Жизнь Ильи Репина достойна создания романа, столько в ней было самых необычных обстоятельств. Родившийся в самой простой семье, он достиг больших высот в своей профессии, войдя в пантеон великих художников мирового искусства. О том, как Репин чуть не умер в детстве, почему его не пускали в Третьяковскую галерею с красками, а также почему репинские «обеды из сена» пользовались особой популярностью, написала искусствовед Елена Федотова.
1. Чуть не умер в детстве
Илья Ефимович Репин родился 6 августа 1844 года в городе Чугуеве, расположенном в Харьковской губернии Российской империи. Чугуев был военным поселением, где дом Репиных считался богатым — отец, рядовой запаса, занимался торговлей лошадьми. В городе царили суровые, если не сказать дикие, нравы — мальчиком Репин наблюдал жестокие экзекуции, оставшиеся в памяти на всю жизнь. Провинившихся поселян пропускали сквозь строй солдат, вооруженных шпицрутенами — железными прутами. Осужденных избивали так, что отскакивали куски мяса, обнажая кости. Как вспоминал потом сам художник эти расправы, «мальчики весело бегали смотреть на них». Несмотря на суровость чугуевской жизни, Репин начал довольно рано рисовать — будущий классик впервые взял в руки краски, когда ему не было и семи лет. Гостивший у Репиных двоюродный брат Тронька оставил ему акварель, в которую он «впился» так, что его «едва отрывали для обеда».
Детство Репина омрачила тяжелая болезнь — изнуряющие носовые кровотечения, которые было невозможно остановить. Постепенно он уже не мог сидеть и только лежал, равнодушно слушая, как бабы-соседки откровенно советовали его матери заказывать гробик и шить «смертённую» рубашку. Впрочем, болезнь все же отступила, и Репин продолжил рисовать — сначала розы для сундуков местных барышень, потом расписывал пасхальные яйца — «писанки». Подростком он устроился на первую работу в Корпус топографии, где тушью и акварелью рисовал карты. А вскоре пошел учиться к местному художнику-иконописцу Бунакову. В окрестностях Чугуева мастерство художника пользовалось большим спросом — юный Репин расписывал местные церкви, получая по пять рублей «за образ».
2. Перебивался с хлеба на чай
Мечтая поступить в Академию художеств, Репин отправился в Петербург с 42 рублями в кармане. Судьба ему благоволила — он снял комнату в семье архитектора Александра Петрова, который подсказал, как молодому человеку добиться своей мечты. Сначала Репин поступил в вечернюю рисовальную школу при академии, довольно быстро овладевая мастерством и делая успехи. Во время учебы жить приходилось, перебиваясь черным хлебом с чаем. Вскоре, заручившись поддержкой мецената и коллекционера Федора Ивановича Прянишникова, внесшего 25 рублей за обучение, Репин стал вольнослушателем Академии художеств, а спустя год и студентом, которому больше не нужно было вносить плату. Юный Репин был безумно счастлив учиться, не пропуская ни творческие, ни академические занятия.
В академии он сошелся с Иваном Крамским, уже известным художником, организовавшим художественную артель. Крамской, который был старше Репина всего на семь лет, стал его первым настоящим учителем. Репин посещал собрания артельщиков, где царила вольнодумная демократическая атмосфера 1860-х годов. Кумирами просвещенного студенчества в те времена были Николай Чернышевский, Александр Герцен, Виссарион Белинский. В студенческие годы Репин сочувствовал демократическому движению и даже ходил посмотреть на казнь Дмитрия Каракозова, стрелявшего в императора Александра II. Дома Репин сделал портрет революционера, которого видел совсем близко от себя. А через неделю вместе с товарищем Николаем Мурашко решил посетить его могилу, где оба юноши были арестованы, впрочем, в тот же день отпущены после заступничества надзирателя Академии художеств.
3. Бурлаки
Еще будучи студентом Академии художеств, Репин задумал написать картину о бурлаках. Идея пришла ему в голову во время поездки с приятелями-художниками на этюды на пароходе по Неве. Проезжая богатые дачи и наслаждаясь обликом прекрасных барышень, разодетых по последней моде, Репин увидел «сальное коричневое пятно», надвигающееся на «наше солнце», — грязные оборванные бурлаки бичевой тянули барку неподалеку от благоухающего «цветника» господ. Сцена так поразила художника, что он задумал создать картину. В компании художников Федора Васильева, Евгения Макаров и брата Василия Репин поехал в путешествие по Волге, в места, где можно было писать бурлаков с натуры. Друзья обосновались в Ширяево, недалеко от Самары, где с Репиным произошла неприятная история, чуть не стоившая ему жизни.
По приезде художник захотел нарисовать ребятишек, игравших на берегу, что не понравилось местным жителям. Крестьяне приняли Репина чуть ли не за самого дьявола, околдовавшего детей, чтобы отобрать у них души. Художника окружили почти 30 человек, готовых к расправе, пока его не спас писарь, прочитавший охранное письмо от Академии художеств. Только после этого толпа отошла от дома, который сняли товарищи, хотя местные еще долго с опаской относились к художникам. Однако своей цели Репин достиг — целое лето рисовал бурлаков с натуры. Особенно поразил его поп-расстрига Канин, которого Репин изобразил в центре композиции. Эскизы к картине заинтересовали великого князя Владимира Александровича, будущего президента Императорской Академии художеств, который заказал Репину нарисовать картину. Великий князь повесил картину в своей бильярдной и очень любил объяснять характеры бурлаков своим гостям.
4. Работал до обморока
1870–1880-е годы стали для Репина порой расцвета его творчества. Как пишет Корней Чуковский, долгие годы друживший с художником и написавший о нем книгу: «На одном мольберте у него стоял “Крестный ход”, на другом — “Не ждали”, на третьем — “Иван Грозный, убивающий сына”, на четвертом — “Отказ от исповеди перед казнью”, на пятом — портрет Сютаева, на шестом — тайно ото всех “Запорожцы”; когда Крамской говорил о нем: “Он точно вдруг осердится, распалится всей душой, схватит палитру и кисти и начнет писать по холсту, словно в ярости какой-то. Никому из нас не сделать того, что делает теперь он”».
Репин относился к искусству со всей страстью, но свои картины писал долго и мучительно — некоторые годами, а какие-то переписывал уже после окончания. Так что даже его коллекционер и заказчик Павел Михайлович Третьяков распорядился не пускать Репина в галерею с кистями и красками, чтобы он не переписал очередной свой шедевр. Как пишет Чуковский, Репин «буквально замучивал себя работой до обморока, что каждая картина переписывалась им вся, без остатка, по десять-двенадцать раз».
5. Семейная жизнь
Со своей первой женой Верой Алексеевной Шевцовой Репин познакомился еще в студенческие годы, когда ей было всего 9 лет. Вера была сестрой его однокурсника Александра Шевцова, племянника архитектора Петрова, у которого Репин некоторое время снимал комнату. Юный Репин частенько бывал у Шевцовых в гостях — молодые люди веселились, играли в фанты, а в танцах Репин был совершенно неутомим. Когда Вере исполнилось 17 лет, пара обвенчалась в академической церкви. В семье родилось четверо детей — Вера, Надежда, Юрий и Татьяна. К сожалению, брак продержался недолго — в 1887 году они расстались. Вера Алексеевна была замкнутой и нелюдимой и, как считал художник, не проявляла особого интереса к его творчеству.
Вторая супруга Репина — Наталья Борисовна Нордман — была полной противоположностью первой. Настоящая светская дама, она прекрасно понимала значение своего супруга, любила посещать с ним вечера и вернисажи и собирала архив, куда входили газетные вырезки о нем. Наталья Борисовна была абсолютно современной женщиной, во многом перешагнувшей предрассудки своего времени, и в своей «новой вере» порой доходя до эксцентричности. Она знала три языка, разбиралась в искусстве и сама писала романы под псевдонимом Северова. Как пишет Корней Чуковский, «одно время она была боевой суфражисткой и сделала свой феминизм религией. Потом стала проповедовать “раскрепощение прислуги”. Потом — вегетарианство». Под влиянием Натальи Борисовны вегетарианцем стал и Репин. Нордман сознательно отказалась от натурального меха и в лютый мороз носила «худое пальтишко, подбитое сосновыми стружками». К сожалению, Наталья Борисовна заболела туберкулезом. Чтобы не заразить супруга, она благородно уехала умирать в Швейцарию, отказавшись взять с собой деньги, и провела свои последние дни в больнице для бедных.
6.Обеды из сена
В 1899 году Репин купил участок земли в местечке Куоккала на берегу Финского залива, где построил дом. Свою усадьбу Репин назвал «Пенаты» в честь римских богов — хранителей домашнего очага. Быт в Пенатах был устроен под строгим руководством супруги Репина, поощрявшей самообслуживание. В доме повсюду висели объявления, адресованные гостям: «Не ждите прислуги, ее нет», «Все делайте сами», «Дверь заперта». В прихожей гостей встречал плакат «Ударяйте в гонг, входите и раздевайтесь в передней». Табличка «Идите прямо» вела в столовую. В круглый стол был встроен вращающийся модуль, чтобы заменить прислугу, — так, чтобы каждый гость мог самостоятельно добраться до блюд.
Именно Наталья Борисовна завела обычай устраивать обеды по средам для гостей. В этот день в Пенаты съезжались самые разные люди, за одним столом могли оказаться знаменитые художники, писатели, миллионеры и студенты, с хозяевами обедала и домработница. Закусывали обычно вегетарианской пищей: мочеными яблоками, солеными огурцами, баклажанами, вареной картошкой, «куропаткой из репы». Но самую большую известность получили «супы из сена» — блюдо, которое страстная вегетарианка Наталья Борисовна варила из целебных трав. Некоторые гости приезжали в Пенаты не столько, чтобы повидать хозяина дома, а чтобы отведать его знаменитое «сено», о котором писала даже тогдашняя желтая пресса.
Среда была для Ильи Ефимовича торжественным днем. Он работал до часу дня, потом чистил палитру, надевал праздничный костюм и выходил в сад до приезда гостей. Сад, устроенный по вкусу Натальи Борисовны, был полон причуд и сюрпризов: здесь стоял «Храм Изиды» в псевдоегипетском стиле, на холме возвышалась «Башня Шехерезады», гостей удивляли и «Озеро свободы» и «Скала Прометея».
7. Искусство побеждает смерть
Репин прожил в Пенатах до самой смерти в 1930 году. После революции, когда Куоккала отошла Финляндии, художник поневоле оказался в эмиграции. Репина неоднократно приглашали вернуться в Советскую Россию, однако он решил остаться в своем доме, не приняв новую власть.
Репин, который в юности не отличался религиозностью, к старости стал примерным христианином. В 1920 году он пишет художнику Виктору Базилевскому: «А я почти 40 лет не говел; а когда отлучили Льва Толстого от церкви, то дал слово не ходить больше в церковь; но когда начались безобразия и надругания над церковью, то я начал говеть, и мне было глубоко отрадно, до слез… Я просто подпеваю “на крылосе”. И увидел я, что церковь — великая сила для народа; она только может собрать и восстановить Россию».
В преклонном возрасте он по-прежнему работал до изнеможения. «Рисовать для него было все равно что дышать», — отмечал Чуковский. Репин всегда носил с собой альбом для этюдов: он рисовал в трамвае, поезде, столовой, театре, рисовал гостей Пенатов. В старости у него стала сохнуть правая рука, и он тут же начал учиться писать левой. Когда руки ослабели до такой степени, что он не мог держать палитру, он повесил ее на шею с помощью особых ремней и так писал с утра до ночи. Как заметил Чуковский: «Порой мне казалось, что не только старость, но и саму смерть он побеждает своей страстью к искусству». Перед смертью Репин написал своему другу и соседу по Куоккале письмо, в котором признался, что до последнего работал над «живой и веселой» картиной «Гопак», посвященной памяти Модеста Мусоргского: «Прежде всего я не бросил искусства. Все мои мысли о Нем, и я признаюсь: работал, как мог, над своими картинами…»
ПОЛНОСТЬЮ ЧИТАЙТЕ СТАТЬЮ НА ЛАВРУСЕ
