Лена сидела у окна своей маленькой квартиры, глядя, как дождь стучит по подоконнику. Ей было тридцать, и она давно привыкла к своему телу — пышному, мягкому, с округлыми бедрами и полной грудью. Она любила свои формы, хотя не всегда было легко. В школе дразнили, в юности парни иногда смотрели свысока, но с возрастом Лена научилась носить себя с гордостью. Ее каштановые волосы вились до плеч, а карие глаза искрились, когда она улыбалась. Мужчины, которые умели видеть, теряли голову от этой улыбки.
Лена работала администратором в фитнес-клубе, что всегда вызывало у нее внутренний смех. Она, с ее пышными формами, в окружении подтянутых тел и тренажеров. Но клиенты ее обожали — она умела пошутить, поддержать разговор, а главное, не делала вид, что она другая. Вечерами, после смены, Лена любила посидеть с бокалом вина, листая ленту в приложении для знакомств. Она не искала принца, но ей нравилось внимание, нравилось чувствовать, что она желанна.
Ее первое запоминающееся свидание было с Игорем. Он написал ей: «Ты как картина Рубенса, только живее». Лена рассмеялась, когда прочла это, и ответила: «Тогда ты, наверное, художник?» Они встретились в парке, и Игорь оказался высоким, чуть сутулым парнем с доброй улыбкой. Он сразу сказал, что любит женщин с формами, что в них есть что-то настоящее, теплое. Лена почувствовала себя комфортно — он не пытался ее «переделать», не намекал на диеты, а просто смотрел на нее с восхищением.
Они гуляли, болтали о ерунде, а потом зашли в кафе. Игорь заказал десерт и настоял, чтобы Лена попробовала его любимый чизкейк. Когда она смеялась, откусывая кусочек, он смотрел на нее так, будто она была единственной женщиной в зале. Вечер закончился у него дома — он жил в старой квартире с высокими потолками и кучей книг. Они пили чай, но вскоре чайник остыл, а разговоры сменились тишиной, полной взглядов и легких касаний. Лена чувствовала, как его руки скользят по ее талии, и это было так естественно, так правильно. Утром она ушла с улыбкой, а Игорь еще долго писал ей, но их пути разошлись — он был слишком занят карьерой, а Лена не хотела быть на втором месте.
Потом был Саша. Он был моложе, лет двадцать пять, с татуировками на руках и мальчишеским задором. Саша был прямолинейным: «Лен, ты шикарная. Я таких, как ты, обожаю». Они встретились в баре, и он весь вечер рассказывал ей, как его тянет к женщинам, в которых есть «жизнь» — мягкие изгибы, теплота, сила. Лена сначала думала, что он просто болтает, но его глаза горели, когда он смотрел на нее. Они танцевали под какой-то старый рок, и его руки крепко держали ее за талию. Лена чувствовала себя королевой, пока он шептал ей на ухо комплименты. Ночь они провели вместе, и это было как вспышка — ярко, жарко, без лишних слов. Но Саша был слишком ветреным, и через пару недель он исчез, оставив только воспоминания о своем смехе и запахе его одеколона.
А потом появился Максим. Он был другим. Спокойный, чуть стеснительный, с мягким голосом и привычкой теребить рукав рубашки, когда нервничал. В его профиле было всего одно фото — он в парке, с собакой. Лена написала первой: «Кто тут красавчик? Ты или пес?» Максим ответил: «Пес, конечно, но я могу составить конкуренцию». Они переписывались неделю, и Лена ловила себя на том, что улыбается каждый раз, когда видит его имя на экране.
Их первое свидание было в маленьком итальянском ресторане. Максим пришел в джинсах и свитере, и Лена сразу заметила, как он смутился, увидев ее в облегающем платье. Она выбрала его специально — черное, с глубоким вырезом, подчеркивающее все ее изгибы. «Ты... просто вау», — выдохнул он, и Лена рассмеялась. Они ели пасту, пили вино, и Максим рассказывал, как работает инженером и мечтает построить дом за городом. Лена делилась историями из фитнес-клуба, и он слушал, не отрывая от нее глаз.
Когда они вышли из ресторана, пошел мелкий дождь. Максим предложил проводить ее до дома, и Лена согласилась. Они шли медленно, и в какой-то момент он взял ее за руку. Его ладонь была теплой, и Лена почувствовала, как сердце забилось быстрее. У подъезда она посмотрела на него и сказала: «Зайдешь? У меня есть кофе». Он кивнул, и в его глазах было столько нежности, что Лена чуть не забыла, как дышать.
В квартире они действительно пили кофе, сидя на диване. Разговоры становились тише, а взгляды — длиннее. Максим осторожно коснулся ее щеки, и Лена сама потянулась к нему. Его руки скользили по ее плечам, талии, и в каждом движении чувствовалось, что он ценит каждую ее линию, каждый изгиб. Ночь была долгой, полной тепла и тихих вздохов. Утром Максим не торопился уходить — он приготовил ей яичницу и смотрел, как она ест, с улыбкой, от которой внутри все загоралось.
Они начали встречаться. Максим оказался тем, кто не просто восхищался ее формами, но и видел в ней больше — ее смех, ее мысли, ее мечты. Он звал ее на прогулки, готовил ужин, и каждый раз, когда его руки касались ее, Лена чувствовала себя желанной. Но иногда она ловила себя на мысли, что боится. Боишься, что это слишком хорошо, что он вдруг исчезнет, как другие. Однажды, лежа рядом с ним, она спросила:
— Макс, почему я? Ты мог бы выбрать любую.
Он повернулся к ней, провел пальцем по ее щеке и сказал:
— Потому что ты — это ты. В тебе есть огонь, Лен. И я хочу быть рядом с ним.
Лена улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло. Она не знала, что будет дальше, но в тот момент ей было достаточно его слов, его рук и чувства, что она — именно та, кто нужна.