Соломонию везли все дальше от Москвы, стараясь беречь от чужих глаз. Но она, словно нарочно, сама выставлялась на показ. То и дело высовывалась из возка, когда поблизости оказывалось небольшое скопление народа и, не обращая внимания на шипевших позади нее монашек из сопровождения, заводила со встреченными разговор. Она сразу величалась княгиней и скоро молва о путешествии вглубь княжества постриженной княгини побежала впереди ее возка. Несколько юродивых прибились к ее обозу и вечерами Соломония о чем-то тихо беседовала с ними, и тут уж монашки были бессильны помешать. Юродивые пользовались уважением, обижать их считалось тяжким грехом. С кем же еще вести беседы инокине, как не с ними?
Только Агафья слышала, о чем повествует Соломония восторженным своим слушателям, и от услышанного заходилось в страхе сердце бедной женщины.
-В наказание за безверие послал Господь князю наказание, о котором до поры не должно ему знать!
- Что же за кара ему уготована?- вопрошали юродивые у нее благоговейным шепотом.
-В чреве моем растет сын Великого князя! А чад от новой жены у него не будет!
- Во истину, мудрость Господа велика! - откликались юродивые, завывая на все лады.
В Коломенском остановились не надолго. Снова пришла депеша от царя, еще дальше услать инокиню Софию. Путь ее теперь лежал в Покровский монастырь, что в Суздали, и Соломония буквально воспряла духом. Эту обитель сама Соломония, долгие годы щедро оделяла своим вниманием и заботой. Поэтому она могла рассчитывать на то, что там отношение к ней будет иным, нежели в Москве.
Агафья все присматривалась к Соломонии, стараясь найти в ее глазах следы безумия и не находила. Однако, Соломония все продолжала шить детские одежонки, правда теперь стала их прятать от чужих глаз. Уже когда расположились в Покровском монастыре, Агафья наконец решилась подступиться к Соломонии.
-Что ты затеяла, матушка?
-Ничего! Бог за меня все решил!
-Не уж то и правда ты ребеночка ждешь?
-Жду, Агафья, и очень боюсь!
-Чего боишься?
-Теперь, когда Василий женился, мой ребенок для Нее опасен!
-Так зачем ты тогда говорила всем о нем?
-Сначала у меня в голове все словно помутилось, но теперь...
Соломония схватила Агафью за руку и жарко зашептала:
-Как мне уберечь его? Где найти надежных людей! Ругаю себя! Когда имела все у своих ног, не обзавелась даже верными людьми! Только на тебя и могу положиться теперь!
-Но юродивые?! -вспомнила Агафья, -Им ты тоже говорила! Разнесут весть по всему свету!
-Нет!- загадочно улыбнулась Соломония,- Им молчать велено, покуда я жива или сама не велю им рассказать мою историю!
-Не пойму, Соломеюшка, чего ты хочешь?
-Если родится сын, я хочу, чтобы его признал народ и он, когда вырастет, занял бы свое законное место!
-Но как ты скроешь ребеночка, коли он родится?!
-А вот этим ты и займешься! А я тебе подскажу...
Князь Василий конечно не поверил досужим сплетням о Соломонии, впрочем, как и ее собственным словам. Больше двадцати лет не могла она понести, а тут вдруг забрюхатила! И все же рассказ митрополита привел его в замешательство. Разговоров лишних не хотелось, а потому он решил услать Соломонию подальше от Москвы. Пошепчутся и перестанут. Он знал, как недолговечна людская память! А там глядишь и Елена одарит его истинной радостью! При мыслях о молодой жене сердце Великого князя часто и болезненно забилось. От одного ее запаха, чистого, словно весенний ветер, у Василия кружилась голова. Стыдно признаться, но он даже робел перед Еленой, бывшей в три раза моложе него. Была в ней такая внутренняя сила, перед которой нельзя было не склониться.
На днях, после того, как муж утолил свою жажду, Елена вдруг попросила его о снисхождении к ее дяде Михаилу Глинскому.
-После смерти батюшки, дядя Михаил старший в семье. Без него с делами моей бедной матери не справиться! Он достаточно искупил вину за свои проступки и теперь, когда его племянница стала Великой княгиней не станет помышлять об измене.
-Но ведь у вас же есть и другие родичи, чтобы заниматься делами! -буркнул Василий, не любивший менять принятых им самим решений.
-Есть! Но можно ли им доверять? Дяде я верю, он человек умный и выгоду свою знает!
Елена кривила душой. Она сама, несколько дней назад встречалась с одним из двоюродных братьев, дав ему весьма деликатное поручение узнать, что там такого приключилось с Соломонией, что сам митрополит приходил к князю. Так что доверенных лиц у нее было достаточно. Однако, дядя Михаил отличался особым умом и смекалкой, которых не хватало остальным членам клана Глинских.
-Хорошо, я подумаю! -пообещал Василий, увидев как обиженно надулись губки жены.- А ты не желаешь порадовать меня известием о скором рождении сына?
Елена поежилась. Такие вопросы муж начал ей задавать уже через неделю после венчания, не давая забыть и на миг о главном ее предназначении. Но никаких признаков беременности все еще мне было.
-Еще слишком рано!- повторила Елена слова лекаря, зная наверняка, что Василий и сам расспрашивал его об этом.
Просто ему слишком не терпелось обзавестись наконец наследником и успокоиться, получив единственное, чего ему не доставало в этой жизни.
6 месяцев спустя.
-Тихо, милая тихо! -шептала Агафья над корчившейся от родовых мук Соломонией.
Бывшая княгиня, а ныне инокиня София, металась по подушкам, сжимая в зубах рушник, свернутый в тугой узел.
Последние месяцы Соломония жила затворницей. Ее большой живот не могла скрыть бесформенная монашеская одежда и, опасаясь разоблачения, Соломония сказала, что желает в уединении молиться о своих грехах. Никто не возражал ей, а настоятельница с готовностью благословила.
В Суздали и правда к Соломонии относились по другому. Ей не пеняли постригом, не напоминали о многочисленных иноческих обязанностях и жила она на почетном положении бывшей княгини, которую не смели тревожить без лишнего повода. Тем более, что из казны регулярно поступали щедрые суммы на содержание Соломонии и нужды монастыря.
Схватки начались с вечера, но был уже полдень, а ребенок все никак не хотел появиться на свет. За монастырскими воротами все это время Агафью поджидал человек, который за щедрое вознаграждение должен был увезти младенца далеко от Суздали и передать в руки людей, которые должны воспитывать его до той поры, пока не придет его время.
-Надо найти кого-то, кто понимает в этом деле! - в который раз сказала в тревоге Агафья.
-Нет! Они убьют его! - шептала Соломония, - Не смей!
Агафья заглянула роженице под юбку, потрогала твердый, как камень, живот. Соломония притянула колени к груди, зарычала утробно. Агафья увидела появившуюся головку ребенка. Соломония еще несколько раз сильно потужилась. Агафья неловко подставила руки и приняла долгожданного младенца.
-Дай его мне, скорее! - попросила Соломония, услышав жалобный писк новорожденного.
Агафья, завернув ребенка в заготовленные пеленки, подала его матери. Соломония приложила сына к груди, заворковала над ним. Ласковые слова, что обычно говорят своим чадам тысячи матерей, перемежались у нее с горькими слезами, ведь Соломония понимала неизбежность очень скорого расставания с сыном. Столько лет ждать этого момента, и добровольно отдать дитя в чужие руки, было выше ее сил.
-Пора, милая! - прошептала Агафья, так же не сдержав слез и протянула руки.
-О нем ведь там позаботятся? -спросила Соломония, не отрывая взгляд от крошечного личика.
-Позаботятся! Как своего беречь будут! Они ведь знают, кто он!
Почти силой вырвала Агафья дитя из рук Соломонии и унесла его прочь, оставив роженицу безутешной.
Дорогие подписчики! Если вам нравится канал, расскажите о нем друзьям и знакомым! Это поможет каналу развиваться и держаться на плаву! Подписывайтесь на мой Телеграмм канал, что бы быть не пропустить новые публикации.
Поддержать автора можно переводом на карту:
Сбербанк: 2202 2067 5653 0312