В городе, где сны запрещены законом, ночь полна странных ритуалов. Что скрывают власти? Читайте мистический рассказ о бунте подсознания и его страшной цене.
Криптополис. Город из серого бетона и хрома, где небо вечно затянуто смогом прогресса. Здесь запрещены сны. Закон «О Рациональном Сознании» 2035 года объявил сновидения опасной анархией подсознания, угрозой продуктивности и единой воле Системы. Люди спят, погружаясь в искусственно вызываемый, безвидный, глубокий сон. А ночью... ночью город бодрствует, ярко освещенный неоном.
Марк был мелким клерком в Архиве Ночной Активности (АНА). Его работа – сортировать бесконечные потоки данных с камер наблюдения, фиксирующих, чем заняты граждане в запретные для сна часы. Все строго по утвержденному расписанию: «Культурный Просвет» (просмотр пропагандистских роликов), «Физическая Гармония» (коллективная гимнастика под диктовку), «Рациональный Досуг» (шахматы или чтение одобренных текстов). Никаких отклонений. Никакой индивидуальности. Жизнь без сновидений была идеально отлаженным механизмом.
До той ночи.
У Марка случился Сбой. Проснувшись в свой короткий перерыв между ночными дежурствами, он ощутил странное послевкусие... цвета. Ярко-зеленого, как молодая трава, которой он никогда не видел. И чувство полета. Это было необъяснимо, незаконно. Запрещенный сон. Паника сжала горло. Поимка грозила «Коррекцией» – стиранием личности в Нейроцентре.
Но вместо страха пришло иное – жгучее любопытство. Что на самом деле делают люди ночью, когда камеры видят только предписанное? Воспользовавшись своим доступом к системе АНА, он в обход протоколов запустил скрытый алгоритм поиска аномалий. Не по расписанию. Не по шаблону. По эмоциям.
Экран взорвался калейдоскопом коротких, обрывочных кадров, вырванных из общего потока. Не вписывающихся в ночную рутину Криптополиса:
- Пожилая женщина в 3:17, стоя у окна, бессмысленно перебирала пальцами по стеклу, рисуя невидимые узоры. Ее глаза были пусты, но губы шевелились беззвучно, как будто она пела.
- Мужчина в сером комбинезоне на пустынной платформе метро в 4:05 вдруг замер, уставившись в темный тоннель. Его рука медленно поднялась, указательный палец вытянулся... прямо в никуда. Застыл на минуту. Опустился. Он оглянулся по сторонам с животным страхом и быстро зашагал прочь.
- Группа подростков во время «Физической Гармонии» в зале 7Б синхронно замерла на середине упражнения. Их головы повернулись к одной стене. Все одновременно. На секунду. Потом движение возобновилось, как ни в чем не бывало. Никто не заметил.
- А вот это... Марк увеличил изображение. Маленькая девочка, лет пяти, в своей капсуле для сна. Мониторы показывали глубокий сон. Но камера ночного видения зафиксировала: ее глаза под веками быстро бегали туда-сюда. REM-фаза? Невозможно! А потом... тень. Не от предмета в комнате. Густая, бесформенная тень, отделившаяся от угла и скользнувшая по стене над кроватью, прежде чем раствориться. Девочка улыбнулась во сне.
Холодный пот струился по спине Марка. Это были не просто нарушения. Это было... что-то иное. Осколки снов, прорвавшихся сквозь химический барьер? Или то, что заполняет пустоту, оставленную запрещенными снами? Мистика Криптополиса оказалась реальнее, чем он мог предположить.
Внезапно экраны основного массива камер погасли. В дежурке воцарилась тревожная тишина, нарушаемая только гудением серверов. Потом замигал красный индикатор – прямой вызов из Центра Безопасности. На экране возникло лицо человека в матово-черной маске Агента Коррекции. Голос был лишен интонаций, металличен:
«Сотрудник Марк Эллиот. Обнаружен несанкционированный доступ к системам АНА категории «Омега». Обнаружена запись нерационализированной мозговой активности, соответствующей фазе REM. Вы находитесь в состоянии Сбоя. Ваша локация установлена. Приготовьтесь к изоляции и Коррекции. Сопротивление бесполезно».
Двери дежурки заблокировались с глухим стуком. Марк услышал тяжелые шаги в коридоре – быстрые, ритмичные. Агенты. Ночная стража Системы.
Отчаяние смешалось с остатками странной эйфории от увиденных образов. Он вспомнил полет. Зеленый цвет. Улыбку девочки во сне. Запрет снов был не просто контролем. Это была плотина, сдерживающая... что? И теперь эта плотина дала трещину в нем.
Он рванулся к запасному терминалу, не отключенному от локальной сети камер. Руки дрожали, но он успел активировать программу, скачивающую все найденные аномалии на зашифрованный носитель. Данные текли медленно. Шаги приближались. Уже за дверью.
Последний взгляд на экран. Камера в его собственной капсуле. Над его пустым ложем уже колыхалась та же бесформенная, густая тень, что была у девочки. Она пульсировала, как черное сердце. И, казалось, смотрела прямо на него через экран.
Двери с шипением разъехались. Высокие фигуры в черном заполнили проем. Электрошокеры горели синим холодным светом. Марк выдернул носитель и сунул его в карман, поворачиваясь к Агентам. В голове не было плана, только обрывки цветов и ужасающая тень.
«Сопротивление бесполезно, Сбойный элемент», – повторил голос из маски.
Марк взглянул в безликий визор. «А что вы видите по ночам?» – спросил он тихо, и в его голосе не было страха, только ледяное любопытство. «Когда камеры выключаются?»
Агент замер на долю секунды. Микроскопическая заминка в безупречной машине. Этого было достаточно. Марк рванулся не к выходу – к большому, затемненному окну дежурки, выходящему в ночной Криптополис, сверкающий, как фальшивый бриллиант. Он вскинул стул, швырнул его в бронированное стекло. Треск. Паутина трещин.
«Остановить его!» – прозвучала команда, но Марк уже прыгал, закрыв глаза, в холодную пустоту за окном, в сердце города, где запрещены сны, унося в кармане осколки запретной ночи и странное ощущение, что за спиной у него расправляются темные, невидимые крылья той самой тени. Куда он упадет? В объятия Системы? Или в бездну того, что прячется за ее спиной, питаясь украденными снами? Ночь в Криптополисе только начиналась...
Холодный ветер свистел в ушах. Марк падал сквозь неоновое марево Криптополиса, в сердце – ледяной ком страха и странный восторг от свободы падения. Он не видел земли, только мелькающие огни окон, рекламных голограмм и черные провалы между башнями. В кармане жгло носитель с аномалиями – его единственный козырь, его обвинительный акт против Системы.
Упасть. Разбиться. Эта мысль была почти утешительной. Лучше, чем «Коррекция».
Но падение внезапно замедлилось. Воздух вокруг него сгустился, стал вязким, как темный сироп. Он не упал на асфальт, а мягко опустился в узкую, грязную щель между двумя циклопическими корпусами жилых капсул. Внизу – лишь груды мусора и ржавые трубы. Он был жив.
Из тени, куда он рухнул, выдвинулась фигура. Не Агент. Человек, но… искаженный. Его лицо было бледным, изможденным, глаза горели лихорадочным блеском. Одет в лохмотья из серой ткани, сливающиеся с окружающей грязью.
«Ты… Сбойный?» – прошептал незнакомец, голос хриплый, как скрип несмазанной двери. Его взгляд упал на карман Марка, где лежал носитель. «У тебя… Они? Осколки?»
Марк, откашлявшись, кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Страх перед Агентами сменился новым ужасом – перед этим призраком из глубин города.
«Иди за мной. Быстро!» Человек рванул вглубь щели, к едва заметному люку в стене. Марк последовал, инстинкт выживания сильнее разума. Они спустились по ржавой лестнице в абсолютную тьму, потом по лабиринту туннелей, пахнущих сыростью, маслом и чем-то кислым, чужим. Это был Нижний Город, миф, о котором шептались, но в существование которого никто не верил. Мир отверженных, сбойных элементов, которым удалось избежать Коррекции… или бежать от нее.
Лабиринт вывел в огромное, полуразрушенное подземное пространство – бывшую станцию метро или бомбоубежище. Здесь горели жалкие факелы и самодельные светильники. Вокруг костров сидели десятки таких же теней: изможденных, с горящими глазами. Они смотрели на Марка не с враждебностью, а с жадным, почти религиозным ожиданием. Среди них Марк узнал старуху, бессмысленно рисовавшую узоры на стекле, и мужчину, указывавшего в темноту метро.
«Ты принес Пищу?» – спросил старейшина, женщина с лицом, изборожденным глубокими морщинами, но с пронзительным взглядом. «Осколки Настоящего?»
Марк дрожащей рукой достал носитель. «Я… я записал аномалии. Сны? Или… то, что вместо них?»
Женщина – ее звали Лира – взяла носитель с благоговением. Подключила к древнему, переделанному проектору. Кадры с пожилой женщиной, мужчиной, подростками, девочкой и Тенью замерцали на стене из обломков бетона. В подземелье воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только шипением проектора.
Потом начался плач. Тихий, сдавленный. Люди смотрели на образы, на эти обрывки чего-то другого, и слезы текли по их грязным щекам. Это были не слезы горя. Это были слезы узнавания. Узнавания части себя, украденной и запрещенной.
«Это не сны, дитя, – прошептала Лира, когда изображение замерло на пульсирующей Тени над кроватью девочки. – Это Они. Пожиратели Пустоты. Система не просто запрещает сны. Она выжигает способность к ним. Оставляет пустоту. А пустота… притягивает. Их. Они питаются отсутствием. Нашей апатией, нашим страхом, нашей утраченной способностью мечтать. Камеры видят только то, что им разрешено видеть – предписанные действия. Но Их видят только Сбойные. Или… те, кого Они выбрали».
Марк вспомнил холодный взгляд Тени через экран. «Выбрали? Для чего?»
«Чтобы стать Мостом. Проводником. Чтобы Они могли проникнуть глубже. Система думает, что контролирует все. Но она лишь сторожевая собака, отгоняющая воробьев, пока в дом вползают змеи. Их власть растет. Скоро пустота станет слишком большой…»
Внезапно из туннелей донесся нарастающий гул. Ритмичный топот. Металлический лязг. Агенты Коррекции. Система нашла их логово.
Паника охватила подполье. Люди метались, тушили факелы.
«Они идут за тобой, Марк, – схватила его за руку Лира. Ее глаза горели отчаянной решимостью. – И за Осколками. Ты – аномалия, которую нельзя предсказать. Ты несёшь в себе искру настоящего сна. Это угроза и для Системы, и для Них. Беги! В самые глубокие туннели! Туда, где даже Система не суется!»
Она сунула ему в руку маленький фонарик и карту-каракули, нацарапанную на клочке пластика. «Ищи Источник Тишины. Там… там ты узнаешь правду о Криптополисе. И, может быть, найдешь способ…»
Ее слова заглушил грохот взрыва. Двери в убежище вынесло. На пороге встали высокие фигуры в черных масках, электрошокеры наготове. Лучи фонарей выхватывали перекошенные от ужаса лица обитателей Нижнего Города.
«Марк, БЕГИ!» – закричала Лира, бросаясь навстречу Агентам с куском арматуры в руках. Ее примеру последовали другие. Началась хаотичная, отчаянная схватка.
Марк, оглушенный, повернулся и побежал в указанный туннель, в кромешную тьму, унося с собой носитель, карту и невыносимую тяжесть ответственности. Крики и звуки борьбы быстро стихли позади, заглушеные гулом города наверху и зловещим шепотом собственных мыслей. Пожиратели Пустоты. Они были здесь. Везде.
Туннели становились уже, древнее. Воздух густел, наполняясь запахом ржавчины, озоном и тем самым кислым, чужим запахом, который теперь вызывал у Марка панический ужас. По стенам ползли странные, полупрозрачные наросты, слабо светящиеся в темноте. Они пульсировали. Карта Лиры привела его к массивной, покрытой ржавчиной и непонятными символами двери. Она была приоткрыта. Из щели лился мертвенный, голубоватый свет.
Марк проскользнул внутрь.
Он стоял в огромном зале, явно докиберпанковской эпохи. Посредине возвышался колоссальный, полуразрушенный кристалл. Он был черным, как космос, но из его трещин и сколов изливался тот самый холодный голубой свет. Вокруг кристалла – руины сложнейшей аппаратуры, покрытые вековой пылью и паутиной тех самых пульсирующих наростов. Это был не просто кристалл. Это был генератор. Или… рецептор?
И тут Марк понял. Не умом, а всем существом. Волна озарения, смешанная с леденящим душу ужасом, накрыла его.
Криптополис был не просто городом. Он был щитом. Или тюрьмой. Этот кристалл – артефакт нечеловеческого разума, найденный столетия назад. Он излучал поле, подавляющее определенные частоты мозговой активности – те самые, что отвечают за сновидения, за глубинную связь с подсознанием, за… восприимчивость. Подавление снов было побочным эффектом. Главная цель – блокировать сигнал. Сигнал извне. Из темноты между звезд. Сигнал Их.
Система, «Рациональное Сознание» – все это было грандиозной, отчаянной попыткой человечества защититься. Создать зону тишины. Отгородиться стеной из серого бетона и подавленной психики от чего-то невообразимо древнего и враждебного, что искало контакта, что питалось осознанным разумом. Пожиратели Пустоты были не причиной, а следствием. Они были тенью, паразитом, просочившимся сквозь трещины в щите, привлеченные самой этой созданной людьми Пустотой внутри себя. Они были лишь разведчиками, авангардом того, что ждало снаружи.
Запрет снов… это был акт коллективного безумия во имя выживания. Жестокий, бесчеловечный пакт с неведомым дьяволом. Цена тишины – душа человечества.
Марк подошел к кристаллу. Наросты на нем шевельнулись, потянулись к нему, ощущая в нем сбой, искру сна. Он услышал шепот. Не в ушах. Внутри черепа. Множество голосов, сливающихся в один навязчивый гул. Обещания. Знания. Силу. В обмен на… что? На отключение кристалла? На пробуждение города?
За его спиной раздались шаги. Он обернулся. В дверном проеме стояли три Агента Коррекции. Но их маски были сняты. Их лица… были пустыми. Без глаз, без рта, лишь гладкая, мертвенно-белая кожа. Марионетки. Уже не люди. Инструменты Их воли внутри щита.
«Сбойный элемент, – заговорил один, его голос был прямым эфиром из бездны, – Ты достиг Источника Тишины. Ты знаешь. Присоединяйся. Стань Мостом. Или…» Безликие фигуры шагнули вперед. Из их рук не просто электрошокеры – струились сгустки той же черной, пульсирующей Тени.
Марк посмотрел на кристалл. На трещины, по которым ползли наросты-паразиты. Щит рушился. Система проигрывала. Выбор был иллюзорен: стать рабом Системы, сохраняющей щит ценой человечности, или рабом Их, уничтожающих щит и открывающих врата для полного вторжения.
Он вспомнил зеленый цвет своего сна. Улыбку девочки. Слезы людей Нижнего Города, увидевших Осколки. Цену тишины.
«Нет, – тихо сказал Марк. Он достал носитель с аномалиями. Не данные. Осколки настоящей жизни. Осколки сопротивления Пустоте. – Я принес кое-что… громкое.»
Он швырнул носитель прямо в трещину кристалла.
Все произошло мгновенно. Голубой свет вспыхнул ослепительно ярко, пронзая черноту наростов. Кристалл затрещал, как лед. Носитель, попав в фокус излучения, не расплавился – он резонировал. Записанные эмоции, страх, удивление, детская улыбка – все это, усиленное в миллион раз древним артефактом, превратилось в звуковую бомбу. В крик души, которая не хотела забывать, как чувствовать.
Волна чистого, нефильтрованного эмоционального шума ударила во все стороны.
Агенты-марионетки взвыли нечеловеческим голосом и рассыпались в прах. Наросты на стенах и кристалле сжались, зашипели и отступили в тени, как от огня. Сам кристалл погас, потух, оставив после себя лишь темный, безжизненный монолит с глубокой новой трещиной. Генератор поля… остановился. Щит пал.
Наверху, в Криптополисе, погас свет. Весь город погрузился в абсолютную, неестественную темноту. А потом… началось.
Огни вспыхнули вновь, но хаотично, разноцветно. Из окон, из дверей, изо всех щелей серого города стали вырываться вспышки. Не света. Образов. Ярких, безумных, прекрасных и ужасающих. Крылатые кони мчались по стенам небоскребов. Океаны цвели в пустынях асфальта. Монстры из детских кошмаров и ангелы из забытых молитв материализовались на секунды, чтобы рассыпаться в брызги света. Весь Криптополис увидел сон. Одновременно. Коллективный, хаотичный, ослепительный взрыв подавленного подсознания, вырвавшегося на свободу.
Это был не конец. Это было Начало Хаоса. Начало войны. Войны между пробудившимся, но беззащитным человечеством и Ими, для которых исчезновение щита было долгожданным сигналом к пиршеству. Пожиратели Пустоты вышли из теней, обретая форму и силу в этом безумии образов.
Марк стоял у мертвого кристалла в эпицентре бури. Он чувствовал, как Они уже тянутся к нему, видя в нем первого Моста, первого проводника. Он видел их истинные обличья – не тени, а нечто неописуемо чуждое, жаждущее войти в этот мир через открытые врата восприятия.
У него не было сил бежать. Не было плана. Но на губах его играла странная улыбка, похожая на улыбку той девочки во сне. Он видел зеленый цвет. Он видел полет. Он видел красоту посреди кошмара. Он вызвал бурю.
Последнее, что он успел подумать, прежде чем черные щупальца сознания древних сущностей коснулись его разума, сливаясь с потоком безумных снов города: "Пусть будет шумно."
Над рушащимся Криптополисом, в хаосе сплетающихся снов и воплей ужаса, уже сгущались Новые Тени. Больше. Сильнее. Голоднее. А где-то в Нижнем Городе, среди руин убежища, Лира, истекая кровью, смотрела на прорвавшийся сквозь решетку люка луч света – не неонового, а настоящего, солнечного – и впервые за десятилетия... засмеялась. Битва только началась. И ставка в ней – сама душа человечества.