Дядя Коля, мужик крепкий, работящий, заядлый рыбак, был человеком не из пугливых. Его дом стоял на окраине, а за огородами начинался густой, старый лес, полный слухов и суеверий. Но даже среди местных знатоков лесных троп, было одно место, куда старые люди не советовали ходить. Место у заросшего, темного озера, где, как говорили, пропадали люди. Говорили, что там обитает что-то нечистое, что заманивает путников своим мерцающим светом и сладкими голосами.
Но дядя Коля, как всегда, был себе на уме. "Ерунда все это", – отмахивался он от предостережений. – "Рыба там, говорят, такая, что нигде больше не найдешь. А пропадают, небось, потому что сами дураки, в болота лезут". И вот, в один промозглый, туманный вечер, когда солнце уже клонилось к закату, а лес окутывался сиреневыми сумерками, дядя Коля, набитый наживкой и водкой, отправился именно туда.
Пока он пробирался сквозь заросли, ветви хлестали его по лицу, а мокрая листва цеплялась за сапоги. Воздух становился тяжелее, пахло тиной и чем-то сладким, приторным, как перезрелые ягоды. Наконец, он вышел к озеру. Тишина была оглушительной, нарушаемая лишь тихим плеском воды. В сумерках, на берегу, где туман был особенно густым, он увидел их.
Две девушки. Или, скорее, силуэты, окутанные каким-то мягким, призрачным светом. Их длинные, распущенные волосы развевались на невесомом ветру, а голоса, когда они заговорили, были словно журчание ручья, обволакивающие и завораживающие. Они позвали его, предложив присоединиться, разделить их скромный ужин.
Дядя Коля, немного ошарашенный, но заинтригованный, подошел. Девушки были необычайно красивы, с глазами, сверкающими в полумраке, как угольки. Они достали бутылку водки, наливали ему, и от каждого глотка по телу разливалась нега, такая сладкая, что мир вокруг стал плыть, теряя свои очертания.
А потом они начали целовать его. Нежные, но настойчивые губы касались его щек, шеи, губ. Дяде Коле было приятно, даже сладостно. Он чувствовал, как его тело наполняется теплом, а разум погружается в блаженную дрему. И вдруг, в этой сладостной истоме, он почувствовал… укус. Не сильный, но острый. Он хотел оттолкнуть их, но руки словно приросли. Затем еще один укус, и еще. И вот уже не поцелуи это были, а нечто другое. Что-то, что отрывало плоть.
Ему стало невыносимо сладко. Сладкая боль пронзала тело, но вместо страха, вместо отвращения, он испытывал лишь наслаждение, все более глубокое и всепоглощающее. Он закрыл глаза, отдаваясь этой неведомой, извращенной ласке.
Наутро, когда солнце, пробиваясь сквозь плотный туман, осветило берег озера, рыбаки, что пришли на привычное место, обнаружили его. Истерзанное тело дяди Коли лежало на мокрой траве. Не было следов борьбы, только множество мелких, рваных ран, словно кто-то отрывал от него куски мяса с невероятной, извращенной нежностью. А на его лице застыло выражение блаженного, почти экстатического удовольствия. Местные жители, увидев это, лишь качали головами и перешептывались: "Говорили же ему… там не место для живых".
#страшныеистории #деревенские истории #русалки