— Этого не может быть просто потому, что этого быть не может! — воскликнул эксперт-химик Всеволод Стариков, швырнув на стол папку с результатами экспертизы.
Следователь ОБХСС Михаил Кротов устало потер виски. Третий час они сидели в его прокуренном кабинете, разбирая самое странное дело за всю карьеру. На столе громоздились вещественные доказательства: девяносто четыре золотые монеты царской чеканки, каждая весом почти в десять граммов. Поддельные. Но сделанные из настоящего золота высшей пробы.
— Всеволод Петрович, — терпеливо заговорил Кротов, — я понимаю ваше недоумение. Но факты упрямая вещь. Экспертиза показала, что золото самое что ни на есть настоящее.
— Да не в этом дело! — взорвался химик. — Вы не понимаете! Вся советская наука в один голос утверждает: из жидкого золота, которое используют для декора посуды, извлечь металл невозможно. Это аксиома!
Следователь молча протянул ему еще одну папку. На обложке значилось: "Дело № 376. Совершенно секретно".
— Тогда объясните мне, товарищ ученый, как некий Равиль Невмятов из подмосковного Дулева ухитрился посрамить всю Академию наук?
А между тем в заводской общаге небольшого городка уже несколько лет подряд один тридцатилетний татарин превращал обычную краску для чашек в золотые слитки. И делал это так искусно, что средневековые алхимики позавидовали бы его мастерству.
Когда мечта стала формулой
Равиль Мансурович родился в 1948 году в семье простых тружеников. С детства его завораживали рассказы о средневековых чудотворцах, которые якобы умели превращать обычные металлы в золото. В школе химия была его любимым предметом. Учителя качали головами: странный мальчик, в свои четырнадцать рассуждает как седой профессор.
— Равиль, ну зачем тебе эти сказки про алхимиков? — недоумевала мать. — Выучись на инженера, будешь жить как человек.
— Мама, а что если сказки окажутся правдой? — упрямо отвечал сын.
Окончив школу, Равиль стал обычным советским рабочим. Работал, получал свои сто пятьдесят рублей в месяц, но мысли о превращении металлов не покидали его. По вечерам корпел над химическими справочниками, ставил опыты в сарае за домом. Соседи посмеивались над чудаком.
Восемь лет подряд Невмятов бился над неразрешимой задачей. Перепробовал сотни составов, потратил уйму денег на реактивы. Жена ворчала, что муж спустил на свою химию половину семейного бюджета. Но он не сдавался.
Озарение пришло летом 1975 года совершенно случайно. В поезде Равиль разговорился с женщиной средних лет. Оказалось, она работает на знаменитом Дулевском фарфоровом заводе художницей-отводчицей. Ее обязанность заключалась в том, чтобы тонкой кисточкой наносить на готовые изделия золотые узоры.
— А что это за золото такое? — из вежливости поинтересовался Равиль.
— Да так, жидкая краска. Двенадцатипроцентный раствор с висмутом и родием. После смены остатки сдаем на склад.
Сердце Невмятова екнуло. Жидкое золото! Именно то, что искали алхимики во все времена!
— А часто остатки бывают?
— Да постоянно. Норма выработки такая, что всегда что-то остается. Только толку от этого никакого, начальство говорит, что из этой бурды металл не получишь.
Домой Равиль вернулся окрыленный. Неужели разгадка была так близко? Он уговорил новую знакомую принести ему пол-литровую банку "отходов производства". За эту услугу заплатил двадцать пять рублей, четвертную зарплату советского служащего.
Первые же опыты показали, что начальство завода глубоко заблуждалось. Путем выпаривания жидкости с добавлением особых реактивов Невмятов получил шесть граммов чистейшего золота. Алхимическая мечта сбылась!
Математика оказалась восхитительной: из каждой бутылки дулевского "коктейля" выходило от двенадцати до семнадцати граммов благородного металла. При этом расходы составляли всего двести пятьдесят рублей за бутылку, а выручка превышала две с половиной тысячи. Прибыль в десять раз!
Вскоре к процессу подключились и другие отводчицы. Невмятов платил исправно, никого не обманывал. Работницы даже начали экономить краску, чтобы к концу смены оставалось побольше "отходов". Некоторые получали от татарина-алхимика по три-четыре заводские зарплаты в месяц. Золотой дождь лил из подмосковного Дулева, а никто из начальства ничего не подозревал.
Империя под грохот пушки
К 1977 году Равиль превратился в подпольного миллионера. Золотые слитки расходились как горячие пирожки. Но душа требовала большего размаха. И тут судьба подкинула ему идеального компаньона.
Юрий Нечаев работал художником в местной мастерской. Днем рисовал портреты партийных вождей для праздничного оформления, а по вечерам подрабатывал сбытом драгоценностей. За плечами у него уже было две судимости за подделку документов, так что в нюансах теневого бизнеса Юрий разбирался превосходно.
— Равиль, ты неправильно работаешь, — заявил он однажды. — Слитками торгуют только дураки или отчаявшиеся. А умные люди штампуют монеты.
— Как это?
— Да очень просто! За килограмм золота в слитках дадут столько, сколько стоит килограмм золота. А вот за царский червонец коллекционеры готовы переплатить втридорога. Тем более что всегда можно сослаться на бабушкино наследство или случайную находку.
Логика была железная. Вдвоем они принялись конструировать домашний монетный двор. За основу взяли подлинный десятирублевый червонец времен Николая Второго и изготовили с него точную копию-матрицу.
Первый пресс напоминал артиллерийское орудие в миниатюре. Ствол длиной двадцать сантиметров, внутри вместо снаряда поршень, который приводился в движение взрывом строительного патрона. Патрон рвался, толкал поршень, тот ударял по матрице, и получался идеальный оттиск царской монеты.
Но у технологии обнаружились недостатки. Во-первых, грохот стоял такой, что соседи начали интересоваться, чем это занимается товарищ Невмятов в своем гараже. Во-вторых, от перегрузок постоянно лопались матрицы, приходилось изготавливать новые.
— Нет, так работать нельзя, — ворчал Юрий после очередного "выстрела". — Еще месяц такой стрельбы, и участковый заглянет к нам на огонек.
Приходилось делать длительные перерывы. По месяцу, а то и по два алхимики сидели без работы, дожидаясь, пока соседи забудут о странных звуках. Но аппетиты росли с каждым днем. Нечаеву позарез захотелось новую "Волгу", а Невмятову домик в Крыму.
Полгода напряженной работы ушло на создание гидравлического пресса. Во время испытаний Равиль даже получил серьезное ранение руки от разорвавшейся втулки, но это не остудило его пыл. Наконец, чудо техники было готово. Новый пресс работал тихо и выдавал монеты ювелирного качества.
С января 1978 по июнь 1980 года подпольная фабрика выпустила тысячу четыреста девяносто четыре поддельных червонца и одну пятирублевую монету. Невмятов показал себя мастером конспирации: встречи в московских ресторанах, переговоры на вокзалах, передача товара через третьих лиц. Ни разу он не привлек внимание правоохранительных органов.
Своему дяде Равиль успел продать триста шестьдесят шесть монет, заработав на этом сто восемьдесят две тысячи рублей. Остальные червонцы собирался сбыть за шестьсот двадцать одну тысячу, но судьба распорядилась иначе.
Две ошибки гения
Даже самые хитроумные преступники порой попадаются на мелочах. Невмятов совершил две роковые ошибки, каждая из которых по отдельности могла его погубить, а вместе они стали приговором.
Первая беда пришла в виде сломанного рычага. От постоянных нагрузок деталь пресса треснула пополам. Нужна была замена, и Равиль обратился к знакомому слесарю с завода "Калибр". Тот согласился выточить новый рычаг за небольшую плату.
— Для чего деталь-то? — из любопытства спросил мастер.
— Да так, для хозяйства, — туманно ответил Невмятов.
Слесарь Иван Петрович был человеком честным, без криминальных наклонностей. Когда через месяц его вызвали в отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности, он без утайки рассказал о заказчике рычага. Опытные оперативники сразу поняли: ниточка привела к тому самому неуловимому фальшивомонетчику.
Началась сложная оперативная игра. Невмятова взяли в разработку, терпеливо изучали его связи, выходили на сообщников. Постепенно распутывали целую сеть, в которую оказались вовлечены шестьдесят человек.
Вторая ошибка была еще глупее. Из сентиментальных чувств Равиль решил подарить золотой червонец своей бывшей школьной учительнице химии. Софья Петровна Кричевская была уже немолодой женщиной, жила одна в коммунальной квартире на скромную пенсию.
— Вот вам, Софья Петровна, маленький сувенир, — сказал Невмятов, протягивая сверкающую монету. — В память о наших уроках. Если бы не вы, я никогда не полюбил химию.
Пожилая учительница растрогалась до слез. Ей и в голову не приходило, что ученик, которого она когда-то учила таблице Менделеева, стал подпольным золотопромышленником.
Беда случилась в марте 1980 года. Соседом Софьи Петровны по коммунальной квартире был некий Виктор Бочинин, мелкий уголовник и алкоголик. Однажды вечером он заметил у старушки золотую монету. Жадность пересилила остатки человечности. Бочинин убил беззащитную женщину ради куска металла.
Когда милиция начала расследовать это дикое преступление, выяснилась странная деталь: червонец оказался поддельным, но сделанным из настоящего золота. Такая комбинация могла означать только одно: где-то рядом орудует гениальный фальшивомонетчик.
Ниточки потянулись к Невмятову. Смерть невинной старушки сломила его. Когда следователи КГБ пригрозили арестом жены и престарелой матери, алхимик капитулировал.
— Хватит, — устало сказал он на допросе. — Расскажу все. Только оставьте мою семью в покое.
Но сначала оперативники не поверили его рассказам. Слишком невероятной казалась история о превращении краски для посуды в золотые слитки. Возникло подозрение, что арестованный страдает манией величия или притворяется сумасшедшим.
В конце концов Равиль согласился на следственный эксперимент. В специально оборудованной лаборатории ему дали бутылку "дулевского коктейля" и засняли весь процесс на кинопленку. Четырнадцать часов длилась алхимическая операция. В результате из жидкой краски Невмятов получил шесть граммов чистейшего золота.
С этого момента к нему перестали относиться как к фантазеру. Но авторское тщеславие сыграло с алхимиком злую шутку: желание прославиться подтолкнуло его к раскрытию секрета, который лучше было унести в могилу.
Приговор на Политбюро
Дело номер триста семьдесят шесть попало на стол к самым высоким партийным чиновникам. На заседании Политбюро ЦК КПСС обсуждали судьбу простого татарина из подмосковного Дулева. О преступнике говорили едва ли не как о гениальном ученом, который сумел решить задачу, над которой безуспешно бились светила мировой науки.
Но признание таланта вовсе не означало снисхождения к преступлению. Шел 1983 "андроповский" год, когда партия взяла курс на наведение порядка и неотвратимое наказание за экономические преступления. Монополия государства на операции с драгоценными металлами являлась одной из священных основ советской системы. А Невмятов покушался на эту монополию с невиданным размахом.
— Талант должен служить народу, а не личному обогащению, — резюмировал один из членов Политбюро.
Суд оказался скорым и суровым. За особую изощренность и крупный масштаб преступлений тридцативосьмилетнего алхимика приговорили к высшей мере наказания. Художник Нечаев получил длительный срок заключения в колонии строгого режима.
При аресте у Невмятова изъяли ценностей на миллион рублей: более семи килограммов золота, тысячу сто двадцать девять поддельных монет, три с половиной килограмма ювелирных изделий. Двое детей остались круглыми сиротами.
В 1986 году приговор был приведен в исполнение. Так закончилась удивительная история человека, который сумел разгадать тайну, недоступную ученым с мировыми именами, но не сумел понять простую истину: в СССР можно было обмануть науку, но нельзя было обманывать систему.
Урок последнего алхимика
Равиль Невмятов прожил всего тридцать восемь лет, но успел стать легендой. Пока академики с пеной у рта доказывали невозможность извлечения золота из декоративных красок, скромный служащий в обычном гараже делал именно то, что считалось невыполнимым.
А что бы сделали вы, открыв секрет превращения обычной жидкости в драгоценный металл? Пошли бы с открытием в Академию наук, рискуя остаться непонятым и осмеянным? Или, как Невмятов, решили бы втайне от всех стать подпольным миллионером?