— На работе все думали, что я его любовница — а я была просто удобной, — рассказывала я подруге Кате, сидя в кафе после очередного рабочего дня. Слова давались тяжело, потому что признаваться в собственной глупости всегда больно.
— Как это удобной? — Катя отложила ложечку и внимательно посмотрела на меня. — Лен, объясни нормально.
— А так. Виктор Петрович использовал меня как бесплатную секретаршу, водителя, психолога и что там ещё нужно начальнику. А все вокруг думали, что мы спим.
Я вспоминала, как всё начиналось. Пришла в компанию простым менеджером по продажам. Виктор Петрович был директором — солидный мужчина за пятьдесят, разведённый, с детьми от первого брака. Сразу выделил меня из коллектива.
— Ольга Сергеевна, — говорил он, заглядывая в мой кабинет, — не могли бы вы зайти ко мне на минутку?
И начиналось. То документы разобрать помочь, то с клиентом поехать на встречу, то личные дела обсудить. Поначалу я была рада такому вниманию руководства.
— Катя, я думала, он меня как специалиста ценит. Что у меня какие-то особые способности.
— А что потом поняла?
— Что способность у меня была одна — не отказывать.
— И что он просил?
— Всё подряд. Сначала по работе. Потом личные поручения пошли.
Помню, как впервые попросил съездить к его маме в больницу.
— Ольга Сергеевна, у меня важная встреча, а к матери съездить надо. Она в больнице лежит. Не могли бы вы?
— Конечно, Виктор Петрович. А что передать?
— Да так, проведать. Посидеть немного. Она одинокая совсем.
Поехала. Провела у незнакомой старушки полдня. Та была рада гостье, рассказывала про сына, который так занят, что навещать не успевает.
— А вы кто ему будете? — спросила она.
— Коллега, — ответила я.
— А-а-а, — протянула она с пониманием. — Он мне про вас рассказывал. Говорит, очень надёжный человек.
Надёжный человек. Тогда мне это показалось комплиментом.
— И что дальше было? — спросила Катя.
— Дальше поручений стало больше. То к врачу с его дочкой съездить, то продукты для семейного ужина купить, то документы в банк отнести.
— А ты не возмущалась?
— Поначалу нет. Думала, это знак особого доверия.
— А коллеги что говорили?
— А коллеги и начали думать, что я его любовница. Логично же — зачем ещё начальник будет столько внимания уделять подчинённой?
Особенно активно обсуждала это Марина из соседнего отдела.
— Лен, а ты не боишься, что жена узнает? — спрашивала она с ехидной улыбочкой.
— Какая жена? Он же разведён.
— Ну да, официально. А живёт-то с кем-то.
— С кем живёт?
— А откуда мне знать? Но продукты для семейного ужина не сам же покупает.
Тогда я впервые задумалась — а что, если Виктор Петрович действительно с кем-то живёт? И я покупаю продукты для него и его женщины?
— Катя, и тут до меня стало доходить, что что-то не так.
— Что именно?
— Он никогда не рассказывал про личную жизнь. На прямые вопросы отвечал уклончиво.
— А ты спрашивала?
— Пыталась. Говорю — Виктор Петрович, а для кого ужин-то готовить? Сколько человек будет?
— И что отвечал?
— Ну, для семьи. Нас трое будет.
— Нас трое?
— Да. Но кто эти "мы", он не объяснял.
Потом началось ещё интереснее. Стал просить остаться после работы, чтобы поговорить.
— Ольга Сергеевна, у меня проблемы личного характера. Не могли бы вы выслушать?
И рассказывал про отношения с детьми, про бывшую жену, про одиночество. Я слушала, сочувствовала, давала советы.
— Катя, он мне душу изливал. Жаловался, что никто его не понимает, что все вокруг только деньги видят.
— А ты что думала?
— Что он мне доверяет. Что я особенная, раз он со мной откровенничает.
— И долго это продолжалось?
— Месяца четыре. Каждый день что-то новое. То его отвезти куда-то, то привезти, то с кем-то встретиться от его имени.
— А зарплату повышал?
— Нет. Говорил, что пока кризис, но потом обязательно повысит.
— И ты верила?
— Верила. Думала, сейчас трудные времена пройдут, и он меня отблагодарит.
Переломный момент наступил, когда он попросил встретить его маму из больницы и отвезти к нему домой.
— Ольга Сергеевна, я сам не могу, у меня важные переговоры. А мама выписывается.
— Хорошо, встречу. А адрес?
Дал адрес. Поехала за его мамой, привезла по указанному адресу. Дом оказался большой, красивый. Дверь открыла молодая женщина лет тридцати.
— Вы кто? — спросила она.
— Я маму Виктора Петровича привезла из больницы.
— А, понятно. Заходите.
Зашла, помогла старушке устроиться. А женщина эта хозяйничает по дому, как у себя. И обращается к маме Виктора по имени-отчеству, как к свекрови.
— Катя, я поняла, что у него есть жена. Или как минимум сожительница.
— И что ты сделала?
— Ничего. Молча уехала. А вечером он мне звонит, благодарит. Говорит, что без меня бы не справился.
— А про женщину не спросила?
— Не посмела. Подумала, может, это домработница.
— Домработница, которая заботится о свекрови?
— Ну да, глупо. Но я себя убеждала.
Правда открылась случайно. В компанию пришёл новый сотрудник, Алексей. Оказалось, он знаком с Виктором Петровичем лично.
— Лен, а ты знаешь, что наш директор женился недавно? — сказал он как-то за обедом.
— Женился? — я чуть не подавилась.
— Ну да. Жена молодая, красивая. Анной зовут. Они уже полгода как расписались.
Анна. Та самая женщина, которая открыла мне дверь.
— А детей у них нет? — спросила я.
— Пока нет. Но планируют.
Я сидела и чувствовала, как всё внутри переворачивается. Значит, он женат. И я покупала продукты для него и его молодой жены. Возила его маму к ним домой. А все вокруг думали, что я его любовница.
— Катя, мне стало так стыдно. Стыдно за собственную глупость.
— А что ты сделала?
— Пошла к нему в кабинет. Говорю — Виктор Петрович, поздравляю с женитьбой.
— И что он ответил?
— Удивился. Спрашивает — откуда знаете? Говорю — Алексей рассказал.
— И?
— А он как ни в чём не бывало — да, женился. Анна хорошая девушка. А потом сразу — кстати, не могли бы вы сегодня к врачу с дочкой съездить?
— То есть он даже не извинился?
— За что извиняться? С его точки зрения, он ничего плохого не делал.
— А ты что ответила?
— Сказала, что не смогу. У меня свои дела.
— И как он отреагировал?
— Удивился. Говорит — но вы же всегда помогали. Я отвечаю — раньше помогала, а теперь не могу.
С того дня я перестала выполнять его личные поручения. Только рабочие обязанности и всё.
— И что он делал?
— Поначалу пытался давить. Говорил, что я изменилась, стала какой-то чёрствой.
— А потом?
— А потом понял, что даром использовать меня больше не получится, и переключился на новенькую — Светку из бухгалтерии.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Та же схема. Сначала особое внимание, потом личные поручения.
— А она ведётся?
— Пока да. Думает, что она особенная.
— А ты её предупредила?
— Пыталась. Говорю — Света, осторожнее с шефом. Он любит перекладывать личные дела на подчинённых.
— И что она?
— А она — Лена, ты просто завидуешь, что он тебя больше не выделяет.
— Завидуешь чему?
— Его вниманию. Типа, я теперь его правая рука, а ты отошла в сторону.
Катя покачала головой:
— Ну и дурочка.
— Дурочка. Но я же была такой же.
— А что сейчас с ней происходит?
— То же, что было со мной. Ездит по его поручениям, решает личные вопросы. А все думают, что они спят.
— А они спят?
— Не думаю. Он женат на молодой красивой жене. Зачем ему связываться с подчинёнными?
— Тогда зачем он это делает?
— Потому что удобно. Зачем платить секретарше, водителю, помощнице, если можно заставить работать обычную сотрудницу?
— А почему женщины ведутся?
— Потому что хочется чувствовать себя особенной. Думаешь, что у тебя особые отношения с начальником.
— А на самом деле?
— На самом деле ты просто бесплатная прислуга.
— Катя, знаешь, что больше всего обидно?
— Что?
— Что я искренне думала, будто помогаю хорошему человеку. А он просто использовал мою доброту.
— А сейчас что думаешь?
— Что никому нельзя позволять садиться на шею. Даже начальнику.
— А если он опять попросит о чём-то?
— Скажу, что это не входит в мои обязанности.
— А если будет давить?
— Пусть давит. У меня есть должностная инструкция.
— А репутацию не жалко?
— Какую репутацию? Что я была любовницей женатого мужика?
— Ну да.
— Катя, а лучше иметь репутацию дурочки, которую используют?
— Нет, конечно.
— Вот и я так думаю.
Допила кофе, посмотрела на часы.
— Мне пора, завтра рано вставать.
— Лен, а ты не жалеешь, что так долго позволяла собой пользоваться?
— Жалею. Но это урок.
— Какой урок?
— Что доброта должна быть с умом. А не слепая готовность всем помогать.
— А если в следующий раз кто-то попросит помочь?
— Сначала подумаю — а что я получу взамен?
— А если ничего?
— Тогда и помогать не буду.
— Не жестоко?
— Жестоко использовать людей. А защищать себя — нормально.
— А вдруг тебя эгоисткой назовут?
— Пусть называют. Лучше быть эгоисткой, чем удобной дурочкой.
Встала, надела пальто.
— Катя, знаешь, что я поняла за эти месяцы?
— Что?
— Что уважать себя нужно самой. Никто другой этого делать не будет.
— А если люди привыкли к тому, что ты всегда помогаешь?
— Пусть отвыкают. Это их проблемы, а не мои.
— Суровая ты стала.
— Мудрая. Наконец-то.
Вышла на улицу, подышала свежим воздухом. Хорошо, что история с Виктором Петровичем закончилась. Хорошо, что я поняла свою ошибку.
Теперь буду работать только за зарплату. И помогать только тем, кто отвечает взаимностью. А использовать себя больше никому не позволю.
Потому что быть удобной — это не комплимент. Это диагноз. И от этого диагноза нужно лечиться. Пока не поздно.
А то можно всю жизнь прожить в роли безропотной помощницы, которую все используют, но никто не ценит. И умереть с мыслью, что жизнь прошла зря.
Нет уж. Моя жизнь будет прожита для меня. А не для удобства окружающих.
И пусть Светка из бухгалтерии сама доходит до этого понимания. Я свой урок уже выучила.