Город просыпался, и вместе с ним просыпался звон. Он рождался в глубине стальных труб, пробегал по корпусам зданий, как пульс по венам, и расходился эхом по металлическим улицам. На горизонте вставало солнце — гладкий сияющий диск, словно выточенный из жидкого золота. Оно несло не тепло, а свет, отражавшийся от фасадов, умножаясь в тысячи бликов.
Ветер был здесь механическим. Он шёл по городу, шелестя кабельными лианами и покачивая кроны стальных деревьев. Внизу, на дорогах, магнитоходы бесшумно скользили по гладкой поверхности, а мосты, будто живые, перестраивались, подстраиваясь под поток движения.
В этом мире не было запаха земли или травы. Здесь пахло нагретым железом, электричеством и дождём из тонкой металлической пыли. Этот город не старел, не разрушался и не знал усталости — но и не знал тепла живой жизни.
Всё здесь было из металла. От мостовой до небоскрёбов, от деревьев до самого солнца. Глухой звон, шуршание цепей, скрип шарниров — вот его музыка. Здания возвышались, словно гигантские механизмы. Каждое было не просто архитектурой, а частью огромного организма, где всё подчинялось чёткому ритму.
Лианы были кабелями, цветы — солнечными панелями, раскрывающимися по утрам. Деревья звенели шестерёнчатыми листьями, когда стальной ветер проходил сквозь их кроны. Дождь падал не водой, а мелкой металлической пылью, которая медленно оседала на улицах, добавляя им блеска.
Энергия текла не из тепла солнца, а из медных жил под землёй. Автомобили не ехали, а парили над дорогами, скользя по магнитным потокам. Всё работало без усталости, без изъянов, без случайностей.
Но за этой совершенной симфонией скрывалась тишина, которую невозможно заглушить. В ней отсутствовал шёпот листвы, треск дров в камине, запах мокрой земли после дождя. В этой идеальности был холод. Металл не прощал ошибок и не знал сострадания.
Когда-то люди гордились своим городом. Они говорили о его прочности, вечности и блеске. Они смеялись над тем, что здесь нет ржавчины, нет износа, нет смерти. Но в глубине души многие скучали по трещинкам в асфальте, из которых пробивался зелёный росток — напоминание о том, что жизнь не всегда должна быть сделана из железа.
И, может быть, однажды, в самом центре этого металлического мира, кто-то всё же посадит семя. И тогда город впервые услышит звук, которого он не знал — тихий треск, когда маленький зелёный побег прорвёт холодный стальной пол, чтобы увидеть настоящее солнце.
Металл наша работа.
