Пожалуй, это было самое страшное из всего, что мне довелось испытать в жизни. Дорога на Нестерянку — это проверка смелости, внутреннего стержня. Сесть в машину и добровольно отправиться в путешествие по «Дороге смерти», не в увеселительную прогулку, а в место, где твоя история может оборваться по щелчку пальца... Но по-другому на передовую не добраться и обратно тоже не выбраться. Поэтому нашим солдатам приходится проявлять мужество и, крепко сжимая автомат, доверять свои жизни судьбе.
Совсем недавно я рассказывал о том, как мы провожаем автомобили с провизией и солдатами на передовую. Событие нервное, но по уровню эмоций оно даже близко не стоит с тем, что ты испытываешь, когда сам сидишь в этой машине и мчишься по полям и разбитым дорогам. Мне довелось.
Перед поездкой
Морально к поездке я начал готовиться заблаговременно. Настраивался внутренне. Готовил экипировку, чтобы обезопасить себя на всякий случай. И вот — момент настал. Я прибыл на тыловую базу, откуда идет переброска на фронт. Вместе со мной приехала группа новобранцев. Все уже наслышаны про «дорогу», и в ребятах чувствуется волнение.
В этот же день при нас с очередной поездки приезжает наша боевая «буханка». Приезжает на пробитом колесе, точнее, на том, что от этого колеса осталось. Подорвались на мине на обратном пути. Благо от «птичек» удалось оторваться даже на трех колесах. На следующий день на передовую отправляют груз с продуктами и двух новобранцев.
Перед самой отправкой разговорился с одним из товарищей. Он пошел служить после рассказов своих товарищей, уже прошедших СВО. «Подумал, раз они справились, то и я смогу послужить на благо Родины. Да и на всё воля Божья. Я думаю, мы прорвемся и всех победим», — говорит солдат и отправляется на погрузку.
Машина отправляется.
Примерно через 15 минут на связь выходит водитель. «Нас подбили... Комик... Один 300 (раненый), тяжелый... Машина на ходу, возвращаемся...» — кричит водитель и пропадает из эфира. Спустя еще несколько минут докладывает, что солдат уже 200 (скончался) и они поедут сразу в госпиталь, передать тело военным. В суматохе я не сразу узнал, что погибший — это был тот самый солдат, с которым мы болтали прямо перед отправкой.
Следующий день. Отправляем еще одну машину. Снова парочка солдат из новобранцев, запасы провизии, всё как обычно. Но та поездка прогремела на всю страну. Видео, как наши ребята под обстрелом выживали в разрушенном укрытии, как безуспешно под взрывами пытались реанимировать автомобиль, разлетелось по всем телеграм-каналам о СВО.
На следующий день готовился отправляться уже я. Нужно было и запасы на передовой пополнить, и ребят, которые там застряли накануне, вывезти.
Честно говоря, в этот момент было страшно. «Даже там, на передовой, под постоянным огнем противника не так страшно, как ехать туда. Потому что в машине от тебя ничего вообще не зависит», — делятся солдаты, которым уже удосужилось там побывать. — «Ты просто груз. И там уже как повезет. Либо доедешь, либо нет». Эти беседы, честно говоря, нервировали еще больше.
Но вот я уже погрузил свой рюкзак в машину, нарядился в броню, сжал автомат и жду отправки. Каждая минута тянется, словно вечность. В какой-то момент с передовой сообщают, что дорога заминирована, не пробиться. Командир приказывает остановить передвижение на несколько дней, пока не зачистят путь. Еще через день поступила команда, что ехать можно. Мы снова погрузились и тронулись с места.
После всех историй с неудачными поездками даже просто сесть в машину было страшно. К слову, один из бойцов батальона с позывным Швепс (позывной изменен по просьбе бойца) однажды отказался ехать на ротацию и решил выходить с передовой по «Дороге смерти» пешком.
Он дошел и стал легендой в батальоне. А автомобиль, в котором он отказался ехать, подбил вражеский дрон. Двое наших товарищей оказались в больнице в тяжелом состоянии. Но эту историю я расскажу в другой раз.
Швепс такой один, а мне, как и остальным бойцам, пришлось собраться с мыслями, найти в себе волю и ехать. Я сел спереди, на пассажирское место. Мне в руки дали рацию и «Булат» (детектор дронов). «Будешь штурманом, предупреждай, если «Булат» срабатывает, и внимательно смотри по сторонам, если дроны полетят. И на дорогу смотри, вдруг будут мины или «ждуны», — предупреждает водитель.
Доехать до войны
Поначалу кажется, что всё не так уж и страшно. Да, дорога разбита, но мы мчим. Чуть позже на дороге появляется ржавая и обгоревшая груда металла. Лишь некоторые детали силуэта напоминают, что когда-то это был автомобиль. Потом еще один и еще. Чем дальше, тем этих автомобилей больше. И в этот момент начинаешь осознавать, что ты уже в мертвой зоне. Здесь уже каждое мгновение жизни может стать последним.
Мы сворачиваем с асфальта в поле. Грунтовая дорога после дождя похожа на каток. Местный чернозём — это испытание для техники. «Буханку» таскает из стороны в сторону, она скачет по колее и скользит по дороге, как на коньках.
В какой-то момент машину заносит и разворачивает поперек дороги. Только чудом мы не перевернулись на бок. Сдаем назад, выравниваемся, мчим дальше. Снова занесло. В этот момент «Булат» у меня в руке начал пищать. На красном мониторе появилась угрожающая надпись «FPV». Где-то в округе рыскает дрон-камикадзе. Мы кое-как разворачиваемся и доезжаем до ближайшей лесополосы.
«Дальше не пройдем по такой дороге. Колеса уже забиты этой глиной. Надо возвращаться на асфальт и пробовать пробиваться там», — говорит водитель. Врубает пониженную передачу и давит газ в пол.
Мотор ревет, «Булат» не перестает пищать. Мы движемся по грязи со скоростью черепахи. В салоне разносится запах жженого сцепления. Водители знают, о чем я. Начинает «выбивать» передачу. Водитель снова включает, пытается ехать, но безрезультатно. Передачу «выбивает», и машина стоит как вкопанная.
«Вот так держи и тяни на себя!» — кричит мне водитель и показывает на рычаг. Я вцепляюсь и тяну что есть силы. Мы понемногу набираем скорость и мчим по скользкой дороге. Впереди асфальт. «Булат» замолк. Мы наконец-то выскочили. Облегчение есть, но преждевременное. Мы даже половину пути еще не проехали.
Нам повезло, остальную часть дороги мы проехали без приключений. «Булат» иногда вспыхивал красным светом, сигнализируя, что стоит прибавить газу. Самое "веселье" нас ждало уже на финише.
Мы доехали до точки выгрузки и не смогли въехать. Груженный автомобиль заглох на небольшом пригорке. Сдаем немного назад, «Булат» начинает истошно орать. Нас уже ждали. Видимо, засекли еще на подъезде. Где-то рядом слышится взрыв. Куски земли и мусора бьются о кузов «буханки». «Газуй!» — кричу я водителю. Мы влетаем в укрытие.
Точка высадки
И началось. Взрывы, свист летящих в нас мин, истеричный писк «Булата», жужжание дронов. В висках больно пульсирует, глаза заливает потом, помещение освещают только вспышки взрывов. Я в темноте не сразу смог найти свой автомат. Бегу, начинаю быстро помогать с выгрузкой машины, но «местные» бойцы уводят меня в сторону, говорят оставаться в укрытии. Тем временем в машину заскакивают наши парни, которые тут застряли пару дней назад. Я даже понять ничего не успел, как машина уже уехала.
Мы сидим за стенкой с новобранцем и парой бойцов из стареньких. От взрывов осыпается штукатурка и дрожат стены нашего укрытия. Снова свист мины, еще один прилет. В нас не попали. Враг продолжает стрелять по укрытию из всех стволов, но постепенно частота прилетов уменьшается. Мы слышим, как разрывы снарядов становятся все дальше, звуки дронов тоже затихают. Кажется, они отправились вдогонку за нашей «буханкой». Позже узнаем, что не догнали. Ребята прорвались без потерь.
Еще некоторое время мы не решаемся покидать укрытие, вокруг рыщут вражеские дроны-разведчики. Сердце успокаивается. Глаза привыкли к темноте. «Вроде уже тихо, можно идти», — говорит местный старшина. Хватаем вещи и спешно покидаем укрытие. Мы добрались. Мы выжили. И это даже не подвиг. Мы просто доехали до фронта. Добрались наконец-то до войны, и она встретила нас подобающим образом.
Что мы испытывали в этот момент — сложно описать словами. Это первобытный страх, который сковывает и парализует тебя. И только здравый смысл и желание выжить подталкивают, заставляют действовать, не стоять на месте, следить за обстановкой и помогать товарищам. Да, страшно. Но смелый не тот, кто не боится, смелый тот, кто смог одолеть свой страх.
А там, на передовой, ребята уже с улыбками и горящими глазами рассказывают о своих поездках. Кажется, даже соревнуются, по кому летело больше снарядов и «птичек». Часто вспоминают поход Швепса, а некоторые всерьез задумываются о том, чтобы его повторить, лишь бы не садиться в машину снова. Но пока никто не решился.
Обратно я выбирался так же на машине. Уж не знаю, просто повезло или за мной кто-то сверху приглядывает, но уехали мы без единого выстрела. Такое бывает нечасто. Машина приехала, мы разгрузили салон и быстро уехали. По дороге «Булат» несколько раз предупреждал нас о дронах, но за нами вроде бы никто не погнался.
Но ехать все равно было до жути страшно. По телу бежали мурашки. Я вжимался в кресло и цевьем автомата закрывал лицо. Сбоку засунул свой рюкзак. Стены «буханки» хоть и обшиты противоосколочными листами, но безопасность никогда лишней не бывает. Если вдруг «прилетит», так будет больше шансов выжить. В какой-то момент я посмотрел на товарища, с которым мы вместе уезжали с ЛБС. Он, словно черепаха, втянулся в бронежилет. Максимально защищая все части тела, какие сможет.
И после этой поездки я могу с уверенностью сказать, что у наших парней, у каждого, стальные нервы. БАРС-3 — это отважные войны, которые не сдрейфили, не пасанули перед опасностью, смело взглянули в лицо самой смерти и остались в живых. Что уж говорить о водителях, которые проделывают этот путь постоянно. Не сдаются, потому что их ждут, потому что есть приказ. Каждый из парней на передовой уже герой. И мы продолжаем ездить, рисковать, потому что по-другому нельзя. Это наша земля. Если мы струсим, то кто еще будет ее защищать от фашистов?