— Ну что ты, Марина, опять за свое! — кричала в трубку Ольга, ее голос срывался от злости. — Я же просила всего-то помочь с ремонтом в кухне! Что тебе, трудно приехать на выходные, поклеить обои? Ты же сестра родная, а ведешь себя как чужая!
Марина стояла у окна своей квартиры, сжимая телефон так, что побелели пальцы. За окном шел дождь, капли стучали по подоконнику, но она не замечала. Ольга всегда так начинала — с упреков, с этого тона, от которого внутри все закипало.
— Ольга, я тебе уже сказала: нет. У меня свои планы, работа, дом. Я не могу каждый раз бросать все и бежать к тебе на помощь. В прошлый раз я три дня у тебя провела, краску отмывала до ночи, а потом неделю спину лечила. Хватит!
— Ах, хватит? — Ольга фыркнула так громко, что Марина отодвинула трубку от уха. — Ты всегда такая эгоистка! Мама бы в гробу перевернулась, если б услышала. Мы же семья, должны помогать друг другу. А ты? Сидишь в своей городской квартире, как принцесса, и нос не кажешь. Ладно, если б у тебя дети были или муж, но ты одна, чего тебе стоит?
Марина почувствовала, как щеки горят. Ольга знала, куда ударить. Бездетная, разведенная — это всегда было ее слабым местом. Но сегодня она не отступит.
— Семья? А когда мне помощь нужна была, где ты была? Когда я после развода вещи собирала, ты даже не позвонила. "Занята", сказала. А теперь, когда тебе ремонт понадобился, вдруг вспомнила о сестринской любви. Нет, Ольга, ищи кого-нибудь другого. Нанимай рабочих, в конце концов.
Ольга замолчала на секунду, а потом взорвалась:
— Нанимай? С каких денег? Ты знаешь, как у нас с Петром туго! Он на пенсии, я на полставки, а ты там в офисе сидишь, зарплату получаешь. Стыдно тебе должно быть! Я всем расскажу, какая ты сестра. Мама бы...
Марина нажала отбой, не дослушав. Телефон швырнула на диван, села и заплакала. Не от обиды — от облегчения. Впервые она сказала "нет" так твердо. Ольга звонила уже третий день, уговаривала, потом давила, а теперь вот кричала. Но Марина стояла на своем. Ремонт в ее сестриной квартире — это не просто обои поклеить. Это значит приехать в их старый дом на окраине, где все пропахло пылью и прошлым, таскать ведра, мыть полы, а потом слушать бесконечные жалобы Ольги на жизнь.
Она встала, налила себе чаю. Кухня была маленькой, но уютной — Марина сама ее обустроила пару лет назад, после того как ушла от мужа. Тогда никто не помог. Ольга сказала: "Сама виновата, что развелась". А теперь вот требует. Марина села за стол, уставилась в чашку. Вспомнила, как в детстве Ольга всегда была старшей, командовала, а она, младшая, послушно бегала за ней. Но детство кончилось давно.
На следующий день на работе Марина пыталась сосредоточиться на отчетах. Она работала бухгалтером в небольшой фирме, сидела в общем кабинете с тремя коллегами. Телефон пискнул — сообщение от Ольги: "Ты серьезно? Даже не перезвонила? Ладно, приезжай в субботу, я все прощу". Марина фыркнула про себя. Прощу? Как будто она виновата.
— Что-то не так? — спросила Люда, сидевшая напротив. Они дружили уже лет десять, вместе обедали.
Марина вздохнула, отложила ручку.
— Сестра опять. Просит помочь с ремонтом, а я отказалась. Теперь скандал.
Люда кивнула, наливая себе кофе из термоса.
— Знаю я это. Моя тоже такая. Вечно "помоги, помоги", а как я попрошу — "занята". Ты права, что отказалась. Сколько можно на себе всех тащить?
— Но она кричит, что семья, что мама бы осудила. А мама... — Марина замолчала. Мама умерла пять лет назад, и с тех пор Ольга взяла на себя роль главы семьи, хотя жила своей жизнью.
— Семья — это не только брать, но и давать, — сказала Люда. — Ты ей сколько раз помогала? С переездом, с дачей, с внуками. А она тебе?
Марина задумалась. Действительно, в последний раз, когда Ольга рожала второго ребенка, Марина сидела с первым целую неделю. А когда у нее самой была операция по-женски, Ольга даже не приехала — "далеко, транспорт не ходит".
— Никогда, — ответила Марина. — Ладно, давай работать, а то шеф ругаться будет.
Вечером она пошла в магазин, купила продукты на ужин. Дома ждала кошка Мурка, которую она подобрала два года назад. Марина кормила ее, гладила, и думала: вот моя семья. Тихая, но своя. Телефон зазвонил снова — племянница, дочь Ольги.
— Тетя Марина, привет! Мама сказала, что ты не хочешь приехать. Почему? Мы тебя ждем, я даже пирог испеку!
Голос у Ани был веселый, но Марина услышала нотку упрека. Ольга натравила и ее.
— Анечка, солнышко, я люблю вас, но не могу. У меня дела. Передай маме, что я пришлю денег на обои, если нужно.
— Денег? — Аня удивилась. — Мама сказала, что ты эгоистка и не помогаешь семье.
Марина сжала губы.
— Аня, взрослая уже, понимаешь: не всегда можно бросить все. Я устала. Приезжайте ко мне в гости, когда ремонт закончите.
Аня помолчала, потом вздохнула.
— Ладно, тетя. Мама злится сильно. Говорит, что больше не будет с тобой общаться.
— Пусть злится, — ответила Марина. — Обнимаю тебя.
Она положила трубку и почувствовала пустоту. Может, зря? Может, съездить, помочь? Но нет. Вспомнила, как в прошлом году Ольга звала на дачу копать картошку. Марина поехала, надорвалась, а Ольга даже спасибо не сказала толком — "ну, ты же сестра".
Наутро в дверь постучали. Марина открыла — на пороге стояла Ольга с сумками.
— Приехала мириться, — сказала она, протискиваясь внутрь. — Ну, прости, погорячилась. Давай забудем. Я тебе пирожков напекла, твои любимые, с капустой.
Марина стояла в коридоре, скрестив руки.
— Ольга, я же сказала: нет. Зачем приехала?
Ольга поставила сумки на пол, села на стул в кухне.
— Как зачем? Уговорить тебя. Ты же не серьезно. Мы всегда вместе все делали. Помнишь, как после смерти мамы квартиру делили? Ты мне уступила, сказала, что мне с детьми нужнее.
Марина села напротив.
— Помню. И жалею иногда. Ты там живешь, а я в этой малюсенькой. Но ладно, это прошлое. Сейчас я не могу. У меня отпуск через неделю, я хочу отдохнуть, в санаторий съездить.
Ольга вытаращила глаза.
— В санаторий? Одна? А семья? Мы без тебя не справимся! Петр ничего не умеет, руки из одного места. А ты ловкая, всегда все делаешь.
— Найди мастера, — ответила Марина. — Я дам номер, у меня знакомый есть, недорого берет.
Ольга вскочила.
— Мастера? С деньгами туго, сказала же! Ты что, не понимаешь? Мы же родные!
— Понимаю. Но я тоже человек. У меня своя жизнь. Не хочу больше быть на подхвате.
Ольга помолчала, потом заплакала.
— Ты изменилась. После развода стала жесткой. Раньше всегда помогала.
Марина вздохнула.
— Раньше я думала, что так и надо. А теперь вижу: помогаешь, помогаешь, а в ответ — ничего. Только требования.
Ольга вытерла слезы.
— Ладно, не хочешь — не надо. Но знай: ты нас подводишь. Аня расстроилась, Петр ругается.
Она схватила сумки и ушла, хлопнув дверью. Марина осталась одна, сердце колотилось. Вечером она позвонила Люде.
— Приехала, уговаривала. Я не поддалась.
— Молодец, — ответила Люда. — Теперь держись. Она не отстанет.
И правда, на следующий день пришло сообщение от Петра, мужа Ольги: "Марина, это не по-людски. Ольга плачет, ремонт стоит. Приезжай, помоги. Мы тебе потом отплатим".
Марина ответила: "Петр, извини, но нет. Найдите другого".
Потом позвонила Аня снова.
— Тетя, мама сказала, что ты нас бросила. Правда?
— Нет, солнышко. Просто не могу помочь с ремонтом. Но люблю вас.
Аня шмыгнула носом.
— Мама говорит, что без тебя ничего не выйдет. Обои купили, а клеить некому.
Марина подумала.
— Аня, а почему вы не позовете соседей? Или друзей?
— Мама стесняется. Говорит, семья должна сама.
— Понятно. Ладно, обнимаю.
Она положила трубку и пошла гулять. В парке было тихо, листья шелестели. Марина села на скамейку, вспомнила маму. Мама всегда говорила: "Семья — это главное". Но мама сама всех тянула, надорвалась, умерла рано. Может, и не главное?
Вернувшись домой, она решила: поеду в санаторий. Купила путевку онлайн, собрала вещи. Утром на работе рассказала Люде.
— Еду отдыхать. Наконец-то.
— Правильно. А сестра?
— Молчит пока.
Но вечером Ольга позвонила снова.
— Уезжаешь? Аня сказала. Как ты можешь? Мы тут в беде, а ты в санаторий!
— Ольга, это моя жизнь. Я заработала, имею право.
— Право? А долг перед семьей?
— Долг? Я ничего не должна. Помогала, сколько могла. Теперь хватит.
Ольга кричала что-то еще, но Марина отключилась. На следующий день она уехала. Санаторий был в лесу, тихо, процедуры, прогулки. Впервые за годы она спала спокойно, без мыслей о чужих проблемах.
Через неделю пришло сообщение от Ани: "Тетя, мы ремонт сделали. Сосед помог, дядя Коля. Получилось хорошо. Мама все равно злится, но я рада".
Марина улыбнулась. "Молодцы. Приезжайте в гости".
Вернувшись, она почувствовала себя другой. Сильной. На работе все шло гладко, даже премию дали. А через пару дней Ольга приехала снова, но уже не с упреками.
— Марина, прости. Мы справились без тебя. Дядя Коля помог, и Петр поднапрягся. Оказывается, можно.
Марина налила чай.
— Рада за вас. А почему раньше не позвали?
Ольга вздохнула.
— Привыкла, что ты всегда на подхвате. Думала, без тебя никак.
— А теперь видишь: можно. И я рада, что отдохнула.
Они посидели, поговорили о маме, о детях. Ольга даже извинилась.
— Я погорячилась. Ты права, нельзя все на тебя вешать.
Марина кивнула.
— Главное, чтобы все понимали: помощь — это взаимно.
С тех пор отношения наладились. Ольга звонила реже, но теплее. А Марина научилась говорить "нет", когда нужно. В следующий раз, когда Люда попросила помочь с переездом, Марина сказала: "Помогу, но только в субботу,半天". И все были довольны.
А ремонт в кухне Ольги стоял крепко, напоминая: иногда отказ — это начало чего-то нового. Марина теперь чаще гуляла, завела подруг в санатории, даже на танцы пошла. Жизнь стала полной, не только обязанностями.
Однажды вечером Аня приехала в гости одна.
— Тетя, мама сказала, чтобы я у тебя переночевала. У нас гости.
Марина засмеялась.
— Конечно, оставайся. Расскажи, как дела?
Аня болтала о школе, о друзьях. Марина слушала, готовила ужин.
— Знаешь, тетя, мама теперь сама все делает. Говорит, что ты научила.
— Не я, жизнь научила.
Они ели, смотрели телевизор. Утром Аня уехала, а Марина подумала: хорошо, что не согласилась тогда. Иначе ничего бы не изменилось.
Шли дни, Марина работала, отдыхала, жила. Ольга иногда звала в гости, но без давления. "Приезжай, если хочешь". И Марина приезжала, с удовольствием. Помогала, но по своей воле.
В один выходной они собрались все вместе — Ольга, Петр, Аня, даже внук. Сидели за столом, ели пироги.
— Помнишь, как я на тебя злилась из-за ремонта? — сказала Ольга.
— Помню, — ответила Марина.
— Глупая была. Теперь вижу: каждый сам за себя отвечает.
Марина кивнула.
— Но вместе — лучше.
Они чокнулись чаем, засмеялись. Жизнь шла дальше, без обид. Марина смотрела в окно — дождь кончился, солнце светило. Все правильно.— Ну что ты за человек такой, Валя? — кричала в телефонную трубку Тамара, ее голос дрожал от злости, как будто она стояла рядом. — Я тебя прошу по-человечески, всего-то помочь с ремонтом в комнате! Обои поклеить, полы помыть после этого. Ты же сестра, не чужая какая-то! А ты уперлась, как баран: нет да нет!
Валя стояла на кухне своей маленькой квартиры, сжимая трубку так, что костяшки побелели. За окном моросил осенний дождь, стучал по карнизу, но она не слышала. Тамара всегда так начинала — с упреков, с этого крика, от которого внутри все переворачивалось.
— Тамара, я тебе уже три раза сказала: не могу. У меня работа, дом, здоровье в конце концов. В прошлом месяце я у тебя целую неделю провела, когда вы ванну меняли, спину надорвала, до сих пор ноет. Хватит меня дергать по каждому поводу!
— Ах, хватит? — Тамара фыркнула, и Валя представила, как сестра машет рукой у себя на кухне. — Ты всегда такая! Эгоистка чистой воды. Мама бы посмотрела на тебя и заплакала. Мы же семья, должны друг другу помогать. А ты сидишь в своем городе, как барыня, и носа не кажешь. Ладно бы у тебя дети были или муж болел, но ты одна-одинешенька, чего тебе стоит приехать на пару дней?
Валя почувствовала, как щеки загорелись. Тамара знала, куда бить — по больному. Бездетная вдова, живущая одна, — это всегда было ее слабостью. Но сегодня она не отступит, хватит.
— Семья? А когда мне помощь нужна была, где ты была? Когда я после смерти мужа вещи разбирала, одна в пустой квартире сидела, ты даже не позвонила. "Занята", сказала, "дети, хозяйство". А теперь, как тебе ремонт приспичил, сразу о сестринской любви вспомнила. Нет, Тамара, ищи кого-нибудь другого. Нанимай мастера, если надо.
Тамара замолчала на миг, а потом взорвалась снова:
— Мастера? С каких денег, скажи на милость? У нас с Иваном пенсия на двоих, еле концы с концами сводим, а ты там в магазине работаешь, зарплату получаешь нормальную. Стыд тебе и позор! Я всем расскажу, какая ты сестра. Соседям, родне — всем! Мама бы...
Валя нажала кнопку отбоя, не дослушав. Телефон положила на стол, села и уставилась в стену. Слезы навернулись, но она смахнула их. Не от обиды — от облегчения. Впервые она так твердо сказала "нет". Тамара звонила уже четвертый день: сначала уговаривала ласково, потом давила, а теперь вот орала. Но Валя стояла на своем. Ремонт в сестриной комнате — это не просто обои наклеить. Это значит приехать в их старый дом в поселке, таскать ведра с клеем, мыть пыльные полы, а потом слушать бесконечные жалобы Тамары на жизнь, на цены, на здоровье.
Она встала, налила себе чаю из старого чайника. Кухня была скромной, но чистой — Валя сама ее обустроила после смерти мужа, лет десять назад. Тогда никто не помог. Тамара сказала: "Сама справишься, ты сильная". А теперь требует. Валя села за стол, помешивала ложкой сахар, вспоминая детство. Тамара, старшая на пять лет, всегда командовала: "Валя, сделай то, принеси это". А она, младшая, послушно бегала. Но то было давно, жизнь изменилась.
На следующий день на работе Валя пыталась сосредоточиться на покупателях. Она работала продавцом в маленьком магазинчике одежды, стояла за прилавком, складывала блузки. Телефон в кармане завибрировал — сообщение от Тамары: "Передумала? Приезжай в субботу, я все забуду. Пирогов напеку". Валя хмыкнула про себя. Забуду? Как будто она виновата в чем-то.
— Что-то случилось? — спросила Зина, напарница, которая мерила платье покупательнице. Они дружили давно, вместе обедали в подсобке.
Валя вздохнула, отложила стопку маек.
— Сестра опять. Просит помочь с ремонтом, а я отказалась. Теперь скандалит.
Зина кивнула, поправляя вешалку.
— Ой, знаю я это. Моя тоже такая была, вечно "помоги, помоги". А как я попросила — "некогда". Ты правильно делаешь, что не едешь. Сколько можно себя не жалеть?
— Но она кричит, что семья, что мама бы осудила. А мама... — Валя замолчала. Мама умерла восемь лет назад, и с тех пор Тамара взяла на себя роль старшей, хотя жила своей жизнью в поселке.
— Семья — это не только требовать, но и отдавать, — сказала Зина. — Ты ей сколько раз помогала? С огородом, с внуками, с переездом тем. А она тебе?
Валя задумалась. Действительно, в последний раз, когда Тамара сломала ногу, Валя ездила к ней каждые выходные, готовила, убирала. А когда у нее самой грипп был сильный, Тамара даже не приехала — "далеко, автобусы редко ходят".
— Почти никогда, — ответила Валя. — Ладно, давай работать, покупатели идут.
Вечером она пошла в булочную, купила свежий хлеб и молоко. Дома ее ждала тишина — ни детей, ни внуков, только старые фотографии на полке. Валя поела, села вязать шарф, который начала для себя. Телефон зазвонил — племянник, сын Тамары.
— Тетя Валя, привет! Мама сказала, что ты не приедешь. Почему? Мы тебя ждем, я даже工具 принес, чтобы помочь.
Голос у Сережи был бодрый, но Валя уловила нотку разочарования. Тамара и его настроила.
— Сереженька, милый, я вас люблю, но не могу. У меня планы. Передай маме, что я пришлю денег на клей или обои, если нужно.
— Денег? — Сережа удивился. — Мама сказала, что ты нас бросила на произвол.
Валя сжала губы.
— Сережа, ты взрослый парень, понимаешь: не всегда можно все бросить. Я устала. Приезжайте ко мне, когда закончите, чай попьем.
Сережа помолчал, потом вздохнул.
— Ладно, тетя. Мама злится очень. Говорит, что порвет с тобой отношения.
— Пусть злится, — ответила Валя. — Целую тебя.
Она положила трубку и почувствовала ком в горле. Может, зря уперлась? Может, съездить, помочь? Но нет. Вспомнила, как год назад Тамара звала на сбор яблок. Валя поехала, надорвалась, а Тамара даже спасибо толком не сказала — "ну, ты же сестра, обязана".
Утром в дверь постучали. Валя открыла — на пороге Тамара с большой сумкой.
— Приехала мириться, — сказала она, входя без приглашения. — Ну, прости меня, дуру. Погорячилась. Давай забудем все. Я тебе варенья принесла, из своих яблок.
Валя стояла в коридоре, скрестив руки на груди.
— Тамара, я же сказала: нет. Зачем приехала?
Тамара поставила сумку на пол, села на табуретку в кухне.
— Как зачем? Уговорить. Ты же не всерьез. Мы всегда вместе были. Помнишь, как после маминой смерти дом делили? Ты мне уступила комнату побольше, сказала, что мне с детьми нужнее.
Валя села напротив, налила воды в стакан.
— Помню. И иногда жалею. Ты там живешь просторно, а я в этой клетушке. Но ладно, прошлое. Сейчас я не поеду. У меня через неделю выходные, хочу просто отдохнуть, в парк сходить, книжку почитать.
Тамара вытаращила глаза.
— Отдохнуть? Одна? А мы? Иван ничего не умеет, руки кривые. А ты ловкая, всегда все сделаешь как надо.
— Позови соседа, — ответила Валя. — У вас дядя Миша мастер на все руки, он поможет.
Тамара вскочила.
— Соседа? Стыдно просить чужих! Мы же родные, Валя!
— Родные, но я тоже человек. Не хочу больше быть вечной помощницей.
Тамара помолчала, потом заплакала, утирая глаза платком.
— Ты изменилась после смерти мужа. Стала холодной. Раньше всегда бежала на помощь.
Валя вздохнула.
— Раньше я думала, что так положено. А теперь вижу: помогаешь, помогаешь, а в ответ — одни претензии.
Тамара вытерла слезы.
— Ладно, не хочешь — сиди тут. Но знай: ты нас подводишь. Сережа расстроился, Иван ругается.
Она схватила сумку и ушла, хлопнув дверью. Валя осталась сидеть, сердце стучало. Вечером она позвонила Зине.
— Приезжала, уговаривала. Я не сдалась.
— Умница, — ответила Зина. — Держись, она еще надавит.
И правда, на следующий день пришло сообщение от Ивана: "Валя, это не по-людски. Тамара ревет, ремонт стоит. Приезжай, помоги. Мы тебе потом ответим тем же".
Валя ответила: "Иван, прости, но нет. Найдите мастера".
Потом позвонил Сережа.
— Тетя, мама говорит, без тебя ничего не выйдет. Обои купили, а как клеить — не знаем.
Валя подумала.
— Сережа, почему не позовете друзей или соседей?
— Мама говорит, семья должна сама справляться.
— Понятно. Ладно, удачи вам.
Она положила трубку и вышла на балкон. Воздух был свежий, листья желтели. Валя стояла, дышала глубоко. Вспомнила маму: "Дочки, держитесь вместе". Но мама сама всех тянула, здоровье угробила. Может, не всегда вместе надо?
Вернувшись в комнату, она решила: возьму отгул, схожу в поликлинику, давно пора. Утром на работе сказала Зине.
— Пойду к врачу, спина ноет.
— Иди, конечно. А сестра?
— Молчит пока.
Но вечером Тамара позвонила опять.
— Уезжаешь куда-то? Сережа сказал. Как ты можешь? Мы в беде, а ты по врачам!
— Тамара, это моя забота. Я имею право на здоровье.
— Право? А долг перед родными?
— Долг? Я ничего не должна. Помогала сколько могла. Теперь стоп.
Тамара кричала еще, но Валя отключила телефон. На следующий день она пошла к врачу, сдала анализы, прогулялась по городу. Вечером купила себе новое платье — давно не баловала.
Через пару дней пришло сообщение от Сережи: "Тетя, мы ремонт сделали. Дядя Миша помог, и папа поднапрягся. Получилось нормально. Мама все равно дуется, но я доволен".
Валя улыбнулась. "Молодцы. Приезжайте в гости".
Она почувствовала облегчение. Оказывается, без нее справились. На работе все шло ровно, даже директор похвалил за аккуратность. А через неделю Тамара приехала снова, но уже спокойная.
— Валя, прости. Мы закончили без тебя. Дядя Миша пришел, Иван постарался. Оказывается, можно и так.
Валя налила чай, поставила печенье.
— Рада за вас. Почему раньше не позвали его?
Тамара вздохнула, помешивая сахар.
— Привыкла к тебе. Думала, ты всегда придешь.
— А теперь видишь: не всегда. И я рада, что отдохнула.
Они посидели, поговорили о маме, о соседях, о ценах на продукты. Тамара даже извинилась по-настоящему.
— Я переборщила. Ты права, нельзя все на тебя сваливать.
Валя кивнула.
— Главное, чтобы взаимно было.
С тех пор звонки стали реже, но теплее. Тамара иногда жаловалась на здоровье, но без требований. Валя научилась отвечать: "Сочувствую, но помочь не могу". В следующий раз, когда Зина попросила присмотреть за ее собакой, Валя сказала: "Конечно, но только на день". И все были рады.
Однажды Сережа приехал один.
— Тетя, мама сказала, чтобы я у тебя погостил. У нас ремонт в другой комнате, шумно.
Валя засмеялась.
— Оставайся, конечно. Расскажи, как дела?
Сережа болтал о работе, о девушке. Валя слушала, варила борщ.
— Знаешь, тетя, мама теперь сама все решает. Говорит, ты ее научила самостоятельности.
— Не я, жизнь.
Они поели, посмотрели старый фильм. Утром Сережа уехал, а Валя подумала: хорошо, что не поехала тогда. Иначе ничего не поменялось бы.
Дни шли, Валя работала, ходила в гости к Зине, даже на кружок вязания записалась. Тамара звала иногда: "Приезжай, просто так". И Валя ехала, с радостью. Помогала по мелочи, но не надрываясь.
В один воскресный день собрались все — Тамара, Иван, Сережа с женой. Сидели за столом у Тамары, ели блины.
— Помнишь, как я на тебя обиделась из-за ремонта? — сказала Тамара.
— Помню, — ответила Валя.
— Глупо было. Теперь понимаю: каждый сам за свою жизнь отвечает.
Валя кивнула.
— Но вместе — легче, если по-доброму.
Они посмеялись, выпили чаю. Валя смотрела на сестру — Тамара постарела, но глаза стали мягче. Жизнь повернулась, без обид. Дома Валя легла спать спокойно. Все правильно вышло.