— Сейчас я живу через тело и мир воспринимаю чувственно, пропускаю поток жизни через собственное тело, — с такого откровения начался наш разговор с Серафимой Беневольской.
— Так что моё искусство предельно, тотально личное. Уровень искренности выставлен на 100, потому что мои работы связаны с телесным опытом, с уровнем чувственного, на котором невозможны искусственность, игра, кокетство, маски и защитные стратегии. Мое искусство рождается из личных телесных ощущений. Но так было не всегда. Раньше я не могла выявить связь между эмоциями и ощущениями в теле, ум и тело не слышали друг друга. Я прошла большой Путь, чтобы наладить это взаимодействие.
Установить контакт с собой Серафиме помогают телесные практики — йога и спорт. Она училась взаимодействию разных аспектов своего Я и пришла к воплощению собственного тела в искусстве.
Все работы Серфимы Беневольской не просто автобиографичны, они исповедальны. Акт раскрытия своих внутренних состояний, откровение о том, что проживается телом, какой процесс протекает внутри. Утрата и обретение связи, боль, горечь, трепет, ликование, восторг. Обнаженные тела лишенные портретности, идеальные анонимы, первозданность человеческой природы без маркеров статуса, свободная от уникальной биографии. И никакой предметной среды, никакого социального коннекта, словно всё происходит в Вечности, в Космосе, в универсальном времени Мифа. Сюжет считывается через позы, ракурс. Зритель не просто понимает, что именно происходит в это священное остановившееся мгновение, он может к нему подключиться и чувственно прожить собственный отклик, ощутить, что происходит в нем самом — на уровне тела, на уровне эмоций, на уровне ума.
— Если мне хорошо, то я полностью расслаблена, а если плохо на душе, то я каменею, буквально, — объясняет Серафима. Распознать и распаковать реакцию тела не всегда просто, но когда ты понимаешь его послания, в итоге оно всегда оказывается правым. Тело не врет. Тело равно истина. Отключение от тела запускает колоссальное количество психологических аспектов, которые гарантировано станут проблемой. У меня был период непринятия тела и опыт жизни с расстройством пищевого поведения. Я пыталась контролировать внешние события, зажимая себя. Можно сказать что в тот период я не состояла в отношениях с собственным телом. А когда эти отношения исцеляются, человек получает внутреннюю свободу и самый главный суперприз — возможность исследовать Мир через свое тело.
После того как Серафима создала гармоничные отношениями с собственным телом, она придумала натурные сессии для других.
— Мне хотелось показать как люди прекрасны, проявить это зримо. Ведь мы красивы не только в душе, мы являем собой совершенство формы. При этом тело продолжается в характере, а характер воплощает себя через телесное. И взаимопроникновение, взаимное влияние внешнего и внутреннего — идеальный сюжет, который разворачивается как свиток священного писания.
Никто из нас не существует в атомарном состоянии, мы вовлечены в бесчисленное множество взаимодействий. Каждый из нас — нить, вплетенная в сложный узор, который ткется самой Жизнью. Даже если вы сбросите свой телефон со священной горы, заберетесь на самую высокую сосну и погрузитесь в глубокую медитацию, вы все равно останетесь соединенным со своим опытом. Все мы “слоеное тесто” и наслаиваемся друг на друга, и внутри нас также наслаиваются эмоции. И взаимодействие — важный фактор появления прекрасного. В творчестве Серафимы Беневольской одиночные серии наслаиваются на парные. Одно становится продолжением другого. И те нелинейные связи, которые возникают между сериями, преумножают смыслы и выявляют неочевидные аспекты.
Кроме потери контакта с собственным телом и вытекающих из этого личных проблем, есть и глобальная повестка, связанная с телесностью. В нашей широте не принято проявлять чувственность. Если ты излучаешь женственность и сексуальность, если транслируешь свои эмоции, на тебя смотрят словно на пришельца. И этими стандартами железобетонности общество ограничивает внутреннюю свободу.
Вы, конечно, в курсе, что при появлении на свет нам не выдают инструкций по применению тела. Если у вас вдруг иначе и вместе со свидетельством о рождении вам дали такое руководство, то лотерейные билеты вам можно не покупать. А суровый реализм в том, что мало кто вообще понимает, что такое «быть в собственном теле». О том как работает тело знают разве что врачи, физиотерапевты и массажисты. А те, у кого нет медицинского диплома разбираются сами как могут. И в этом смысле почти все люди на планете земле в вопросах телесности абсолютные дилетанты.
— Для меня мир делится на тех кто в себе и кто не в себе, — иронизирует Серафима. «Я не в себе» — точнейшая формула, которая описывает человека, потерявшего контакт с собственным телом. Для таких людей любое изображение обнаженной натуры — просто красивая эротика, войти в тему телесности глубже, считать смысловые и символические слои они они просто не могут.
Внимание! В ближайшем галактическом будущем этическая полиция разыскивает тех, кто не в себе. Будьте осторожны, они могут быть токсичны, авторитарны и абъюзивны. «Снова обнаженку рисуешь/покупаешь»; «вокруг срам один»; «не осталось в людях никакого стыда» - эти речевые маркеры указывают на индивида, потерявшего контакт с телом. Они опасны для себя и окружающих. Если услышите что-то подобное, срочно сообщите 9111111111111
А если серьезно, люди, которые не в себе, живут в опасной иллюзии разделённости. Они размыкают священное триединство разума, эмоций и тела. И в среде, где процветает такая расчленёнка, о многих эмоциях говорить просто не принято. Ни слова о боли, горе, гневе, уязвимости, страхе. Человек, у которого тело, разум и эмоции не соединены в многомерное единство, со сложными чувствами соприкасаться страшно боится, он просто не способен их выдерживать. Сложные состояния для него невыносимы — в буквальном смысле термина. Поэтому об эмоциях не говорят, их отрицают и обесценивают. А значит — вытесняют в тень. Но однажды эти мертвецы восстают и поднимают бунт, и тогда тихий, спокойный, благопристойный гражданин достает топор и начинает крушить всё вокруг.
— На самом деле разум, эмоции и тело единая структура, части которой проявляются друг через друга.
В этот момент Серафима достает одну из своих работ и спрашивает что я вижу. На холсте девушка в закрытой позе, беззащитная, уязвимая. Конечно же я вижу потерянность, страх, все на этой работе говорит о боли.
— Прожив какое-то состояние через своё тело, я могу передать его на бумаге и с помощью визуальных образов подключить человека к чувственному опыту других модальностей. И для этого не нужны персонажи с прописанной индивидуальностью. Такое подключение универсально, оно работает вне биографической конкретности, вне узнаваемости портрета.
В работах Серафимы фокус на теле, на чувственном опыте. Цвет и форма, которые проявляют свою глубинную, первородную семантику — передают зашифрованное послание о тех эмоциях, которые живут внутри этого визуального образа. Серафима редко работает с черно-белыми фактурами, но иногда уходит в монохром.
— Наш ум воспринимает историю. А вот цвет и форма воздействуют напрямую на подсознание, обращаются к дневному пра-опыту и включают чувственное проживание. Так что во многих пластических сюжетах считывается гораздо больше, чем мы привыкли думать. В отличие от слов, это не знаковая система, а образная, визуальный язык невероятно глубокий и многомерный. Поза, жест, линия, оттенок — всё создаёт внутри зрителя уникальное чувственное переживание, включает внутреннее состояние. При чем у каждого своё.
В работах Серафимы нет примет реальности. Она создала систему координат, в которой телесность бесплотна. Форма, которая принадлежит скорее платоновскому миру идей, чем материальному измерению.
— Люди, которые не приняли себя, свои эмоции, чувства и тело, на моих работах всё равно красивы. Но при контакте с этой красотой они будут испытывать стыд, то есть будут проживать болезненный опыт. Вот так страх разрушает любовь.
Телесность в искусстве вообще и в частности творчество Беневольской — точно не для всех. Тут мало понять, здесь важно прочувствовать. А со многими чувствами большинство людей встречаться не готово.
Серия 2024 года построена на личной истории, попытка уловить моменты истинной внутренней близости двух людей, двух миров. Желание остановить летящий момент и остаться в этом состоянии. Серия исследует природу страсти, в которой всегда встает вопрос о безопасности и проявляется чувство собственности. А значит, возникает тема страха.
Любые любящие отношения — с собой или в паре — работают по формуле 1+1=11. Гармоничные отношения — тайная алхимия, которая запускает невероятный подъем энергии. Воодушевление, вдохновение, возгорание — этот прилив внутренних ресурсов ни с чем не перепутать. И так страшно его утратить, разрушить хрустальный миг, нарушить идеальное равновесие. Хрупкий мир двух влюбленных так легко сломать, он может исчезнуть за мгновение. И предстоящее изгнание из Рая сильно пугает.
Исследование собственных страхов тоже требует большой храбрости. Страх близости, страх заглянуть в свою глубину, страх раствориться в отношениях и потерять себя, страх потерять отношения. Чтобы пойти в это, чтобы встретиться с драконом лицом к лицу и устоять, не отвести глаз — нужно много внутреннего ресурса. Но за страхом всегда находится твоя Сила. Дракон охраняет клад, и когда змей повержен, герой получает сокровище. Распознать свой страх и пройти через него — большая работа.
Страх разрушает любовь. Как же понять, чего именно ты боишься? Какой телесный отклик словно нить Ариадны проведет тебя через твою тьму, поможет справиться с демонами и выведет к внутренней свободе? Эти вопросы художница исследует и в пространстве жизни, и на территории искусства.
В творчестве Серафимы цвет является источником возникновения эмоции, он запускает у зрителя ответную волну чувственного отклика. Я бы назвала этот феномен «чувстворождающий цвет». Работы строятся по определенной системе, из фона выделяется пространство события и состояния, которые существуют внутри линейных очертаний, напряженно проживая собственные границы.
— Границы обозначают наше проявление в мире, наше место. Мы все наслаиваемся на внешнюю среду, а она наслаивается на нас. Бесконечный акт соития. Наши отношения с миром — постоянное взаимопроникновение, иногда экстатическое, иногда болезненное. Так и в работах границы могут очерчивать контуры, отделяя объекты, а могут сливать их в единую форму. Границы в отношениях, между людьми, между личным и общественным. Путь формируется в процессе дороги. На этом основывается человеческая жизнь. В отношениях с друзьями, с семьей или в паре границы рушатся и отстраиваются заново. Этот процесс чаще всего неосознанно, мы даже не фиксируем, что происходит с нашими границами в точке настоящего момента. Бывает и такое, что границы растворились, превратив нас с другим человеком в единое целое. В этом слиянии есть и восторг, и смертельная опасность. Это связано с гибкостью нашей психики и пластичностью всей структуры. В течение жизни человек может очень сильно поменяться, трансформируя и зримые линии, и внутренний рисунок. Подвижными являются и границы нашего тела, и контуры личности. Чтобы показать этот процесс на некоторых работах контур не четкий, очертания вибрируют, чтобы отобразить динамику.
В работах Беневольской не так важна прямая семантика объектов, со зрителем говорят цвет и границы. Обнаженность людей — буквальная и метафизическая, открытость внутренняя, проявленная через физическую наготу, готовность к близости, способность проявить свою уязвимость и принять уязвимость другого. В парных работах можно считать указание на сексуальный контакт, который понимается как совмещение эмоционального и телесного.
— Отношения — значительная часть нашей жизни, а сексуальность и чувственность — базовые настройки нашего Существа. Мое искусство — снятие табу. Неприятие и непонимание собственного темперамента на самом деле проживается как ядовитое ощущение того, что с тобой что-то не так. Желание, влечение, возбуждение, наслаждение — все эти чувства обязательно нужно себе разрешить.
Работы Беневольской про то, что неправильных или нежелательных чувств просто не бывает. Быть живым — значит чувствовать всё, в том числе и то, что чувствовать хочется меньше всего. Обычно мы хотим видеть себя воодушевленными, храбрыми, полными замыслов, бдительными, чуткими, неутомимыми, знающими куда идти. Но это только половина правды. Мы не хотим быть напуганными, растерянными, тревожными, отчаявшимися, беспомощными, обессилившими, горюющими. Но невозможно быть по-настоящему живым, если выбирать какую часть Потока жизни пропускать через себя, а какую нет. Важно взрастить внутри позволение — быть любым, проживать всё. Соединиться с собой — значит отказаться сжимать собственные границы под давлением внешних стандартов и принять все свои грани. Даже если общество и окружение не выдает лицензию на проявление этих состояний. У самой Серафимы нет табу и в проживании эмоций, и в экспериментах с технологиями.
— Искусственный интеллект вполне может быть вспомогательным инструментом, но основой искусства AI стать не должен. Если художник разработал и обучил свою генеративную модель – это интересно, ведь привычная и первичная форма остается за творцом. Если ты используешь распространенные AI, то это какой-то микс в хаосе и фантасмагории. И если брать за основу эти работы, то ты уже не создатель, а соучастник процесса.
Можно ускорять процесс творчества и создавать композиции для своих полотен, рассматривать варианты одной идеи, искать самый неочевидный.
— Лично мне больше нравятся классические медиа: фотографии, наброски, видео. На их основе я создаю сам пластический сюжет — положение тела, ракурс. Так как мои работы являются портретами собственных эмоций и состояний, мне достаточно сделать несколько исходных снимков, а остальной процесс основан уже не на оптике, дальше самым важным становится то, что незримо.
К предидущей главе
<— Современное искусство
К следующей главе
Елизавета Тульчинская — >