Сестра кричала в трубку: «Ты обязана помочь!». А в это время зазвонил другой номер — и всё пошло иначе.
— Света, ты должна нам помочь! Прямо сейчас!
Телефон разорвался от голоса сестры в половине седьмого утра. Света даже не успела толком проснуться.
— Лена, что случилось? — она попыталась сосредоточиться.
— Максиму нужна помощь! Срочная! Мы с ним уже всю ночь не спим! Специалисты говорят — если не поможем сегодня, могут быть осложнения!
Света резко села в постели. Племянник... Ему всего шестнадцать.
— Господи... Что с ним?
— Колено! Он на тренировке неудачно упал. Сильно повредил. Нужна срочная помощь, но хорошие специалисты работают только платно. Двести тысяч! — сестра говорила быстро, захлебываясь словами.
— Мы уже всех обзвонили. Мама дала сколько смогла, тетя Рая тоже. Но не хватает еще ста двадцати! А я знаю, что у тебя есть накопления...
— Лен, подожди... — Света потерла лоб. — Какую помощь? По полису нельзя получить?
— Можно, но через месяц! А мальчик переживает! И потом, кто знает, что эти бесплатные специалисты сделают! Света, ты же понимаешь, это Максим! Твой племянник! Он мечтает стать профессиональным хоккеистом!
Света встала, подошла к окну. На улице только рассветало.
— Сколько нужно конкретно?
— Сто двадцать тысяч. Света, у тебя ведь есть? Вы с Андреем откладывали на ремонт...
— Есть, — тихо ответила Света. — Но это все наши сбережения. Мы три года копили.
— А это мальчик! Семья! — голос Лены стал резче. — Неужели ремонт важнее здоровья ребенка?
Света закрыла глаза. Сердце екнуло.
— Я... Дай мне подумать. Поговорить с Андреем.
— Думать?! — взвизгнула сестра. — Там ребенок расстроился, а ты будешь думать? Все уже решили выручить, а ты одна...
— Я перезвоню через час, — твердо сказала Света и отключила вызов.
Руки дрожали. Она опустилась на край кровати.
Андрей проснулся от шума.
— Что происходит? — он сел, взъерошив волосы.
— Лена звонила. Максиму нужна помощь. Просит средства. Сто двадцать тысяч.
Муж нахмурился.
— Что за помощь?
— На колене. Сильно повредил на тренировке.
— И сколько у них самих есть?
— Не знаю... Восемьдесят, наверное. Родня скинулась.
Андрей встал, прошелся по комнате.
— Света, помнишь, когда мы просили у них средства в долг? Когда у меня зарплату задерживали два месяца? Что они ответили?
Света отвернулась к окну.
— Помню.
— "Не умеете жить по средствам, сами и разбирайтесь". Помнишь эти слова Лены?
— Андрей, но там ребенок...
— А мы тогда были кто? Чужие люди? — он подошел, присел рядом. — Света, я не против выручить. Но давай по-честному. Сначала пусть скажут, сколько точно нужно, что за специалист, можно ли подождать. А потом решим, сколько можем дать. Но не все подчистую.
Света кивнула. Где-то в глубине души она понимала правоту его слов.
Через час позвонила снова.
— Ну что? — Лена не стала здороваться.
— Мы можем дать пятьдесят тысяч. В долг. Будете возвращать по десять в месяц.
— Что?! — сестра заорала так, что Света отодвинула телефон от уха. — Ты издеваешься? Пятьдесят тысяч? Когда нужно сто двадцать?
— Лен, это половина наших накоплений...
— А я думала, у тебя совесть есть! — голос сестры стал ядовитым. — Значит, ремонт важнее сына сестры? Значит, новые обои важнее здоровья мальчика?
— Лена, не надо так...
— Нет, надо! Все выручают! Тетя Рая, у которой пенсия копеечная, последние рубли отдала! А ты, при твоих доходах, пятьдесят тысяч! Стыдно должно быть!
— Мы с Андреем тоже не богачи, — Света старалась говорить спокойно. — У нас ипотека, кредит за машину...
— У всех кредиты! — перебила Лена. — Но семья важнее! А ты... Ты просто жадная! Всегда такой была!
Света почувствовала горечь во рту.
— Жадная? — тихо переспросила она. — Это я жадная? Та, которая отдала тебе свою долю наследства после бабушки? Которая три года назад дала вам тридцать тысяч на свадьбу старшему сыну? Которая каждый праздник везет подарки?
— Это все мелочи! — отмахнулась Лена. — А сейчас настоящая беда!
— Значит, если у меня беда, то это мелочи. А если у вас — все должны бросать свои дела?
— Ты не понимаешь! Это ребенок! Твой племянник!
— Понимаю, — Света вздохнула. — Но выручить могу только тем, что можем позволить себе. Пятьдесят тысяч.
— Тогда ты нам не сестра! — рявкнула Лена и бросила трубку.
Света опустила телефон. Внутри все горело.
Уже через полчаса начались звонки. Первой была мать.
— Света, дочка, ты что творишь? Лена плачет! Говорит, ты отказалась выручить Максима!
— Мам, я предложила пятьдесят тысяч...
— А нужно сто двадцать! Дочка, ну как так можно? Это твой племянник! Твоя кровь!
— Мама, у нас нет столько средств на руках...
— Есть! Лена сказала, что у вас на ремонт отложено! Света, ну что ты за человек стала? Накопления важнее семьи?
Света закрыла глаза. Услышать такое от матери было больнее всего.
— Хорошо, мам. Я подумаю еще.
Но не успела положить трубку, как зазвонил снова. Тетя Раиса.
— Светочка! Что это я слышу? Ты мальчику не хочешь дать средства?
— Тетя Рая, я же предложила...
— Копейки предложила! А у тебя рублей куры не клюют! Светочка, ну совесть-то есть? Мальчик расстроился!
Света слушала упреки и чувствовала — стало пусто на душе. Где были эти голоса, когда им с Андреем было трудно? Когда они месяцами экономили на всем, чтобы хоть что-то отложить?
День прошел в бесконечных звонках. Двоюродная сестра, муж Лены позвонил.
— Света, я понимаю, средства нелегко даются, — говорил он устало. — Но мальчик... Он так ждет эту процедуру. Специалист сказал, если сделать сейчас, у частного мастера, то через месяц он сможет тренироваться. А если ждать бесплатной очереди...
— Виктор, — перебила Света, — а что будет, если подождать месяц? Максим останется без ноги?
Зять помолчал.
— Нет... Просто восстановление займет больше времени. И может быть менее качественным.
— Понятно.
Вечером Света сидела на кухне и пила чай. Андрей молча гладил ее по плечу.
— Знаешь, что самое обидное? — сказала она тихо. — Не то, что просят средства. А то, что теперь я для них плохая. Жадная. Бессердечная.
— А для меня ты самая лучшая, — он поцеловал ее в макушку. — И решение принимаем мы вместе. Если хочешь дать все накопления — дадим. Я не против.
Света покачала головой.
— Нет. Пятьдесят тысяч — это справедливо. Больше не можем.
На следующее утро Света проснулась от звонка с незнакомого номера.
— Алло?
— Светочка? — послышался мужской голос. — Это дядя Витя. Виктор Семенович.
Света подскочила в кровати. Дядя Витя... Брат отца. С которым вся семья поссорилась лет пятнадцать назад из-за продажи дачи.
— Дядя Витя? — переспросила она растерянно. — Откуда у вас мой номер?
— Да нашел. Слушай, я в курсе ситуации с Максимом. Хочу поговорить. Можно увидеться?
— Вы... в курсе?
— А то. Я хоть и не общаюсь с семейкой, но новости до меня доходят. Приезжай сегодня часов в шесть. Адрес скину. Одна приезжай.
Света растерянно согласилась.
Весь день она была как в тумане. Дядя Витя... Последний раз она его видела еще девчонкой. Он тогда сильно поругался с отцом и дедушкой из-за дачи. Говорил, что его обманули с документами, не дали положенную долю от продажи.
Семья встала против него стеной. С тех пор его как отрезало.
Вечером она приехала по адресу. Обычная девятиэтажка в спальном районе. Дядя встретил ее у подъезда. Седой, худощавый, но с живыми глазами.
— Проходи, Светочка, — он улыбнулся. — Сколько лет прошло...
Квартира была небольшой, но уютной. На стенах висели фотографии природы.
— Садись, чай будешь?
— Буду, — Света все еще не могла прийти в себя от неожиданности.
— Значит, так, — дядя сел напротив, внимательно посмотрел на нее. — Про Максима я в курсе. Про то, что от тебя требуют средства, тоже знаю. И про то, что теперь ты у них черная овца.
— Откуда вы все знаете?
Дядя усмехнулся.
— А ты думаешь, я в вакууме живу? У меня есть... источники информации в вашей семейке. Не буду говорить кто, но человек мне регулярно рассказывает, кто как живет.
Света удивленно подняла брови.
— Зачем?
— А затем, — дядя стал серьезным, — что это моя семья. Пусть и чокнутая. Но моя. Я на вас всех не обижаюсь. Вы тогда были молодые, глупые. Поверили старшим, что я плохой. А старшие... Ну да ладно, дела давно минувших дней.
— Дядя Витя, а что тогда было на самом деле?
— Да все просто. Дачу продавали, рубли делили. Мне причиталась треть. А мне дали десятую часть. Сказали, что я якобы меньше вкладывался в стройку. Хотя я там пол года жил, дом достраивал своими руками.
— Он махнул рукой. — В общем, обидели меня родственнички. А когда я возмутился, объявили неадекватным.
Света молчала. Она помнила, как тогда взрослые говорили, что дядя Витя "жадный и неблагодарный".
— Но это не важно, — продолжил дядя. — Важное другое. Я всегда следил, как вы живете. И знаю, что ты единственная в семье порядочная. Помнишь, как бабушка уходила?
— Помню...
— Кто за ней ухаживал? Ты. Кто тратил свои рубли на нужды ей? Ты. А когда наследство делили, кому что досталось?
Света опустила глаза.
— Лене с мамой достались квартира и дача. Мне — долги бабушки.
— Точно. И ты не пикнула. Сказала, что старшей сестре положено больше. А теперь эта же сестра называет тебя жадной. Смешно, правда?
— Дядя Витя, а зачем вы мне это рассказываете?
Дядя встал, подошел к окну.
— А затем, что завтра утром я еду к Максиму. И плачу за его восстановление полностью. Все сто двадцать тысяч.
Света от удивления едва не выронила чашку.
— Что?! Зачем?
— Затем, что мальчик не виноват в том, что его родители жадные и лживые. И затем, что хочу посмотреть на лица этих "семейных" людей, когда узнают, кто выручил.
— Но дядя Витя... Это же большие средства...
— Есть у меня. Я всю жизнь работал, детей нет, живу скромно. А рубли копятся. Вот и потрачу на доброе дело.
Света сидела ошеломленная.
— Но зачем вы мне рассказываете заранее?
Дядя повернулся к ней.
— Затем, чтобы ты знала правду. Завтра они будут звонить тебе с извинениями. Говорить, что "все решилось" и что "не надо было так переживать". Но ты будешь знать, что поддержка пришла от того, кого они считали врагом семьи.
Света молчала, осмысливая услышанное.
— И еще, — добавил дядя тише, — хочу, чтобы ты знала: в этой семье есть люди, которые помнят добро. Я помню, как ты одна приходила ко мне, когда у меня сердце прихватило. Остальные даже не знали, что я плохо себя чувствовал. А ты узнала через соседку и приехала.
— Дядя Витя... — у Светы защипало в глазах.
— Вот и все. Завтра увидишь представление. А потом решишь, стоит ли с такими людьми поддерживать отношения.
На следующий день в одиннадцать утра позвонила Лена. Голос у нее был странный — растерянный и виноватый одновременно.
— Света? Ты не поверишь, что случилось...
— Что? — Света изобразила удивление.
— К нам приехал дядя Витя! Помнишь его? Папин брат, с которым мы не общались... Он узнал про Максима и оплатил все процедуры! Полностью! Мы в шоке!
— Правда? — Света старалась говорить удивленно.
— Представляешь! Он сказал, что следил за нашей семьей издалека. И что решил выручить внучатого племянника. Максима уже прооперировали, все прошло отлично!
— Как здорово... А где он взял такие средства?
— У него, оказывается, своя фирма. Он хорошо живет. Света, а помнишь, мы его тогда... ну, считали жадным?
— Помню.
— А он, наоборот, оказался... — Лена замолчала. — Света, прости меня. Я вчера наговорила тебе гадостей. Ты же хотела выручить, сколько могла...
— Ничего, Лен. Все нормально.
— Нет, не нормально! Я была неправа! Ты предлагала пятьдесят тысяч, это же очень много... А я... Мне стыдно.
Света слушала извинения сестры и думала о дяде Вите. Как же он был прав насчет "представления".
Вечером позвонила мать.
— Светочка, дочка! Ты слышала новость?
— Слышала, мам.
— Витя оплатил процедуры! Представляешь! А мы на него обижались столько лет... А он, оказывается, добрый человек. И следил за нами...
— Мам, а помнишь, что ты мне вчера говорила?
Мать замолчала.
— Дочка... Прости старую. Я была неправа. Ты хотела выручить, а я... Я думала только о Максиме, забыла, что у тебя тоже жизнь не легкая.
Так один за другим звонили родственники. Все извинялись, все просили прощения.
А через неделю Света встретилась с дядей Витей снова.
— Ну что, понравилось представление? — спросил он, усмехаясь.
— Понравилось, — призналась Света. — Но грустное какое-то.
— А что грустного? Максим здоров, процедуры прошли успешно. Все довольны.
— Дядя Витя, а вы... Вы действительно простили их?
Дядя задумался.
— Знаешь, Светочка, я не держу зла. Но и не собираюсь возвращаться в семью. Выручить мальчика — это одно. А вот выслушивать причитания о том, какие они все хорошие — это другое.
— А со мной будете общаться?
— С тобой — обязательно. Ты у нас в семье единственная человечная.
Света улыбнулась.
— Знаете, а я даже рада, что все так получилось.
— Почему?
— Потому что поняла кое-что важное. Семья — это не те, кто требует от тебя жертв. Семья — это те, кто понимает твои возможности. И принимает тебя такой, какая есть.
Дядя кивнул.
— Умница. Жаль, что я это понял только в пятьдесят лет.
— А я — в тридцать пять. Получается, я быстрее учусь, — засмеялась Света.
— Получается. А теперь рассказывай, как дела с ремонтом. Может, старый дядя чем поможет?
И впервые за много лет Света почувствовала, что у нее действительно есть семья. Пусть и состоящая из одного человека.
***
А у вас есть родственники, которых вся семья записала в плохие, но втайне вы их понимаете?
Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые семейные драмы с неожиданными поворотами!
***