Рассказ написан по воспоминаниям Генерал-майора Пронина Владимира Викторовича, Заслуженного военного лётчика России.
Третий курс лётного училища дался нам нелегко. Только-только начали осваивать МиГ-17, уже не учебный Л-29, а настоящий боевой самолёт с реактивным двигателем и пушками.
На земле мы все чувствовали себя настоящими асами — ходили «гоголем», говорили исключительно о полётах и на младшие курсы смотрели свысока. Но стоило подняться в воздух, как бравада улетучивалась. В небе МиГ-17 оказался строгим учителем, не прощавшим ошибок.
Радостное событие
Наша эскадрилья, базировалась тогда в Левковке — небольшом аэродроме в нескольких часах езды от основной базы училища. Мы жили в казарме, летали по пять-шесть смен в неделю, и редко выбирались в город. Поэтому, когда пришла телеграмма об откомандировании группы курсантов для участия в первенстве училища по плаванию, желающих оказалось хоть отбавляй.
Я попал в команду не случайно. В школьные годы серьёзно занимался плаванием, дорос до уровня близкого к кандидату в мастера спорта. Брасс был моим коронным стилем, но неплохо давались и другие. Сокурсники знали о моём спортивном прошлом, поэтому в команде я оказался автоматически.
Физоргом нашего курса был Володя Полозов (имя и фамилия изменены), или просто Полоз, как мы его называли. Здоровенный парень с фигурой культуриста, он с утра до вечера тягал гири и отжимался от пола.
Плавал Полоз, прямо скажем, неважно — больше тонул, чем плыл, но зато организаторский талант у него был от Бога. Любое мероприятие с его участием превращалось в праздник, а если он брался за подготовку команды, то победа была практически гарантирована.
День соревнований выдался жарким. Середина июля, за тридцать в тени. Мы приехали заранее, чтобы размяться перед заплывами. Я переоделся в выцветшие плавки, натянул резиновую шапочку и вышел к бассейну.
Бассейн был стандартный, 25 метров, шесть дорожек. Вода из-за обилия хлорки и множества разминающихся пловцов приобрела неприятный мутно-серый оттенок. Видимость — не больше метра, а ближе ко дну и того меньше.
Пари
Я уже заканчивал разминку, когда ко мне подошёл Полоз. Он только что вылез из воды, с его мощного торса стекали капли, а на лице играла хитрая улыбка.
— Слушай, Пронин, — сказал он, похлопав меня по плечу своей пятернёй. — Я тут поспорил с ребятами с четвёртого курса. Говорю им, что ты можешь перенырнуть бассейн туда и обратно на одном дыхании. А они не верят.
Я усмехнулся:
— А с чего ты взял, что я так могу?
— Ну как с чего? Ты же у нас почти мастер спорта! — Полоз обернулся и указал на группу крепких парней с четвёртого курса, наблюдавших за нами. — Они там уже деньги поставили, что ты не сможешь.
Я знал, что перенырнуть пятьдесят метров на одном дыхании — задача практически невыполнимая даже для хорошего пловца. Двадцать пять — легко, тридцать — с напрягом, но пятьдесят... И тут в голову пришла идея, от которой я не смог отказаться.
— Хорошо, — сказал я, подмигнув Полозу. — Только давай сделаем всё по-честному. Поставим наблюдателей на той стороне, чтобы они подтвердили, что я сделал разворот под водой, без всплытия.
Полоз обрадовался и быстро организовал двух "независимых экспертов" — наших сокурсников, которые должны были занять позиции у противоположного бортика.
— Только учти, — сказал я серьёзным тоном, — если я не вынырну через две минуты после старта, не паникуйте сразу. Я могу задержаться на дне, чтобы восстановить дыхание.
— Да ладно, кто ж под водой дыхание восстанавливает, — хохотнул Полоз, но кивнул. — Хорошо, будем ждать, сколько скажешь.
В этот момент вокруг уже собралась приличная группа зрителей. Кто-то подбадривал, кто-то скептически хмыкал, а старшекурсники уже начали принимать ставки. Я заметил, что в бассейне всё ещё полно народу — разминка в самом разгаре, и это было идеально для моего плана.
— Пошёл! — скомандовал Полоз, и я, сделав глубокий вдох, нырнул.
Невинная шуточка
Первые несколько метров я действительно плыл под водой, мощно работая ногами. Но потом, когда отплыл от бортика метров на десять, резко свернул влево в самый дальний угол бассейна. Там я затаился у стенки, слегка приподняв голову над водой и прикрывшись от чужих глаз группой разминающихся пловцов.
Выждав момент, когда все взгляды устремились к противоположному концу бассейна, где должен был появиться мой силуэт, я тихонько вылез по лестнице. Обтёрся найденным на лавке полотенцем, натянул футболку и спокойно уселся на трибуну среди других курсантов, которые только готовились к заплыву и понятия не имели о разыгрываемом спектакле.
С моего места отлично просматривалась вся картина: Полоз, напряжённо вглядывающийся в мутную воду, наши "эксперты" на противоположной стороне, растерянно разводящие руками, и постепенно нарастающее беспокойство на лицах окружающих.
Прошло минуты три. Полоз начал нервно переминаться с ноги на ногу, поглядывая на часы.
— Эй, вы его видели?
— Нет! — крикнули "эксперты" с противоположного бортика. — Он не появлялся!
Прошло ещё две минуты. Беспокойство начало перерастать в тревогу. Полоз метался вдоль бортика, всматриваясь в мутную воду, словно надеялся разглядеть в ней мой силуэт.
— Может, он уже вынырнул? — неуверенно предположил кто-то.
— Да где?! — Полоз обвёл глазами бассейн. — Его же нигде не видно!
К восьмой минуте вокруг бассейна собралась уже приличная толпа. Разминка продолжалась, но многие пловцы останавливались, чтобы понять, что происходит. То тут, то там слышались встревоженные голоса:
— Сколько он уже под водой?
— Минут восемь!
— Да ладно, никто столько не продержится...
— А вдруг у него судорога?
— Или головой ударился?
Полоз окончательно растерялся. Его лицо, обычно уверенное и насмешливое, теперь выражало настоящий ужас.
В этот момент к бассейну подошёл майор Макмиллон — начальник физподготовки училища, невысокий жилистый мужчина лет сорока пяти с неизменной стрижкой ёжиком и зычным голосом, от которого, казалось, дрожали стены.
— Что здесь происходит? — рявкнул он, глядя на суетящегося Полоза.
— Товарищ майор... — Полоз вытянулся по струнке. — Курсант Пронин... он нырнул... уже минут десять назад... и до сих пор не вынырнул.
Майор замер, осмысливая услышанное. Его лицо медленно менялось — от непонимания к осознанию, от осознания к ужасу.
— Ч-ч-что значит не вынырнул?! — заикаясь от волнения, выдавил он. — Где он нырнул?
— Вот здесь, — Полоз указал на стартовую тумбочку. — Хотел переплыть туда и обратно под водой. Но до той стороны даже не доплыл...
Майор побледнел. Было видно, как в его голове проносятся страшные картины: утонувший курсант, объяснения начальству, трибунал...
— ВСЕМ НЕМЕДЛЕННО ИЗ ВОДЫ! — заорал он так, что эхо разнеслось по всему бассейну. — СПАСАТЕЛИ — В ВОДУ! СРОЧНО!
Пловцы, напуганные внезапным криком, в панике бросились к бортикам. В считанные секунды бассейн опустел. Двое дежурных спасателей, схватив маски для ныряния, прыгнули в воду и начали методично прочёсывать дно.
— Где именно он нырнул?! Показывайте точно! — Макмиллон тряс Полоза за плечи.
— Вот отсюда, товарищ майор, — указал тот дрожащим пальцем. — И плыл вот в этом направлении...
Спасатели ныряли и ныряли, но результата не было. Майор, окончательно потеряв самообладание, начал раздеваться, явно собираясь присоединиться к поискам.
— Никого не выпускать с территории бассейна, пока не разберёмся!
А чё это вы тут делаете
Стоя на трибуне среди других курсантов, я начал понимать, что шутка зашла слишком далеко. Одно дело — разыграть Полоза и сокурсников, совсем другое — довести до инфаркта начальника физподготовки и сорвать соревнования.
Я тихонько спустился с трибуны и обошёл бассейн по периметру, стараясь не привлекать внимания. Полоз стоял у бортика, нервно кусая губы и наблюдая за безрезультатными поисками. Я подкрался к нему сзади и легонько похлопал по плечу:
— А кого ищут-то?
Полоз обернулся и застыл с открытым ртом. Несколько секунд он смотрел на меня как на призрака, не в силах произнести ни слова. Потом схватил за плечи, словно проверяя, настоящий ли я.
— Ты... ты... — только и смог выдавить он.
— Я-то я, — спокойно ответил я. — А вот что здесь происходит?
Макмиллон, стоявший недалеко, услышал наш диалог и медленно повернулся. Его взгляд переместился с мокрых спасателей, выныривающих из воды, на меня — сухого и с невинной улыбкой.
Никогда не забуду выражение его лица в тот момент. Это была такая гремучая смесь облегчения, недоумения и нарастающей ярости, что я невольно сделал шаг назад.
— ПРОНИН?! — взревел майор, и мне показалось, что вода в бассейне пошла рябью от его голоса. — ТЫ ГДЕ БЫЛ?!!
— Я... в туалет отходил, товарищ майор, — пробормотал я первое, что пришло в голову. — А что случилось?
Майор секунд десять молча смотрел на меня, затем перевёл взгляд на Полоза, потом на мокрых спасателей, которые с недоумением выбирались из бассейна. И вдруг всё понял.
— Шуточки?! — прорычал он, и я понял, что сейчас начнётся настоящая буря. — ШУТОЧКИ?!! Значит так, команда третьего курса в полном составе СНИМАЕТСЯ с соревнований! А вы двое, — он ткнул пальцем в меня и Полоза, — завтра же в наряд по столовой на неделю!
— Так точно, товарищ майор! — хором ответили мы, пытаясь сохранить серьёзные лица.
Соревнования всё-таки начались, хоть и с часовым опозданием. Майор, немного остыв и поняв, что без нашей команды первенство потеряет смысл (третий курс считался фаворитом), смилостивился и допустил нас к заплывам.
В результате наша команда победила, и по окончании Макмиллон сказал мне, отведя в сторонку:
— Пронин, в следующем месяце соревнования в округе. Будешь представлять училище. Только без фокусов, понял?
— Так точно! — я вытянулся по струнке, чувствуя неожиданную гордость.
Мы вернулись в Левковку и снова окунулись в учебные полёты. МиГ-17 по-прежнему требовал полной концентрации в воздухе, инструкторы всё так же гоняли нас на разборах полётов, а летние грозы регулярно срывали лётные смены.
Но что-то всё-таки изменилось. История с "утопленником" разлетелась по всему училищу, обрастая новыми деталями. Кто-то рассказывал, будто я просидел под водой целый час, кто-то — что майор Макмиллон лично нырял за мной до дна бассейна. А один впечатлительный первокурсник даже божился, что видел, как мне делали искусственное дыхание, и я "воскрес" прямо на бортике.
Прозвище "Утопленник" прочно прилипло ко мне. Сначала я пытался возражать, но потом смирился. В конце концов, лучше быть известным "Утопленником", чем безымянным курсантом из третьей эскадрильи.
Той же осенью случилась трагедия — наш однокурсник не вышел из штопора на МиГе и разбился. Это отрезвило многих. Гонора поубавилось, а ответственности прибавилось. Мы вдруг осознали по-настоящему: небо не прощает ошибок, и самолёт — не место для шуток.
Но тот день в бассейне навсегда остался в моей памяти — как напоминание о беззаботной юности и чувстве товарищества, которое связывало нас крепче любых уставов и присяг.
Много лет спустя
Много лет спустя, уже командуя эскадрильей, я встретил Полоза на сборах в Липецке. Он тоже дослужился до командира, только в другом полку. Вечером, сидя в офицерской столовой, мы вспоминали училищные годы.
— А помнишь, как ты "утонул"? — спросил Полоз, разливая по стаканам компот. — Это был твой звёздный час, Утопленник!
— Как не помнить, — усмехнулся я. Мы расхохотались, как в старые добрые времена. А потом Полоз вдруг стал серьёзным:
— Знаешь, Володя, я ведь тогда реально испугался. Думал — всё, ты утонул, и я виноват. В те несколько минут я как будто всю жизнь заново прожил.
— Я понял это только потом, — кивнул я. — Прости, если что.
— Да ладно, — махнул рукой Полоз. — Это было лучшее время в нашей жизни.
И в его глазах мелькнул тот самый озорной огонёк, знакомый мне ещё с курсантской скамьи. Огонёк, который говорил, что наша история ещё не закончена.
P.S. А какие забавные случаи и невинные розыгрыши были в ваши курсантские годы или годы срочной службы? Пишите в комментариях, может тоже рассказ получится...