Оля и Дима уже два года жили вместе в квартире его покойной бабушки, маленькой и уютной, в спальном районе. Особо ни в чем не нуждались. Оба окончили экономический факультет, работали и тихо строили планы на будущее. Детей пока не планировали. Была у них одна грандиозная мечта на двоих: побывать в Перу или проехать по нескольким странам Южной Америки сразу ― оба любили культуру и историю тех мест.
Они часто говорили об этом путешествии. Особенно любили устроиться вечером перед телевизором, включить какой-нибудь travel-канал, смотреть что-то новенькое о любимых странах.
― Видишь, Оль, можно из аэропорта до центра на автобусе добраться, ― сказал Дима, ставя видео на паузу. ― На такси очень дорого.
― Вижу. Но для этого язык нужно знать.
― Разберемся. А таксисты обмануть могут и в десять раз дороже взять. Для них туристы ― золотая жила.
― Кстати, я сегодня интересную статью о Перу нашла. Там много классных советов для путешествия. Вот, смотри…
Олю прервал до боли знакомый звук: в замок входной двери вставили ключ и повернули два раза.
― О, мама пришла. Надо тапочки ее найти, ― Дима вскочил и побежал к двери.
Оля закрыла ссылку, тяжело вздохнула и тоже пошла встречать Ларису Васильевну.
― О, молодежь, привет. Вы дома?
― Конечно, мама, дома, ― Дима помог ей снять пальто. ― Где же нам еще быть в восемь вечера? А ты что так поздно гуляешь?
― Что вы ужинали? Опять роллы свои заказывали, наверное. Я пирожков сегодня напекла и борщ сварила. Как-то много получилось. Решила вам принести, чтобы голодными не сидели. Оля, возьми пакет.
― Спасибо большое. Но мы не голодные. Мы ужинали уже, ― начала было Оля.
― Димка эти мои пирожки с самого детства любит. Даже если он не голодный, все равно от маминых пирожочков не откажется. Здорово, что я рядом живу. Если бы на другом конце города, не наездилась бы к вам.
― Да, здорово, ― сказала Оля и побрела на кухню ставить чайник.
Лариса Васильевна заходила к ним почти каждый вечер. Это была квартира ее матери. Конечно, у нее были ключи и полное право приходить сюда, когда ей вздумается. Она жила одна, дачи у нее не было, собаки тоже, вязать и вышивать она не любила, от телевизора болели глаза. Поэтому времени было ― вагон. Она постоянно что-то готовила и приносила любимому сыну, ну и Оле заодно.
― Дим, мама прям очень часто к нам ходит. И не звонит перед этим, ― иногда начинала деликатный разговор Оля.
― Ну так это же ее квартира. Да и что такого?
― А вдруг мы заняты и не хотим никого видеть сейчас?
― Ну так она тебе и не мешает. Делай, что нужно, она ж тебя не трогает. Зашла на полчаса, чая попили и все. В чем проблема?
На самом деле, Лариса Васильевна могла просидеть в гостях и два-три часа. Она пила чай, рассказывала о своих бесконечных походах в поликлинику, о проблемах своих подруг и проблемах детей этих подруг. А еще неустанно комментировала то, что делала Оля.
― Оль, вот эти кружки для чая брать не нужно. Это Чехословакия. Моя мама их по великому блату доставала. Очень редкая вещь. Разобьешь ― и что потом делать? Поставь, поставь их в сервант, где стояли. Я вам старые дам, у меня есть.
― Да я сервант перебирала, там столько хлама.
― Ох, ты ничего оттуда не выбросила, я надеюсь? Это же память о покойной Диминой бабушке, какой это хлам?
― Но посуда старая, некоторая колотая. Ну зачем ее хранить? Или пользоваться, или продать, а что сломано ― выбросить.
― Оля, ты это не покупала, чтобы выбрасывать. Как своего добра наживете, так и будете распоряжаться, как хотите. А здесь не нужно свои порядки наводить. Куда ты все из серванта дела? Дима видел, что ты там делала?
― На балконе все в коробке. Нет, он на работе был.
― Понятное дело. Иначе бы он не позволил. Верни все как было! И что это за запах? Что ты варишь?
― Борщ.
― А пахнет не как борщ. Опять какие-то приправы свои положила? Дима такое не любит.
― Любит, он ест.
― Ну если в холодильнике только борщ, что ему еще есть? У тебя мясо есть? Я сейчас нормальный борщ сварю, его любимый.
― Да что вы, не нужно. Этот готов.
― Он невкусный. Я сделаю новый. И сухарей сейчас его любимых насушу. Хорошо, перед тем как к вам зайти, забежала в магазин, булку свежего хлеба взяла. Давай ты пока сервант в порядок приведи. А я здесь похозяйничаю. Мне привычно, сколько лет матери готовила.
Оля молча разворачивалась и уходила в комнату. Ее это все бесило, бесило до дрожи и до ужаса. Она даже не понимала, что бесит больше: что Лариса Васильевна командует здесь и учит ее, как жить и борщи варить, или что Дима потворствует.
Оля старалась относиться к Ларисе Васильевне с пониманием: это квартира ее мамы, и ей ничего не хочется здесь менять, хочется сохранить память. Но нельзя ведь все время жить прошлым! Они молодые, хочется интерьер сделать под себя, избавиться от хлама, выбросить эту старушечью мебель, этот древний неработающий проигрыватель для пластинок, это кресло с отломанной ножкой и сто раз штопанный плед, с которого пятна не вывести. Очень хочется это все выбросить и окружить себя вещами, которые приносят радость и удовольствие, которые не раздражают и не воруют твою энергию. Но Лариса Васильевна не давала.
Дима, кстати, тоже особо не стремился что-то переделать. Депрессивный интерьер бабушкиной квартиры его вполне устраивал. Оля уже думала о том, чтобы снять квартиру и съехать. Но Дима на это не пойдет, не поймет: зачем съезжать, мы же здесь живем прекрасно и бесплатно, мама только рада, что квартира не пустует, и за ней кто-то приглядывает. И если съезжать ― то нужно платить за аренду. А как же мечта? Поездка в Южную Америку очень дорогая. И сейчас они на активно копят, тут точно не до аренды другой квартиры.
* * *
Было долгожданное утр субботы. Никуда не нужно спешить, можно долго валяться в кровати и весь день ходить в пижаме. Оля открыла глаза и увидела, что Дима пристально смотрит на нее.
― Ой, напугал. Ты чего не спишь?
Он загадочно улыбнулся и поцеловал ее.
― Доброе утро. Ты помнишь, какой сегодня день?
― Суббота, выходной.
― Сегодня день, когда я впервые проводил тебя домой после универа и предложил встречаться. Забыла?
― Это ты у нас мастер помнить даты, а я не очень. Забыла.
― Закрой глаза.
― Ты у меня такой романтик, ― Оля улыбнулась и закрыла глаза.
― Открывай!
Это была бархатная коробочка, а внутри ― кольцо. Оля ошеломленно вскрикнула, прижала ладони ко рту.
― Олечка, моя родная, я очень тебя люблю. Ты моя любовь, моя жизнь, моя душа. Ты выйдешь за меня замуж?
― Ох, Дима… ― Оля давно ждала предложения, но не ожидала, что его будут делать прямо сейчас, вот так, в кровати после сна. ― Это так неожиданно… Конечно выйду. Да. Да!
Оля надела кольцо с маленьким камнем. Оно оказалось точно по размеру.
― Вот это субботний сюрприз! Вот это ты умеешь удивлять, ― улыбалась она. ― Дима, только я не хочу большую свадьбу. А ты? Ты думал об этом?
― Я тоже не очень. Мне по душе тихие свадьбы без всей этой суеты, но ты же знаешь, сколько у нас родственников. Может, для них организуем?
― Ну Дим. Огромные свадьбы с родственниками ― это пережиток прошлого. Сейчас огромные свадьбы играют только очень богатые люди.
― Ну так и мы с тобой богатые, столько деньги копим, ― улыбнулся он.
― Мы же их не на свадьбу копим, а на мечту, на поездку в Перу. Ты забыл?
― Я помню, но в Перу можно и потом съездить, а свадьба ― вариант как-то поближе. Можем гульнуть и всех удивить.
― Да я не хочу никого удивлять, Дим. Ты же многих своих родственников никогда не видел. Зачем их удивлять? Лучше тихо расписаться, вкусно поужинать в кафе с самыми близкими, а утром укатить в путешествие. Только ты и я.
― Хорошая идея. Но мамины родственники ждут свадьбу, и начнутся пересуды, если мы ничего не устроим.
― А тебе не все ли равно, кто что будет говорить?
― Мама расстроится. Они ей все телефоны потом оборвут с претензиями. Единственный сын женился, а свадьбу зажал и рюмку не налил.
― Но как же Перу? Бразилия, Аргентина? Мы же мечтали, мы столько планировали…
― Ты же знаешь, сейчас не самое хорошее время для поездок за границу. Карты не работают, рейсов прямых нет. Это сложно. Как все наладится ― так и полетим. А пока можно и свадьбу устроить.
― Карты, рейсы... Дима, люди как путешествовали ― так и путешествуют. Как смотрели мир, так и смотрят…
Во входную дверь вставили ключ и два раза повернули.
― О, мама пришла. Тапочки нужно дать, ― вскочил Дима.
― Ну что, все сделал? ― тихо спросила Лариса Васильевна в прихожей. Оля бы не услышала, если бы не привычка прислушиваться.
― Да, сделал. Все хорошо.
― Олечка, моя дорогая. Где ты? Тебя можно поздравить? ― закричала Лариса Васильевна в сторону спальни, где была Оля. ― Теперь ты почти жена. А быть женой такого потрясающего мужчины, как мой Димка, мечта каждой женщины. Ну где ты, Олечка? Плачешь, наверное, от радости?
Оля медленно выбралась из-под одеяла. Она злилась на Диму, злилась из-за его слов о свадьбе. Как он так может? И разговаривать с будущей свекровью у нее не было никакого желания, но воспитание не позволяло вести себя по-другому. Она накинула халат и вышла из комнаты.
― Здравствуйте. Да, можете меня поздравить. Такое кольцо красивое. Я просто счастлива.
― Да, кольцо потрясающее. Мы долго выбирали. Ты же знаешь, у меня хороший вкус.
― А… Вы вместе выбирали?
― Ну, конечно! Мы с Димкой в магазине. А с нами еще тетя Света и дядя Коля по видеосвязи. Такой консилиум устроили в ювелирном. Умора просто.
― А кто это? Тетя Света и дядя Коля.
― Ну как кто? Родственников будущего мужа не знаешь? Это мой двоюродный брат и жена его. Они приедут на вашу свадьбу. Я уже пригласила.
― Что?
― Из Екатеринбурга путь неблизкий, но приедут, конечно.
― Так мы свадьбу еще не планировали!
― Ну вот сейчас и будем планировать. Чай сделай. Смотри, что я принесла.
Лариса Васильевна достала из пакета огромную папку.
― Это такое богатство, не представляешь. Люба с третьего этажа сына своего женила три месяца назад. Так вот тут подборка всего, что нужно для свадьбы. И тамада, и артисты-народники, и фото модных тортов, меню ресторанов. И еще адреса салонов, где они платья смотрели. С картинками. Садись и выбирай. Они еще артисток заказывали, которые танец живота танцуют. И хвосты у них такие огромные, из павлиньих перьев. Но дороговато это, я посмотрела. Хотя, думаю, свадьба же один раз. Пусть люди порадуются. Представляешь, потом разговоров будет!
― Да подождите, какие павлинье перья, какие народники? О чем вы, Лариса Васильевна?
― Я о твоей свадьбе, Оля. Я понимаю, ты от счастья в себя никак не придешь. Но нужно уже сейчас начинать подготовку, чтобы успеть. Времени-то всего четыре месяца. А тебе только платье будут шить месяц. На твою фигуру готовое не найдешь.
― Почему четыре месяца? Мы не назначали дату свадьбы. Дима, я вообще ничего не понимаю. К чему такая спешка? Что вообще происходит.
― Мама просто хочет, чтобы мы быстрее стали настоящей семьей.
― А что, ты ей ничего не сказал? Сын моего старшего брата Миши женится в июле. А брат всегда и во всем хотел казаться лучше меня. Отношения у нас с ним так себе. Но я должна ему нос утереть. Всю жизнь задирается. Мой сын должен раньше его жениться, и так, чтобы об этом все говорили, и чтобы Мишка вашу свадьбу переплюнуть не смог!
― А вдруг он балет Большого театра позовет? Мы такое не переплюнем, ― горько усмехнулась Оля.
― Не позовет, Олечка. Он жадный до ужаса. Вот мы на этом контрасте и сыграем.
― А на какие деньги мы на контрасте сыграем, Лариса Васильевна?
― Как на какие? На ваши. Свадьба ваша и деньги ваши. У меня пенсия небольшая. Сама знаешь, сколько сейчас лекарства стоят и продукты. Я же и на вас готовлю.
― У нас нет денег на свадьбу.
― Дима, как это нет? Ты же мне говорил, у вас счет в банке. И там проценты каждый месяц капают.
― Мам, ну мы вообще-то на путешествие откладывали, поэтому Оля и говорит, что нет денег на свадьбу.
― Это куда, в Перу, что ли? На край земли? Тоже мне выдумали! Я всю жизнь на Черное море ездила, и больше красоты мне и не нужно. Безопасно, спокойно и ни на каких самолетах не нужно лететь. И вам в этом вашем Перу делать нечего.
― Лариса Васильевна, может, мы сами решим, что нужно, а что нет?! ― взорвалась Оля.― Мы не хотим большую свадьбу. Зачем тратить столько денег? Чтобы что? Мы хотим мир посмотреть, попутешествовать. Это же важнее! Дима, ну что ты молчишь?
― Олечка, моя дорогая. Ты теперь часть нашей семьи. Скоро станешь официально ее частью. А у нас такие порядки: семья, родственники ― это святое. Кровь ― не вода, сама знаешь. Я не знаю, как у тебя в семье. Но у нас все важные события принято отмечать с близкими. Вот когда родишь ― они тоже все приедут тебя из роддома встречать. И в нашей семье так никогда не будет: втихую расписались и черт знает куда укатили. Нет, я Диме это же говорила и тебе говорю: свадьба должна быть! Обязательно. Пышной, красивой, с баяном, с горячим, с танцами, с выкупом, с караваем огромным и фейерверком. Это один раз и на всю жизнь. Раз в семью пришла ― живи, как здесь заведено. Во все времена свадьбы отмечали, и мой единственный сын тоже должен по-человечески жениться. Да, сынок?
Дима в этот момент жевал очередной мамин пирожок и только кивнул.
Оля, вздохнула и отвернулась к окну. Из открытой форточки шел холодный воздух и колыхал старую занавеску. Бабушкину, как и все в квартире. И ее тоже менять было нельзя. Память же. Менять нельзя, стирать в машинке тоже нельзя. Только руками, чтобы не порвалась.
Оля рассматривала кольцо и понимала, что ничего и никогда не изменится. Так и будет она жить здесь, в окружении старья, и слышать упреки от Ларисы Васильевны. А Дима так и будет слушаться маму, бояться сказать ей слово поперек и думать о том, что скажут люди. И если она останется здесь, то Перу точно никогда не увидит. Только пляж на Черном море и то тот, который выберет мама.
Она крутила кольцо на пальце. Как долго она ждала этого предложения, как она хотела начать жить настоящей семьей, в официальном браке, а теперь вдруг поняла, что меньше всего хочет стать частью этой семьи.
― Вижу, нравится тебе очень кольцо. Тяжелое, знаю. Красоту какую мы выбрали.
― Да, Лариса Васильевна, кольцо красивое. Но горы в Перу, мне кажется, красивее. И я очень хочу их увидеть. Мечты должны сбываться.
Оля молча вышла из комнаты и достала чемодан из шкафа в прихожей.
― Оль, ты что? Ты обиделась, что ли? Ты куда собралась? ― спросил Дима все еще с набитым ртом.
― В Перу, наверное, ― усмехнулась Лариса Васильевна.
― Нет, не в Перу. Но это пока. ― Оля сняла с пальца кольцо. ― Спасибо, оно очень красивое, но мне без него как-то свободнее. А у вас тут душно, Лариса Васильевна, хоть и форточка открыта.
Автор: Юлия С.
---
ЖИВИ И РАДУЙСЯ
Дарья бродила по огромному магазину. В нем, как в лабиринте, легко можно было заблудиться – хитроумные маркетологи специально устроили все так, чтобы покупатели не смогли выбраться из плена товарного изобилия, угодливо разложенного на витринах.
- Все, что угодно для души! Чего изволите? Фруктов? Пожалуйста!
В плетеных корзинах (чтобы аппетитнее смотрелось) россыпью драгоценных великанских гранатов красуется спелая черешня. Так и просится в рот. В тонкой пушистой кожице, на ощупь напоминающей щечку невинного младенца, искусно, нарядным бочком обращенные к покупателю, так и манят к себе восхитительные персики. Груши радуют многообразием сортов. Экзотические бананы от зеленых до ярко-желтых, на любой вкус, соседствуют с красивыми, густо-красными, почти бордовыми яблоками. Гроздья винограда, прозрачного, медового, вальяжно свисают из искусно сделанных ящичков, призывая зевак: купите, купите, ну купите же нас!
Дарья полюбовалась налитыми южным, сладким соком, ягодами. Отошла. Проползла мимо холодильников, где за чисто протертыми стеклами тесно друг к другу стояли бутылки, бутылочки, баночки и коробочки с молочной продукцией. Молоко, йогурты, сметана, творог – десятки наименований, сразу и не разобраться, где что.
Можно было бы купить банку зерненного творога в сливках, бухнуть в него пару ложек вишневого варенья и с наслаждением съесть. Можно и сырка взять, козьего, например. Говорят, полезный. Или коктейля молочного со вкусом пломбира – раньше в городском кафе «Буратино» Дарья частенько такой сыну покупала. А теперь, гляди-ка, бери бутылку готового, да пей, сколько хочешь, и в очереди стоять не надо.
При мысли о Саше, сыне, сердце Дарьи тоскливо сжалось. Как давно это было: Сашке восемь лет, они сидят за столиком кафе и смеются. Сашка потягивает через трубочку коктейль, и трубочка, елозя по почти пустому донышку стакана, издает хрюкающие звуки. За Сашку делается даже неловко, но тот не замечает маминого смущения и заливисто хохочет. Где теперь Дарьин Сашенька? Нет его на свете. Его нет, и кафе «Буратино» тоже нет – в небольшом павильоне на Вокзальной улице теперь расположен модный суши-бар. Что это за суши-бар, Дарья не имеет никакого понятия – она пробегает мимо, стараясь даже не глядеть на витрину.
Около продолговатых ящиков с замороженными полуфабрикатами какая-то пара застряла:
- Да возьми ты сразу в упаковке. В них льда меньше! – говорит женщина средних лет, коротко стриженная, в смешных парусиновых штанах.
Но ее супруг не слушает: специальным совочком ссыпает в пакет красных, похожих на российскую медведку, то ли жуков, то ли раков неаппетитного, диковинного вида.
Мужчина – ровесник Саши. Он совсем не похож на сына Дарьи: Саша был высок и жилист, а этот, наоборот, коренаст и грузен. У Саши темные волосы и карие глаза, а у мужчины светлый ежик на круглой крепкой голове и глаза светлые. Разве что улыбка одинаково открытая и добрая. Дарья не удержалась:
- А что это такое вы сейчас берете?
Женщина ответила:
- Креветки. – Она взглянула на Дарью, и поспешно добавила: - Но они вам не понравятся.
- Почему?
- Ну… вы раков пробовали? – мужчина вмешался в разговор, - так они раков напоминают. Сваришь с укропчиком и трескаешь под пивко.
Дарья улыбнулась и призналась, что никогда не пробовала раков.
- Да ладно, уж любой парень наловит! – сказал мужчина.
- Да у нас в семье не было мужиков-то, одни девки. Отца убило на войне. Остались мама да нас трое. Какие там раки. Нет. Не пробовала.
В глазах незнакомого мужчины плеснулся жалостливый, понимающий интерес. И этот его интерес вдруг толкнул Дарью к нему ближе. Будто открылась запертая дверь, и кто-то ее ласково позвал внутрь, из морозной, стылой нежити в тепло уютного дома.
Плотину, тщательно сдерживаемую стеной долгого молчания, наконец прорвало. Дарья заговорила. Она рассказала незнакомцу про похороны мужа год назад, про то, как сын ушел вслед за отцом через три месяца. Про то, как она осталась совсем одна, и даже невестка не приехала, и внучка, наверное, не знает, жива бабка или нет. И что ей сегодня день рождения, и она решила купить что-нибудь вкусненькое, но не знает, что. Ничего совсем не хочется. И что ей исполнилось восемьдесят семь лет, и родом она из деревни Дыми, и там, в деревне Дыми, она видела, как немецкие летчики стреляли по домам, а мама отгоняла ее от окна… И что ей так не хватает Сашеньки, а он совсем ей не снится, Колька, паразит, каждую ночь ее бранит, поедом ест, а Саша так и не приходит…
Только бы не ушла эта пара, только бы выслушала ее. Она так давно ни с кем не разговаривала…
. . . дочитать >>