Актёр, человек сцены и душевной глубины — Станислав Эрдлей рассказал нам о начале своего творческого пути, самых запоминающихся ролях, трудностях профессии и умении сохранять себя среди постоянной перемены образов.
Станислав, как начался ваш творческий путь в профессии актёра и музыканта?
Всё началось ещё со школьной скамьи. Я был тем самым «скоморохом» в классе, участвовал в школьных мероприятиях, зимних балах, концертах. В старших классах понял, что точные науки — не моё. Алгебра и инженерия вызывали отторжение, а вот гуманитарные дисциплины были ближе.
Решение поступать в театральный университет пришло на уроке алгебры в 11 классе — тогда я ясно понял, что не хочу тратить годы на то, к чему душа не лежит. К тому же, для поступления не требовалось сложных экзаменов: русский, история, литература — то, что мне было под силу.
Музыка всегда была рядом. Я рос в атмосфере русского рока — Цой, «Кино», и прочие культовые исполнители. Мой отец был своего рода аудио- и видео-пиратом в нашем небольшом городе: ездил в Москву, привозил кассеты с Горбушки, записывал их и распространял. Благодаря этому в доме всегда крутились записи фильмов и концертов. Мы не столько смотрели кино, сколько постоянно его перезаписывали — где-то между «Рэмбо» и «Хищником». Поэтому музыка жила во мне всегда, но как нечто для души. Серьезной профессиональной деятельностью она стала уже после института — просто постепенно всё сложилось само собой.
Помните ли вы свою первую роль в театре или кино? Какие ощущения она оставила?
Если говорить о самом первом опыте — это было в пятом или шестом классе. Театральная постановка в школе, я помню до сих пор: было интересно, волнительно, по-детски захватывающе.
А первая серьёзная роль была уже в институте — в Малом театре, в спектакле «Таинственный ящик», поставленном замечательным актёром и режиссёром Юрием Мефодьевичем Соломиным. Он же играл главную роль. Это был кордебалет, где мы, студенты, танцевали и переодевались на автомате. Всё происходило, как в трансе — тело двигалось само. Помню, как в финале, на аплодисментах, сознание «включилось», и я вдруг ощутил всю мощь момента. Мурашки по коже. Это чувство невозможно забыть. Тогда я понял, что ради этого и стоит выходить на сцену.
С какими трудностями вы столкнулись в начале карьеры?
Трудности — это и есть жизнь. Особенно в профессии, которая напрямую зависит от чужих решений. Когда мало работы — это давит на психику, бьёт по амбициям. Главное — уметь справляться с этим, держать эмоции под контролем. В профессии много людей, которые сгорают, уходят в пагубные привычки, не выдерживают неопределённости. Нужно уметь ждать своего момента, не выпадая из обоймы. Это — залог долголетия в профессии.
Наша зависимость от решений режиссёров и продюсеров — это, пожалуй, самая главная трудность. Не всё зависит от тебя. Особенно в нашей продюсерской системе, где это слово стало чуть ли не ругательным.
Говорят, роли могут оставлять след в психике. Бывали ли у вас моменты эмоционального истощения из-за ролей? Как вы с этим справляетесь?
Эмоциональное выгорание — не только про актёров. Любой человек, погружённый в дело, может забыть о жизни вокруг, об отдыхе, о здоровье. Мы, актёры, просто более эмоциональны, поэтому и воспринимаем это ярче.
Для меня выход — спорт и музыка. Это помогает сохранять баланс и не «сгореть». Хотя, когда ты по-настоящему любишь своё дело и работаешь над интересным проектом, то можешь забыть о времени и усталости. Важно вовремя возвращаться в реальность, не терять связь с обычной жизнью.
Были ли роли, которые изменили вас как личность?
Я согласен с Гарри Олдманом, который сказал «Если актёр утверждает, что полностью превратился в персонажа и перестал быть собой — у него проблемы». Любой здравомыслящий человек понимает, что это игра. Ты просто примеряешь на себя образ, костюм, повадки. Но внутри ты остаёшься собой. Я никогда не терял этой осознанности.
Изменяли меня не столько роли, сколько проекты в целом — узнаваемость, этапы карьеры. Например, сериал «Клуб» дал определённую волну популярности среди молодёжи, это был интересный опыт. Но глобально — я остаюсь собой.
Какая роль запомнилась вам больше всего и почему?
Все роли — родные. Каждая из них — часть меня, моей души, моей энергии. Получилась она или нет — это уже второй вопрос. Да, я делаю работу над ошибками, анализирую, но это — мой внутренний процесс. Любая роль — важна. Просто по-разному.
Вы часто играете брутальных героев. А какой вы в жизни?
Такой образ видят во мне продюсеры и режиссёры. Надеюсь, в будущем моя фильмография станет шире — я вижу в себе потенциал для разноплановых ролей. Я не только «герой-любовник» или «мачо». Сейчас пробую себя в более сложных, исторических, неоднозначных персонажах — военных, характерных. Но выбор всё равно за режиссёром. Я открыт к экспериментам.
Как вы балансируете между профессией и личной жизнью?
Когда идёт проект, я полностью погружаюсь — забываю про всё остальное. Работаю на максимум. А когда съёмки заканчиваются — возвращаюсь домой, отдыхаю, живу обычной жизнью. Хожу в магазин, оплачиваю счета, набираюсь сил для новых проектов. В это время стараюсь не перегружать себя — живу в режиме восстановления, но уже с мыслями о чём-то новом и интересном.