— Завещание моей матери оглашу после похорон, — нотариус поправил очки, глядя на заплаканную Марину, которая сжимала в руках платок. — Но есть одно условие, которое покойная Анна Михайловна просила озвучить сразу.
Марина подняла глаза. Рядом с ней сидел муж Павел, а напротив — свекровь Галина Петровна, которая даже не пыталась скрыть своего интереса к происходящему.
Три дня назад умерла мама Марины. Внезапно, от инфаркта. Женщине было всего пятьдесят восемь лет, и она оставила после себя трёхкомнатную квартиру в центре города — единственное, что осталось от бывшего мужа после развода двадцать лет назад.
— Какое условие? — тихо спросила Марина.
Нотариус откашлялся.
— Анна Михайловна завещала квартиру вам, Марина Сергеевна. Но с одним условием — вы должны жить в ней. Если в течение года после вступления в наследство квартира будет пустовать или вы её продадите, она перейдёт благотворительному фонду.
Галина Петровна резко выпрямилась на стуле.
— То есть моя невестка получает квартиру стоимостью в несколько миллионов? — её голос дрожал от едва сдерживаемого возбуждения.
— Свекровь, это квартира моей мамы, — устало сказала Марина.
— Теперь это квартира нашей семьи! — отрезала Галина Петровна. — Павлуша, ты же понимаешь, что это значит? Мы наконец-то сможем расширить жилплощадь!
Марина почувствовала, как внутри поднимается волна тревоги. Она знала свою свекровь уже пять лет — с момента свадьбы с Павлом. Галина Петровна всегда была женщиной властной и расчётливой, но до этого момента её интерес ограничивался контролем над сыном и периодическими замечаниями в адрес невестки.
— Мам, давай обсудим это позже, — неуверенно сказал Павел. — Марина только что похоронила маму.
— Именно поэтому нужно обсудить всё сейчас! — Галина Петровна повернулась к нотариусу. — А что будет, если они с Павлом переедут в эту квартиру вместе?
Нотариус пожал плечами.
— Условие гласит, что Марина Сергеевна должна проживать в квартире. С кем — не уточняется.
Глаза свекрови загорелись.
Вечером того же дня, когда поминки закончились и гости разошлись, Галина Петровна осталась в квартире Марины и Павла. Она расположилась на кухне как полноправная хозяйка и начала излагать свой план.
— Значит, так, — начала она, наливая себе чай из чайника, который только что вскипятила Марина. — Вы переезжаете в квартиру твоей матери. Это три комнаты, там места всем хватит.
— Всем? — не поняла Марина.
— Ну конечно! Я тоже туда переезжаю! — Галина Петровна улыбнулась. — Моя однушка на окраине давно меня не устраивает. А тут центр города, вся инфраструктура!
Марина оторопела.
— Галина Петровна, но это же...
— Что «это же»? — свекровь прищурилась. — Ты хочешь сказать, что я, мать Павла, не имею права жить с вами? Что ты собираешься разлучить меня с сыном?
— Я не это имела в виду...
— А что ты имела в виду? — Галина Петровна встала и подошла к Марине вплотную. — Твоя мать оставила огромную квартиру. Ты одна там жить не будешь — условие завещания это позволяет. Павел — твой муж, он имеет право там жить. А я — его мать, я воспитала его, выучила, на ноги поставила!
— Мам, может, не стоит торопиться? — робко вмешался Павел.
Галина Петровна резко повернулась к сыну.
— Павлуша, ты что, хочешь, чтобы твоя мать жила в убогой однушке, пока вы наслаждаетесь роскошной квартирой в центре? Это благодарность за всё, что я для тебя сделала?
Павел опустил глаза.
— Конечно, мам, ты права.
Марина посмотрела на мужа с недоумением. Неужели он не понимает, к чему всё идёт?
— Паш, давай обсудим это вдвоём, — попросила она.
— Что тут обсуждать? — фыркнула свекровь. — Всё решено! Завтра начинаем переезд. Я уже договорилась с грузчиками.
— Завтра? — Марина не верила своим ушам. — Но мне нужно разобрать мамины вещи, привести квартиру в порядок...
— Вот и разберёшь! А я помогу! — Галина Петровна довольно улыбнулась. — Кстати, там наверняка много ненужного хлама. Выбросим всё старьё, сделаем современный ремонт!
— Это не старьё, это мамины вещи! — голос Марины дрогнул.
— Ну вот, опять слёзы! — свекровь театрально вздохнула. — Павлуша, поговори с женой! Объясни ей, что жизнь продолжается!
Когда свекровь наконец ушла, Марина попыталась поговорить с мужем.
— Паш, ты правда думаешь, что это хорошая идея? Твоя мама хочет переехать к нам насовсем!
— А что в этом плохого? — Павел пожал плечами. — Ей правда тяжело в той однушке. Колени болят, а там четвёртый этаж без лифта.
— Но это квартира моей мамы! Я хотела сохранить там её память, её вещи...
— Марин, ну что ты как маленькая? — Павел обнял жену. — Память в сердце, а не в вещах. И потом, мама права — квартира большая, места всем хватит.
Марина поняла, что спорить бесполезно. Павел всегда слушался свою мать, даже когда та была неправа.
Переезд начался через два дня. Галина Петровна появилась рано утром с целой бригадой грузчиков и сразу взяла командование на себя.
— Это всё на выброс! — указывала она на мебель в квартире покойной Анны Михайловны. — И это тоже! Старый диван, древний сервант — кому это нужно?
— Это мамин любимый сервант! — попыталась возразить Марина. — В нём её посуда, подарки...
— Посуду оставим, если она приличная, а сервант — на свалку! — отрезала свекровь. — Я уже заказала новую мебель, завтра привезут.
— Вы заказали мебель? На какие деньги?
Галина Петровна усмехнулась.
— Павлуша дал. Из ваших общих сбережений. Ты же не против, чтобы твой муж обустроил квартиру, в которой будет жить?
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Их сбережения — это были деньги на отпуск, который они планировали уже год.
— Паш! — она бросилась искать мужа.
Павел стоял в коридоре и руководил выносом вещей.
— Паш, твоя мама говорит, что ты отдал наши сбережения на мебель!
— Ну да, а что? — он даже не повернулся к жене. — Мебель нужна, мама выбрала хорошую.
— Но мы же копили на отпуск!
— Отпуск подождёт. Сейчас важнее обустроить жильё.
Марина отошла в сторону, чувствуя полное бессилие. Её мамина квартира на глазах превращалась в чужое жильё, где командовала свекровь.
К вечеру квартира была неузнаваемой. Исчезла вся мебель Анны Михайловны, кроме нескольких стульев и старого письменного стола, который Марина буквально отвоевала. Галина Петровна расположилась в самой большой комнате, объявив её своей спальней.
— А мы с Пашей где будем? — спросила Марина.
— Во второй комнате, конечно! Третья будет гостиной. Нужно же где-то гостей принимать!
— Но третья комната — мамин кабинет...
— Была кабинетом! — поправила свекровь. — Теперь будет гостиной. И вообще, Марина, хватит ныть! Радоваться должна, что я взяла на себя обустройство квартиры!
Следующие недели превратились в кошмар. Галина Петровна полностью захватила власть в квартире. Она командовала ремонтом, выбрасывала вещи Анны Михайловны, невзирая на протесты Марины, и устанавливала свои порядки.
— С завтрашнего дня готовишь только то, что я скажу! — объявила она за ужином. — Твои eksperimenti с едой мне надоели. И Павлуше вредно есть всякую ерунду.
— Какую ерунду? Я готовлю обычную еду!
— Обычную? — фыркнула свекровь. — Вчерашняя курица была пересолена, а салат вообще есть невозможно было!
— Паш, ты же говорил, что всё вкусно! — Марина посмотрела на мужа.
Павел неопределённо пожал плечами.
— Ну, мама лучше знает, что полезно.
Галина Петровна довольно улыбнулась.
— И ещё! С понедельника я записалась на курсы массажа. Буду ходить три раза в неделю. Ты будешь отвозить меня и забирать.
— Но я работаю! — возмутилась Марина.
— Ну и что? Отпросишься на часок. Или возьми отгулы. В конце концов, я твоя свекровь, ты обязана обо мне заботиться!
— Я не обязана...
— Что?! — Галина Петровна вскочила из-за стола. — Ты смеешь мне перечить? В моей квартире?
— Это не ваша квартира! Это мамина квартира!
— Которую она завещала тебе! А ты — жена моего сына! Значит, квартира семейная! И я, как старшая в семье, устанавливаю здесь правила!
Павел молчал, уткнувшись в тарелку.
— Паш, скажи хоть что-нибудь! — взмолилась Марина.
— Мам права, — пробормотал он. — Нужно уважать старших.
В тот вечер Марина впервые заперлась в ванной и разрыдалась. Она теряла всё — память о маме, свой дом, уважение мужа. Квартира, которая должна была стать её убежищем, превратилась в тюрьму.
Через месяц ситуация стала совсем невыносимой. Галина Петровна окончательно освоилась в роли хозяйки и начала принимать гостей. Её подруги приходили почти каждый день, и Марина должна была их обслуживать.
— Марина! Завари чай покрепче! И пирог порежь! — кричала свекровь из гостиной.
— И печенье принеси! То, которое вчера купила! — добавляла она.
Марина металась по кухне, стараясь всё успеть. На работе начались проблемы — она часто отпрашивалась, чтобы отвезти свекровь на её курсы или по магазинам.
— Марина Сергеевна, так больше продолжаться не может, — сказал ей начальник. — Вы срываете дедлайны, постоянно отсутствуете. Либо работа, либо ваши семейные дела.
— Я постараюсь всё наладить, — пообещала Марина, хотя сама не верила в это.
Вечером она попыталась поговорить с Павлом.
— Меня могут уволить! Твоя мама требует, чтобы я постоянно была при ней!
— Ну и что? — Павел пожал плечами. — Я зарабатываю достаточно. Можешь стать домохозяйкой.
— Я не хочу быть домохозяйкой! Я люблю свою работу!
— А я люблю свою маму! — огрызнулся Павел. — И не позволю тебе её обижать!
— Я её не обижаю! Я просто прошу дать мне возможность жить нормальной жизнью!
— Нормальной? — в разговор вмешалась Галина Петровна, которая подслушивала за дверью. — Это я-то мешаю тебе жить нормально? Да я тебе квартиру обустроила! Порядок навела! А ты, неблагодарная, ещё смеешь жаловаться!
Она повернулась к сыну.
— Павлуша, твоя жена совсем обнаглела! Получила квартиру в наследство и возомнила себя королевой! А то, что мы с тобой вложили в ремонт все деньги, ей всё равно!
— Мам, успокойся, — Павел обнял мать. — Марина просто устала. Она привыкнет.
— Привыкнет? — Галина Петровна всхлипнула. — А если не привыкнет? Если будет продолжать унижать меня, твою мать?
— Я никого не унижаю! — крикнула Марина.
— Молчать! — рявкнул Павел. — Видишь, до чего ты довела маму? Проси прощения!
— За что?!
— За своё хамство! За неуважение! За всё!
Марина посмотрела на мужа и не узнала его. Это был чужой человек, полностью подконтрольный своей матери.
— Я не буду просить прощения за то, чего не делала.
— Тогда спи на кухне! — Павел указал на дверь. — Пока не образумишься!
Той ночью Марина действительно спала на кухне, на старом раскладном кресле. Утром у неё болела спина, но она пошла на работу, стараясь не показывать своего состояния.
День выдался тяжёлым. Начальник снова вызвал её и предупредил — ещё одно опоздание или отгул, и она уволена. Марина пообещала, что больше такого не повторится, хотя знала — Галина Петровна не даст ей спокойно работать.
Вечером, вернувшись домой, она застала в квартире переполох. Галина Петровна металась по комнатам с телефоном в руке.
— Где моё золотое кольцо? — кричала она. — Куда оно делось?
— Какое кольцо? — устало спросила Марина.
— То, которое мне покойный муж подарил! Оно было на комоде в моей комнате, а теперь пропало!
Марина пожала плечами.
— Я не видела никакого кольца. Может, вы сами куда-то положили?
— Сама? — Галина Петровна прищурилась. — Или может, кто-то взял? Кто-то, кому нужны деньги?
— Вы на что намекаете?
— А то ты не понимаешь! — свекровь подошла вплотную. — У меня пропадают вещи с тех пор, как мы сюда переехали! Сначала серёжки, теперь кольцо!
— Я не брала ваши вещи!
— А кто тогда? Павел? Он своей матери воровать не будет!
В этот момент пришёл Павел.
— Что случилось?
— У меня пропало кольцо! — Галина Петровна бросилась к сыну. — Твоя жена его украла!
— Я ничего не крала! — возмутилась Марина.
Павел посмотрел на жену холодным взглядом.
— Покажи свою сумку.
— Что? Ты мне не веришь?
— Покажи сумку! — повторил он жёстко.
С дрожащими руками Марина открыла сумку. Павел вытряхнул содержимое на стол и начал рыться. Внезапно из бокового кармана выпало золотое кольцо.
— Вот! — торжествующе воскликнула Галина Петровна. — Я же говорила!
Марина оторопела.
— Я не клала его туда! Клянусь, я не брала!
— Хватит врать! — Павел схватил жену за плечи. — Ты воровка! Обокрала мою мать!
— Паш, я не брала! Кто-то подложил!
— Кто? Я? Мама? — он тряхнул её. — Признавайся!
Марина посмотрела на свекровь и увидела в её глазах торжество. Всё стало ясно — Галина Петровна сама подложила кольцо, чтобы её подставить.
— Она сама положила! — указала Марина на свекровь. — Она хочет меня выжить!
Удар был настолько неожиданным, что Марина не успела увернуться. Павел ударил её по лицу с такой силой, что она упала на пол.
— Не смей обвинять мою мать! — прорычал он.
Галина Петровна всхлипнула и прижалась к сыну.
— Павлуша, что нам с ней делать? Она опасна! Сегодня кольцо, завтра квартиру захочет продать!
— Не захочет! — Павел поднял Марину за волосы. — Сейчас она подпишет бумагу, что не будет продавать квартиру без нашего согласия!
— Это моя квартира! — прохрипела Марина.
— Это семейная квартира! — Павел снова ударил её, на этот раз в живот.
Марина согнулась от боли. Галина Петровна тем временем уже доставала какие-то бумаги.
— Вот, я заранее подготовила! Нотариально заверим завтра!
— Я не подпишу! — Марина попыталась встать, но Павел толкнул её обратно на пол.
— Подпишешь! — он навис над ней. — Или я сдам тебя в полицию за воровство!
— Меня оправдают!
— Посмотрим! У меня есть свидетель — моя мать! А у тебя никого!
Марина понимала, что он прав. Против неё двое, и никто не поверит, что респектабельная пожилая женщина сама подложила кольцо невестке.
— Хорошо, — прошептала она. — Я подпишу.
Дрожащей рукой она поставила подпись на бумаге, даже не читая, что там написано. Галина Петровна удовлетворённо кивнула.
— Вот и умница! А теперь марш на кухню! И чтобы я тебя не видела до завтра!
Марина поднялась и, пошатываясь, пошла на кухню. За спиной она слышала, как свекровь успокаивает Павла.
— Не переживай, сынок! Всё будет хорошо! Мы её воспитаем!
На кухне Марина села на старое кресло и попыталась собраться с мыслями. Нужно было что-то делать, но что? Уйти? Но квартира на неё оформлена, если она уйдёт — потеряет наследство матери. Остаться? Но это означало жить в аду.
Внезапно зазвонил её телефон. На экране высветилось незнакомое имя.
— Алло?
— Марина Сергеевна? Это Елена Васильевна, соседка вашей мамы. Помните меня?
— Да, конечно, — Марина вспомнила пожилую женщину, которая жила этажом выше.
— Я хотела с вами поговорить. Можете подняться ко мне? Это важно.
Марина тихо выскользнула из квартиры и поднялась на этаж выше. Елена Васильевна впустила её и ахнула.
— Господи, что с вашим лицом?
Марина молча показала синяки. Соседка покачала головой.
— Я так и думала, что до этого дойдёт. Слышу же, как там у вас кричат. Садитесь, я вам кое-что покажу.
Она достала телефон и включила видеозапись.
— Я установила камеру в коридоре после того, как у меня попытались вскрыть дверь. И знаете, что я увидела сегодня днём?
На экране была чётко видна Галина Петровна, которая выходит из квартиры Марины, оглядывается и что-то прячет в карман. Потом она возвращается в квартиру.
— Это было за час до того, как вы пришли с работы, — сказала Елена Васильевна. — Я думаю, она что-то вынесла, а потом обвинила вас.
Марина не могла поверить своему счастью.
— Это же доказательство!
— Именно! И я готова свидетельствовать. Ваша мама была моей подругой, Марина. Я не позволю этим извергам отнять у вас квартиру.
— Но что мне делать? Муж не поверит...
— А вы не мужу показывайте. Идите прямо в полицию. Напишите заявление о побоях и мошенничестве. У вас есть доказательства — синяки и эта видеозапись.
Елена Васильевна дала Марине ещё один совет.
— И знаете что? Я слышала, как ваша свекровь по телефону хвасталась подруге, что скоро выживет вас и квартира достанется её сыну. Она даже сказала, что специально устроила эту провокацию с кольцом.
— Вы это слышали?
— Да, она очень громко говорит. Думаю, полиции будет интересно это узнать.
Марина обняла соседку.
— Спасибо вам огромное!
— Не за что, дорогая. Идите в полицию прямо сейчас. Чем быстрее, тем лучше.
Марина спустилась вниз, но в квартиру возвращаться не стала. Она вызвала такси и поехала прямо в отделение полиции.
Дежурный следователь, молодая женщина лет тридцати пяти, внимательно выслушала Марину, посмотрела видеозапись и сфотографировала синяки.
— Бумагу, которую вас заставили подписать, у вас с собой нет?
— Нет, они её забрали.
— Ничего, мы её изымем. Вы написаете заявление о побоях и мошенничестве. Соседка готова давать показания?
— Да.
— Отлично. Сейчас поедем к вам домой с нарядом.
Когда полиция появилась в квартире, Галина Петровна попыталась изобразить возмущение.
— Как вы смеете! Это клевета! Моя невестка — воровка!
— У нас есть видеозапись, где видно, как вы выносите что-то из квартиры, — спокойно сказал следователь. — И свидетельские показания о ваших угрозах.
Павел попытался защитить мать.
— Это недоразумение! Марина всё неправильно поняла!
— Синяки на её лице — тоже недоразумение? — следователь показал фотографии.
— Она упала!
— Об кулак вашего сына! — вмешалась Марина.
В итоге и Павла, и Галину Петровну забрали в отделение. Бумагу, которую заставили подписать Марину, изъяли как вещественное доказательство.
Суд состоялся через два месяца. Галину Петровну признали виновной в мошенничестве и приговорили к году условно. Павла — к двум годам условно за побои.
Развод Марина оформила быстро. Павел не сопротивлялся — адвокат объяснил ему, что после всего случившегося у него нет шансов что-либо получить.
Галина Петровна пыталась устраивать скандалы, приходила к квартире, кричала под окнами. Но после того, как Марина вызвала полицию и напомнила об условном сроке, свекровь отстала.
Квартира мамы стала для Марины настоящим домом. Она вернула всю выброшенную мебель со свалки — оказалось, грузчики не успели её увезти далеко. Сервант занял своё привычное место, и Марина расставила в нём мамину посуду.
Через год она встретила Андрея — спокойного, рассудительного мужчину, который не зависел от мнения родителей. Его мама жила в другом городе и никогда не вмешивалась в жизнь сына.
— Знаешь, — сказала Марина, когда они сидели на кухне той самой квартиры, — я думала, что это проклятие — условие мамы жить здесь. А оказалось — спасение. Если бы не оно, Галина Петровна выжила бы меня отсюда гораздо раньше.
— Твоя мама была мудрой женщиной, — улыбнулся Андрей. — Она знала, что тебе понадобится защита.
Марина кивнула, глядя на мамину фотографию на серванте. Да, мама действительно была мудрой. И её последний подарок — не просто квартира, а возможность начать новую жизнь, свободную от токсичных людей и унижений.