Каждое утро Татьяна покидала свою квартиру с чувством легкого беспокойства. Она развелась с Владимиром год назад и сразу же вышла на работу, так как теперь содержать двух детей ей нужно было самой.
Сын и дочь хоть были уже школьниками, но оставлять их одних после уроков, пока она работала, всегда было тревожно.
Решение пришло практичное: установить систему домашнего видеонаблюдения.
Не для слежки за детьми, а для спокойствия – чтобы взглянуть в приложение на телефоне и убедиться, что с ними все в порядке.
Именно так, в один из обычных вторников, просматривая записи за утро, Татьяна замерла.
На экране ее смартфона, в гостиной, разглядывая фотографии в рамках, стояла... Инна Юрьевна.
Бывшая свекровь. Женщина двигалась по квартире с поразительной уверенностью, как у себя дома.
Татьяна перемотала запись. Инна Юрьевна вошла ровно в 10:17, после трех звонков в дверь, использовав ключ.
Волна леденящего гнева накрыла Татьяну. Ключи?! Владимир, ее бывший муж, при разводе наотрез отказался возвращать комплект, бурча что-то невнятное про потерю.
Тогда Татьяна собиралась поменять замки, но все откладывала на "потом" это дело.
"Потерял, конечно," – прошипела она сквозь зубы, глядя на экран, где Инна Юрьевна уютно устроилась на ее диване и стала листать глянцевый журнал.
Первым порывом было схватить телефон и вызвать полицию. Вторым – набрать номер бывшей свекрови и устроить разнос такой силы, чтобы у той уши свернулись в трубочку.
Но гнев медленно сменился холодной, расчетливой яростью. Просто выгнать – слишком мало.
Нужно было проучить так, чтобы у Инны Юрьевны навсегда отпало желание появляться.
Просмотрев записи за несколько недель, Татьяна заметила закономерность: Инна Юрьевна появлялась строго по вторникам, около 10 утра.
Видимо, в этот день она всегда была где-то поблизости: в поликлинике, у подружки или по своим делам.
Действовала бывшая свекровь по шаблону: три коротких звонка в дверь – пауза – и ключ в замке.
План проучить женщину созрел моментально. На следующей неделе во вторник Татьяна взяла отгул.
Дети ушли в школу. Квартира погрузилась в напряженную тишину. Женщина выбрала позицию за высоким шкафом-купе в спальне, откуда был виден и коридор, и часть ее гардероба.
Сердце бешено колотилось, а ладони вспотели. В 10:15 раздались три настойчивых, коротких звонка.
Потом наступила небольшая пауза. Затем – щелчок поворачивающегося ключа в замке, скрип открывающейся двери.
Легкие шаги Инны Юрьевны зазвучали в прихожей. "Вот и хозяйка пожаловала," – ядовито подумала Татьяна, прижавшись к стене.
Свекровь прошла в гостиную, потом - на кухню, послышался звон чашки. Потом шаги направились в спальню.
Татьяна затаила дыхание. Инна Юрьевна, напевая что-то себе под нос, подошла к платяному шкафу.
Она открыла дверцу, ее взгляд скользнул по вешалкам и остановился на полке с нижним бельем.
С легким азартом в глазах, который Татьяна уловила даже из укрытия, Инна Юрьевна достала комплект дорогого кружевного белья – новый, еще с биркой.
Она поднесла его к зеркалу, прикидывая к себе, потом, оглянувшись на дверь (хотя знала, что дома никого нет), начала расстегивать блузку.
Татьяна наблюдала, как ее бывшая свекровь, забыв всякую приличия, примеряет ее личное белье перед зеркалом, любуясь своим отражением.
Гнев смешался с омерзением. Это была последняя капля, переполнивший чашу терпения.
Решительно шагнув из-за шкафа, Татьяна произнесла ледяным, громким голосом:
– Ну как, Инна Юрьевна? Сидит по фигуре? Нравится?
Эффект был подобен удару током. Инна Юрьевна вскрикнула, резко обернулась, роняя дорогое белье на пол.
Ее лицо, секунду назад довольное, исказилось маской абсолютного, животного ужаса. Глаза стали огромными.
– Та-Таня?! – выдохнула она, прижимая руку к груди. – Ты... ты что здесь делаешь?!
– Я живу здесь, – парировала Татьяна, делая шаг вперед. Ее голос дрожал от ярости. – А вот вопрос, что здесь делаете вы, в моей квартире, примеряя мое белье, Инна Юрьевна? И с каких это пор у вас появились мои ключи? Те самые, которые Владимир так "удачно потерял"?
Инна Юрьевна побледнела как полотно. Она попыталась что-то сказать, оправдаться, но из горла вырывались только хриплые звуки.
Вдруг ее лицо скривилось от боли. Она судорожно схватилась за левую часть груди, ее дыхание стало прерывистым, хрипящим.
– Ой... сердце... – простонала Инна Юрьевна, пошатнувшись и прислоняясь к шкафу. – Та-Таня... помоги...
Весь гнев мгновенно улетучился, сменившись холодным страхом. Как бы ни была жестока ситуация, Татьяна не желала женщине настоящего зла.
– Ложитесь! – скомандовала она, схватив телефон. – Сейчас вызову "Скорую"! – Она быстро набрала 103, четко назвала адрес и симптомы: "Женщина, 65 лет, резкая боль в сердце, потеря сознания возможна".
Пока диспетчер уточнял детали, Татьяна помогла Инне Юрьевне опуститься на кровать, расстегнула ей воротник.
Бывшая свекровь лежала, бледная, покрытая холодным потом, и тихонько постанывала.
Спустя двадцать минут приехала "Скорая помощь". Врачи быстро сделали ЭКГ, вкололи что-то, погрузили Инну Юрьевну на каталку.
Перед тем как вынести, она слабо приоткрыла глаза и встретилась взглядом с Татьяной.
В этом взгляде не было ни злобы, ни оправдания – только стыд и бездонный страх.
– Ключи... – прошептала Инна Юрьевна.
– Не беспокойтесь, – холодно ответила Татьяна, – они мне больше не нужны. Замки я поменяю сегодня же.
Инну Юрьевну увезли. Диагноз врачи "Скорой помощи" озвучили предварительный: сильнейший гипертонический криз на фоне острого стресса.
Бывшая невестка настолько сильно напугала Инну Юрьевну, что у той подскочило давление.
Татьяна вызвала мастера по замене замков еще до их отъезда. Пока мужчина сверлил новые отверстия, устанавливая надежный механизм, она собрала в пакет все вещи Инны Юрьевны, небрежно брошенные в прихожей.
Однако медики ненужный баул с собой не взяли. В тот же день Татьяна позвонила бывшему мужу и попросила забрать вещи матери.
Владимир, мрачный и неловкий, приехал только через три дня. Он пробормотал что-то о "недоразумении" и "мамином состоянии".
Татьяна молча протянула ему пакет, без упреков и объяснений. Ее молчание и новый, сверкающий замок на двери говорили красноречивее любых слов.
Инна Юрьевна больше никогда не переступала порога квартиры Татьяны, а звонок в дверь по вторникам в 10:15 больше не звучал.