Ольга вошла в квартиру так, будто возвращалась не с работы, а с затяжного боя за выживание. В руках — сумка, в голове — гул, в душе — надежда на хотя бы полчаса тишины. Но тишину, как выяснилось, уже продали за обещание «семейного вечера» с участием Лидии Петровны и Валерия Ивановича.
В кухне запахло тем самым — приторным, навязчивым, как утренние новости о повышении тарифов, ароматом тыквенных пирожков.
— О-о-о, пришла наша карьеристка! — голос Лидии Петровны звенел, как ложка по крышке кастрюли. — Ну что, опять задержка? Или это теперь у нас новая жизнь?
— Добрый вечер, — коротко кивнула Ольга, раздеваясь. — Да, задержка. Работы много.
— Работы много… — передразнила свекровь, хлопая по столу ладонью. — А у мужа, значит, работы мало? Он, бедняжка, уже полчаса меня слушает, пока ты там сидела в своём офисе.
Сергей, сидевший рядом, молча ковырял вилкой салат. Вид у него был как у человека, который тихо мечтает исчезнуть в холодильнике и захлопнуть дверцу изнутри.
— Лидия Петровна, я же предупредила, что буду поздно, — сдержанно сказала Ольга, снимая туфли. — И, если честно, мне бы сейчас чаю…
— Чай, конечно, будет, — перебила свекровь, хитро сощурившись. — Но ты сначала пирожок возьми. Сама пекла. Из тыквы. Вкус — не описать.
— Я не ем тыкву, — устало вздохнула Ольга.
— Ага, я знаю, — невинно улыбнулась Лидия Петровна. — Но ты попробуй. Может, жизнь твоя от этого наладится.
— Мам, — подал голос Сергей, всё ещё ковыряя салат, — может, не будем…
— А что такого? — Лидия Петровна возмущённо подняла брови. — Я для семьи стараюсь, а она нос воротит. В следующий раз, может, икру красную сделать, да? Чтобы у нас тут премьер-министр поужинать соизволила?
Ольга молчала, хотя в голове у неё уже шёл диалог с самой собой: Спокойно. Она просто провоцирует. Её цель — довести тебя до кипения, а потом сказать, что ты истеричка.
Но всё пошло под откос, когда Лидия Петровна, улыбаясь так, как улыбаются люди, которые знают о тебе что-то неприятное, сказала:
— Кстати, раз уж собрались, есть одно дело. Ты ж теперь у нас богачка — на работе повышение дали. Вот и подумали… взять небольшой кредит. На тебя, конечно. На ремонт. Нам же старость встречать в уюте надо.
— Нам? — подняла бровь Ольга. — Это кому нам?
— Ну как… нам с Валерой. И тебе с Серёжей тоже, — ответила свекровь с таким видом, будто предлагает купить общий домик в деревне за копейки. — Ты ж понимаешь, это всё для семьи.
— Лидия Петровна, — Ольга отложила сумку и облокотилась на стол, глядя прямо в глаза свекрови, — я вас уважаю, но я не собираюсь брать кредит на вашу квартиру.
— А что такого? — притворно удивилась Лидия Петровна. — Ты ж теперь зарабатываешь!
— Ага, — буркнул Сергей, не поднимая головы, — теперь у нас в семье есть спонсор.
— Сергей, — голос Ольги стал холодным, — если ты сейчас не прекратишь, разговор пойдёт совсем в другом направлении.
— О, началось! — всплеснула руками свекровь. — Ты посмотри, какая у нас нежная. Мы ей ремонт хотим сделать, а она нам лекции читает.
— Нет, — твёрдо сказала Ольга, — вы хотите ремонт сделать себе, а платить должна я.
— Вот ты какая… — Лидия Петровна покачала головой. — Я-то думала, ты в семью пришла. А ты, оказывается, пришла только в мою кухню.
Ольга тихо усмехнулась.
— Лидия Петровна, я пришла в семью, а не в кредитный отдел.
Повисла пауза. Даже Валерий Иванович, до этого молча жующий, замер с вилкой на полпути.
— Сергей, — продолжила Ольга, уже не скрывая раздражения, — может, ты хоть слово скажешь?
— А что я скажу? — он пожал плечами. — Мама права, ремонт нужен.
— Отлично, — кивнула Ольга. — Тогда берите кредит на себя. Я — пас.
— Вот и поговорили… — свекровь закатила глаза. — А ты, значит, дальше в своих платьях по офису ходи. Всё тебе важнее семьи.
Ольга глубоко вдохнула, чтобы не сказать лишнего.
— Лидия Петровна, давайте так. У меня сегодня был тяжёлый день. Я устала. И если мы не закроем эту тему, я начну выгонять гостей.
— Гостей? — возмутилась свекровь. — Это ты про нас?
— Да, — спокойно ответила Ольга. — Про вас.
В кухне стало так тихо, что было слышно, как капает вода из-под крана.
— Ну, сынок, — обратилась Лидия Петровна к Сергею, — я всё поняла. У тебя жена… без сердца.
— Мама, хватит, — буркнул он, но без особой уверенности.
Ольга встала, налила себе чаю, и, не глядя на свекровь, сказала:
— У меня сердце есть. Но я не обязана платить за чужие мечты.
На следующее утро Ольга проснулась не от будильника, а от звонков. Телефон трезвонил, как будто ей хотели сообщить о начале войны. На экране — Сергей.
— Ты где? — без «доброе утро» и прочих нежностей. — Мама говорит, ты вчера её унизила.
— Сергей, — зевнула Ольга, садясь на кровати, — мама сама справилась, я только присутствовала.
— Не шути, — его голос уже напоминал сварливого сантехника, которому заказали ремонт в пятницу вечером. — Это семейный вопрос. Ты не имела права так с ней.
— Кредит на моё имя — это мой вопрос, — сухо ответила Ольга. — А мама твоя вчера вела себя как банкир на пенсии: уже решила, кому деньги давать, а кого поставить поручителем.
— Оль, ну это же… для нас! — начал он, явно включая режим «жалобный кот». — Нам же ремонт нужен, там всё сыпется.
— Так иди и чини, — перебила она. — Ты же мужчина.
— О, опять началось! — сорвался он. — Я, значит, плохой, мама плохая, все плохие. А ты у нас принцесса с зарплатой.
— Нет, Серёжа, — холодно ответила Ольга, — я не принцесса. Я человек, который работает и не хочет влезать в ваши семейные долги.
Трубка щёлкнула. Через двадцать минут он уже стоял в прихожей, с выражением лица «сейчас мы тут разберёмся по-мужски».
— Ну что, — он зашёл на кухню, хлопнув дверцей шкафа, — ты понимаешь, что перегнула палку?
— Сергей, я вчера уже всё сказала. — Ольга нарезала хлеб, не глядя на него. — Кредит я не возьму.
— Ты у нас теперь хозяйка? — он прислонился к стене, скрестив руки. — Решила, что твоя зарплата даёт тебе право командовать?
— Моя зарплата даёт мне право не оплачивать чужие ремонты, — спокойно ответила она, но внутри уже закипала.
— А знаешь, что мама сказала? — он сделал паузу, глядя на неё с вызовом. — Что ты просто копишь на чёрный день, чтоб потом сбежать.
— Мама сказала… — Ольга медленно поставила нож на стол и посмотрела прямо ему в глаза. — А ты поверил?
— Я не знаю! — он поднял голос. — Но ты ведёшь себя так, как будто мы тебе чужие.
— А может, потому что вы меня так и воспринимаете? — в голосе Ольги зазвенела сталь. — Для вас я — банкомат с функцией готовки.
Сергей шагнул к столу.
— Не перегибай, Оль. Мы семья.
— Семья — это когда все вместе. А у нас всё время «мы» — это ты с мамой, и отдельно — я.
— Это ты сама себя отдалила! — он повысил голос ещё больше.
— Я? — она встала, опершись руками о стол. — А кто слушает маму в каждом вопросе, даже когда дело касается нашей квартиры?
— Не начинай про маму! — рявкнул он.
— Почему? Боишься правды? — с вызовом посмотрела Ольга.
В этот момент он резко схватил её за запястье. Не сильно, но так, чтобы дать понять: разговор не закончен.
— Отпусти, — твёрдо сказала она.
— Ты меня бесишь, — процедил он. — Всегда всё по-твоему.
— Нет, Серёжа, — она вырвала руку, — всегда всё по-маминому.
Пауза повисла, как перед ударом грома.
— Так вот, — Ольга заговорила медленно, словно чеканя слова, — или мы начинаем жить вдвоём, или я начинаю жить одна.
— Ты угрожаешь? — в его голосе была смесь злости и страха.
— Нет, — она взяла кружку с чаем, — я предупреждаю.
В этот момент дверь распахнулась, и на кухню вошла Лидия Петровна. Видимо, решила, что эффект внезапного появления поможет её аргументам.
— Так, детки, — она поставила на стол пакет с продуктами, — я тут подумала: мы можем оформить кредит на тебя, а платить будем мы.
— На меня — нет, — тут же сказала Ольга.
— А что ты теряешь? — удивилась свекровь. — Ты же молодая, у тебя всё впереди.
— Я теряю спокойствие, нервы и, возможно, квартиру, — ответила Ольга.
— Ой, ну перестань драматизировать, — махнула рукой Лидия Петровна. — Ты же вон какая умная, всё просчитаешь.
— Да, — Ольга улыбнулась. — Я умная. Поэтому и говорю: нет.
— Значит, вот так? — свекровь поставила руки в бока. — Мы тебе — семью, уют, заботу, а ты нам — «нет»?
— Вы мне заботу? — фыркнула Ольга. — Это когда вы приходите в мой дом и решаете, на что мне тратить деньги?
— Это уже не твой дом, — тихо, но отчётливо сказал Сергей.
Тишина. Даже холодильник, казалось, перестал гудеть.
— Что ты сейчас сказал? — её голос стал ледяным.
— Я сказал, что если ты так себя ведёшь, то… — он замялся, но Лидия Петровна вмешалась:
— То подумаешь, стоит ли тебе тут жить.
Ольга сделала шаг к двери и, не оборачиваясь, сказала:
— Хорошо. Давайте проверим.
Она вышла в спальню, и уже через пять минут вернулась с чемоданом.
— Оль, ты что… — растерянно начал Сергей.
— Я иду жить туда, где меня не считают кошельком.
— Это истерика, — процедила свекровь.
— Нет, — сказала Ольга, — это свобода.
И, пройдя мимо, она толкнула дверь так, что та ударилась о стену.
Ольга уехала к подруге и две недели жила в тишине. Без звонков, без визитов с пакетами «от всей семьи», без утреннего ворчания Сергея про «сгоревшую корочку хлеба». Но эта тишина была как карантин — временная и неизбежно ведущая к встрече с вирусом по имени «разговор».
В тот вечер она вернулась в их квартиру только за документами. Дверь открыла своим ключом, и первое, что увидела — Лидию Петровну на кухне. Та сидела в халате и пила чай, как хозяйка в доме. Сергей стоял у окна, руки в карманах, вид кислый, как прошлогодний лимон.
— А, пришла… — Лидия Петровна отставила чашку. — Ну что, нагулялась?
— Я за документами, — спокойно сказала Ольга.
— Документы… — протянула свекровь, явно получая удовольствие от момента. — А вещи твои я в кладовке сложила. Чтобы не мешали.
— Спасибо, — кивнула Ольга и прошла к шкафу.
Сергей молчал. Это молчание было хуже любых криков — в нём было и «я не виноват», и «но всё равно останусь с мамой».
— Оль, — всё-таки начал он, — может, мы ещё попробуем…
— Что именно? — она обернулась. — Попробуем жить втроём, где твоё слово весит меньше, чем «мамин рецепт борща»?
— Ты преувеличиваешь, — буркнул он.
— Ага, конечно, — она усмехнулась. — Когда мне предлагают оформить на себя кредит ради ремонта, где я даже не буду жить, это я, видимо, придумала.
— Это ради семьи, — тихо сказала Лидия Петровна, явно наслаждаясь моментом.
— Ради семьи, — повторила Ольга, — обычно делают что-то вместе, а не за чужой счёт.
— Ну что, — свекровь пожала плечами, — значит, ты у нас не семейная.
— Лидия Петровна, — Ольга посмотрела на неё прямо, — я у вас не «у нас». И никогда не была.
Тишина повисла густо, как пар в ванной.
— Тогда… — Сергей попытался смягчить голос, — может, ты подпишешь хотя бы согласие на оформление кредита? Мама будет платить, правда.
Ольга медленно подошла к столу, налила себе чай, сделала глоток и поставила кружку так, что в блюдце брызнула вода.
— Серёжа, — её голос стал тихим, но от этого в нём было ещё больше угрозы, — если ты ещё раз произнесёшь слово «кредит» в моём доме, я вызову такси, и твои вещи поедут вместе с тобой.
— Ты с ума сошла, — выдохнул он.
— Нет, — она посмотрела ему в глаза, — я пришла в себя.
И тут, словно для финального аккорда, Лидия Петровна вставила своё:
— Да ладно тебе, сынок. Ей просто тяжело понять, что мы думаем о будущем.
— О, я поняла, — усмехнулась Ольга. — Вы думаете о своём будущем за мой счёт.
Она допила чай, взяла документы, прошла в прихожую, открыла дверь и обернулась:
— Дверь за мной закройте. Это уже не моё жильё.
— Куда ты пойдёшь? — Сергей шагнул вперёд.
— Туда, где меня уважают, — сказала она и вышла, громко хлопнув дверью.
В коридоре было тихо. Настолько тихо, что даже собственные шаги казались громче, чем любые слова, сказанные за последние месяцы.
И впервые за долгое время ей стало легко. Не от того, что впереди не будет трудностей. А от того, что она больше не должна будет оправдываться за каждую свою «нет».
Финал.