— Эй, господин, пожалуйте! У нас наилучший товар! В другом месте такого не найдете!
Зазывала буквально впился в рукав ничего не подозревающего провинциала. Тот попытался вырваться, но куда там, опытные руки уже тащили его в полутемную лавку, где за прилавком маячили фигуры в долгополых сюртуках.
— Да я только посмотреть...
— Посмотрите, посмотрите! Вот этот товарчик специально для вас приберегали!
Через полчаса измученный покупатель выходил с тюком ненужного ему барахла, переплатив втридорога. А приказчики уже поджидали следующую жертву.
Добро пожаловать в московские Ряды XIX века, место, где честная торговля считалась признаком дурного тона, обман возводился в ранг искусства, а каждая покупка превращалась в психологическую дуэль.
Здесь, среди крыс и зловония, в промозглой сырости каменных лавчонок, рождались легенды о том, как хороший приказчик мог продать лед эскимосу, а покупатель без синяков считался профессионально непригодным.
"Почтенный, пожалуйте!"
Система захвата клиентов в московских Рядах работала как часы. У каждой лавки дежурил зазывала. Обычно это был молодец лет двадцати с острым глазом и цепкими руками. Его задача была проста: не дать ни одному потенциальному покупателю пройти мимо.
Зазывалы мгновенно вычисляли потенциальную жертву. Стоптанные башмаки, заплатанный локоть, растерянный взгляд провинциала, и на бедолагу обрушивалась лавина предложений. Орава торговцев налетала как коршуны на падаль, наперебой расхваливая свои товары и не давая продохнуть.
Физическое принуждение было нормой. Хватали за рукав, за полу пальто, буквально волокли в лавку. Протесты не помогали, толпа зазывал окружала покупателя плотным кольцом, оглушая криками и предложениями.
А дальше начиналось самое интересное. В лавке жертву усаживали в кресло, засыпали товарами и включали режим психологической обработки. Приказчики работали слаженно, как цирковая труппа: один хвалил товар, другой сожалел о "последней цене", третий намекал на эксклюзивность предложения.
Покупателя обкладывали товарами со всех сторон и принуждали к бесконечным примеркам. Махать руками, приседать, поворачиваться — все ради того, чтобы "убедиться в качестве". Вырваться из этого плена было сложнее, чем из медвежьих объятий.
А если кто-то все же пытался сбежать, его ждал публичный позор. Приказчики выскакивали на улицу и орали вслед:
— Тоже покупатель! Небось в кармане один сирота-полтинник!
"Обмишулить" и "вставить очки"
В московских Рядах родились крылатые выражения "обмишулить" и "вставить очки". И это не случайно — местные торговцы превратили обман в высокое искусство со своей философией и терминологией.
Местные приказчики искренне считали, что торговать честно — значит обкрадывать собственную семью. Хитрость была не пороком, а профессиональной добродетелью. Арсенал уловок поражал изобретательностью.
Тяжелая обертка съедала половину веса. Отвлекающий маневр позволял незаметно подбросить гирю. Плохое освещение скрывало истинные размеры товара. Резкий бросок на весы создавал иллюзию нужного веса.
Особым шиком считалась "радуга" — ловкая замена одного сорта товара другим. Заказали синюю материю? Получите зеленую! И приказчик будет божиться, что это именно тот цвет, который вы просили.
Цены завышались в три-четыре раза — это была норма. Продать фунт сахара по цене килограмма считалось обычным делом. А уж сбыть брак под видом качественного товара — настоящий триумф мастерства.
— Петербургский купец только возьмет полтораста процентов прибыли, — философствовали москвичи. — А москвич сделает уступку копеек в десять, но зато обмеряет и сбудет гнилье.
Для строптивых покупателей припасались особые методы воздействия. Скупого могли "краснить" или "зеленить" — какую бы материю он ни просил, ему предлагали только красную или зеленую, с каменным лицом уверяя, что это именно тот цвет, который нужен.
А самое главное — все это проделывалось с цирковой ловкостью и неподражаемой наглостью. Хороший приказчик мог обвесить покупателя прямо у него на глазах, да еще и получить за это благодарность.
"Не зевай!" — покупатель наносит ответный удар
Но москвичи не были овечками. В ответ на изощренные методы торговцев они выработали собственную систему защиты. В народе даже появилась поговорка про "одиннадцатую заповедь" — "Не зевай!"
Опытный покупатель шел за покупками как на войну. Он знал все уловки приказчиков и готовился к бою заранее. Главное оружие — торг до хрипоты.
— Продавец и покупщик сцеплялись, — описывал современник, — один хвалил, другой корил вещь, оба кричали, божились и лгали друг другу.
Классический московский торг выглядел как спектакль. Приказчик назначал чудовищную цену, покупатель в страхе предлагал треть от запрошенного. Начинался ритуальный танец с криками, угрозами и театральными попытками разойтись.
— Стойте, батенька, куда же! — припустился приказчик за поворачивающимся спиной покупателем. — Договоримся!
— Да что с вами договариваться, коли цена конская!
— Ради вас, почтенный, последнее слово скажу — шестьдесят целковых!
— Да за такие деньги я себе корову куплю! Сорок — и баста!
— Ох, разоряете вы меня... Ладно уж, пятьдесят пять, но это совсем убыток!
— Сорок пять — и руку даю!
— Эх, что делать... Берите, только никому не говорите, а то вся лавка разбежится за такой ценой!
Хитрые покупатели знали массу способов "обломать" зарвавшегося продавца. Можно было устроить публичный скандал, привлечь внимание толпы, пригрозить жалобой начальству. Главное — не показывать, что товар очень нужен.
— Удачная, дешево сделанная покупка служила в семье темой разговоров, — отмечали современники. — Ею хвастались, как приказчик тем, что поддел покупателя.
Вся эта канитель превращала банальный поход за хлебом в увлекательное приключение. Победить в торговой дуэли считалось вопросом чести и профессиональной гордости.
"Сухаревка — мекка жуликов" — где честность шла по шесть рублей
Если Ряды были университетом обмана, то Сухаревский рынок стал его аспирантурой. Здесь торговали всем — от краденых пушек до поддельных шедевров живописи.
Легенда гласила, что когда из Кремля украли французскую пушку времен 1812 года, полиция обнаружила ее именно на Сухаревке. Местные торговцы были готовы принять даже Царь-пушку, лишь бы нашелся покупатель.
Антикварный отдел Сухаревки славился "открытиями". Простаки приходили сюда в уверенности, что непременно найдут шедевр за копейки. И находили поддельного "Рубенса" за шесть рублей или "подлинного" Ван Дейка за двадцать.
Богач Морозов, только начинавший собирать коллекцию, регулярно приносил домой очередные "сокровища". Торговцы показывали ему подписи мастеров в углу полотен, и покупатель млел от счастья. Все изменилось в тот день, когда Морозов решил протереть особенно грязную картину влажной тряпкой. Вместе с пылью стерлась и "подпись Рембрандта".
— После этого случая, — рассказывали злые языки, — Морозов стал покупать только современных художников, прямо с мольберта.
А в самой захудалой части рынка располагалась знаменитая "графская кухня" — столовая для бедноты. Здесь за копейку можно было наесться до отвала, правда, качество еды соответствовало цене. Пищу готовили из объедков, собранных по трактирам, но бедняки были не привередливы.
— Миска щей с мясом — десять копеек, — выкрикивали торговки. — А полный обед всего за пятачок!
Посуду после еды просто обтирали полотенцем и подавали следующему клиенту. Санитарных норм никто не знал, зато цены радовали самый тощий кошелек.
"Душа русской торговли" — когда обман был честнее правды
Что же это было — организованное мошенничество или особая философия жизни? Московские торговцы XIX века создали удивительный мир, где обман стал формой искусства, а торг — национальным спортом.
В этой системе каждый знал правила игры. Продавец должен был обмануть — иначе его сочли бы плохим торговцем. Покупатель обязан был разоблачить обман — иначе прослыл бы простофилей. Никто не обижался на плутовство, потому что оно было взаимным и открытым.
— Москвич не обидится, если его обсчитают на копейку, — говорили в народе. — Зато расскажет об этом всем знакомым и будет гордиться, что разоблачил жулика.
Современная торговля с фиксированными ценами и вежливыми продавцами убила эту живописную традицию. Мы получили честность, но потеряли театр. Приобрели предсказуемость, но лишились приключений.
Старые московские Ряды снесли в конце XIX века, построив на их месте роскошные Верхние торговые ряды. Электричество, отопление, канализация — все как у людей. Вот только душа из торговли куда-то улетучилась.
А как думаете вы — нужна ли нам немножко этого старомосковского безобразия в наших стерильных супермаркетах? Или современная честность лучше живописного плутовства?