Весь день был ожиданием вечера. Это в мои-то неполные семнадцать лет. Я всегда чувствовал, что моё развитие не такое, как у других. Я будто опаздываю в моде, новых трендах, веяниях современности и многом другом. Мои сверстники уже забыли то, что я только-только начинал пробовать. Мне не с кем было делиться впечатлениями, потому что все лишь старались показать своё превосходство в сходстве со всеми. Никто не встречал с энтузиазмом то новое, что для себя видел я, и это немного омрачало мои ощущения от начинаний. Первый поцелуй? Хотите – смейтесь, хотите – нет, но у меня его никогда не было. Странно, но что-то внутри меня знает, что не всегда это плохо. Что именно? То, что делает вас «гадким утёнком» для взора остальных, похожих друг на друга людей.
Я частенько сидел у окна и смотрел на улицу, которую знал с рождения, по которой я ходил в школу, по которой каждый раз ходил в магазин, по которой я ходил на поле играть в футбол. В этом было невероятное, непонятное и в то же время абсолютно естественное. Я уверен, что многие так делают и у каждого находится что-то такое, что может возвратить его в глубины юности одним лишь своим видом. Я мог сидеть так у окна до самого заката. Особенно летом, когда медный диск солнца готов был стать монетой в моей руке, отданной в оплату на незабываемые моменты, накапливаемые в моём сознании.
В один из таких вечеров я увидел знакомую на крыльце нежилого дома, который был пристанищем для ребятни во время палящего зноя и для таких как я, когда уже солнце отдавало смену звёздам.
Я подошёл к Нике, сидящей на прогнивших досках крыльца, на котором уже давно никто не ждал ответа хозяев, разбуженных звонком.
– Я стал видеть тебя всё чаще и чаще. Настолько, что это наводит на мысли, что у тебя здесь клад.
– Может, и клад, может, что-то и получше.
Я знал Веронику настолько долго, что мог называть её как угодно, хоть Ника, хоть Вика, хоть баклажан, что остальным было недозволенно. Это тоже не раз наводило меня на мысли о силе человеческих знакомств. Вроде бы ничего общего, просто старые знакомые – и столько привилегий.
– Чего вышел? Поздно ведь уже. Ты всегда говорил, что ложишься ещё до захода солнца.
– Когда я это говорил, все хотели так делать. Не знаю почему, но мне хотелось быть как все, а теперь я даже не знаю, важно ли это или совсем нет. Как думаешь?
– Я не думаю об этом. Совсем. Я лишь смотрю на звёзды и думаю о них.
– Что надумала? – Что вообще можно надумать о звёздах?
– Некоторые из них падают, и люди в эти моменты загадывают желания. Уверена, что это неспроста. Неужели тебе так не кажется? Просто представь на секунду, как выделяются те звёзды, которые падают на фоне остальных. Мы можем приходить день ото дня, каждый вечер сюда, и небо будет неизменно, а звёзды, которые падают, всё откуда-то появляются.
– Что это, по-твоему, значит?
– Я не буду тебе говорить, потому что ты будешь смеяться.
Удивительно, как мнение определённых людей влияет на наше поверхностное представление, которое мы чаще всего боимся показывать, скрывая его словами: «Да нет, не буду», вместо того, что бы просто послушать и, возможно, поддержать человека.
– Нет. Я обещаю тебе не смеяться.
– Я думаю, что падающие звёзды – это верные догадки человека в ответ на вопросы, которые действительно важны для него. Я лично знаю некоторых людей, которые никогда не видели падающих звёзд. Может, они и вправду просто не задумывались о том, что действительно важно? Может, они просто пользуются тем, что надумали другие для себя, и живут по шаблону, который был составлен не для них? Может, поэтому так мало мечтателей среди нас? Хотя, может, эти мысли должны оставаться только у нас, чтобы быть такими особенными? Может, с ними и правда не стоит делиться ни с кем?
– Наука уже давно нашла объяснение этому, Ник. Здесь нет причин для каких-то возвышенных мечтаний. Это просто физика и ничего больше.
– Да перестань.
– Ник, что перестать? Каким бы ни был наш выбор, это лишь наше решение, правильно оно или нет, оно приведёт к определённым последствиям и сделает нас сильнее в той или иной мере.
– О чём ты мечтаешь?
– Что? Я… Я не знаю. Я не могу так сразу этого сказать. Возможно, о том, чтобы избегать проблем и быть с тем, кто любит. Почему ты спрашиваешь об этом?
– Я думаю, что если человек на вопрос о его мечтах отвечает конкретным и единственным представлением, то можно сказать, что в нём ещё жив ребёнок.
– То есть во мне он ещё не умер? Я даже не знаю, радоваться этому или нет.
– Дурачок, конечно радоваться. Лишь взрослые не знают, чего они хотят.
В жизни каждого из нас бывают моменты, которые мы встречаем с трепетом, но до этого ждём с опаской, зная, что это лишь наша плата за настоящее чувство.
Как только я перестал думать об этом, я взглянул на Веронику самым искренним взглядом, на какой лишь был способен, сумев вместить в него все чувства, присущие мне на тот момент, переполняющие меня с такой силой, что сложно было усидеть на месте. Она повернулась так неожиданно, что мне уже стало неудобно отводить глаза, да и хотелось ли мне? Я сам не знал, но её глаза говорили гораздо больше, чем она сама. Мне понадобилась лишь доля секунды, чтобы понять, как действовать не только сейчас, но и каждый раз, абсолютно всегда.
Именно так и случился мой первый поцелуй – на фоне падающей звезды…
Автор: Ирек Мухтаров
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого.