Семён вздохнул и опустил взгляд, продолжая слушать Наталью Ивановну.
Понимая, что прекратить эту очередную «экзекуцию» можно лишь одним способом, он поспешил им воспользоваться.
Быстро переодевшись в домашние вещи, под недовольные речи тёщи, он лёг на раскладушку, накрылся пледом с головой, отвернулся к стене, и произнёс:
- Наталья Ивановна, если можно, не шумите сильно. Я спать.
Начало истории можно прочитать здесь
Свидетельство о публикации №225070900330
Путеводитель по каналу можно посмотреть здесь
Дом Ласточкиных
Утро следующего дня
Семён открыл калитку и зашёл в свой двор. Шагал он устало, с трудом передвигая ноги, и мысленно удивляясь этой своей усталости после суточного дежурства.
Возьми сейчас, и вот так вот скажи мужикам на заводе, что я устал лишь от того, что стенку плечом подпирал день да ночь, да на стульчике сидел, засмеют ведь. Ржать будут долго и громко, как кони. А оно ведь так и есть!
Окинув взглядом свой двор и начатое, но очень медленно двигающееся строительство, мужчина недовольно поджал губы и нахмурил брови.
Двор его, после того, как он выкопал рвы под два фундамента для двух домов (своего и тёщи), но сделал опалубку и залил бетоном лишь один из них (тёщин), был теперь похож на поле боя, изрытое окопами. Как говориться, «не пройти, не проехать». Кучи земли лежат повсюду, высотой почти достигая крыши домишки, в котором они сейчас ютятся всей семьёй.
После того случая в городе, когда из машины у них с Верой украли все деньги, стройка остановилась. А всё потому, что для заливки фундамента, из запасов ранее купленного цемента и всего остального, уже ничего не осталось.
Почему так?
Ну, во-первых, кто ж знал, что строить Семёну придётся не один, а сразу два дома – это раз. Ещё тёщин прибавился. А во-вторых…
А во-вторых, кто же знал, что деньги украдут!
Он (Семён), конечно, дела не сидит. Часть земли он уже перевозил тачкой на огород, а всё, что каменистое возит ещё дальше, к речному берегу, выравнивая там площадку для будущего места отдыха и семейного пляжа.
Но от этого не легче. Его труд никто не ценит.
Жена, Вера, теперь постоянно в плохом настроении, вся на нервах. Она всё переживает за то, как и где они будут зимовать, а тёща так та вообще волком смотрит! Лишний кусок в глотку не лезет от таких взглядов. Честное слово!
Ещё и дочь Анюта, больше ему не опора, не поддержка. Ей теперь тоже тяжело находить общий язык с мамой и бабушкой, так как и ей достаётся за случайную беременность. И если Вера больше молчит, то тёща же промолчать не может! Одно причитает! Только и слышно от неё:
«Позор! Дочь не уберёг! Анюта, что ты натворила? О сёстрах, о чести семьи не подумала! Тридцать три несчастья, а не зять! Как мы теперь будем жить! Вера, где ты его такого взяла!»
И пилит, и пилит Наталья Ивановна и его, и Анюту! И ноет, и ноет! Сил уже никаких нет! Домой идти не хочется.
Семён зашёл в маленький, первый коридорчик и снял тяжёлые ботинки с уставших ног. Мысли в его голове всё ещё бродили раздражённые и совсем не оптимистичные.
Если тёща сейчас в доме, даже завтракать не буду. Лягу на раскладушку, носом к стенке, и спать.
Интересно, сколько можно мужчине, да и женщине тоже, без вреда для здоровья, обходиться без «этого»?
Я уже и забыл, когда с женой в постельке хотя бы рядом лежал! Уже тошнит меня от этой жесткой и узкой раскладушки у стеночки, на кухне! Хоть бери жену в охапку, сажай в машину, и вези в поле, к ближайшему стогу сена!
Да, пусть хотя бы и в поле. На номер в отеле денег всё равно нет. А так, для этого дела, я бы никаких денег не пожалел! Я ведь вижу, что и Верочке моей ох, как не легко сейчас. И ей надо как-то расслабиться. Скинуть напряжение. Только как? ГДЕ?
Она у меня как миротворец в семье. Дочерей успокаивает, мать свою сдерживает, меня вечно одёргивает, чтобы терпел, не срывался. Обещает, что со всем справимся. Всё сможем, преодолеем… Главное, что всем мы вместе…
Эх. Твои бы слова, да Богу в уши, любимая моя Верочка.
Открыв двери и зайдя в дом, Семён сразу же увидел тёщу. Она стояла возле стола, чистила овощи. На плите что-то кипело и варилось, пахло мясным чем-то. У Семёна заурчало в животе.
- Доброе утро, мама.
- Доброе, зятёк. Как отработал?
- Нормально. А вы тут как? Где девочки, Вера?
Наталья Ивановна глянула на него взглядом, в котором большими буквами было написано «Ой! Прямо семьянин выискался! Переживает он, «как мы тут»!»
- Как? Любаша в школу ушла. Надя дома осталась. С таким лицом ей теперь неделю дома сидеть придётся. Любаша ей будет задания со школы приносить.
- С каким лицом? – Семён удивился, услышав такие странные слова от тёщи.
- Сам увидишь. Потом. – Коротко ответила Наталья Ивановна, и продолжила перечислять местонахождения всех домочадцев:
- Анюта сегодня выходная. На огороде с утра работает. Вместе с Надей. А я обед готовлю, как видишь.
Семён кивнул согласно, мол, всё ему понятно, а затем, нахмурив брови, спросил:
- А Вера где?
- Вера? А Вера наша с утра, на рейсовом автобусе, уехала в город искать работу. Решила попробовать найти тоже что-нибудь «по суткам». Здесь, в Майском, кроме доярок да свинарок работы для женщин нет. А деньги нам теперь нужны. Твоих копеек, да моей крошечной пенсии нам маловато даже для жизни, а ведь ещё строиться надо! Хоть как-то!
Тёща продолжила разговор уже с нотками упрёка в голосе.
Всё. Теперь её уже не остановить.
Семён вздохнул и опустил взгляд, продолжая слушать Наталью Ивановну.
Понимая, что прекратить эту очередную «экзекуцию» можно лишь одним способом, он поспешил им воспользоваться.
Быстро переодевшись в домашние вещи, под недовольные речи тёщи, он лёг на раскладушку, накрылся пледом с головой, отвернулся к стене, и произнёс:
- Наталья Ивановна, если можно, не шумите сильно. Я спать.
И затих, закрыв глаза.
- А завтракать ты не будешь, Семён? Я могу тебе яичницы пожарить.
Семён засомневался лишь на долю секунды, но всё же ответил уверенно:
- Проснусь и поем. Сейчас не хочу.
- Ну… Как хочешь. Спи тогда.
И Семён, услышав, как тёща зашелестела кожурой от луковицы, очищая её, подумал, выдохнув с облегчением:
«Замолчала. Слава Богу! Может, к тому моменту, как проснусь, и Вера уже вернётся?»
А Наталья Ивановна, стоя с ножом и луковицей в руках, смотрела сейчас на зятя и думала:
- Ох, Семён, Семён…Тридцать три несчастья. Ты вот спишь, ешь, да на сутки ходишь, а Вере моей приходится все проблемы семейные самой решать! И мужские, и женские. Видел бы ты, какой она вчера вернулась домой после разговора с этим банщиком! Так ей, бедняжке, видимо, тяжело было, что она у реки два часа провела! Ходила там, что-то всё думала. Видать, нахамил ей этот банщик. Да виданное ли дело: женщине идти на разговор к мужчине! А ей, бедняжке, деваться некуда было. Тебя ведь вечно в самый трудный и ответственный момент нет на месте!
И как только так получается?
Вечно ты в стороне, а моя дочь в бороне!
Через два часа. В этот же день.
Ульяна, вместе с Катей Белкиной, без свидетелей, сунув физруку в руки в подсобке, где хранится весь спортивный инвентарь, блок сиг****арет (Ульяна дома у отца взяла), с чистой совестью ушли с урока. Физрук за взятку не только «н/б» не поставит, а ещё и по пятёрке влепит в журнал!
И для такого дела блока сига****рет не жалко! Сегодня такой день, и такая погода, что хочется девушкам, с ветерком, на новенькой папиной машине, покататься по округе!
Ведь самое главное: никто не знает, чей это автомобиль, и можно нарезать по дорогам посёлка круги, не боясь быть узнанными какой-нибудь училкой, или самим Иваном Ивановичем.
Все должны быть уверены, что Силина и Белкина сейчас бегают по кругу в пыльном спортзале, вместе со всем своим классом! Одноклассники не выдадут их (побоятся неприятностей), а уж физрук тем более!
Опустив затонированные стёкла на такую высоту, чтобы прохожим не были видны их лица, девушки вот уже час, как катались по посёлку.
В салоне новенького папиного автомобиля валяются обёртки от шоколадных конфет и упаковки от печенья, и настроение у Ульяны и Кати замечательное!
- Куда теперь? – Спросила Катя, когда они выехали с одного из переулков.
- Куда? А давай по твоей улице ещё раз проедемся.
- Давай! – Подхватила предложение Катя.
И вот уже замелькали хорошо знакомые дома, даже многих прохожих девочки узнавали в лицо. И в какой-то момент, случайно повернув голову к зданию почты, Ульяна, ВДРУГ! Увидела возле здания автомобиль Ксея! А затем и самого Ксея! С букетом роз в руках! И Дору, его собаку!
- УЛЯ!
Громкий. Испуганный голос подруги подействовал на Ульяну отрезвляюще, и в самый последний момент она всё же успела среагировать, и нажала на тормоз, предотвратив свой наезд на впереди идущий транспорт!
- Уля, ты чего?! – Катя, испуганно вжавшись в спинку сидения, сейчас повернулась лицом к подруге и смотрела на неё удивлённо.
Ульяна же, резко свернув на обочину, заглушила двигатель и теперь сидела, набычившись, и так и держась руками за руль.
Услышав вопрос подруги, она ответила, чувствуя, как в душе у неё сейчас всё бушует, мечется и горит огнём от бессилия и злости:
- Ничего. Ксея я увидела.
- Где ты его увидела? – У Кати широко распахнулись глаза от услышанного. Она в курсе, что со вчерашнего вечера Ульяне отец запретил даже думать об этом красивом, взрослом парне. Да и вообще, его уже больше месяца, а то и двух (Катя точно не помнит), нет в посёлке!
- Он заходил с букетом цветов и с собакой своей на почту.
- Да?... А…Ты думаешь…
Ульяна повернула голову, посмотрела на подругу тяжелым взглядом, и ответила:
- Да. Кроме неё, этой волосатой, некому. Это ОНА – его беременная невеста.
Катя отпрянула назад, пораженно качнула головой, и протянула впечатлённое:
- Вот это…по-во-рот!
- Ага. «Просто подвёз я её в мороз», называется этот «поворот»…. Ну, Ксей!
И в этот момент, мимо их припаркованного у обочины автомобиля, проехал по дороге автомобиль того, о ком они сейчас разговаривают.
Рука Ульяны тут же потянулась к замку зажигания.
- Уля, ты что хочешь? – Спросила Катя, уже наблюдая за тем, как они встраиваются в общий поток движения.
- Ничего не хочу. Только хочу немного за ними проследить.
- За кем «за ними»? - Катя сейчас даже заволновалась за состояние подруги.
- За ними. – Ульяна движением головы указала на двигающийся впереди них автомобиль Ксея, с разрывом в два автомобиля. – Он приехал, его долго не было. Стопудово он забрал свою волосатую с работы, и они едут сейчас к нему домой!
- А мы зачем едем за ними?
Ульяна кинула быстрый, но выразительный взгляд на подругу и ответила:
- Катюха, не тупи, а? Посмотреть я на них хочу. А может и не только посмотреть. Там как дело пойдёт.
И вскоре Ульяна уже ехала на расстоянии, преследуя автомобиль Ксея.
И вот уже улица Набережная, и дом Ксея показался вдали.
- О! Глянь, Уля! А куда это он? Дом свой проехал! Ты видишь? – Катя аж подпрыгнула на сидении, и парочка конфетных обёрток скатились с её колен под ноги.
- Вижу, конечно. Это он к дому волосатой едет. Она вон в той завалюшке живёт, за пустырём.
- ТЫ СЕРЬЁЗНО? - Кате с каждой минутой становилось всё интереснее. – Она нищенка что ли?
- Она хитро… сделанная, а не нищенка. Ксея у меня из-под носа увела. Коза!
Ульяна, чтобы не привлекать внимания, припарковалась у чьего-то дома, совсем немного не доезжая до дома Ксея. Расстояние было довольно большим, но рассмотреть самое главное можно было и отсюда.
И с этой минуты в салоне автомобиля повисла полная тишина.
Обе девушки, вытянув шеи, пристально вглядывались через лобовое стекло, наблюдая за дальнейшими действиями Ксея.
*****
Благодарю Вас за прочтение!