Дом затих, словно притаился в ожидании новой бури. Валентина Петровна стояла у распахнутой двери, провожая взглядом удаляющиеся силуэты. Её дыхание ещё сбивалось от пережитого возбуждения, а в груди колотилось сердце — не от страха, а от торжества победителя.
— Наконец-то порядок навела, — проговорила она вслух, закрывая дверь на все замки.
За стеной послышался приглушённый плач. Максим. Но даже детские слёзы не могли омрачить её удовлетворения. Пусть привыкает к правильному укладу жизни, без этих... визитёров с их дешёвыми подарками и неуместными советами.
Всё началось три дня назад, когда Валентина Петровна услышала знакомые голоса за дверью. Она мгновенно узнала интонации — слишком приветливые, слишком радостные. Эти двое опять явились без предупреждения, словно здесь была проходная, а не её дом.
Из кухни доносился смех невестки и детский восторг Максима. Валентина Петровна поморщилась. Снова подарки, снова попытки завоевать расположение ребёнка. Словно можно купить любовь внука пластмассовыми игрушками из дешёвого магазина.
— Здравствуйте, Валентина Петровна, — Михаил неловко переминался в прихожей, держа в руках куртку.
Она окинула его оценивающим взглядом. Осунувшееся лицо, дешёвая рубашка с заштопанным рукавом. Вся его жизнь читалась в этих мелочах — серая, неприметная судьба человека, который так и не смог подняться выше своего происхождения.
— Мы ненадолго, — добавила Вера, робко улыбаясь.
«Ненадолго» — любимое словечко этой парочки. Они всегда приходили «ненадолго», а потом часами сидели на её кухне, пили её чай и давали непрошеные советы о воспитании внука.
Валентина Петровна выпрямилась во весь свой немалый рост. В молодости её называли красавицей, и даже сейчас, в свои шестьдесят два, она умела держать осанку так, чтобы любой почувствовал её превосходство.
***
— Конечно, — процедила она сквозь зубы. — Вам всегда некогда уделить внимание приличиям. Зато на подарки время находится. Совесть, должно быть, покупаете?
Тесть и тёща переглянулись. В их глазах мелькнуло то знакомое выражение — смесь обиды и беспомощности, которое всегда появлялось при общении с ней. Валентина Петровна испытала знакомое удовлетворение. Она всегда точно знала, куда ударить, чтобы было больнее всего.
Появление Антона лишь подлило масла в огонь. Сын выглядел уставшим — работа инженера требовала полной отдачи. Он заслуживал отдыха в собственном доме, а не этих визитов людей, которые никогда не понимали ценности его достижений.
— Это мой дом, — напомнила она, глядя прямо на Веру. — Квартира принадлежит мне по наследству от покойной бабушки Антона. И правила здесь устанавливаю я.
Слова прозвучали жёстко, но справедливо. В конце концов, кто-то должен был расставить точки над «i». Слишком долго эти люди чувствовали себя здесь как дома.
***
Последующие события развивались стремительно. Лена, как обычно, встала на защиту своих родителей. Валентина Петровна наблюдала за невесткой с привычным разочарованием. Семь лет брака, а девушка так и не поняла простых вещей. В семье должна быть иерархия, порядок, уважение к старшим.
— За что мне уважать? — выкрикнула Лена, и в её голосе прозвучала такая дерзость, что Валентина Петровна аж отшатнулась.
Неблагодарность. Вот что поразило её больше всего. После всего, что она сделала для этой семьи! Когда Антон привёл домой эту девчонку из простой семьи, Валентина Петровна могла воспротивиться. Могла указать сыну на разность их происхождения и социального положения. Но она великодушно согласилась на этот брак, даже помогла организовать свадьбу.
И вот благодарность.
— Мои родители — прекрасные люди! — Лена сказала это с обидой.
— Прекрасные? — Валентина Петровна усмехнулась. — Твоя мать всю жизнь проработала продавцом. Отец — слесарь. Они даже на свадьбу собственной дочери не смогли накопить достойную сумму.
Михаил вдруг выпрямился, и в его глазах мелькнул огонёк:
— Мы отдали все наши сбережения! Триста пятьдесят тысяч рублей!
Валентина Петровна растерялась. Она помнила другую сумму — гораздо меньшую. Антон тогда сказал... Но взгляд сына заставил её замолчать. В его глазах она прочитала что-то новое — не покорность, а осуждение.
— Мама, — тихо проговорил он. — Они действительно давали эти деньги. Ты сказала потратить их на ремонт квартиры.
***
Валентина Петровна растерялась лишь на мгновение. Она прожила достаточно долго, чтобы знать: в любой неудобной ситуации лучшая защита — нападение.
— Ты встаёшь на их сторону? — спросила она Антона, и в голосе зазвучали нотки искреннего удивления. — Против родной матери?
Но что-то в атмосфере изменилось. Максим выбежал из детской, и его детский голосок прозвучал как укор:
— Почему все кричат?
Валентина Петровна видела, как мальчик бросается к Вере, как называет её бабушкой. Это было невыносимо. У ребёнка может быть только одна настоящая бабушка — та, которая любит его по-настоящему, а не пытается купить любовь игрушками.
— Она тебе не бабушка! — резко сказала она, отодвигая Веру от внука. — У тебя одна бабушка! Я!
Но Максим, этот маленький предатель, заупрямился:
— Неправда! У меня две бабушки!
Дети такие жестокие в своей непосредственности. Они не понимают, что словами можно ранить сильнее ножа.
***
События достигли апогея, когда Михаил решил забрать дочь. Валентина Петровна наблюдала за этой сценой с возрастающим изумлением. Эти люди действительно думали, что могут диктовать условия в её доме?
— Лена никуда не пойдёт! — заявила она с той уверенностью, которая всегда помогала ей в сложных ситуациях. — Она замужем! Её место здесь!
Но когда Антон вдруг поддержал идею о том, чтобы жена съездила к родителям, Валентина Петровна поняла: что-то идёт не так. В глазах сына она увидела не поддержку. А в глазах Лены — решимость.
— Хватит терпеть, — сказал Михаил, и эти слова прозвучали как объявление войны.
Валентина Петровна всегда умела воевать. Она сражалась за каждое своё достижение, за эту квартиру, за положение в обществе, за сына. И сейчас она сражалась за свою семью, за право быть главой этого дома.
— Выметайтесь из моего дома! Оба! И чтобы духу вашего здесь не было!
Слова вырвались из груди как боевой клич. Она добилась своего — эти люди наконец-то поняли, кто здесь хозяин.
***
Когда дверь закрылась за Михаилом и Верой, в квартире воцарилась долгожданная тишина. Валентина Петровна опустилась в любимое кресло и закрыла глаза. Победа. Она защитила свою территорию, свои принципы, своё право быть главой семьи.
Но радость длилась недолго. Лена появилась с чемоданом, и её лицо выражало такую холодную решимость, которой Валентина Петровна никогда прежде не видела.
— Или она извинится и разрешит моим родителям видеть Максима, или я ухожу. Навсегда.
Ультиматум. В собственном доме ей выдвигали ультиматумы! Валентина Петровна рассмеялась — от нервов, от абсурдности ситуации, от уверенности в собственной правоте.
— Антон, выбирай, — сказала Лена.
И сын выбрал. Не её. Он промолчал, что в данной ситуации означало выбор в пользу матери, но не тот выбор, которого ждала Валентина Петровна.
***
Прошло полтора года. Валентина Петровна сидела в своей просторной квартире, окружённая тишиной и порядком. Всё было именно так, как она хотела. Никто не нарушал её покой, не давал непрошеных советов, не приносил дешёвых подарков.
Она добилась своего. Выиграла войну.
Но почему же победа оказалась такой горькой?
Фотографии на полке смотрели на неё укоризненно. Счастливые лица людей, которых больше не было рядом. Максим на руках у деда Миши. Лена, смеющаяся над каким-то пустяком. Антон, обнимающий жену и сына.
Когда-то она думала, что защищает эту семью. Сейчас понимала — разрушила её собственными руками. Но гордость не позволяла признать ошибку. Слишком поздно, слишком много сказано, слишком глубоки раны.
По ночам её мучила бессонница. В абсолютной тишине квартиры каждый звук казался оглушительным — тиканье часов, шум соседей, собственное дыхание. А иногда — рыдания, которые вырывались из груди против воли.
Она стала королевой пустого замка. У неё было всё — недвижимость, принципы, правота. Всё, кроме самого главного.
Семьи.
Валентина Петровна подошла к окну и посмотрела на город. Где-то там жил её сын с новой женой и дочкой. Где-то там Максим называл чужого человека папой, а Лена обрела семью, в которой её уважали.
А здесь, в этой идеальной квартире с идеальным порядком, осталась только она — хранительница принципов, которые оказались дороже любви.
Телефон молчал. Никто не звонил королеве пустого замка.
И в этом молчании был её приговор.
Автор: Елена Стриж ©