Craft zoo - Поделки из бумаги

Лето, для меня, пахло перезрелыми яблоками, пыльной дорогой после короткого дождя и безмятежностью. Я, двое наших детей и кот по имени Маркиз оккупировали дачу моих родителей в двухстах километрах от города. Три месяца рая, как я это называла. Три месяца босых ног, парного молока и звенящей тишины, нарушаемой лишь стрекотом кузнечиков и детским смехом. А для него, для моего мужа Андрея, это лето, как он уверял, пахло одиночеством и тоской. Он остался в городе. Работа, будь она неладна. Важный проект, который нельзя было бросить...

Андрей пах стерильностью и триумфом. Этот запах въедался в его кожу после многочасовых операций — смесь антисептиков, озона от работающей аппаратуры и едва уловимый металлический оттенок крови. Но сегодня к нему примешивался еще один аромат — запах славы. Он вошел в квартиру далеко за полночь, смертельно уставший, но с горящими глазами победителя. — Мы сделали это, Эля, — выдохнул он, обнимая жену. Его руки, способные с ювелирной точностью оперировать на человеческом мозге, дрожали от перенапряжения...

Марина залюбовалась своим отражением. Легкая ткань блузки цвета весеннего неба струилась по плечам, а новая стрижка — чуть укороченный, стильный боб — выгодно подчеркивала линию шеи и скул. В свои сорок четыре, которые через неделю должны были превратиться в сорок пять, она выглядела великолепно. Не юной девчонкой, нет, а именно красивой, ухоженной женщиной, в глазах которой светился ум, опыт и какая-то внутренняя, неиссякаемая энергия. Она подмигнула отражению и потянулась за флаконом любимых духов...

Часть 1: Московские огни Алена всегда знала, чего хочет от жизни. С самого детства, когда другие девочки играли в куклы и мечтали о принцах, она возилась с бездомными котятами, лечила подбитых воробьев и с упоением читала книги о животных. Ее комната в маленькой квартирке провинциального городка больше походила на ветеринарный кабинет, чем на девичью светелку. Поэтому, когда пришло время выбирать профессию, сомнений не было – только ветеринария, и только в Москве. Столица встретила ее оглушительным ревом, многолюдьем и суетой...

Анна открыла глаза и несколько секунд неподвижно лежала, глядя в потолок. Утреннее солнце, еще не набравшее летней силы, мягко пробивалось сквозь легкие шторы, рисуя на стене напротив кровати причудливые узоры. Рядом ровно и глубоко дышал Дмитрий, ее муж. А в ногах, свернувшись калачиком и тихонько поскуливая во сне, дремал Арчи – золотистый ретривер, полноправный член их маленькой, но крепкой семьи. Идиллия. Именно этим словом Анна могла описать свою жизнь. В свои тридцать шесть она имела все, о чем многие только мечтают...

— Это не обсуждается, — отрезал Аркадий Петрович. Гипс на бедре казался чугунным, но тяжелее всего давила на плечи беспомощность. Неделю назад он был хозяином своей квартиры, своей жизни. Сегодня он — объект заботы, почти предмет мебели, который сын и внук двигали по комнате взглядами, полными тревоги и плохо скрытого раздражения. — Пап, это не упрямство, это здравый смысл, — устало возразил Павел, его пятидесятилетний сын. Он сидел на краешке дивана, словно в любой момент готовый сорваться и убежать из этой пропитанной нафталином и укором квартиры...

Часть 1. Холодная война на кухне Алексей считал, что отношения с тещей — это как прогноз погоды в Петербурге: в целом пасмурно, временами дожди, а если выглянуло солнце, то жди подвоха. Его теща, Ирина Петровна, была ходячим циклоном. Высокая, статная, с прической, не знавшей компромиссов, и взглядом, способным заморозить свежесваренный борщ, она вносила в их с Катей уютную двухкомнатную квартиру атмосферу строгого экзамена, который Алексей раз за разом проваливал. Они жили отдельно, слава богу, но «отдельно» было понятием относительным...

Часть 3. Буря Секунды растянулись в вечность. Алексей стоял в дверях, не в силах пошевелиться, а мозг отказывался принимать реальность. Этого не может быть. Это сон, кошмар, злая шутка. Но запах чужого парфюма в его спальне, разбросанная мужская одежда на стуле и, главное, испуганное, виноватое лицо его жены — все было до ужаса настоящим. Дмитрий проснулся от напряженной тишины. Он сел на кровати, непонимающе глядя то на Лену, то на застывшую фигуру в дверях. — Это... что происходит? — сонно пробормотал он...

Часть 1. Расстояние Аэропорт гудел, как растревоженный улей. Тысячи историй начинались и заканчивались в этом стеклянно-бетонном чистилище. Для Алексея и Елены сегодня была конечная станция их общей, привычной жизни и одновременно — точка отправления в неизвестность. Он улетал на два года. Долгий, сложный, но невероятно выгодный контракт в Канаде. Инженер-нефтяник его квалификации был там на вес золота. Два года работы — и они смогут купить не просто квартиру в ипотеку, а большой загородный дом, о котором Лена так мечтала...

Кофе. Запах свежесваренного кофе и поджаристых тостов с корицей — вот чем для меня пахнет утро субботы. Это наш с Андреем маленький ритуал, нерушимый, как десять заповедей. Кто бы ни проснулся первым, он ставит турку на плиту и закладывает хлеб в тостер. В этом простом действии — вся суть нашей семьи: забота, тепло и предсказуемость. Я обожала нашу предсказуемость. В то утро первой проснулась я. Солнечный луч, нахальный и яркий для середины октября, пробился сквозь щель в шторах и затанцевал на лице Андрея...

Часть 1. Мечта на двоих Олег и Маша были одной из тех пар, на которых смотрят с легкой, светлой завистью. Их любовь не была показной, кричащей, она жила в мелочах: в том, как он накрывал ее пледом, когда она засыпала на диване с книгой, в том, как она всегда оставляла ему последний кусочек его любимого торта, в их общем молчании, которое было комфортнее любых разговоров. Они познакомились еще в университете, смешные, немного нелепые, и с тех пор не расставались. Их мир был уютным коконом, сотканным...

Николай Петрович проснулся оттого, что за окном истошно завыла сирена. Он сел на кровати, вслушиваясь. Тревожный, рваный звук метался по сонному двору, отражаясь от панельных стен, и медленно затихал вдали. Анна Ивановна, его жена, спала рядом, поджав под щеку сухую, морщинистую ладонь. Ее дыхание было ровным и тихим. Николай Петрович посмотрел на электронные часы на тумбочке. 3:14. Ночь. Он осторожно встал, стараясь не скрипнуть старыми половицами, и подошел к окну. Во дворе было пусто и темно, лишь одинокий фонарь выхватывал из мрака детскую горку и мокрые от ночной росы качели...