Утро следующего дня началось с оглушительной, неестественной тишины. Елена проснулась с первыми лучами солнца, как привыкла на даче, но не услышала привычного скрипа кроватей и недовольного бормотания из мансарды. Вместо этого до неё доносился запах… свежесваренного кофе и чего-то сладкого. Спустившись на кухню, она замерла на пороге.
Картина была маслом. Зоя, в её переднике, порхала у плиты, переворачивая на сковороде румяные блинчики. Светлана Петровна, с выражением ангельской кротости на лице, накрывала на стол на веранде, раскладывая салфетки и расставляя чашки. Даже Толик, оторвавшись от телефона, подметал крыльцо, делая это, правда, с таким видом, будто совершает подвиг Геракла.
— Леночка, доброе утро! А мы тут завтрак решили приготовить, — пропела Зоя, увидев её. — Ты так вчера умаялась с нами, бедняжка. Решили тебя порадовать.
— Да-да, отдыхай, доченька, — подхватила Светлана Петровна, вплывая с веранды. — Ты у нас хозяйка, а мы — гости. Должны же мы хоть как-то свою благодарность показать. Садись, сейчас кофейку тебе налью. Самого лучшего, растворимого, как ты любишь.
Елена молча села за стол. Она смотрела на этот спектакль, и внутри у неё всё холодело. Она знала цену этой внезапной «заботе». Вчерашний подслушанный разговор стоял у неё в ушах. Они начали операцию «Втереться в доверие». И главным призом в этой операции была её городская квартира.
— Спасибо, — ровным тоном сказала она, принимая чашку. — Не стоило так утруждаться.
— Ну что ты, что ты! Нам в радость! — защебетала Зоя. — Мы же семья!
Завтрак прошёл в атмосфере приторной любезности. Светлана Петровна расхваливала дачу, говорила, какой у Елены хороший вкус и как она всё по-умному устроила. Зоя поддакивала, рассказывая, как они всем в своей деревне будут хвастаться, какая у них замечательная родственница в городе. Елена ела блины, которые казались ей ватными, и улыбалась. Она решила подыграть. Раз они затеяли эту игру, она примет её правила. Но играть будет по-своему.
После завтрака, когда дети убежали играть, а Толик снова присосался к вай-фаю, Светлана Петровна картинно вздохнула и села рядом с Еленой на скамейку. Зоя тут же пристроилась с другой стороны. Капкан захлопнулся.
— Леночка, нам поговорить с тобой надо, — начала свекровь вкрадчивым голосом, полным материнской заботы. — О деле серьёзном. О жизни нашей…
Елена приготовилась. Представление начиналось.
— Ты же видишь, как мы живём, — продолжала Светлана Петровна, заламывая руки. — В деревне ни работы, ни перспектив. Зойка моя одна мыкается, Толика растить надо. А он парень-то способный, ему учиться надо, в люди выбиваться. А как из нашей глуши выбьешься? Никак.
— Да, Лена, совсем тяжело, — подхватила Зоя, и в глазах её заблестели неподдельные, как ей казалось, слёзы. — Зарплаты копеечные, дом разваливается. А Толик… он же в колледж поступить хочет, на программиста. А все хорошие колледжи — в городе.
Они сделали паузу, выжидательно глядя на Елену. Она молчала, давая им выговориться до конца.
— И вот мы что подумали, — осторожно продолжила свекровь, нащупывая почву. — Ты же всё равно всё лето здесь, на даче. Квартира у тебя городская пустует… А нам бы… ну хоть на время…
— Нам бы прописку временную, Леночка! — выпалила наконец Зоя. — Только для Толика! Чтобы он документы в колледж мог подать. Ну и мне, чтобы на нормальную работу устроиться. Мы тебе мешать не будем! Мы тихонечко, на краешке поживём…
— Да мы и жить-то там не собираемся! — тут же поправилась Светлана Петровна, поняв, что дочь сказала лишнее. — Нам только бумажка нужна! Формальность! Для поликлиники, для документов… Ты же понимаешь, без прописки сейчас — никуда. Ты войди в наше положение! Ты же тоже мать! Помоги племяннику родному на ноги встать!
Они смотрели на неё с такой отчаянной надеждой, с такой смесью лести и мольбы, что любой другой человек, наверное, дрогнул бы. Но Елена видела их насквозь. Она видела их жадные, цепкие планы, их мечты о том, как они «пустят корни» и «выкурят» её из собственного дома.
— Да, положение у вас, и правда, нелёгкое, — медленно произнесла она, тщательно подбирая слова. — Я вчера, знаете ли, тоже об этом думала. Всю ночь почти не спала, всё думала, как же вам помочь.
Лица родственников просветлели. Они победно переглянулись. Сработало! Растаяла!
— И я кое-что придумала, — продолжила Елена. В этот момент калитка скрипнула, и во двор, кряхтя, вошёл её сосед, Павел Игнатьевич, или просто дядя Паша, отставной полковник, мужчина внушительных габаритов с громким голосом и хитрыми, смеющимися глазами. За ним семенила его жена, Валентина Андреевна, женщина-ураган, острая на язык и добрая душой.
— Ленуся, здравствуй, дорогая! — прогремел дядя Паша. — Мы тебе молочка парного принесли от нашей Зорьки! А это кто у тебя за гости такие расписные?
— Здравствуйте, Павел Игнатьевич, Валентина Андреевна! Как раз вовремя! — обрадовалась Елена. — Знакомьтесь, это родственники моего бывшего мужа. Светлана Петровна и Зоя. А мы тут как раз их тяжёлую судьбу обсуждаем.
— Судьбу? — хмыкнул дядя Паша, ставя бидон на скамейку. — Судьба, она, знаете ли, как устав в армии. Её не обсуждают, а исполняют. А что за судьба-то такая, если не секрет?
Елена с улыбкой посмотрела на побледневших родственниц. — Да вот, жалуются, что в деревне жить тяжело, работы нет. Хотят в город перебраться, на ноги встать. Просят у меня помощи.
— Помощи? Это дело хорошее, святое! — кивнула тётя Валя, оценивающе разглядывая Зою и её мать. — Помогать ближнему — первая заповедь. А чем помочь-то просят? Небось, денег в долг? Так это, милые мои, гиблое дело. Давать в долг — всё равно что врага себе покупать.
— Нет, Валентина Андреевна, не денег, — лучезарно улыбнулась Елена. — Они люди гордые. Они хотят всё сами. Своим трудом. Они просят… возможность.
Она сделала театральную паузу. — И я, кажется, нашла для них идеальный вариант!
Светлана Петровна и Зоя напряглись. В голосе Елены появились какие-то новые, незнакомые и очень тревожные нотки.
— У моей троюродной тётки, царствие ей небесное, остался дом в деревне Заозерье. Это километров сто пятьдесят отсюда. Места там — благодать! Лес, озеро, воздух — пить можно! Дом, правда, старенький, требует мужской руки. Но для вас это же не проблема? Толик у нас парень молодой, крепкий. И работа там есть!
— Какая ещё работа? — прошипела Зоя.
— Замечательная работа! — восторженно воскликнула Елена. — Там фермер один, Афанасий Кузьмич, расширяется. Ему как раз семья нужна. Работники на постоянную основу. С проживанием! Мужчине — скотину смотреть, женщинам — на сыроварне помогать. Сыр у него, говорят, по всей области славится! Натурпродукт! И платит он хорошо, и продуктами помогает. С голоду точно не умрёте. И дом вам этот же Кузьмич поможет подлатать. Он мужик хваткий, свой.
— Фермер? Сыроварня? — лицо Зои вытянулось. — Ты что, предлагаешь нам в навоз лезть?
— Почему сразу в навоз? — удивилась Елена. — Это называется «работа на земле». Свежий воздух, экологически чистые продукты. Светлане Петровне для сердца — лучше не придумаешь! Толику — от интернета отдохнуть, настоящим мужским делом заняться. Это же не в городе в душной квартире сидеть! Это — жизнь!
— Золотые слова, Леночка! — тут же встрял дядя Паша. — Я вам, милые дамы, как военный человек скажу: порядок и труд — всё перетрут. А сидеть на чужой шее — это дезертирство с поля жизненной битвы! А фермерство — это стратегически важный сектор! Продовольственная безопасность страны, между прочим!
— Вот именно! — поддакнула тётя Валя. — А то привыкли некоторые: в городе на всём готовеньком. А кто картошку-то растить будет? А коров доить? Пушкин, что ли? Идея-то, Лена, у тебя гениальная! Людям реальную помощь предлагаешь, удочку, а не рыбу!
Светлана Петровна и Зоя сидели, как громом поражённые. Их хитроумный план рушился на глазах. Вместо уютной городской квартиры им предлагали покосившийся дом и работу на ферме. Это был удар, от которого они не могли оправиться.
— Я… я уже и с Афанасием Кузьмичом созвонилась! — добила их Елена. — Он вас очень ждёт! Говорит, приезжайте хоть завтра. Я ему вас так расписала! Работящие, ответственные, непьющие! Он так обрадовался!
— Ты… ты с ума сошла?! — взвизгнула наконец Зоя, и вся её утренняя любезность слетела, как шелуха. — Какая ферма?! Какой Кузьмич?! Мы тебя о прописке просили, в городе! В твоей квартире!
— Да! — подхватила Светлана Петровна, и её лицо пошло красными пятнами. — Мы на тебя надеялись, как на родную! А ты?! Ты нас в ссылку решила сослать! В глушь! К коровам!
— Так вы же сами говорили, что в деревне жить невозможно, — невинно захлопала глазами Елена. — А там — и дом, и работа. Живи — не хочу. Разве это не то, о чём вы мечтали? Встать на ноги своим трудом?
— Ах ты, змея подколодная! — закричала Зоя, вскакивая. — Ты всё специально подстроила! Унизить нас решила! Посмеяться!
— А разве не вы хотели посмеяться надо мной? — голос Елены стал ледяным. — Разве не вы вчера шептались в мансарде, как будете «пускать корни» в моей квартире и «выкуривать» меня оттуда? Думали, я не услышу?
Наступила мёртвая тишина. Только пчела гудела в кустах жасмина. Светлана Петровна и Зоя смотрели на Елену с ужасом и ненавистью. Их поймали. Поймали, как дешёвых воровок.
— Так вот, уважаемые родственники, — отчеканила Елена, вставая. — Спектакль окончен. Я предлагала вам честную помощь. Вы от неё отказались. Значит, вам нужна была не помощь, а халява. Но халявы здесь не будет. Ни на даче, ни тем более в моей квартире. У вас есть полчаса, чтобы собрать свои вещи и убраться с моей территории.
— Да мы… да мы… — задыхалась от ярости Светлана Петровна. — Да мы на тебя всему свету пожалуемся! Расскажем, какая ты тварь неблагодарная!
— Жалуйтесь, — усмехнулась Елена. — Можете заодно рассказать, как вы приехали без приглашения, как требовали к себе особого отношения, как пытались обманом получить прописку. Думаю, людям будет интересно. А теперь — время пошло.
Она повернулась к ним спиной и пошла к дому. Дядя Паша встал рядом с калиткой, скрестив руки на могучей груди. Его вид не предвещал ничего хорошего для тех, кто осмелился бы ослушаться. Тётя Валя с победным видом взяла бидон с молоком и направилась за Еленой.
Через двадцать минут старенькая «девятка», взвизгнув колёсами и окутав всех облаком сизого дыма, сорвалась с места и скрылась за поворотом. Они уехали, увозя с собой свои клетчатые сумки и рухнувшие планы.
На веранде сидели Елена, её дети и соседи. Тётя Валя разливала по чашкам душистый чай с мятой.
— Ну вот, Леночка, и вымели сор из избы, — сказала она, улыбаясь. — Сразу дышать легче стало! Правильно ты их. Таких людей надо учить. Они ведь как сорняки: дай им волю — весь огород заполонят, и не заметишь, как сам на обочине окажешься.
— Стратегически верное решение, — авторитетно добавил дядя Паша. — Противник деморализован и обращён в бегство с большими репутационными потерями. Так держать, боец!
Елена смотрела на своих детей, которые счастливо смеялись, уплетая пирог тёти Вали, на добрые лица соседей, и чувствовала, как её сердце наполняется теплом и покоем. Она защитила свою крепость. Она поняла, что настоящая семья — это не всегда те, кто связан с тобой кровью. Настоящая семья — это те, кто рядом в трудную минуту, кто готов подставить плечо и поделиться последним куском пирога. Это те, кто создаёт вокруг тебя мир, а не войну.
Интересно, надолго ли этим «родственникам» хватит полученного урока?
От автора:
Спасибо, что прошли этот путь вместе с героями. Если вам понравилось, буду очень рада вашим комментариям и лайкам. Желаю вам всего самого светлого и доброго!