Атаман с туманным прошлым
Имя Ермака Тимофеевича известно, кажется, каждому. О нём слагают песни, пишут романы, его поход в Сибирь — обязательная глава в любом учебнике истории. Художник Суриков увековечил его на монументальном полотне, а поэт-декабрист Рылеев своим стихотворением «Смерть Ермака» подарил народу песню. Фигура настолько знаковая и обросшая легендами, что, казалось бы, о нём известно всё. Но вот парадокс: мы знаем Ермака-завоевателя, Ермака-героя, но почти не знаем Ермака-полководца. Его сибирская эпопея редко рассматривается как череда блестящих военных операций, а ведь именно в этом и кроется ключ к его успеху.
Кто он вообще такой, этот Ермак? Источники молчат. Где родился, где крестился — тайна, покрытая мраком. За право называться его родиной спорят и донские станицы, и северные городки. Но одно известно точно: к моменту своего сибирского похода он был не просто удалым разбойником, а опытнейшим профессиональным военачальником. За его плечами было два десятилетия беспрерывной войны на южной границе. Как писали в челобитных его соратники, они «20 лет полевали с Ермаком в поле». Это была суровая школа Дикого Поля, где выживали только самые умные, хитрые и стойкие. Ермак водил казачьи станицы в степь, гонялся за татарскими набегами, учился их тактике, их повадкам. Он был одним из тех «полевых воевод», на которых держалась вся оборона южных рубежей.
Более того, он успел повоевать и на западном фронте. Во время Ливонской войны его имя упоминается в донесениях польского коменданта Могилёва королю Стефану Баторию. Ермак Тимофеевич, «атаман казацкий», наводил шороху и там. Так что к 1581 году это был матёрый командир, прошедший огонь, воду и медные трубы, знавший войну во всех её проявлениях. Опытными вояками были и его ближайшие сподвижники — Иван Кольцо, Никита Пан, Матвей Мещеряк. Это была не шайка бродяг, а сплочённая боевая дружина во главе с признанными лидерами.
Вольные казаки в то время были серьёзной военной силой, которую московские государи охотно привлекали на службу. Тысячи казаков штурмовали Казань, брали Астрахань, скрещивали клинки с поляками под Полоцком и с крымцами под Москвой, защищали Псков от Батория. У них была своя военная организация, своя тактика, свои командиры. И когда богатейшие купцы и промышленники Строгановы, чьи владения в Приуралье страдали от набегов сибирского хана Кучума, решили нанять отряд для защиты своих земель, их выбор пал именно на дружину Ермака. Так началась подготовка к походу, который навсегда изменил карту России.
Сибирский хан и казачья дружина
Тыловой базой экспедиции стали владения Строгановых на реке Чусовой. Эти предприимчивые дельцы получили от царя грамоту на освоение приуральских земель и право строить городки и нанимать «охочих людей» для их защиты. Поход Ермака был не авантюрой, а тщательно спланированной военной операцией. Строгановы обеспечили казаков всем необходимым. Были построены большие речные суда — струги, каждый из которых брал на борт до двадцати человек с оружием и припасами. Первоначальный отряд в 540 казаков со временем вырос до 1650 человек. Это была небольшая, но прекрасно организованная и мотивированная армия.
Что мог противопоставить ей правитель Сибирского ханства, хан Кучум? На бумаге его силы выглядели внушительно. По данным Посольского приказа, он мог выставить до десяти тысяч конных воинов. К этому можно было прибавить отряды подвластных ему вогульских и остяцких князей, а также помощь от дружественных ногаев и бухарцев. Численное превосходство было подавляющим — на каждого казака приходилось по десять, а то и больше татарских воинов.
Принято считать, что победы Ермака объясняются превосходством в вооружении, в первую очередь огнестрельном. Мол, татары, увидев «огненный бой», в ужасе разбегались. Это сильное упрощение. С «пищалями» сибирские татары были знакомы, хоть и не имели их в большом количестве. На стенах их столицы, Искера, даже стояли две пушки. Конечно, вооружение у дружины Ермака было что надо. Летописец упоминает «пушечки и скорострельные пищали семипядные». Но тяжёлой артиллерии не было — её невозможно было перетащить через Уральский хребет. Пищалей было около трёхсот, то есть ручным огнестрельным оружием была вооружена в лучшем случае треть войска. Остальные имели луки, сабли, копья и бердыши. Скорострельность пищалей того времени была низкой — на перезарядку уходило две-три минуты. Это означало, что по несущейся на них татарской коннице казаки могли дать лишь один залп, после чего начиналась рукопашная. Так что одно лишь техническое превосходство не могло обеспечить победу.
Ключ к успеху лежал в другом. Во-первых, в гении самого Ермака и его соратников, а также в железной дисциплине и чёткой организации войска. Дружина делилась на полки, сотни и десятки во главе с выборными командирами. За малейшее неповиновение или трусость следовало суровое наказание по донскому обычаю: «насыпав песку в пазуху и посадя в мешок, в воду!» Во-вторых, Ермак избрал гениальную тактику. Его «судовая рать» двигалась по рекам, оставаясь неуязвимой для татарской конницы. Он навязывал бой там, где ему было выгодно, — на узких прибрежных участках, где конница теряла своё главное преимущество — манёвр. Он сочетал «огненный бой» с яростными рукопашными схватками, используя лёгкие полевые укрепления для защиты. В-третьих, он выбрал идеальный момент для удара. Как раз накануне похода Кучум отправил своего сына Алея с лучшими войсками в набег на пермские земли, ослабив тем самым оборону своего ханства. И, наконец, тыл самого Кучума был непрочен. Местные народы — вогулы и остяки — подчинялись ему лишь из-под палки и не горели желанием воевать за него с пришельцами с запада.
Через «Камень» в самое сердце ханства
1 сентября 1581 года флотилия Ермака выступила в поход. Путь лежал вверх по рекам Каме и Чусовой, а затем по их притокам к Уральскому хребту, который тогда называли «Камнем». Это был адский труд. Казакам приходилось тащить тяжёлые струги против течения, на руках перетаскивать их через пороги и волоки. На перевале они построили небольшой острог, где и зазимовали. Но эта зимовка не была пассивным ожиданием. Ермак вёл активную разведку, совершал рейды, приводил к покорности местные племена вогулов, создавая себе базу уже на сибирской стороне Урала.
Весной, спустив уцелевшие струги в реку Тагил, дружина вошла в пределы Сибирского ханства. Здесь их уже ждали. Первые стычки с татарами показали, что лёгкой прогулки не будет. Но казаки, отбивая атаки, упорно двигались вперёд, вниз по течению Туры, а затем Тобола. Они взяли старую татарскую столицу Чинги-Туру (на её месте позже будет основана Тюмень). Ермак действовал осторожно, «со всяким искусом неспешно», как пишет летописец. Вперёд всегда высылалась разведка, что не позволяло татарам устроить засаду.
Хан Кучум лихорадочно собирал войска. Главные силы он отдал под командование своего лучшего полководца, племянника Маметкула. Татары пытались остановить продвижение казаков, обстреливая струги с берегов. Но Ермак нашёл противоядие. Казаки сплели из ивовых прутьев большие щиты, прикрываясь которыми, продолжали путь. Время от времени они высаживались на берег, строили временные укрепления и давали бой. В одном из таких сражений, у Бабасановых юрт, тактика Ермака проявилась во всей красе. Выманив татарскую конницу под залп пищалей, казаки затем встретили её в жестокой рукопашной схватке. «Брань жестока», «падение от обеих сторон многое множество», — свидетельствует летописец. Татары, не привыкшие к такому упорному сопротивлению в пешем строю, не выдержали и бежали.
Маметкул предпринял ещё одну попытку остановить казаков у Караульного Яра, где река сжималась высокими обрывистыми берегами. Он перегородил русло затопленными деревьями, связанными цепями, а на берегах расставил лучников. Ермак, оценив невыгодность позиции, отступил. Три дня он готовился к реваншу. Ночью, оставив на стругах для отвода глаз небольшой отряд с чучелами, он с основными силами высадился выше по течению и ударил Маметкулу в тыл. Засада была разгромлена, цепи, перегораживавшие реку, разорваны. Путь на столицу ханства, город Искер, был открыт.
Перед решающим сражением казаки, по своему обычаю, собрались на «круг». Были и те, кто сомневался, предлагая отступить перед лицом превосходящих сил врага. Но Ермак был непреклонен: «Не от многих бо вои победа бывает!» 26 октября 1582 года у Чувашского мыса, под стенами Искера, состоялся решающий бой. Маметкул, ободрённый неудачей первых казачьих атак, совершил роковую ошибку. Он вывел свою конницу из-за укреплений в чистое поле. Ермак немедленно перестроил свою дружину в каре — пехотный квадрат, ощетинившийся со всех сторон пиками и стволами пищалей. Это было новинкой для Сибири. Все яростные атаки татарской конницы разбились об этот несокрушимый строй. Оставив на поле многих своих воинов и унося раненого предводителя Маметкула, татары обратились в бегство. Ночью Кучум покинул свою столицу. Ермак вошёл в Искер. Сибирское ханство пало.
Зимовка в Искере и последняя битва
Взятие столицы было великой победой, но это было лишь начало. Дружина Ермака, поредевшая в боях, оказалась одна в огромной, враждебной стране, в тысячах вёрст от России. Впереди была суровая сибирская зима. Кучум, хоть и бежал, но не был сломлен и продолжал собирать силы в степях. В этих условиях Ермак проявил себя не только как полководец, но и как тонкий политик. Он не стал притеснять местное население, а, наоборот, постарался привлечь на свою сторону вогульских и остяцких князей, ненавидевших Кучума. Он разрешил татарам возвращаться в свои дома, обещая им защиту. Эта мудрая политика принесла свои плоды. Многие местные князьки добровольно признали власть Ермака и стали платить ясак.
Но расслабляться было нельзя. Конные отряды Маметкула постоянно тревожили казаков, нападая на рыболовов и охотников. В начале декабря 1582 года под Абалаком, недалеко от Искера, произошло новое большое сражение. Маметкул попытался взять реванш, но снова был разбит. Эта победа окончательно закрепила успех всей экспедиции. После неё Ермак отправил в Москву к Ивану Грозному посольство с вестью о «сибирском взятии» и богатым ясаком. Царь, поначалу разгневанный самовольством казаков, сменил гнев на милость. Он щедро наградил посланцев и отправил в Сибирь подкрепление — отряд из трёхсот стрельцов во главе с воеводой Семёном Болховским.
Помощь, однако, запоздала. Зима 1584 года выдалась особенно тяжёлой. Стрельцы пришли без достаточных запасов продовольствия. В лагере начался голод, который унёс жизни и самого воеводы, и почти всего его отряда. Таяли и силы казаков. Этим воспользовался один из бывших сановников Кучума, Карача, который до этого перешёл было на сторону Ермака. Он вероломно заманил в ловушку отряд Ивана Кольцо, где казаки нашли свою погибель, а затем с большими силами осадил Искер. Ермак, верный своей тактике, не стал отсиживаться за стенами. Ночью он с небольшим отрядом совершил дерзкую вылазку, напал на спящий стан Карачи и обратил его в бегство. Осада была снята.
Но это был последний успех великого атамана. Летом 1585 года (по некоторым данным, 1584), поверив ложному слуху о бухарском караване, который якобы нужно было защитить от Кучума, Ермак с небольшим отрядом отправился в поход вверх по Иртышу. Это была ловушка. В ночь с 5 на 6 августа на реке Вагай, во время ночёвки на острове, на спящих казаков напал сам Кучум. Застигнутые врасплох, казаки приняли неравный бой. Ермак, прикрывая отход своих товарищей, бросился к стругу, но, будучи в тяжёлых доспехах (по легенде, подаренных самим царём), оступился и нашёл свою могилу в речных волнах. Так трагически оборвалась жизнь покорителя Сибири.
Наследие Ермака: от Искера до Тихого океана
Гибель Ермака стала страшным ударом для его дружины. Потеряв своего вождя, оставшись без припасов и почти без сил, казаки решили покинуть Сибирь. Во главе с атаманом Матвеем Мещеряком они отправились в обратный путь на Русь. Казалось, всё было напрасно, и Сибирь потеряна. Но семена, посеянные Ермаком, уже дали всходы. Вслед за отступающими казаками в Сибирь уже шло новое царское войско воеводы Мансурова. Узнав, что Искер вновь занят татарами, он не стал ввязываться в бой, а основал в устье Иртыша новый острог — Обский городок, став первым русским опорным пунктом в Сибири.
Смерть Ермака не остановила русского продвижения за «Камень». Наоборот, она лишь подстегнула его. В 1586 году на месте старой татарской столицы Чинги-Туры был основан город Тюмень. В 1587 году — Тобольск, надолго ставший столицей всей Сибири. В строительстве этих городов и в дальнейших походах активное участие принимали уцелевшие ветераны дружины Ермака. Их бесценный опыт и знание края легли в основу дальнейшего освоения огромных пространств.
А что же Кучум? Его судьба была печальна. Покинутый большинством своих мурз, он ещё несколько лет кочевал по степям, пытаясь собрать силы, но тщетно. Русские воеводы настигли его на Оби и нанесли ему последнее, сокрушительное поражение. Сам хан сумел бежать, но вся его семья попала в плен, а орда перестала существовать. Покоритель Сибири закончил свои дни в безвестности, где-то в ногайских степях.
Поход Ермака открыл для России новую эру. За Уральским хребтом лежали несметные богатства и бескрайние земли. По пути, проложенному казачьим атаманом, двинулись на восток новые поколения землепроходцев, которые всего за полвека дошли до самого Тихого океана. Имя Ермака навсегда осталось в народной памяти как символ несгибаемого мужества, воинской доблести и беззаветного служения Отечеству. Он не просто завоевал Сибирское ханство — он открыл для России целый континент.