Знаменитый 22-й псалом гласит: «Если я пойду и долиною смертной
тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной». Эта фраза всплыла
у меня в голове, когда я трясся в «буханке» по разбитой дороге
на Нестерянку (поселок на Запорожском фронте). Путь этот уже
давно обрел звание «Дороги смерти» и неспроста. Кажется, это и
есть та самая долина смертной тени, по которой, с божьей
помощью, приходится пробиваться на фронт.
«Мертвая зона» нестерянковской дороги — это примерно чертова
дюжина километров, которые постоянно мониторятся врагом. По
обочинам там стоят выгоревшие и покореженные остовы
автомобилей. Дорога разбита, а по окраинам в кустах припрятаны
вражеские мины. Но главная опасность — дроны, которые, словно
коршуны, постоянно кружат над этим участком пути, выискивая новую
жертву.
Каждая поездка на передовую — это риск, на который приходится
идти. Потому что там, на фронте, наши парни ждут. Нужно завезти
воду и провизию, топливо, боезапас, организовать ротацию. Поэтому
в тылу в очередной раз загружают наш боевой УАЗик до отказа.
Когда машину готовили к очередному прорыву, я как раз заступил на
пост дежурного. Удалось воочию наблюдать, как происходит отправка.
Сначала командир роты с позывным Святой долго «висит» на связи,
уточняет обстановку «на передке», предупреждает командиров на
передовой и посты о машине, обсуждает маршрут и задачи с
водителем, согласовывает поездку с командиром батальона. Местный
старшина тем временем проверяет, всё ли по списку загрузили: «Воду
положили?... А солярку не забыли?... А вот еще посылка, надо
передать в роту ребятам... Мясо! Мясо возьмите, свежее привезли,
пусть бойцы приготовят себе!...» — суетится старшина. Вокруг царит
небольшой хаос. Солдаты, едущие на ротацию, притащили свои
вещмешки, их тоже нужно куда-то утрамбовать. И вещмешки и солдат.
Но наконец-то всё готово, машина погружена, водитель нарядился в
противоосколочный костюм. Святой заскакивает на пост: «Всё! Комбат
дал добро! Стартуем!».
Все уходят к машине. За рулем Тиман. Слышу, как заводится мотор,
хлопают двери, звучат пожелания удачной дороги... Машина уезжает.
Провожающие возвращаются на пост. Закуривают. Начинается
длительное и нервное ожидание. Второй водитель уже наготове. Если
что-то случится, он помчит вытаскивать парней.
Внезапно Святому приходит сообщение. «Тупик» (название поста
изменено) заминирован». Командир подскакивает, сверяется с картой,
сообщает на пост, что наши едут другой дорогой, так что на мину
плевать. «Водитель на обратном пути вам когда воду привезет и
трехсотого (раненого) заберет, вы ему главное скажите, чтобы
обратно той же дорогой ехал, что мимо вас проезд заминирован», —
кричит по связи Святой. Снова нервная тишина.
Через какое-то время рация снова заговорила: «Проехала буханка, не
успели выскочить остановить, подорвалась на мине, но уехала
дальше».
«Кто был?... Наша машина?... Какая машина проехала?!... Точно
наша?!... Что наша машина вообще там делала?!...» — Святой
начинает нервничать. Через пару минут выясняем, что помимо нашей
машины прямо сейчас на «Дороге смерти» работают еще несколько
автомобилей союзных подразделений. Кто из них подорвался —
непонятно.
Еще немного времени, узнаем, что в «Тупик» приехала какая-то
машина, забрала раненого бойца. По описанию машина вроде не
наша. Обстановка понемногу накаляется. Напряжение в воздухе
такое, что впору мобильники заряжать.
Рация снова нарушает молчание: «Тиман прибыл... Всё в порядке...
Подорвались дважды... Пробили колеса... Поменяли... Уехали...».
Можно было немного выдохнуть. Но расслабляться еще рано.
Вернуться обратно ничуть не проще, чем доехать туда.
Снова нервное молчание. Сигареты. С дальних постов сообщают, что
вдоль дороги летит камикадзе! Следом ударное крыло! Еще один
камикадзе! И еще один!
«Комик отработал по машине!» — разрывается рация, — «Кажется, на
дороге горит УАЗик!». Группа эвакуации уже на низком старте.
Союзники начинают обрывать телефон Святого. Их буханка тоже мчит
по дороге и не выходит на связь. Чью подбили — неизвестно. Все ли
живы — тоже не ясно. Спустя минуту с поста докладывают, что дрон,
по всей видимости, промахнулся, загорелась трава, машина
благополучно уехала. Хотя так и не ясно, чей был автомобиль.
На посту полная тишина и темнота. Нарушают их лишь угольки
тлеющих сигарет и жужжание мух. Где-то на горизонте темноту
разгоняет зарево пожара. Позже узнал, что один из вражеских дронов
отработал где-то в лесополосе. Сухая трава вспыхнула моментально.
Мы вглядываемся в даль, в темноту, в силуэты лесополосы, идущей
вдоль Дороги смерти. Вдруг за деревьями начинает мерцать свет фар.
«Едут!» — кто-то выкрикнул из темноты. «Не наши... У нашей буханки
фары с белым светом, а эти теплые, желтые». — говорит дежурный
водитель. Снова ожидание. Еще несколько минут. Снова фары
вдалеке. На этот раз белые. Точно наши.
Доехали, все идут встречать нашу отважную «Буханку», хлопают
водителя Тимана по плечу, мол, опять все дороги разминировал.
Тиман вообще с незавидной регулярностью наезжает на мины. Но,
благо, никто не пострадал. Из душного салона авто вываливаются
бойцы. Кто-то из них приехал на ротацию, отдохнуть от обстрелов,
кто-то уже собирается на дембель. Парни первые секунды озираются
по сторонам и спешат уйти с открытой местности под крышу.
«Непривычно после окопов ходить под открытым небом», — нервно
смеются солдаты.
В этот раз повезло, в этот раз прорвались на передовую и вернулись
без потерь, не считая пары пробитых колес. К сожалению, так бывает
не всегда. Иногда враг подкарауливает, устраивает засады, минирует
дороги, оставляет дроны-ждуны на нашем пути. Обстреливает
автомобили из всех стволов, не жалеет пуль и «птичек», чтобы нас
убить. Но русские не сдаются. И «не убоюсь я зла, потому что Он с
нами». Еще немного, и мы превратим эту долину смертной тени в
дорогу жизни, которая принесет мир и освобождение в разрушенные
фашистами города.
Боец батальона БАРС-3 «Родина», позывной ГОРЫНЫЧ