— Сусанна, ну что ты опять начинаешь? — голос золовки, Лидии, сочился приторным ядом, который она даже не пыталась скрыть. — Мы же семья! Или ты уже забыла, что это такое?
Сусанна молча сжала кулаки, ногти впились в ладони. Она стояла посреди своего собственного, ею и мужем построенного дома, и чувствовала себя воровкой, которую застали на месте преступления. Вокруг суетилась многочисленная родня Петра: его сестра Лидия с мужем и двумя великовозрастными отпрысками, его двоюродный брат с женой и вечно ноющей матерью, тетка из Воронежа, приехавшая «на недельку» и задержавшаяся на третий месяц. Все они вели себя так, будто этот дом принадлежал им по праву рождения.
— Семья, Лида, — медленно, чеканя каждое слово, произнесла Сусанна, — это когда люди уважают друг друга. Когда они не вваливаются без предупреждения в чужой дом, не роются в холодильнике, как у себя дома, и не считают, что им все должны.
Лидия картинно всплеснула руками, обращаясь к своему мужу, грузному и молчаливому Игорю, который в этот момент с аппетитом уплетал Сусаннину шарлотку.
— Ты слышал, Игорек? Мы, оказывается, не уважаем! Мы, которые всю душу в этот дом вложили! Кто твоему Пете обои помогал клеить, а? Кто грядки копал, пока она, — палец с облупившимся красным лаком ткнул в сторону Сусанны, — со своими змеями возилась?
Это была откровенная ложь. Обои клеила бригада, нанятая на деньги Сусанны, а грядки она вскапывала сама, каждый вечер после работы в серпентарии, пока Петр, ее талантливый, но совершенно непрактичный муж-художник, витал в облаках в своей мастерской на втором этаже. Родня же приезжала исключительно «на шашлычки», привозя с собой только непомерный аппетит и уверенность в том, что им тут все рады.
— Лида, перестань, — тихо вмешался Петр, спускаясь со второго этажа. Его лицо, обычно одухотворенное и светлое, было расстроенным. Он ненавидел скандалы, они выбивали его из творческой колеи на несколько дней. — Сусанна не это имела в виду.
— А что она имела в виду? — не унималась Лидия, ее голос крепчал и звенел. — Что мы тут лишние? Что мы объедаем вас? Так пусть скажет прямо! А то ходит тут, как королева английская, нос воротит! Думаешь, мы не видим, как она на нас смотрит?
Сусанна глубоко вздохнула, пытаясь сохранить самообладание. Она любила мужа, но его семья была испытанием, которое она с трудом выдерживала. Они были как саранча — налетали, все съедали, оставляли после себя горы мусора и уезжали, чтобы через неделю появиться снова.
— Я смотрю на вас так, как вы того заслуживаете, — холодно ответила она. — Вы приехали в субботу утром, без звонка. Съели все, что было приготовлено на неделю. Ваши дети сломали качели, которые мы только на прошлой неделе повесили. Тетя Галя выкопала мои сортовые пионы, потому что ей «цвет не понравился». Вы считаете это нормальным?
— Ой, подумаешь, пионы! — фыркнула двоюродная сестра мужа, Марина. — На даче цветов полно, новых насажаешь! А дети есть дети, им же надо где-то энергию выплескивать! Не в четырех же стенах сидеть!
— Так пусть выплескивают у себя дома! — не выдержала Сусанна. — Почему они должны делать это здесь, ломая наши вещи?
И тут прозвучала фраза, которая стала последней каплей. Фраза, брошенная Лидией с такой наглой, такой железобетонной уверенностью в своей правоте, что у Сусанны на мгновение перехватило дыхание.
— А ты что хотела, дорогая? — Лидия уперла руки в бока и посмотрела на Сусанну сверху вниз. — Твоя дача — наша кормушка! Петенька — наш брат, наш племянник, наш сын! А значит, и все, что у него есть, — наше общее. И ты, будь добра, смирись с этим. Ты в нашу семью пришла, а не мы в твою.
Воздух в комнате сгустился. Петр побледнел и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не нашел слов. А Сусанна вдруг почувствовала, как внутри нее что-то щелкнуло. Ледяное спокойствие, холодное и острое, как скальпель хирурга, заполнило ее. Она посмотрела на наглые, самодовольные лица родственников, на своего растерянного, нерешительного мужа, и поняла: все. Хватит. Время уговоров, намеков и компромиссов закончилось.
Она молча развернулась и вышла из комнаты. За спиной слышалось победное квохтанье Лидии и бормотание остальных. Они думали, что победили. Они не знали, что только что разбудили в тихой, интеллигентной женщине-герпетологе змею. И эта змея была готова к броску.
Поднявшись в спальню, Сусанна закрыла дверь на ключ. Ее руки слегка дрожали, но не от страха, а от ярости. «Кормушка», — билось у нее в висках. Они считали ее дом, ее крепость, место, куда она вложила всю свою душу и все сбережения, просто кормушкой. Местом, куда можно приехать, набить брюхо, напакостить и уехать, не сказав даже «спасибо».
Она подошла к окну. Во дворе, на изуродованной лужайке, дети Лидии с гиканьем пытались оторвать доску от новой веранды. Сама Лидия с мужем уже располагались в беседке, предвкушая вечерние шашлыки из мяса, которое Сусанна купила для себя и Петра.
Нет, так больше продолжаться не будет. Она не позволит превратить свою жизнь в бесконечное обслуживание этой оравы. Она не позволит им разрушить ее брак, потому что Петр, при всей его любви, был слишком мягок, чтобы противостоять своему клану. Значит, это придется сделать ей.
Сусанна достала телефон. Нашла в списке контактов номер, который не набирала уже несколько лет. Анатолий. Ее однокурсник, а ныне — один из лучших адвокатов по-семейному и имущественному праву в городе. Толя был известен своим острым умом, железной хваткой и великолепным чувством юмора. Именно он ей сейчас и был нужен.
— Толик, привет. «Это Сусанна», —сказала она, когда на том конце ответили. — Узнал?
— Сусанночка! Царица змей! — радостно прогремел в трубке бас Анатолия. — Сколько лет, сколько зим! Конечно, узнал! Тебя забудешь! Как ты? Все так же гипнотизируешь кобр своим взглядом?
— Почти, — усмехнулась Сусанна, чувствуя, как напряжение понемногу отступает. — Только вместо кобр у меня сейчас родственники мужа. И они гораздо ядовитее. Толик, мне нужна твоя помощь. Очень.
— Для тебя — все, что угодно, — серьезно ответил Анатолий. — Рассказывай, какая гидра о семи головах портит тебе жизнь?
И Сусанна рассказала. Все. Про бесконечные набеги, про сломанные вещи, про съеденные запасы, про выкопанные пионы. И про последнюю фразу, ставшую детонатором. «Твоя дача — наша кормушка».
Анатолий слушал молча, лишь изредка хмыкая. Когда Сусанна закончила, он на несколько секунд замолчал, а потом сказал:
— М-да. Клинический случай. Паразитизм в чистом виде. Но не волнуйся, противоядие есть. И мы его приготовим по высшему разряду. У меня уже есть пара идей. Диктуй адрес, стратег. Выезжаю на рекогносцировку. Будем изгонять демонов. Юридически грамотно и с особым цинизмом.
Положив трубку, Сусанна почувствовала, как на душе стало легче. Впервые за долгие месяцы у нее появилась надежда. Она еще не знала, какой именно план родится в хитроумной голове Анатолия, но была уверена в одном: представление для обнаглевшей родни только начинается. И финал им очень не понравится.
Петр поднялся в спальню через час. Он выглядел подавленным и виноватым.
— Сусанна, прости их, — начал он, присаживаясь на край кровати. — Они не со зла. Просто... они так привыкли.
— Привыкли к чему, Петя? — спокойно спросила она, глядя ему прямо в глаза. — К тому, что можно вести себя как свиньи, и им за это ничего не будет? К тому, что твой дом — это проходной двор?
— Ну не преувеличивай...
— Я не преувеличиваю! — ее голос сорвался. — Я констатирую факты! Твоя сестра только что назвала наш дом кормушкой! Ты понимаешь смысл этого слова? Кормушка! Это место, куда приходят жрать! Они не считают это домом! Они не уважают ни тебя, ни меня, ни наш труд!
— Я поговорю с ними, — пообещал Петр, хотя оба понимали, что эти разговоры ни к чему не приведут. Он говорил с ними уже десятки раз.
— Не надо, — остановила его Сусанна. — Больше не надо разговоров. Я все решила. С этого дня все будет по-другому.
Петр удивленно посмотрел на жену. В ее голосе звучали новые, незнакомые ему металлические нотки. В ее взгляде была стальная решимость, которой он никогда раньше не видел. И ему стало немного не по себе. Он вдруг понял, что его тихая, интеллигентная Сусанна способна на многое, если ее довести до крайности. А его семья, кажется, только что это сделала.
Анатолий приехал через два часа. Высокий, широкоплечий, с копной вьющихся темных волос и лукавыми искорками в глазах, он был полной противоположностью флегматичному Петру. Из своей машины он вышел с большим армейским ящиком, на котором было написано «Противоядие».
— Привет, семейка Адамс! — весело крикнул он, входя в дом и с любопытством оглядывая ошарашенных родственников. — А где тут у вас главный вампир? Мне нужно взять у него пробу слюны. Для анализа на содержание совести.
Лидия побагровела.
— Это еще кто такой? — прошипела она, обращаясь к Петру.
— Анатолий. Адвокат, — представился он сам, ставя ящик на пол и протягивая Лидии руку. — Можно просто «ваша кара небесная». Очень приятно.
Родня замерла. Слово «адвокат» подействовало на них, как холодный душ. Сусанна, наблюдавшая за сценой из дверного проема, едва сдержала улыбку. Шоу началось.
Анатолий, не обращая внимания на общую растерянность, прошел в гостиную и по-хозяйски расположился в кресле.
— Итак, друзья мои, — начал он, потирая руки. — У меня для вас две новости. Как водится, хорошая и плохая. С какой начнем?
— Мы с вами не о чем разговаривать, — процедила Лидия, приходя в себя. — Это наш семейный дом, и посторонним здесь не место.
— Ошибаетесь, мадам, — вежливо, но твердо возразил Анатолий. — Во-первых, по документам этот дом принадлежит Сусанне Андреевне и Петру Викторовичу в равных долях. Так что он не «ваш семейный», а их частная собственность. А во-вторых, я здесь не как посторонний, а как официальный представитель одного из собственников, а именно Сусанны Андреевны. И у меня есть все полномочия, чтобы попросить вас... как бы это помягче сказать... освободить помещение.
Наступила оглушительная тишина. Родственники переглядывались, не веря своим ушам.
— Что? — первой опомнилась Лидия. — Да как ты смеешь! Петя, скажи ему!
Петр молчал, растерянно глядя то на жену, то на сестру, то на невозмутимого адвоката.
— А теперь, собственно, новости, — продолжил Анатолий, как ни в чем не бывало. — Хорошая новость: вы все еще можете уйти по-хорошему. Собрать свои вещи и отбыть в родные пенаты. Плохая новость: если вы не сделаете этого в течение, скажем, часа, мне придется вызвать наряд полиции. И тогда ваше отбытие будет уже не таким комфортным. Статья 139 Уголовного кодекса, «Нарушение неприкосновенности жилища». Очень неприятная статья, доложу я вам.
Он открыл свой ящик, который оказался портативным баром, достал бутылку дорогого коньяка и пару бокалов.
— Сусанночка, сокровище мое, не составишь компанию старому другу? Отметим начало новой жизни.
Сусанна, чувствуя, как по венам разливается пьянящее чувство свободы, кивнула и села рядом.
— Ты... ты... — Лидия задыхалась от возмущения. — Ты предатель, Петя! Ты позволяешь этой... этой змее выгонять твою родную семью из твоего же дома!
— Это и ее дом тоже, Лида, — наконец подал голос Петр. Он посмотрел на жену, на ее спокойное, решительное лицо, и что-то в нем изменилось. Он вдруг увидел всю ситуацию ее глазами. Увидел всю наглость, всю потребительскую сущность своих родственников. И ему стало стыдно. Стыдно за них и за свою многолетнюю слабость. — И она права. Вы перешли все границы.
Это был удар под дых. Лидия и остальные смотрели на Петра, как на иуду.
— Значит, так, да? — прошипела она. — Ну что ж. Попомнишь ты у меня это, братец. И ты, — ее взгляд, полный ненависти, впился в Сусанну. — Ты еще пожалеешь, что связалась с нами!
— Не думаю, — спокойно ответила Сусанна, пригубив коньяк. — Жалею я только о том, что не сделала этого раньше.
Родственники начали собираться. Сборы сопровождались проклятиями, угрозами и громким хлопаньем дверьми. Через час дом опустел. Впервые за долгое время в нем воцарилась тишина. Настоящая, звенящая тишина, не нарушаемая чужими криками, смехом и шагами.
Петр подошел к Сусанне и взял ее за руку.
— Прости меня, — тихо сказал он. — Я был слеп.
— Ничего, — ответила она, сжимая его пальцы. — Главное, что ты прозрел.
Анатолий, наблюдавший за ними с улыбкой, поднял свой бокал.
— За прозрение! И за то, чтобы в вашем доме отныне водились только те змеи, которых вы сами пригласите!
Они рассмеялись. Это был смех облегчения, смех победы. Но Сусанна знала, что это еще не конец. Ее «змеиная» родня так просто не сдастся. И была к этому готова.
Следующие несколько дней прошли в блаженной тишине. Сусанна и Петр наслаждались обществом друг друга, гуляли по лесу, читали книги на веранде. Петр, вдохновленный переменами, начал новую серию картин, которые получались на удивление яркими и жизнерадостными. Сусанна приводила в порядок сад, с горечью осматривая клумбу, где раньше росли ее любимые пионы.
Но идиллия была недолгой. В пятницу вечером, когда они сидели у камина, раздался телефонный звонок. Звонила мать Петра, Антонина Васильевна. Она жила в другом городе и в набегах на дачу не участвовала, но всегда была в курсе всех семейных дел, получая информацию от Лидии.
— Петенька, сынок, что у вас там происходит? — запричитала она в трубку. — Лидочка звонит, плачет. Говорит, Сусанна вас из дома выгнала, с каким-то бандитом связалась!
Петр вздохнул. Он знал, что этот разговор будет тяжелым.
— Мама, это не бандит, а адвокат. И Сусанна никого не выгоняла. Она просто попросила всех уехать. Они вели себя безобразно.
— Как это безобразно? — возмутилась Антонина Васильевна. — Они же твоя семья! Они тебе помогали!
— Чем они помогали, мама? Тем, что съедали все наши запасы и ломали наши вещи?
— Ну, детки шалят, с кем не бывает! А еда... Неужели тебе для родных жалко куска хлеба? Я тебя не так воспитывала!
Петр пытался объяснить матери ситуацию, но она его не слушала. В ее картине мира Лидия и остальные были невинными овечками, а Сусанна — коварной змеей-искусительницей, которая охмурила ее сына и пытается поссорить его с семьей.
— Ты должен извиниться перед ними! — требовала она. — И позвать их обратно! Иначе я тебя знать не хочу!
Петр положил трубку, совершенно разбитый. Сусанна подошла и обняла его.
— Не переживай. Мы справимся.
— Она не понимает, — с горечью сказал он. — Она думает, что ты хочешь отобрать меня у них.
— А я хочу отобрать тебя у них? — мягко спросила Сусанна.
Петр посмотрел на нее. В ее глазах он увидел любовь, понимание и поддержку. И ни капли злости или обиды.
— Нет, — твердо сказал он. — Ты хочешь вернуть меня себе. Нам.
На следующий день они по совету Анатолия сменили все замки и установили систему видеонаблюдения. Анатолий, заехавший проконтролировать процесс, был весел и полон энтузиазма.
— Отличная система! — одобрил он. — Датчики движения, запись в облако... Теперь, если наши упыри сунутся, у нас будет отличное видео для ютуба. Назовем канал «Нашествие варваров, или Родственники в дикой природе».
Он рассказал забавную историю из своей практики, чтобы разрядить обстановку.
— Был у меня один клиент, дед-божий одуванчик. Тихий, скромный. А сынок у него был — копия твоей золовки, только в штанах. Тоже считал, что отцовская квартира — это его личная корчма. Приходил с дружками, гулянки устраивал, отца в свою же комнату запирал. Дед терпел-терпел, а потом пришел ко мне. Говорит: «Сделай что-нибудь, мил человек. Сил моих больше нет». Ну, мы с ним и сделали. Выписали сыночка из квартиры через суд. Основание — невозможность совместного проживания. Сынок, когда повестку получил, прибежал к отцу, орал, кулаками стучал. А дед ему спокойно так говорит: «Извини, сынок. Ты мне не по карману. Твои гулянки дороже, чем моя пенсия». Тот аж опешил. А потом мы еще и иск подали о возмещении материального ущерба. Насчитали там и за сломанную мебель, и за залитых соседей, и за моральный вред. Сыночек теперь отцу алименты платит. И в гости не ходит. Боится.
История была смешной, но Сусанна поняла намек. Анатолий давал ей понять, что закон на ее стороне, и что при необходимости можно действовать еще жестче.
И эта необходимость не заставила себя ждать. В субботу утром к их воротам подъехала машина Лидии. Из нее вышли сама Лидия, ее муж Игорь и двое их сыновей. Они, не таясь, направились к калитке. Увидев новый замок, Лидия на мгновение опешила, а потом начала яростно дергать ручку.
— Открывайте! — кричала она. — Я знаю, что вы дома!
Сусанна и Петр наблюдали за ними на мониторе.
— Что будем делать? — спросил Петр.
— Наслаждаться шоу, — спокойно ответила Сусанна, набирая номер Анатолия. — Толик, они здесь. Цирк приехал.
— Отлично! — обрадовался тот. — Не вступайте в переговоры. Просто ждите. Я выслал к вам группу поддержки.
Через пятнадцать минут к дому подъехал черный внедорожник, из которого вышли двое крепких мужчин в форме частного охранного предприятия.
— Добрый день, — вежливо обратился один из них к Лидии. — Вы что-то хотели?
— Это дом моего брата! — заявила она. — А они нас не пускают!
— У вас есть документы, подтверждающие ваше право на нахождение на этой частной территории? — поинтересовался охранник.
— Какие еще документы? — взвилась Лидия. — Я его сестра!
— Родственные связи не являются основанием для проникновения на частную собственность без согласия владельцев, — монотонно произнес охранник. — Прошу вас покинуть территорию. В противном случае мы будем вынуждены применить специальные средства.
Сыновья Лидии, два здоровых лба, решили, видимо, что форма — это просто маскарад, и двинулись на охранников. Это было большой ошибкой. Через несколько секунд оба они лежали на земле, а их руки были заломлены за спину.
Лидия завизжала. Игорь, до этого молча стоявший в стороне, попытался вмешаться, но второй охранник одним движением уложил его рядом с сыновьями.
— Вызывайте полицию! — кричала Лидия. — Это бандиты!
— Полиция уже едет, — невозмутимо сообщил охранник. — Мы их вызвали, как только вы попытались незаконно проникнуть на охраняемый объект.
Приехавший наряд полиции долго разбирался в ситуации. Лидия кричала, что это ее дом, что ее детей избили, что Сусанна — ведьма, которая всех приворожила. Сусанна и Петр, выйдя к полицейским, спокойно предъявили документы на дом и договор с охранным агентством. А потом показали видеозапись, на которой было отчетливо видно, кто на кого напал.
В итоге семейство Лидии увезли в отделение для дальнейших разбирательств. Им грозил штраф за мелкое хулиганство и нарушение общественного порядка.
Вечером снова позвонила Антонина Васильевна. На этот раз она не кричала, а плакала.
— Что же вы делаете, ироды! — рыдала она. — Своих же в полицию сдали! Лидочку до нервного срыва довели! Детишек покалечили!
— Мама, никто их не калечил, — устало сказал Петр. — Они сами полезли в драку. Есть видеозапись.
— Не хочу я ничего слышать! — кричала она. — Если ты не заберешь заявление, я тебя прокляну!
Петр молча положил трубку. Сусанна видела, как ему тяжело. Несмотря ни на что, это была его семья.
— Может, мы зря все это затеяли? — с сомнением спросил он.
— Не зря, — твердо ответила Сусанна. — Пойми, это как с опухолью. Если ее не вырезать, она убьет весь организм. Твоя семья — это опухоль, которая разрушает нашу жизнь. И мы должны ее удалить. Больно, неприятно, но необходимо.
Она была права, и он это понимал.
Через несколько дней им пришла повестка в суд. Лидия подала иск о признании за ней права пользования домом. В своем заявлении она утверждала, что вложила в строительство дачи огромные средства, помогала брату во всем, а коварная невестка теперь пытается лишить ее законной доли.
— Бред какой-то, — сказал Петр, прочитав иск. — Она ни копейки не вложила.
— А вот это ей придется доказать в суде, — усмехнулся Анатолий, которому они тут же позвонили. — А у нее, я так понимаю, ни чеков, ни расписок нет. Так что не волнуйтесь. Этот суд мы выиграем с разгромным счетом. И еще и встречный иск подадим — о клевете и возмещении морального вреда.
Суд превратился в настоящий фарс. Лидия и ее свидетели — те самые родственники, что гостили на даче, — путались в показаниях, врали, несли откровенную чушь. Лидия утверждала, что дала брату в долг миллион рублей наличными, но никаких доказательств предоставить не смогла. Тетка из Воронежа божилась, что своими глазами видела, как Лидия передавала деньги, но не могла вспомнить ни дату, ни время, ни даже в каких купюрах была сумма.
Анатолий разносил их показания в пух и прах. Он задавал едкие, точные вопросы, ловил их на противоречиях, доводил до белого каления. Судья, пожилая, уставшая женщина, с трудом сдерживала раздражение.
Сусанна и Петр предоставили суду все документы: договор купли-продажи участка, чеки на стройматериалы, договоры с подрядчиками. Все расходы были оплачены с их общего счета, на который поступала зарплата Сусанны и гонорары Петра.
Итог был предсказуем. В иске Лидии было отказано в полном объеме. А их встречный иск о клевете был удовлетворен. Суд обязал Лидию выплатить им компенсацию морального вреда — сто тысяч рублей. Сумма была не такой большой, но для Сусанны это была принципиальная победа.
После суда Лидия подкараулила их в коридоре. Ее лицо было искажено злобой.
— Я вас уничтожу! — прошипела она. — Вы у меня по миру пойдете!
— Удачи, — холодно бросила Сусанна и, взяв Петра под руку, пошла к выходу.
Они думали, что на этом все закончится. Но они ошибались. Родственники затаились, но не успокоились. Они начали вести против них подпольную войну. Распускали про Сусанну грязные слухи среди соседей по даче, писали на нее анонимные жалобы во все инстанции — в опеку (хотя детей у них не было), в налоговую, в санэпидемстанцию.
К ним зачастили с проверками. Это было утомительно и неприятно, но все проверки заканчивались ничем — у них все было в порядке. Соседи, которые сначала косились на Сусанну, вскоре поняли, что к чему, и перестали верить сплетням. Некоторые даже подходили и выражали свою поддержку.
Апогеем этой войны стала попытка поджога. Однажды ночью они проснулись от запаха дыма. Горела веранда. К счастью, они вовремя проснулись и успели потушить огонь до приезда пожарных. Ущерб был не очень большим, но сам факт поверг их в шок.
Полиция завела уголовное дело. Прямых улик не было, но у всех, включая следователя, было одно подозрение — родственники.
Именно в этот момент Петр окончательно сломался. Он понял, что его семья способна не только на подлость, но и на настоящее преступление. Он сам поехал к матери и сестре и сказал им все, что о них думает. Это был долгий, тяжелый разговор, полный криков, слез и взаимных обвинений. В конце он сказал:
— Я больше не хочу вас знать. У меня нет ни сестры, ни матери. У меня есть только жена. И если вы еще хоть раз приблизитесь к ней или к нашему дому, я сам посажу вас в тюрьму.
Он ушел, хлопнув дверью, и больше никогда не возвращался.
С тех пор прошло несколько лет. Жизнь Сусанны и Петра постепенно вошла в спокойное, мирное русло. Они восстановили веранду, посадили новые пионы. Петр стал известным художником, его картины выставлялись в престижных галереях. Сусанна защитила докторскую диссертацию и возглавила лабораторию в своем институте.
О родственниках они почти ничего не слышали. Знали только, что Лидия после всех скандалов и судов развелась с мужем, ее сыновья связались с плохой компанией. Антонина Васильевна осталась совсем одна. Иногда она пыталась звонить Петру, но он не брал трубку. Закон бумеранга сработал. Каждый получил то, что заслужил.
Однажды летним вечером Сусанна и Петр сидели на своей новой веранде и пили чай. Рядом, в манеже, агукал их годовалый сын, рыжий и зеленоглазый, как мама.
— Знаешь, я иногда думаю, — сказал Петр, глядя на жену с нежностью, — если бы не та история, мы бы, наверное, не были так счастливы. Она нас закалила. Сделала сильнее.
— Возможно, — согласилась Сусанна. — Любой яд в малых дозах может стать лекарством. Главное — вовремя найти противоядие.
Она улыбнулась. В ее жизни больше не было места ядовитым людям. Только любимый муж, долгожданный сын и тихий, уютный дом, который они отстояли вместе. И это было настоящее, простое человеческое счастье.
Вот так иногда бывает: то, что кажется концом света, на самом деле оказывается началом новой, лучшей жизни.