдыхая и приходя в себя. Впереди была целая неделя — ее неделя. Неделя предвкушения праздника.
Вторник выдался напряженным. На работе навалилось сразу несколько срочных проектов, и Марина вернулась домой позже обычного. Она предвкушала спокойный вечер с книгой и чашкой травяного чая, но ее планы нарушил неожиданный звонок в домофон. На пороге стояла Катя. Одна, без детей. Выглядела она взволнованно и как-то загадочно.
— Мам, привет! Я на минутку, — проговорила она, проскальзывая в прихожую. — Ты не занята?
— Для тебя — никогда. Проходи, — удивилась Марина. — Что-то случилось? Дети здоровы?
— Да-да, все в порядке. Игорь с ними остался. У меня к тебе разговор. И огромная просьба.
Они прошли на кухню. Марина поставила чайник, достала чашки.
— Я вся во внимании.
Катя села на стул и сцепила руки в замок. Ее глаза горели непривычным блеском.
— Мам... В общем, мы тут с Игорем такое придумали! Ты же знаешь, мы сто лет нигде не были. Устали жутко. А тут его другу на работе подвернулись горящие путевки. На море! На целую неделю! Представляешь? Пятизвездочный отель, все включено. Вылет в эту субботу. Мы уже купили!
Марина замерла с пачкой печенья в руках. Радость за дочь смешалась с нехорошим предчувствием.
— Катюша, это же просто замечательно! Я так за вас рада! Вы это заслужили как никто другой.
— Вот! — обрадовалась Катя. — Я знала, что ты поймешь! В общем, мам... — она сделала паузу, набирая в грудь побольше воздуха. — Просьба моя вот в чем. Ты не могла бы взять Мишу с Соней к себе на эту неделю? С субботы по субботу.
Воздух на кухне словно сгустился. Марина медленно опустила печенье на стол. Она смотрела на дочь и не верила своим ушам. Неделя. Целая неделя с двумя маленькими детьми. Бессонные ночи с Соней, капризы Миши, готовка, стирка, прогулки... И все это — на неделе ее юбилея. На неделе, когда они с Андреем должны были уехать.
— Кать... — начала она осторожно, подбирая слова. — Это... это очень неожиданно.
— Я знаю! Все так спонтанно получилось! Но цена была такая, что отказаться было невозможно! Мамочка, ну пожалуйста! Ты же знаешь, кроме тебя, нам их оставить не с кем. Свекровь сразу сказала, что не справится. А ты у нас вон какая молодец, с ними на раз-два управляешься. Для тебя это же не проблема?
«Не проблема?» — эхом отозвалось в голове у Марины. Целая неделя ее жизни, ее планов, ее отдыха — это не проблема?
— Доченька, я очень за вас рада, правда. Но... я не могу.
Катя удивленно захлопала ресницами. Кажется, такой вариант она даже не рассматривала.
— В смысле... не можешь? Почему? У тебя работа? Так ты же можешь взять отпуск на пару дней, начальник у тебя понимающий.
— Дело не в работе, Кать. У меня на следующей неделе день рождения. Юбилей. Сорок пять лет.
— Ой, мам, точно! — Катя хлопнула себя по лбу. — Прости, замоталась совсем, из головы вылетело. Ну, так это же отлично! Отметим, когда мы вернемся! Я тебе такой подарок с моря привезу!
Марина почувствовала, как внутри начинает подниматься волна раздражения, смешанного с обидой. Дочь не просто забыла про ее юбилей. Она, кажется, совсем не считала это событие чем-то важным. Важнее горящей путевки.
— Катюша, мы с папой уже все спланировали. Мы уезжаем. В пятницу вечером, на три дня. В тот самый отель, о котором я тебе рассказывала. Папа сделал мне подарок. У нас все оплачено.
Лицо Кати медленно вытягивалось. Радостное предвкушение сменялось недоумением, а затем — откровенным разочарованием.
— Уезжаете? То есть... ты хочешь сказать, что ты отказываешься мне помочь из-за какой-то поездки?
Слово «какой-то» больно резануло слух.
— Это не «какая-то поездка», Катя. Это празднование моего дня рождения. Важной для меня даты. И это подарок от мужа, от которого я не собираюсь отказываться.
— Но... но как же мы? У нас же путевки пропадут! Мы уже заплатили деньги, мам! Немаленькие деньги!
— Почему ты не посоветовалась со мной, прежде чем их покупать? — голос Марины стал жестче. — Почему ты решила, что я по умолчанию свободна и готова по первому твоему слову изменить все свои планы?
Катя вскочила со стула. В ее глазах заблестели слезы обиды.
— Посоветоваться? Да я и подумать не могла, что ты откажешь! Ты же моя мама! Ты всегда помогала! Я думала, ты будешь рада за нас! Что мы наконец-то отдохнем! Я ведь уже год из дома не выходила дальше детской площадки! Я валюсь с ног от усталости! А ты... ты не хочешь посидеть с собственными внуками, потому что тебе захотелось в спа-отель!
Обвинения сыпались одно за другим, и каждое било наотмашь. Марина чувствовала, как внутри все холодеет. Она смотрела на свою взрослую дочь и видела перед собой обиженного ребенка, которому не дали конфету.
— Катя, перестань, — уже устало сказала она. — Я сижу с собственными внуками каждые выходные. Я отдаю вам все свое свободное время, чтобы ты могла отдохнуть. Я делаю это с радостью. Но я не могу отдать тебе свою собственную жизнь. У меня тоже есть планы, желания. И мой юбилей — это мой праздник.
— Значит, твой праздник важнее, чем отдых твоей дочери? — голос Кати дрожал. — Важнее, чем наши с Игорем отношения, которые уже трещат по швам от этого быта? Я все поняла. Ты просто эгоистка! Всегда думала только о себе! Твоя работа, твои подруги, твоя йога, теперь вот отели! А на меня тебе, оказывается, наплевать! На то, что я скоро с ума сойду в четырех стенах!
Слово «эгоистка» ударило как пощечина. Марина ошеломленно смотрела на дочь. Это было так несправедливо, так жестоко. После всего, что она для нее делала. После всех бессонных ночей, всех выходных, отданных без остатка.
— Если ты так считаешь, нам больше не о чем говорить, — тихо произнесла Марина. Голос ее сел.
— И не о чем! — выкрикнула Катя, схватила свою сумочку и, не оборачиваясь, бросилась в коридор. — Спасибо за помощь, мама! Не ожидала от тебя такого ножа в спину!
Хлопнула входная дверь.
Марина осталась одна на кухне, в оглушительной тишине. Чайник, так и не вскипев, автоматически выключился. Она медленно опустилась на стул, на котором только что сидела Катя. Руки дрожали. В голове гудело от обидных, несправедливых слов.
Эгоистка. Думает только о себе.
Она обвела взглядом свою уютную, чистую кухню. Вспомнила, как еще два дня назад здесь царил хаос: на полу валялись кубики, на стульчике для кормления были размазаны остатки каши, а в воздухе витал запах детского шампуня. Она вспомнила, как в субботу вечером, уложив внуков, она до полуночи отмывала квартиру, стирала и гладила детские вещи, чтобы вернуть их дочери чистыми. Она делала это, не задумываясь. Потому что она — мама. Потому что она любит.
И за всю эту любовь и заботу она получила в ответ обвинение в эгоизме. Только за то, что один раз, один-единственный раз, посмела поставить свои интересы выше интересов дочери. За то, что захотела отпраздновать свой день рождения так, как хочется ей, а не так, как удобно другим.
Когда вернулся Андрей, он застал ее в том же положении. Она сидела за кухонным столом и невидящим взглядом смотрела в одну точку.
— Марина? Что случилось? На тебе лица нет.
Она подняла на него глаза, полные слез. И, всхлипнув, рассказала все. Про горящие путевки, про просьбу Кати, про свой отказ и про страшные слова, брошенные ей в лицо.
Андрей слушал молча, нахмурив брови. Когда она закончила, он подошел, обнял ее за плечи и крепко прижал к себе.
— Тише, родная, тише. Ну что ты.
— Андрей, я эгоистка? — прошептала она ему в плечо. — Я поступила неправильно? Может, мне нужно было отменить все и согласиться? Путевки ведь и правда пропадут...
Он отстранился и заглянул ей в глаза.
— Марина, послушай меня. Ты самая самоотверженная женщина, которую я знаю. Ты отдаешь Кате и внукам не просто выходные. Ты отдаешь им свою энергию, свое здоровье, свое личное время. Ты делаешь для них больше, чем девяносто девять процентов бабушек на этой планете. И ты имеешь полное, абсолютное, неотъемлемое право на свою собственную жизнь. На свой отдых. На свой юбилей.
— Но она так обиделась... Она назвала меня эгоисткой...
— Она сказала это сгоряча. Она устала, она в отчаянии, и ей кажется, что весь мир ей должен. Это пройдет. Она молодая, ей трудно. Но это не дает ей права манипулировать тобой и обесценивать твои чувства и твои планы. Ты все сделала правильно. Ты установила границу. Это было больно, но необходимо.
Слова мужа немного успокаивали, но камень на душе не становился легче. Марина думала о заплаканном, рассерженном лице дочери. Она любила ее больше всего на свете и не хотела этой ссоры. Она понимала ее усталость. Понимала ее отчаянное желание вырваться. Но почему это желание должно было быть реализовано за счет полного перечеркивания ее собственных планов? Почему дочь, ни на секунду не задумавшись, решила, что ее мама — это бесплатное, безотказное приложение к ее жизни, которое можно активировать в любой удобный момент?
Ночь прошла в тяжелых мыслях. Она почти не спала, ворочаясь с боку на бок. В голове снова и снова прокручивался их разговор. Может, стоило сказать как-то мягче? Может, нужно было предложить другой вариант? Например, оплатить им няню на неделю? Хотя она знала, что Катя не согласится. Она не доверяла чужим людям.
Утром Марина проснулась с тяжелой головой и ноющим сердцем. Она взяла телефон. От Кати не было ни сообщения, ни пропущенного звонка. Тишина. Эта тишина была хуже любой ссоры.
Она сидела на краю кровати, глядя на рассвет за окном. В соседней комнате на столе лежала красивая папка с документами на бронь отеля. Ее подарок. Ее мечта о трех днях тишины и покоя. А в сердце — смятение и боль.
Как ей поступить?
Настоять на своем, отпраздновать юбилей, как и планировалось, и жить с обидой дочери, которая, возможно, затянется надолго? Или уступить? Отменить долгожданную поездку, взвалить на себя неделю забот о маленьких детях, чтобы дочь была счастлива и отдохнула. Пожертвовать своим праздником, своим комфортом, своими желаниями ради спокойствия в семье. Снова, в который раз, доказать, что она — хорошая, правильная, неэгоистичная мать.
Она смотрела на свои руки. Руки, которые качали на руках и дочь, и внуков. Руки, которые готовили, стирали, убирали. Руки, которые управляли успешным бизнесом. Руки сильной, уверенной в себе женщины. Но сейчас эта женщина была в полной растерянности. Она не знала, где проходит та тонкая грань между материнской любовью и самопожертвованием, между помощью и использованием. И где в этом всем находится ее собственное, простое, человеческое право. Право на себя.
💬 Понравилась история? Буду рада вашим комментариям и пожеланиям по темам для новых историй. Ставьте лайки 👍 и даже дизлайки 👎, подписывайтесь на канал