– Что ты сказал? – Катин голос дрогнул, словно она надеялась, что ослышалась.
Дима снял куртку, повесил её на спинку стула и повернулся к жене с широкой улыбкой, будто только что сообщил о выигрыше в лотерею.
– Катюш, ты не представляешь! Я нашёл инвесторов, вложил деньги, и теперь у нас будет кофейня! Настоящая, с итальянским кофе и десертами. Всё как ты любишь!
Катя медленно опустила губку в раковину. Внутри всё сжалось, как будто кто-то выдернул из-под неё пол. Вторая квартира – их страховка, их подушка безопасности, которую они с Димой купили три года назад на общие сбережения. Квартира, которую они сдавали, чтобы копить на будущее – на образование сына, на ремонт дома, на чёрный день. И вот теперь…
– Дима, – её голос был тихим, почти шёпотом, – ты продал квартиру? Без меня?
Он пожал плечами, всё ещё сияя энтузиазмом.
– Ну да, пришлось действовать быстро. Покупатель попался отличный, сразу заплатил наличкой. А я уже подписал договор на помещение для кофейни. Всё идеально складывается!
Катя почувствовала, как кровь прилила к вискам. Она прислонилась к кухонной стойке, чтобы не упасть. За окном шёл мелкий осенний дождь, и стук капель по подоконнику был единственным звуком в наступившей тишине. Их уютная кухня в подмосковном доме – с деревянным столом, который они выбирали вместе, с фотографиями сына Миши на холодильнике – вдруг показалась чужой.
– Ты… ты даже не спросил меня, – выдавила она наконец. – Это же наша общая квартира, Дима! Как ты мог?
Дима нахмурился, будто её реакция его удивила.
– Катюш, я думал, ты поддержишь. Ты же знаешь, как я мечтал о своём деле. Работа в офисе – это не моё. А тут такой шанс!
– Шанс? – Катя повысила голос, не в силах больше сдерживаться. – Ты называешь это шансом? Ты продал нашу квартиру, не сказав ни слова! Это не твои деньги, Дима, это наши!
Он закатил глаза, словно она капризничала из-за мелочи.
– Ну продал, и что? Деньги вложены в дело. Через полгода кофейня начнёт приносить прибыль, и мы вернём всё с лихвой.
Катя открыла рот, но слова застряли в горле. Она смотрела на мужа – на его растрёпанную чёлку, на его мальчишескую улыбку, которая всегда её подкупала, – и не могла поверить, что этот человек, с которым она прожила десять лет, мог так легко перечеркнуть их общие планы.
Катя сидела на диване в гостиной, сжимая в руках кружку с остывшим чаем. Миша, их восьмилетний сын, уже спал в своей комнате, а за окном дождь усилился, барабаня по крыше. Дима ушёл в спальню, бросив напоследок: «Подумай, Катя, это же для нас всех».
Для нас всех. Эти слова крутились в её голове, как заезженная пластинка. Когда они с Димой поженились, всё было иначе. Он был амбициозным, полным идей, а она – практичной, той, кто всегда держал руку на пульсе семейного бюджета. Они дополняли друг друга. Или ей так казалось.
Квартира, которую он продал, была их гордостью. Небольшая двушка в новостройке на окраине Москвы – не дворец, но их. Они копили на неё три года, отказывая себе в отпуске, покупая одежду на распродажах, экономя на всём. Когда они наконец получили ключи, Дима обнял её прямо в пустой квартире, среди запаха свежей краски, и сказал: «Это наш билет в будущее, Катюш».
А теперь этот билет он обменял на… что? На кофейню? На мечту, о которой он даже не удосужился с ней поговорить?
Катя встала, подошла к окну и посмотрела на тёмный двор. Их дом в Подмосковье был их вторым большим достижением – старый, но просторный, с яблоневым садом и скрипучей верандой. Они купили его в ипотеку, и платежи всё ещё висели над ними тяжёлым грузом. Вторая квартира была их страховкой – деньгами на случай, если что-то пойдёт не так. А теперь её нет.
Она вспомнила, как Дима в последние месяцы стал чаще говорить о своём деле. Он возвращался с работы – менеджером в страховой компании – и жаловался, что его «душат рамки». Рассказывал о знакомом, который открыл бар и теперь «живёт как король». Катя слушала, кивала, иногда подшучивала: «Ну, станешь кофейным магнатом, не забудь про нас, простых смертных». Она не думала, что он воспримет это всерьёз.
Звук шагов вывел её из размышлений. Дима вошёл в гостиную, держа телефон.
– Катя, я только что говорил с Олегом, – начал он, не замечая её напряжённого взгляда. – Он дизайнер, поможет с интерьером кофейни. Представляешь, у нас будет зал в стиле лофт, с деревянными столами и…
– Дима, – перебила она, – сколько денег осталось?
Он замялся, явно не ожидая вопроса.
– Ну… почти ничего. Я внёс первый взнос за оборудование, аренду на три месяца вперёд, и ещё…
– Сколько? – её голос стал резким, как лезвие.
– Около ста тысяч, – признался он, опуская глаза. – Но это временно! Скоро всё окупится.
Катя почувствовала, как горло сжимает спазм. Два миллиона рублей – цена их квартиры – растаяли, как дым. Сто тысяч – это всё, что осталось от их подушки безопасности.
– Ты хоть понимаешь, что ты сделал? – она повернулась к нему, и её глаза блестели от слёз. – У нас ипотека, Дима! У нас ребёнок! А если эта твоя кофейня прогорит? Что мы будем делать?
– Не прогорит! – он повысил голос, но тут же осёкся, заметив её взгляд. – Катя, поверь, я всё продумал. У меня есть бизнес-план.
– Бизнес-план? – она горько усмехнулась. – Ты, который даже семейный бюджет не мог посчитать без моей помощи?
Дима нахмурился, его лицо покраснело.
– Это нечестно, Катя. Я стараюсь ради нашей семьи.
– Ради семьи? – она шагнула к нему, сжимая кулаки. – Ты продал нашу квартиру, не спросив меня! Ты поставил нас всех под удар ради своей мечты!
В комнате повисла тяжёлая тишина. Только дождь за окном продолжал своё монотонное бормотание. Дима смотрел в пол, словно ребёнок, которого застали за шалостью.
– Я думал, ты будешь гордиться, – наконец сказал он тихо. – Я хотел сделать что-то большое. Для нас.
Катя покачала головой, чувствуя, как гнев смешивается с усталостью.
– Я гордилась тобой, когда мы вместе строили нашу жизнь. А теперь… я даже не знаю, кто ты.
Утро следующего дня началось с запаха кофе – настоящего, который Катя варила в турке, чтобы хоть как-то взбодриться. Миша сидел за столом, уплетая бутерброды, и болтал о школе.
– Мам, а мы поедем на выходные к бабушке? – спросил он, жуя.
Катя заставила себя улыбнуться.
– Не знаю, солнышко. У нас тут… дела.
Миша кивнул, не вдаваясь в подробности. Он был таким – лёгким, солнечным, не замечающим напряжения, которое висело в воздухе. Катя посмотрела на него – на его растрёпанные светлые волосы, на веснушки, которые он унаследовал от Димы, – и почувствовала укол в сердце. Ради сына она должна была найти выход.
Дима вошёл в кухню, уже одетый для работы. Его взгляд был виноватым, но он старался держаться бодро.
– Я поехал на объект, – сказал он. – Сегодня начинаем ремонт в помещении.
– Отлично, – холодно ответила Катя, не глядя на него. – А я поеду к нотариусу.
Дима замер.
– К нотариусу? Зачем?
– Хочу узнать, как ты умудрился продать квартиру без моего согласия, – она посмотрела ему прямо в глаза. – Это ведь наша общая собственность, Дима. Или ты забыл?
Он отвёл взгляд, потирая шею.
– Я… оформил доверенность. Ты же подписывала бумаги пару месяцев назад, помнишь?
Катя почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Доверенность. Она вспомнила, как Дима однажды принёс ей какие-то документы – «по мелочи, для банка» – и она, занятая делами, подписала, даже не вчитываясь. Как она могла быть такой доверчивой?
– Ты обманул меня, – прошептала она.
– Это не обман! – возразил он. – Я просто… не хотел тебя беспокоить.
– Не хотел беспокоить? – она повысила голос, но тут же замолчала, заметив, что Миша смотрит на них с тревогой.
– Мам, пап, вы чего? – спросил он, сжимая ложку.
– Ничего, солнышко, – Катя заставила себя улыбнуться. – Иди собирайся в школу.
Когда Миша вышел из кухни, она повернулась к Диме.
– Я выясню, что можно сделать. И если ты думаешь, что я просто смирюсь, ты ошибаешься.
Дима открыл рот, но ничего не сказал. Он лишь кивнул и вышел, оставив за собой запах одеколона и чувство пустоты.
Катя сидела в кабинете нотариуса – пожилой женщины с усталым взглядом и аккуратно уложенными седыми волосами. За окном шумела Москва – гудки машин, голоса прохожих, далёкий вой сирены. А здесь, в кабинете, пахло бумагой и старым деревом, и этот запах почему-то успокаивал.
– Значит, ваш муж продал квартиру, используя доверенность? – уточнила нотариус, листая документы, которые Катя принесла из дома.
– Да, – кивнула Катя. – Я подписала доверенность, не зная, для чего она. Думала, это для банка.
Женщина покачала головой, её губы сжались в тонкую линию.
– К сожалению, если доверенность была оформлена правильно, оспорить сделку будет сложно. Вы давали согласие на любые действия с недвижимостью?
Катя кивнула, чувствуя, как внутри всё холодеет.
– Тогда шансов мало, – нотариус посмотрела на неё с сочувствием. – Но я могу запросить документы по сделке. Возможно, найдём какие-то нарушения.
– А если не найдём? – Катя сжала сумку на коленях.
– Тогда вам придётся решать, как двигаться дальше. Может быть, договориться с мужем о компенсации. Или… – она замялась, – обратиться в суд.
Суд. Это слово прозвучало как удар. Катя представила, как стоит перед судьёй, рассказывая о том, как муж обманул её доверие. Как объясняет, что их семья, которую она так берегла, теперь на грани.
– Спасибо, – тихо сказала она, вставая. – Я подумаю.
На улице было холодно, ветер пробирал до костей. Катя застегнула пальто и пошла вдоль дороги, не замечая прохожих. Её мысли путались. Она могла бы простить Диме многое – его импульсивность, его мечтательность. Но это? Это было предательство.
Она достала телефон и набрала номер подруги Лены – единственного человека, с которым можно было говорить откровенно.
– Лен, он продал квартиру, – выпалила Катя, как только подруга ответила. – Без меня. Вложил всё в какую-то кофейню.
– Что?! – голос Лены сорвался на крик. – Катя, ты серьёзно? Как он мог?
– Не знаю, – Катя почувствовала, как слёзы подступают к глазам. – Я не знаю, что делать.
– Слушай, – Лена говорила быстро, как всегда, когда была возмущена, – приезжай ко мне. Прямо сейчас. Мы всё обсудим.
Лена жила в центре, в небольшой, но уютной квартире, полной книг и цветочных горшков. Над столом висела гирлянда с тёплым жёлтым светом, и от этого Катя почувствовала себя чуть лучше.
– Вот, пей, – Лена поставила перед ней кружку с травяным чаем. – А теперь рассказывай всё по порядку.
Катя рассказала – о Диминой идее с кофейней, о проданной квартире, о доверенности, которую она подписала по глупости. Лена слушала, подперев подбородок, и её глаза становились всё больше.
– Это… это просто возмутительно, – наконец сказала она. – Катя, он не имел права так поступить. Это ваша общая собственность!
– Я знаю, – Катя вздохнула. – Но нотариус сказала, что оспорить сделку почти невозможно.
– Тогда что ты будешь делать? – Лена посмотрела на неё с тревогой. – Ты же не собираешься просто так это проглотить?
Катя покачала головой.
– Нет. Но я не знаю, с чего начать. Я так зла, Лен. И в то же время… мне его жалко. Он правда верит, что эта кофейня – наш шанс.
Лена фыркнула.
– Жалко? Катя, он тебя обманул! Это не жалость нужна, а план.
– Какой план? – Катя горько усмехнулась. – У нас сто тысяч на счету, ипотека и ребёнок. А если его кофейня прогорит, мы останемся ни с чем.
Лена задумалась, постукивая ногтями по кружке.
– Слушай, а что, если ты сама включишься в этот бизнес? – вдруг сказала она. – Раз уж деньги потрачены, попробуй взять всё под контроль. Если Дима такой мечтатель, будь той, кто держит руль.
Катя посмотрела на подругу, как на сумасшедшую.
– Я? В бизнесе? Лен, я маркетолог, а не ресторатор. Я даже кофе варить толком не умею!
– А тебе и не надо варить, – Лена улыбнулась. – Ты умеешь считать, планировать, анализировать. Это Дима пусть мечтает, а ты сделай так, чтобы его мечта не рухнула.
Катя молчала, переваривая слова подруги. Идея звучала безумно, но… в ней был смысл. Если она не может вернуть квартиру, то, может быть, хотя бы спасёт их семью от краха?
– Я подумаю, – наконец сказала она. – Но сначала поговорю с Димой. Он должен понять, что так нельзя.
Лена кивнула.
– И ещё, Катя… Не позволяй ему думать, что всё обошлось. Он должен знать, что ты не простишь такого предательства.
Вернувшись домой, Катя застала Диму за ноутбуком. Он листал какие-то эскизы интерьера, и его лицо светилось энтузиазмом.
– Катя, посмотри, как круто! – он повернул экран к ней. – Это проект нашей кофейни. Видишь, тут будет стена с живыми растениями…
– Дима, – перебила она, – нам нужно поговорить. Серьёзно.
Он замолчал, заметив её тон.
– Хорошо, – кивнул он. – Говори.
Катя села напротив, стараясь держать себя в руках.
– Ты предал моё доверие, – начала она. – Ты продал нашу квартиру, обманом получил мою подпись и поставил нас всех под удар. Я не знаю, смогу ли я это простить.
Дима побледнел.
– Катя, я… я не хотел тебя обидеть. Я думал…
– Ты не думал, – отрезала она. – Ты решил за нас обоих. Но я не позволю тебе решать за меня дальше. Если ты хочешь, чтобы эта кофейня работала, я в деле. Но на моих условиях.
– На твоих условиях? – он нахмурился. – Что это значит?
– Это значит, что я беру финансы под контроль. Я изучаю твой бизнес-план. И если я увижу, что это авантюра, мы закрываем проект и возвращаем, что сможем.
Дима смотрел на неё, словно видел впервые.
– Ты серьёзно? – спросил он.
– Серьёзнее некуда, – ответила она, и её голос был твёрд, как никогда. – А ещё, Дима, ты должен понять: ещё один такой «сюрприз», и я уйду. С Мишей.
Он открыл рот, но ничего не сказал. В его глазах мелькнуло что-то новое – не обида, не раздражение, а страх. Страх потерять её.
– Хорошо, – наконец выдавил он. – Я согласен.
Катя кивнула, чувствуя, как внутри начинает разгораться искра решимости. Она не знала, что ждёт их впереди – успех кофейни или крах. Но одно она знала точно: она больше не позволит никому, даже мужу, решать за неё.
Прошло две недели с того вечера. Катя сидела за кухонным столом с ноутбуком, заваленным таблицами и счетами. Перед ней лежал бизнес-план кофейни – потрёпанный документ, который Дима гордо называл «своей дорожной картой».
Катя листала страницы, хмурясь всё сильнее. Цифры не сходились. Аренда, оборудование, зарплаты бариста – всё это выглядело как воздушный замок, построенный на песке.
За окном моросил дождь. Миша был в школе, Дима – на объекте, где продолжался ремонт будущей кофейни. Катя осталась наедине с реальностью, которую муж так легко проигнорировал.
Она откинулась на спинку стула, потирая виски. Две недели назад она поставила ультиматум: либо она берёт финансы под контроль, либо всё закончится. Дима согласился, но его энтузиазм не угас. Он всё ещё верил, что кофейня – их билет в новую жизнь. Катя же видела только долг по ипотеке, пустой счёт и растущую тревогу.
– Мам, ты чего такая хмурая? – Миша ввалился в кухню, бросив рюкзак на пол. Его щеки были красными от холода, а волосы торчали во все стороны.
Катя заставила себя улыбнуться.
– Просто работа, солнышко. Как школа?
– Нормально, – он пожал плечами, доставая из холодильника йогурт. – Только физрук опять орал, что я медленно бегаю.
– Ты и правда не спринтер, – Катя потрепала его по голове. – Но зато ты у нас умный.
Миша ухмыльнулся, но его взгляд задержался на ноутбуке.
– Это папина кофейня? – спросил он, кивнув на экран.
Катя кивнула, чувствуя укол вины. Она не хотела, чтобы сын вникал в их проблемы, но Миша был слишком наблюдательным для своих восьми лет.
– Круто будет, если там будут пончики? – продолжал он, жуя йогурт.
– Будут, – Катя улыбнулась, хотя внутри всё сжалось. – Если папа всё сделает правильно.
Когда Миша ушёл в свою комнату, Катя вернулась к бизнес-плану. Она сделала глубокий вдох и набрала номер Лены.
– Лен, я тону, – сказала она, как только подруга ответила. – Этот бизнес-план – как сценарий фантастического фильма. Нереальный.
– Ну, расскажи, – голос Лены был бодрым, но с ноткой тревоги. – Что там?
– Он рассчитал прибыль на основе… не знаю, мечты? – Катя листала страницы. – Пишет, что кофейня будет приносить триста тысяч в месяц через полгода. Но расходы на запуск уже перевалили за два миллиона, а у нас осталось сто тысяч. И это без учёта ипотеки!
Лена присвистнула.
– Серьёзно? Катя, это авантюра. Надо его остановить.
– Поздно, – Катя горько усмехнулась. – Деньги уже потрачены. Помещение арендовали, оборудование заказали.
– Тогда что ты будешь делать? – Лена замолчала, ожидая ответа.
Катя посмотрела на экран, где в таблице алели цифры дефицита.
– Я попробую это вытащить, – сказала она наконец. – Если уж он втянул нас в это, я не дам всему рухнуть.
Кофейня находилась в центре Москвы, в узком переулке недалеко от метро. Помещение было небольшим – метров сорок, с большими окнами и облупившейся краской на стенах. Когда Катя впервые вошла туда, её встретил запах сырости и звуки дрели. Рабочие возились с проводкой, а Дима, в джинсах и старой футболке, стоял посреди хаоса, размахивая руками.
– Катюш, смотри, тут будет барная стойка! – он указал на угол, где пока был только цементный пол. – А там – столики, с видом на улицу.
Катя кивнула, стараясь не замечать пыль, осевшую на её пальто.
– Дима, покажи мне договоры, – сказала она, доставая из сумки блокнот. – Аренда, поставщики, всё, что подписал.
Он замялся, почесав затылок.
– Ну, часть ещё в процессе… Но вот, держи, – он протянул ей папку с мятыми листами.
Катя открыла первый документ – договор аренды. Её глаза расширились.
– Дима, триста тысяч в месяц за аренду? – она посмотрела на него, как на сумасшедшего. – Это же центр, а не Кремль!
– Ну, место же топовое! – возразил он. – Тут всегда народ, туристы, офисы рядом.
– А ты считал, сколько чашек кофе надо продать, чтобы это окупить? – Катя ткнула пальцем в цифры. – Это больше тысячи чашек в месяц, только на аренду!
Дима отвёл взгляд, явно не готовый к таким расчётам.
– Я думал, мы с десертами больше заработаем, – пробормотал он.
Катя глубоко вздохнула, чувствуя, как внутри закипает гнев. Но она сдержалась. Не время.
– Ладно, – сказала она. – Я разберусь. Но ты больше ничего не подписываешь без меня. Ясно?
Он кивнул, и в его глазах мелькнула смесь облегчения и обиды.
Следующие дни Катя провела, как в тумане. Днём – работа в маркетинговом агентстве, вечером – разбор Диминых договоров, ночью – разговоры с поставщиками и попытки понять, как минимизировать расходы. Она нашла кондитера, который согласился поставлять десерты дешевле, чем в бизнес-плане, и уговорила арендодателя снизить плату на первые три месяца. Это было как бег с препятствиями, где каждый шаг грозил падением.
Однажды вечером, когда она сидела за ноутбуком, подсчитывая бюджет, в кухню вошёл Миша.
– Мам, ты теперь всё время занята, – сказал он, хмурясь. – Даже не читаешь мне перед сном.
Катя почувствовала укол вины. Она отложила ноутбук и обняла сына.
– Прости, солнышко. Просто у нас с папой сложный период.
– Из-за кофейни? – спросил он, глядя ей в глаза.
– Да, – честно ответила она. – Но я пытаюсь всё исправить.
Миша кивнул, но в его взгляде было что-то взрослое, почти тревожное.
– А если не получится? – тихо спросил он.
Катя сжала его руку.
– Получится, – сказала она, хотя сама в этом не была уверена. – Мы с тобой команда, правда?
Он улыбнулся, и это придало ей сил.
Через неделю Катя настояла на встрече с Олегом, дизайнером, которого Дима так расхваливал. Олег оказался худощавым парнем с татуировками на руках и вечной ухмылкой. Они встретились в кофейне – пока ещё чужой, с пластиковыми стаканчиками и запахом горелого кофе.
– Ну что, Екатерина, готовы к революции в кофейном бизнесе? – Олег раскинул на столе эскизы интерьера.
Катя посмотрела на рисунки – кирпичные стены, металлические светильники, растения в горшках. Красиво, но дорого.
– Олег, сколько это всё стоит? – спросила она прямо.
Он замялся, листая эскизы.
– Ну, с материалами, работой… где-то полтора миллиона.
Катя чуть не поперхнулась кофе.
– Полтора миллиона? У нас нет таких денег!
– Дима сказал, что бюджет не ограничен, – Олег пожал плечами. – Он вообще был на позитиве, типа, всё окупится.
Катя сжала чашку так, что пальцы побелели.
– Дима ошибся, – холодно сказала она. – Бюджет ограничен. Очень.
Олег почесал затылок, явно не готовый к такому повороту.
– Ну, можно удешевить. Без растений, например. И светильники попроще.
– Вот и удешевляйте, – Катя ткнула пальцем в эскизы. – Я хочу видеть новый проект к завтра. И никаких сюрпризов.
Когда она вышла из кофейни, её трясло. Она набрала номер Димы.
– Ты сказал Олегу, что бюджет не ограничен? – выпалила она, не здороваясь.
– Ну… я хотел, чтобы всё было круто, – промямлил он.
– Круто? – Катя почти кричала. – Дима, у нас сто тысяч осталось! Ты хоть понимаешь, что делаешь?
– Катя, успокойся, – его голос был раздражённым. – Я же сказал, всё окупится!
– А если нет? – она остановилась посреди улицы, не замечая прохожих. – Если всё рухнет, что ты скажешь Мише? Что мы будем жить в этой кофейне?
Дима замолчал. Впервые за всё время она услышала в его молчании не уверенность, а сомнение.
– Я не знаю, – наконец сказал он. – Но я верю в это.
– А я нет, – отрезала она. – И, если ты не начнёшь меня слушать, я уйду. Серьёзно, Дима.
Она повесила трубку, чувствуя, как слёзы жгут глаза. Но плакать было некогда.
Кульминация наступила неожиданно. Катя сидела в офисе, когда ей позвонил арендодатель – мужчина с хриплым голосом и манерой говорить, будто делает одолжение.
– Екатерина, у нас проблема, – начал он. – Ваш муж не внёс платёж за следующий месяц. Если до завтра денег не будет, договор расторгаем.
Катя почувствовала, как пол уходит из-под ног.
– Как… не внёс? – переспросила она. – Он сказал, что всё оплатил!
– Ничего не знаю, – отрезал мужчина. – Завтра до трёх дня. Иначе помещение уходит другим.
Катя бросила трубку и набрала Диму. Он не отвечал. Она звонила снова и снова, пока наконец не услышала его голос.
– Катя, я занят, – раздражённо сказал он.
– Ты не заплатил за аренду! – почти крикнула она. – Дима, они расторгнут договор!
– Что? – он замялся. – Я думал… я думал, там отсрочка.
– Отсрочка? – Катя стиснула телефон. – Ты хоть понимаешь, что мы потеряем всё?
– Я разберусь, – бросил он и отключился.
Катя сидела, глядя в пустоту. Её пальцы дрожали, сердце колотилось. Это был конец. Все её усилия – переговоры, урезание бюджета, бессонные ночи – всё зря. Она представила, как возвращается домой, как смотрит в глаза Мише, как объясняет, что у них больше нет ни квартиры, ни денег.
Но потом что-то внутри щёлкнуло. Она не сдастся. Не теперь.
Катя открыла ноутбук и начала писать письмо арендодателю. Она просила отсрочку, обещала найти деньги, предлагала варианты. Затем позвонила Лене.
– Лен, мне нужна помощь, – сказала она, стараясь не сорваться на слёзы. – Можешь занять сто тысяч? На месяц.
– Катя, ты уверена? – голос подруги был полон тревоги.
– Нет, – честно ответила она. – Но я не могу всё потерять.
Лена согласилась. Катя перевела деньги арендодателю, получив неделю отсрочки. Но это была лишь временная победа.
Кофейня открылась через месяц. Это был день, полный суеты, запаха свежесваренного кофе и нервного смеха. Катя стояла за барной стойкой, наблюдая, как первые посетители – в основном друзья и знакомые – пробуют латте и хвалят круассаны. Дима сиял, раздавая комплименты бариста и фотографируя всё подряд.
Но Катя не могла расслабиться. Она знала, что денег хватит только на месяц работы. Если кофейня не начнёт приносить прибыль, они окажутся в долговой яме.
Вечером, когда последний гость ушёл, Дима обнял её.
– Мы сделали это, Катюш, – сказал он, улыбаясь. – Ты видела, как всем понравилось?
Катя посмотрела на него. Его глаза горели, как в те дни, когда они только начинали встречаться. Но она не могла разделить его радости.
– Это только начало, Дима, – тихо сказала она. – И, если ты ещё раз подведёшь меня, я не останусь.
Он кивнул, и в его взгляде мелькнула тень страха.
Прошёл месяц. Кофейня неожиданно начала приносить доход. Не огромный, но достаточно, чтобы покрыть аренду и зарплаты. Катя, взявшая на себя маркетинг, запустила рекламу в соцсетях, договорилась с блогерами, организовала акции. Посетителей становилось больше, и в какой-то момент она поймала себя на мысли, что ей… нравится. Нравится видеть, как её идеи работают, как люди улыбаются, пробуя её любимый капучино.
Вечером Катя сидела в кофейне, подсчитывая выручку за месяц. Цифры были хорошими – лучше, чем она ожидала. Кофейня окупалась. Димина мечта, кажется, начала работать.
Она встала, подошла к окну и посмотрела на звёзды. Кофейня была их победой, но цена оказалась очень высокой – Димина инициатива подорвала ее доверие к нему. Теперь им предстояло вернуть доверие в семью, ради которой все это начиналось.
Для вас с любовью: