Есть в истории искусства мастера, руку которых не только невозможно перепутать с современниками, но невозможно понять и то, как сумели они сделаться собой, художниками вне всякой тенденции, единственными в своем роде. Понятно, что многим из них позже подражали, но подражания эти шли, скорее, в русле их успеха и узнаваемости, чем из художественных или философских соображений. Такими уникумами были Эль Греко и Шагал, Гоген и Арчимбольдо. Сегодняшний наш герой тоже из этой, ничтожно малой, части ОСОБЕННЫХ творцов.
Maudie (звучит как «Моди») - по-французски значит «Проклятый». Этим именем он, не без вызова, именовал себя сам, и так вскоре его начали звать в его богемном окружении. Нищий, больной, вечно пьяный и глотающий гашиш, отказывающий себе в самом необходимом (только не в гигиене: Амедео был болезненно чистоплотен и стирал свою одежду каждый день)…
А ведь он мог жить в относительном достатке: мать исправно высылала ему ежемесячно по 200 франков. И у него была пара не очень богатых, но преданных покупателей, которые поддерживали его финансово, по мере своих возможностей . Но, как заметил один из приятелей Модильяни, «когда получаешь 200 франков и 190 из них тут же пропиваешь или выбрасываешь на ветер, непременно впадешь в нищету!» Оказавшись при деньгах, Амедео у цветочниц скупал их товар охапками и раздавал пышные букеты незнакомым женщинам. Или закатывал ужин в ресторане для всего Монмартра (и такие пирушки нередко заканчивались пьяными драками из-за женщин и неизменной полицией). А потом целый месяц стрелял по франку у каждого встреченного знакомого. Постоянная бедность до конца была спутником художника и, по злой иронии судьбы, день его смерти стал первым днем его славы и начала больших продаж его произведений (а сегодня Модильяни - один из самых дорогих художников на рынке искусства).
Амедео («Дедо») Модильяни родился в 1884 году в очень еврейском итальянском городе Ливорно, в сефардской семье. Люди образованные, с изысканным вкусом и тягой к литературе и искусству, его родные, однако, не могли похвалиться ни богатством, ни психическим здоровьем - в нескольких поколениях близкие художника страдали различными маниями, суицидальным поведением, припадками неудержимых гнева и страха. Самому гениальному художнику психиатры ставят, предположительно, диагноз: «Мозаичная» психопатия, осложненная синдромом зависимости от алкоголя и наркотиков; циклотимия.
В большой степени, именно такой тяжелой наследственностью, вкупе с наркоманией, алкоголизмом и туберкулезом, который, в конце концов, свел его в могилу, объясняется психотип Модильяни -человека невыносимого, одновременно страшно жестокого, эгоистичного - и беззаветно преданного друзьям, по-детски, бесконечно щедрого и застенчивого, демонстративно хвастливого и гневливого - и страстно ищущего любви, поддержки, признания. Весь этот буйный коктейль нужно умножить на неудержимую любовь к женскому полу - и неотразимое обаяние в глазах тех самых женщин. Модильяни был опаснейшим сердцеедом.
В Париж (непосредственно на богемный Монмартр) Модильяни попал в 1906 году, оказавшись среди тех, кто делал новое искусство. Новым искусством тогда были фовизм и набиравший силу кубизм. Соседом Модильяни стал Пикассо, а начинал художник в Париже - не только как живописец, но и как скульптор. Денег на дорогостоящий камень у сильно пьющего Амедео практически никогда не было, и он попросту воровал камень на местной стройке. С 1909 года Модильяни на несколько лет забросил живопись вообще, полностью посвятив себя скульптуре. За это время он создал множество причудливых голов из камня, которые он называл "столпы нежности". Эти экзотические изваяния Модильяни создавал под сильнейшим влиянием примитивного искусства Африки, которое так любил - его мастерская была увешана тотемными масками Черного континента, а этот период в творчестве художника критики позже назвали «негритянским».
Модильяни был приверженцем скульптур, вырезанных из цельного куска камня; отливки по гипсовым формам он не создавал. Однако, признания как скульптору ему добиться не удалось. И существует даже распространенная история о том, что однажды отчаявшийся Амедео загрузил свои скульптурные работы в тачку - и выбросил в канал. Спорят, произошло ли это в Ливорно, во время одного из последних приездов Модильяни на родину, или в Париже, но до сих пор ищут, и там, и там. И даже доставали из воды несколько фальсификаций. Помимо непризнания, продолжать заниматься скульптурой Модильяни не позволило здоровье: с детства больные легкие служили ему все хуже - пыль от высекания из камня губительно сказывалась на них.
Одна же из реально сохранившихся «Голов», вышедшая из-под резца Модильяни, серии «Столпы нежности», в 2010 году была продана в Париже на аукционе Christie's за 52,6 млн $, благодаря чему она вошла в десятку самых дорогих скульптур мира.
Помимо Африки, Модильяни был невероятно увлечен искусством Древнего Египта. Анна Ахматова, у которой, в определенный момент жизни, был короткий головокружительный роман с художником (что забавно, во время свадебного путешествия поэтессы с Гумилевым в Париж), вспоминала, что они с Амедео часто ходили в Лувр - исключительно в отдел древнеегипетского искусства, так как, по словам Модильяни, все остальное было "недостойно внимания".
Тот же факт, что помимо африканских масок, на уникальный стиль Модильяни повлиял и древнеегипетский, «амарнский», стиль, особенно четко можно увидеть, рассматривая портрет его фактической жены Жанны Эбютерн, где она изображена сидящей в профиль и с высокой прической: этот образ напоминает известный бюст Нефертити.
Упрощенные формы, вытянутые лица, удлиненные шеи и носы - именно эти изображения затем перекочевали в живописные портреты Модильяни. Как и отсутствие зрачков в глазах - пустые глазницы тоже родом из скульптуры, хотя на этот счет существуют и другие красивые версии.
Например, что герои его полотен написаны безглазыми, если художник считал, что не знает подноготную души своей конкретной модели(или знает, если герой портрета написан с глазами).
Единственная прижизненная персональная выставка картин Модильяни состоялась в декабре 1917 года, стараниями того самого Леопольда Зборовского. Зборовский, будучи товарищем художников, не совсем подходил на роль преуспевающего торговца произведениями искусства. По мнению искусствоведов, этот «удивительный человек с детски чистой душой слишком страстно и бескорыстно любил искусство, чтобы стать преуспевающим маршаном»: «В искусство Модильяни Зборовский влюбился с первого взгляда и сразу уверовал в его великое будущее. Он полюбил не только его картины, но и его самого, полюбил так, как умел любить этот редкостный альтруист, — с полной самоотдачей, с всепрощающей преданностью, без малейшего расчёта и без единого укора». Он отказывал себе с женой в угле для обогрева квартиры, пище и табаке, чтобы уделить из своих невеликих возможностей продукты, холсты и краски для Модильяни.
Та самая единственная персональная выставка Амедео продолжалась несколько часов. Она была закрыта в первый же день работы из-за выставленных там «скандально обнаженных» фигур. Париж того времени сложно было шокировать изображением нагого тела или даже разгуливающими голышом живыми людьми (собственно, сам Модильяни не раз дефилировал пьяным, в чем мать родила, через Монмартр, чаще всего, в компании очередной исступленно влюбленной в него и такой же голой дамы), но тут случилась очередная нелепая случайность: полицейского комиссара, напротив здания участка которого, по несчастью, оказалась расположена галерея рискнувшей предоставить свое помещение арт-дилера Берты Вайль, возмутило, что на картинах у женщин были изображены «срамные волосы». А в участок, между прочим, приходят добропорядочные парижане, в поисках закона и помощи.
Но хотя выставка и продолжалась так невероятно недолго, для Модильяни и это оказалось благом: во-первых, несколько его работ все же успели купить (кстати, одним из покупателей был тот самый комиссар полиции - с тех пор он постоянно тратил деньги на картины Модильяни и, собрав целую коллекцию, в старости стал миллионером). А во-вторых, скандальное запрещение выставки – это, как бы то ни было, сенсация. Про Модильяни написали в газетах (в основном, почему-то, английских), и покупателей у него прибавилось.
Мы продолжим разговор о «проклятом Моди Модильяни», но пока, друзья, скажите мне: любите ли вы его творчество? Завораживают ли вас его странные картины или вы не склонны тратить на них свое внимание? Ваш ли это художник или вы считаете, что он, вообще, не умел толком рисовать? Видели ли вы его «живьем»? Согласны ли с невероятно высокими расценками на его работы?