Мы сидели на кухне, и он бросил на стол мой паспорт: «Верни свою девичью фамилию. Ты заслужила носить мою». Эти слова застали меня врасплох, я растерялась.
Десять лет брака, квартира в ипотеке и трое детей — всё это внезапно оказалось под вопросом. Слава смотрел на меня тяжёлым взглядом, в котором читалось что-то новое, чужое. Я и подумать не могла, что обычный спор о летнем отпуске перерастёт в такое.
— С чего это вдруг? — мой голос дрогнул, но я старалась держаться.
— С того, что ты давно уже не та Юля, на которой я женился.
Я молча взяла паспорт. Синяя обложка. Странно, но именно в этот момент я подумала о том, что через пару лет он всё равно будет недействителен. Нужно будет менять на новый.
***
Всё началось пять месяцев назад. Февраль, холодно. Я сидела в приёмной начальника отдела продаж и нервно ожидала, когда меня позовут на собеседование.
Вакансия регионального представителя крупной парфюмерной сети была моим шансом вырваться из офисного планктона в нечто большее. С двумя высшими образованиями и опытом работы в трёх компаниях я чувствовала, что топчусь на месте.
— Юлия Кораблина? — окликнула меня секретарша. — Проходите.
Я тогда не знала, что это собеседование изменит не только мою карьеру, но и весь мой брак.
Когда я пришла домой и объявила Славе, что меня взяли, он обнял меня:
— Надеюсь, тебе там понравится больше, чем в прошлой конторе.
— Региональный представитель — это командировки, — осторожно начала я. — Иногда придётся ездить по области.
Он пожал плечами:
— Ну и что? Маму попросим с детьми посидеть, если что.
Тогда всё казалось таким простым и ясным.
***
Апрель принёс первые сложности. Я вернулась из третьей командировки, уставшая, но довольная. Три новых контракта, похвала от руководства. А дома — гора немытой посуды и хмурый Слава.
— Опять ты уезжала, — это был не вопрос, а констатация факта.
— Я же предупреждала за неделю, — я поставила чемодан в коридоре. — Ты же сам сказал, что справишься.
— Справлюсь с чем? С работой, с детьми, с домом? — он не кричал, и от этого становилось только хуже. — Миша вчера температурил. Знаешь, как это — сидеть с больным ребёнком и одновременно вести онлайн-совещание?
— Я не виновата, что он заболел именно сейчас.
— А кто виноват? Я?
Тогда мы помирились. Он сделал шаг навстречу, обнял меня, и всё вроде бы наладилось. Но что-то надломилось в тот вечер.
К июню командировки стали еженедельными. Я прилетала домой по пятницам, а уже в понедельник снова собирала чемодан. Дети привыкли, что с ними сидит бабушка или Слава. Я привыкла жить в отелях и говорить с мужем по видеосвязи.
— Ты меняешься, — сказал он как-то раз. — Ты стала... другой.
— В каком смысле?
— Раньше ты была мягче. Домашнее было для тебя важнее.
— То есть ты хочешь, чтобы я бросила работу и вернулась к роли домохозяйки? — я и сама удивилась своей резкости.
— Я этого не говорил. Просто констатирую факт.
Тогда я промолчала. Мне казалось, что время всё расставит по местам. Слава привыкнет к моему новому графику, я научусь совмещать семью и карьеру.
Я ошибалась.
***
В конце июля моя начальница предложила мне повышение — должность руководителя отдела регионального развития. Более высокая зарплата, больше ответственности. И переезд в Москву на полгода для повышения квалификации.
Я позвонила Славе, не скрывая восторга:
— Представляешь? Они выбрали меня из пятнадцати кандидатов!
Молчание на другом конце было таким долгим, что я подумала, связь прервалась.
— Слава? Ты здесь?
— Да, — его голос звучал глухо. — И что ты ответила?
— Пока ничего. Хотела сначала обсудить с тобой.
— Обсудить что? Что ты бросишь нас на полгода ради карьеры? — он не повышал голоса, но каждое слово было значимым.
— Я не собираюсь вас бросать! Дети могут приезжать ко мне на выходные. Или я буду прилетать домой. Мы что-нибудь придумаем.
— Мы? — он сделал ударение на этом слове. — Юля, ты давно перестала говорить «мы». Теперь есть только ты и твоя карьера.
***
Этот разговор не выходил у меня из головы всю неделю. Когда я вернулась домой в пятницу, мы не стали поднимать эту тему. Просто делали вид, что ничего не происходит. Выходные прошли в напряжённом молчании.
А потом наступил август. Жаркий, душный, невыносимый август.
— Мы можем поехать в отпуск? — спросил Слава за завтраком. — Детям нужно море перед школой.
— В конце августа у меня важные встречи, — я намазывала хлеб джемом, избегая его взгляда. — И потом, мне нужно дать ответ по поводу повышения.
— То есть ты всё-таки собираешься согласиться? — он отложил вилку. — Без обсуждения со мной?
— Я как раз хотела обсудить это сегодня.
— Что тут обсуждать? Ты всё уже решила, — он встал из-за стола. — Знаешь, что самое обидное? Ты даже не спросила, что я думаю по этому поводу.
— А что ты думаешь? — я тоже поднялась, чувствуя, как внутри закипает раздражение. — Что я должна отказаться от карьеры, потому что ты не хочешь брать на себя больше ответственности за детей?
Это было несправедливо. Слава всегда был хорошим отцом. Он проводил с детьми больше времени, чем многие другие мужчины. Но слова уже вылетели, и я не могла их вернуть.
Его лицо застыло.
— Так вот что ты обо мне думаешь.
Он вышел из кухни. Я слышала, как он открывает ящик в прихожей, что-то ищет. Потом его шаги снова приблизились.
Мы сидели на кухне, и он положил на стол мой паспорт:
— Верни девичью фамилию. Ты не имеешь права носить мою.
Я не стала кричать или спорить. Просто встала и пошла в спальню. Достала чемодан — тот самый, с которым летала в командировки. Стала складывать вещи. Руки двигались автоматически.
Слава появился в дверях:
— Что ты делаешь?
— А на что это похоже? — я продолжала складывать одежду. — Ухожу. Раз я недостойна твоей фамилии, значит, недостойна и быть твоей женой.
— Юля, прекрати.
— Нет, это ты прекрати! — я наконец-то посмотрела ему в глаза. — Ты думаешь, мне легко? Думаешь, я не скучаю по детям, когда уезжаю? Но я делаю это и для них тоже. Чтобы у нас были деньги на хорошее образование, на путешествия, на будущее!
— Детям нужна мать, а не деньги.
— А ещё им нужен отец, который поддерживает их мать, а не заставляет её выбирать!
Мы замолчали. В комнате стало так тихо, что я слышала, как на кухне работает холодильник.
— Я устал быть один, — наконец произнёс Слава. — Понимаешь? Физически ты приезжаешь домой, но мыслями ты всегда где-то там, на работе. Тебя нет с нами уже давно.
— А ты не думал, что я тоже устала? Устала разрываться между семьёй и работой? Устала от чувства вины перед всеми?
Он подошёл ближе:
— Тогда зачем продолжать так жить? Зачем соглашаться на эту должность в Москве?
— Потому что я хочу чего-то добиться в жизни! — я сама не ожидала, что скажу это так громко. — Потому что не хочу через двадцать лет понять, что упустила свой шанс!
— А что насчёт нас? Что насчёт нашего брака? Ты готова упустить этот шанс?
Слава ушёл ночевать к другу. Я слышала, как он собирал вещи. Мы оба не спали, но не сделали ни шага навстречу друг другу. Утром он ушёл на работу, не позавтракав и не попрощавшись.
Я взяла выходной и провела его дома, размышляя. Уже к обеду поняла, что решение принято. Я приняла предложение о работе в Москве, отправив письмо руководству.
Когда Слава вернулся вечером, я сказала:
— Я согласилась на должность. Мне нужно быть в Москве через неделю.
Он не выглядел удивлённым. Просто кивнул и спросил:
— И как ты это видишь? Мы с детьми остаёмся здесь?
— Да. Пока так. На полгода. Потом посмотрим.
— Посмотрим что?
— Как всё сложится....
— Очень удобно. Ты решаешь, а мы подстраиваемся, — он усмехнулся.
— Я не решаю за всех. Просто хочу попробовать.
— А о нас ты подумала? О детях? О том, как им будет без матери?
— Я не исчезаю навсегда! — я повысила голос. — Буду прилетать на выходные, созваниваться каждый день.
— И ты считаешь, что этого достаточно?
— А ты считаешь, что я должна отказаться от своей карьеры?
Опять тупик. Мы смотрели друг на друга через кухонный стол, как через пропасть. Я вдруг поняла, что мы говорим на разных языках. Для него семья — это когда все вместе, каждый день. Для меня... для меня это стало чем-то более сложным.
— Знаешь, — наконец сказал Слава, — делай что хочешь. Я не могу тебя останавливать. Но и поддерживать не буду.
Это было сложнее, чем любой крик или ссора. Эта холодная, спокойная констатация: я не с тобой.
Следующие дни мы существовали параллельно. Слава занимался детьми, я готовилась к отъезду. Мы разговаривали только о бытовых вещах: кто встретит детей из школы, что нужно купить в магазине, какие счета оплатить.
Моя мама, узнав о переезде, позвонила мне в слезах.
— Юля, что происходит? Слава сказал, ты уезжаешь в Москву?
— Да, мама. Мне предложили руководящую должность, нужно пройти повышение квалификации.
— А как же семья? Дети? Муж?
— Это всего на полгода. Я буду прилетать на выходные.
Она вздохнула в трубку:
— Дочка, ты совершаешь ошибку. Разве работа важнее семьи?
— Почему нужно выбирать? Я хочу и то, и другое.
— Потому что так не бывает, Юля. Особенно когда есть дети.
Её слова задели за живое, но я отмахнулась. Что она понимает? Она всю жизнь проработала на одном месте, никогда не стремилась к чему-то большему.
***
За день до отъезда я укладывала последние вещи. Чемодан был почти полон. Старший сын Ваня сидел на кровати, наблюдая за мной.
— Мам, а почему ты уезжаешь?
— Понимаешь, у меня важная работа в другом городе.
— А почему мы не можем поехать с тобой?
— Потому что у папы здесь работа. У вас школа, друзья.
— Но ты же едешь работать в другой город...
— Это другое, — я запнулась, не зная, как объяснить. — Это... на время.
Ваня смотрел на меня с недоумением. Восьмилетний ребёнок видел несоответствие, которое я отказывалась признавать: я выбирала карьеру вместо семьи.
Вечером Слава зашёл в спальню, когда я укладывала косметичку.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, прикрыв дверь.
— О чём?
— О том, что будет дальше. Я связался с юристом.
Я застыла:
— Ты хочешь развода? Из-за работы в другом городе?
— Не из-за работы. Из-за твоего решения.
— Я не выбирала между вами и карьерой!
— Разве? А что ты делаешь сейчас?
Я молчала. Он продолжил:
— Не буду торопиться с документами. Даю тебе время. Полгода. Если вернёшься насовсем — попробуем всё восстановить. Если нет — наш брак закончен.
— Ты мне ставишь условия?
— Я прекращаю неопределённость. Шесть месяцев, Юля. Решай сама.
***
Москва встретила меня сильным дождём. Такси долго пробиралось через заторы к моему новому дому. Квартира, которую сняла компания, была на двадцатом этаже многоэтажки в спальном районе.
Первые дни пролетели в бесконечном потоке встреч, совещаний, знакомств с новыми коллегами. Возвращаясь вечером, я падала от усталости, но чувствовала странное удовлетворение. Впервые за долгое время я занималась тем, что по-настоящему интересно.
Звонила детям каждый вечер. Они рассказывали о школе, о друзьях, о том, что приготовил папа на ужин. Слава во время этих разговоров обычно находился где-то рядом, но к телефону не подходил.
В первые выходные я, как и обещала, прилетела домой. Дети встретили меня с восторгом. Слава — с вежливой отстранённостью. Два дня мы играли роль нормальной семьи. А в воскресенье вечером я снова улетела в Москву.
И так неделя за неделей. Новый ритм жизни постепенно затягивал. Я всё реже летала домой — то совещание в субботу, то корпоратив, то отчёт сдавать. Слава всё реже выходил на связь во время звонков детям.
В начале октября он сам позвонил мне, что было редкостью.
— Привет, — его голос звучал напряжённо. — Есть разговор.
— Что-то случилось? — я испугалась, что с детьми что-то не так.
— С детьми всё в порядке. Дело в другом. Мне предложили новую должность.
— Поздравляю, — искренне сказала я. — Ты заслужил.
— Есть нюанс — придётся часто уезжать. По нескольку дней.
— А дети?
— Вот именно. Кто будет с ними? Моя мама не справится одна, твоя живёт в другом городе.
— И что ты решил?
— Отказался, конечно. Кто-то должен быть с детьми постоянно.
Его слова отозвались внутри неприятным чувством. Он пожертвовал карьерой ради детей. А я — нет.
— Слава, я...
— Я звоню не за сочувствием, — перебил он. — Просто чтобы сказать: прошло уже почти три месяца, как ты уехала. И я вижу, что тебе важнее работа.
Я молчала. Он был прав. Работа захватила меня полностью. Мне нравилось то, что я делала.
— Я оформляю документы на развод, — сказал он тихо. — Незачем тянуть. И детям нужна ясность, а не эта подвешенная ситуация.
— Но мы же договорились — полгода!
— Юля, всё и так очевидно. Ты сделала свой выбор. И я свой. Давай не будем притворяться.
В ноябре я получила документы о разводе. Всё было оформлено электронно, быстро и без лишних эмоций.
Так закончились десять лет брака. Без скандалов, без публичных сцен, без драматичных прощаний. Я оставила его фамилию — дети попросили.
Прошло полгода с момента моего переезда в Москву. Компания предложила мне более интересную должность с проживанием в столице и с двойным окладом и премиями. Я согласилась без колебаний.
Слава начал встречаться с женщиной из своего офиса. Дети рассказали мне об этом во время видеозвонка — так буднично, словно сообщали о новом диване в гостиной.
— Вероника помогает нам с уроками, — сказала средняя. — Она знает английский лучше папы.
Я улыбнулась в камеру, а внутри что-то сжалось. Не ревность — скорее осознание необратимости произошедшего. Жизнь там шла своим чередом. Без меня.
Иногда меня спрашивали, почему я не забрала детей с собой. Ответ был прост и сложен одновременно. Во-первых, моя новая работа занимала всё время — с раннего утра до позднего вечера, часто включая выходные.
Я физически не смогла бы обеспечить им нормальную жизнь, постоянно оставляя с няней. Во-вторых, у них там был налаженный быт — школа, где они учились с первого класса, друзья, с которыми выросли, кружки и секции.
Вырывать их из привычной среды значило бы заставить платить за мой выбор. И наконец, Слава был отличным отцом. Лучшим, чем я была матерью в последнее время. У них была стабильность, которую я не могла им дать.
Я прилетала к ним раз в месяц. Мы проводили выходные вместе — ходили в парки, кафе, кино. А потом я возвращалась в Москву, в свою полупустую квартиру с панорамным видом на город. И каждый раз прощаться становилось всё тяжелее.
Иногда, особенно ночами, я задавалась вопросом: стоило ли оно того? Карьера вместо семьи? И не находила однозначного ответа.
Потому что правда заключалась в том, что я любила свою работу. Любила ощущение значимости, достижений, движения вперёд. И одновременно тосковала по детям, по тому ощущению дома, которое осталось в прошлом.
Я сделала выбор. Он сделал свой. Никто из нас не был виноват — просто наши пути разошлись.
Фамилия в паспорте — всего лишь буквы. Но порой, глядя на них, я думаю: возможно, это всё, что у меня осталось от прежней жизни. От семьи, которую я потеряла, сделав свой выбор.
И это самое сложное: не сожалеть о своём решении, но при этом ощущать его цену. Жить дальше, зная, что часть тебя навсегда осталась там, за чертой прошлого.