Оговорюсь сразу: я никогда не пытался стать кинокритиком. Правда, однажды в этой роли всё-таки побыл. То ли в шестом, то ли в седьмом классе Руфина Николаевна Тищенко, наша замечательная учительница русского языка, задала нам на дом написать отзыв о любимом фильме. Я тогда, помнится, выбрал «Неуловимых мстителей» — и прогадал. Как мне тогда показалось, всё в этой киноленте было простым, ясным и понятным: вот они, наши — такие добрые, хорошие, смелые и ловкие; а вот они, враги — одно слово: гады...
Руфина Николаевна, при всём её самом добром отношении ко мне, была моей работой разочарована и поставила заслуженную «тройку». И написано-то мной в том отзыве было слишком мало, и почти никаких своих эмоций там я не выразил: такое создалось впечатление, что я выполнил это задание, как сейчас говорят, "на "отвали" (хотя, кажется, старался).
Не пытаюсь быть кинокритиком и сейчас, вспоминая, как впервые посмотрел фильм «Ромео и Джульетта» (без преувеличения, великий!), снятый замечательным режиссёром Франко Дзеффирелли в 1968 году.
Эту картину привезли к нам в Североморск в 1971 году. Родители настоятельно рекомендовали мне, тогда уже шестнадцатилетнему, обязательно посмотреть её. Я тогда, помнится, скроил недовольную гримасу: ну да, видел яркую афишу у городского кинотеатра «Россия»; ну да, Ромео и Джульетта там были нарисованы красиво. Но я заранее решил, что фильм этот мне, скорее всего, смотреть будет безумно скучно. Ну а ограничение «Детям до 16» кто-то специально придумал для того, чтобы заманить побольше народу... К тому же, я точно знал, что кончается там всё плохо. А зачем же понапрасну портить себе настроение, когда жизнь девятиклассника и так непроста...
Что? Классика? Ну... Слово «классика» только усиливало моё внутреннее сопротивление: оно вызывало у меня стойкую ассоциацию с мёртвыми камнями каких-то древних храмов и мёртвыми надписями на них, интересными, наверное, только для специалистов.
Что? Великий Шекспир? Да я и не собирался оспаривать его величия! Только мне было совсем не до изучения шекспировских произведений — выполнение домашних заданий доводило до одурения, ведь нередко приходилось засиживаться над учебниками до полуночи...
Смущало меня ещё и имя режиссёра — Франко, оно вызвало ассоциации с печально известным генералом Франко, испанским диктатором.
Тем не менее, на фильм я всё-таки пошёл. С первых же секунд позабыл о своих опасениях, моментально почувствовав себя современником и свидетелем всех событий, происходивших на экране! Исполнители главных ролей, Оливия Хасси и Леонард Уайтинг, были просто невероятно хороши. Были на высоте и все остальные актёры: их герои вызывали у меня понимание, уважение и сочувствие.
Но особую яркость, красоту и гармонию «Ромео и Джульетте» придавала волшебная, чарующая музыка Нино Рота. Очень сильное впечатление произвела на меня песня менестреля, мелодия которой стала лейтмотивом всего фильма. Какие-то отдельные слова и общий смысл я уловил, но не более того — не хватило словарного запаса. Тем не менее, я был взволнован и окрылён! Закончился сеанс, я вышел на улицу, а песня всё продолжала звучать во мне.
До самого окончания школы я так больше ни разу не смог пересмотреть полюбившийся мне фильм, хотя очень об этом мечтал.
К сожалению, и песни из него я тогда больше нигде не слышал. Мелодия Нино Рота, запавшая мне в душу, была не из простых, поэтому в точности с одного раза я запомнить её не смог. Да и до того ли мне было, когда сопреживал Ромео и Джульетте! Спасибо Свете, сестре, которая её не только запомнила, но и, по моей просьбе, напела на магнитофон. Я чуть ли не каждый день то напевал, то насвистывал эту мелодию и мечтал раздобыть её слова.
Мечта, как это иногда бывает, сбылась неожиданно.
После школы я поступил в училище, и там одним из самых близких моих друзей стал Володя Павельченко. Однажды мы с ним обсуждали творчество Нино Рота. Я тогда посетовал, что хочу найти слова песни из фильма "Ромео и Джульетта" - а негде... Вова улыбнулся и сказал:
- Ну, это не проблема! У меня есть знакомый, в совершенстве владеющий английским языком. Пару лет назад он на слух записал слова этой песни чуть ли не прямо в кинозале.
Володя открыл свою записную книжку и показал их мне:
What is a youth?
Impetuous fire.
What is a maid?
Ice and desire.
The world wags on.
A rose will bloom,
It then will fade.
So does a youth,
So does the fairest maid.
Comes a time when one sweet smile
Has it's season for a while.
Then love's in love with me...
Some will think only to marry,
Others will tease and tarry.
Mine is the very best parry.
Cupid he rules us all.
Cape the caper, sing me the song.
Death will come soon to hush us along.
Sweeter than honey and bitter as gall,
Love is a pastime, it never will pall.
Sweeter than honey and bitter as gall,
Cupid he rules us all.
A rose will bloom,
It then will fade.
So does a youth,
So does the fairest maid.
Ещё не веря до конца своему счастью, я переписал песню и тут же её выучил (даже не зная в точности, как переводятся некоторые слова и выражения). Когда добрался до словаря, многое для меня прояснилось — но, по-прежнему, не всё. Сравнительно короткий текст оказался крепким орешком! Кое-что мне тогда так и не поддалось - мой перевод, с точки зрения русского языка, получился довольно неуклюжим. Он годился только для того, чтобы человеку, абсолютно не знакомому с английским языком, было понятно, о чём песня. Впрочем, я особо не переживал, считая, что когда-нибудь сделаю свой перевод более удачным. Дело было в 1973 году...
Совершенствовать это своё, довольно беспомощное, творение я стал значительно позже, когда позади у меня остались не только училище, но и служба на разных подводных лодках. Уже в стенах штаба флотилии, при подготовке к очередному экзамену на подтверждение квалификации военного переводчика, я вспомнил о своём давнем намерении и решил совместить приятное с полезным.
Мне было ясно, что переводить песню, дословно передавая её содержание, - да так, чтобы при этом соблюдались стиль автора и рифма - практически невозможно. И тогда я решил прибегнуть к «белому» стиху, стараясь сохранять общий смысл английских фраз и сделав свой текст приемлемым с точки зрения русского языка.
В результате, мне вполне удалось достичь совпадения по размеру всех строк моего перевода со строками оригинала. Слова легли на музыку! Я умышленно пытался писать устаревшим стилем, каким сейчас не говорят — ведь действие шекспировской трагедии происходило в средние века... В целом, мой тогдашний перевод показался мне вполне удачным - но всё же далеко не таким, как я хотел. Значит, когда-нибудь надо будет доработать его ещё раз...
На прошлой неделе, перебирая свои аудиозаписи, я снова услышал любимую песню и решил: пора!!! Опять вынашивал несколько дней и ночей подряд каждую строчку, и вот что у меня получилось:
Что юность?
Трепет и огонь.
Что дева?
Лёд скрывает пламя,
Но тает вдруг.
Вот розы цвет:
Увянет он,
Однажды
И юность невозвратно пролетит.
В сердце нежность и восторг,
И томленье, и печаль -
Это любовь пришла...
Кто о супружестве грезит,
Кто лишь дразнИт и медлит.
О, как сильна и незрима
Власть твоя, Купидон!
Радуйся, смейся, песни мне пой!
Смерть нас заставит смолкнуть навек.
О, слаще мёда и горше, чем желчь,
Ты никогда не наскучишь, любовь!
О, слаще мёда и горше, чем желчь,
Власть твоя, Купидон!
Вот розы цвет:
Увянет он,
Однажды
И юность невозвратно пролетит.
Знаю, что не я один переводил эту песню. Не считаю, что мой вариант лучше других. Но сердце успокоилось...
Арбузная корочка
Вы, конечно же, помните, какой пароль был у контрабандистов в замечательной кинокомедии «Бриллиантовая рука». Его непроизвольно произнёс Семён Семёнович Горбунков, поскользнувшись в чужом городе на арбузной корочке...
Когда я пересматриваю этот великолепный фильм, вспоминаю не только о годах своей юности, когда мне впервые посчастливилось его посмотреть, но и о начале моей офицерской службы на Северном флоте.
Наш экипаж тогда пришёл в Западную Лицу на своей прекрасной «К-527» - новенькой, только что построенной, подводной лодке. Пережив годы постоянной бытовой неустроенности и разлук с родными, все мы, через какое-то время, начали получать свои первые служебные квартиры.
Поскольку их было в разы меньше, чем семей, нуждавшихся в жилье, командование решило: селить всех семейных, но не имевших своей крыши над головой, молодых офицеров и мичманов, в «коммуналки». Это давало нам возможность привезти, наконец-то, на Север наших жён и детей, остававшихся на «большой земле». Ну а об улучшении жилищных условий можно было подумать и потом.
Нам с Колей, моим замечательным другом, досталась двухкомнатная квартира на первом этаже недавно возведённого девятиэтажного дома по улице Колышкина. Наши жёны и дочери быстро подружились и сообща преодолевали все бытовые трудности - и мрак полярной ночи, и дефицит всего во всех магазинах, и другие беды, большие и малые.
Явный брак и все недоделки, оставшиеся от военных строителей, мы с Колей устраняли, в основном, своими силами в свободное от службы время (которого было очень мало). Медлить с этим было нельзя - откровенная халтура, допущенная при строительстве дома, приводила то к затоплению нашей квартиры через канализацию, то к массовому нашествию тараканов из-за стены и крыс из подвала...
А однажды - поздно вечером, когда все уже легли спать - мы услышали сквозь входную дверь нашей квартиры, изготовленную из сосновых брусков и картонок, какой-то хлопок, после которого раздалось непрерывное, громкое, свирепое шипение. Это рванула батарея отопления, расположенная в подъезде вблизи от входной двери.
Видимость на нашей лестничной площадке тут же упала до нуля, но самое неприятное было не в этом и даже не в пугающем шипении горячей воды, хлеставшей из разорванной батареи. Страшным было то, что от пара в самое ближайшее время должны были отсыреть электрические щиты - а значит, с минуты на минуту можно было ожидать серию коротких замыканий. Где-то что-то обязательно задымит, загорится, а ещё мы останемся без электричества (и, скорее всего, надолго).
Квартирные телефоны в те годы были лишь у немногих (у нас он появился значительно позже), а надо было как можно быстрее сообщить об аварии в домоуправление, где круглосуточно дежурили представители разных служб - в том числе, сантехники и электрики.
Я вызвался сбегать туда. Домоуправление было на другом краю городка, но главный вопрос был не в этом, а в том, как выйти из дома. Потоки кипятка и горячий пар делали выход через подъезд весьма проблематичным - но зато можно было выпрыгнуть через окно. Вот в чём неоспоримое достоинство первого этажа!
Своё единственное окно мы ещё до наступления холодов оклеили бумагой по всем щелям, чтобы не дуло, соседи же в своей комнате одну створку заклеивать на зиму не стали. Через неё меня и решили выпустить.
Подвернув полы своей шинели, я махнул в сугроб, наметённый у стены, и побежал по ночной улице. Таким образом, уже довольно скоро диспетчер домоуправления узнал о нашей беде.
Подходя к дому, я увидел обильные клубы пара, вырывавшиеся из нашего подъезда на морозный воздух. В квартиру возвращался так же через окно соседей, возле которого все ждали меня, как спасителя.
Дежурный сантехник, к счастью, пришёл довольно скоро. Он моментально нашёл в подвале нужную трубу и перекрыл её. Ни до коротких замыканий, ни до пожара дело у нас не дошло, зато возникло другое (хоть и менее страшное, но весьма досадное) явление. Весь пар осел на холодных поверхностях и превратился в лёд, а вода стекла в нижнюю часть подъезда и замёрзла там. Из-за тонкого ровного слоя льда ступеньки и площадки стали гладкими, как зеркало, но разглядеть это было невозможно - лампочка на нашем этаже в очередной раз перегорела.
Наутро мы с Колей ушли на службу раньше многих других мужиков, а женщины остались дома. Через нашу «звукопрозрачную» дверь они слышали, как поскальзывались на обледеневших ступеньках люди, спускавшиеся с верхних этажей (лифт в доме предусмотрен не был). Все, как сговорившись, произносили одни и те же слова - но, почему-то, вовсе не «шьёрт побьери»...
А Коля потом, когда мы в очередной раз собрались за общим столом и вспомнили об этом случае, с улыбкой спросил свою жену:
- Ну-ка, расскажи нам, почему это по ночам из твоего окна мужики выпрыгивают?
Над этой шуткой все мы от души посмеялись, потому что репутация его супруги всегда была безупречной.
Запятая
Снова мысленно возвращаюсь к дорогим мне годам (когда деревья были большими и когда были живы все те, кого я знал и любил). А ещё в те годы я пристрастился к чтению.
Читать я начал задолго до того, как пошёл в школу (тогда для кандидатов в первый класс это умение ещё не было обязательным). Читал запоем, стремясь прочесть все книги в нашей домашней библиотеке (кроме тех, названия которых к этому меня тогда явно не располагали). А мама, постоянно интересуясь моими успехами, в дружеской форме подсказывала, что бы мне сейчас следовало прочитать в первую очередь, а что - чуть позже.
Заодно (порой, сидя рядом и читая по нескольку страниц вместе со мной) она как-то незаметно, в виде игры, прививала мне чувство русского языка. Именно так, например, я достаточно быстро освоил, зачем нужны разные знаки препинания, и, впоследствии, при письме начал расставлять их довольно точно. Причём, ещё не имея ни малейшего понятия ни о причастных, ни о деепричастных оборотах, ни о прочих премудростях.
Ни в коем случае не считаю это своей собственной заслугой: всё дело в том, что мама по образованию была учителем русского языка и литературы, причём - человеком умным и творческим - вот она и придумала свою оригинальную методику обучения. Не имея возможности работать в школе, опробовала её сначала на моей старшей сестре, а затем и на мне. Спасибо ей!
Чтение книг стало тогда моим главным увлечением. Такое увлечение (если, конечно, оно не приобретало характер мании) было полезным и в советские годы всячески поощрялось - и учителями, и большинством родителей, а также пропагандировалось в разных поучительных детских рассказах и мультиках. Во всех наших школах и библиотеках на стенах висела известная цитата Максима Горького: «Любите книгу - источник знаний!» Нередко там можно было увидеть и другие слова других знаменитых людей о книгах, чтении и учёбе.
Кстати, однажды сын показал мне найденное в интернете фото, вызвавшее тогда восторг у его ровесников (в первую очередь, наверное, у любителей рэпа). На нём крупным планом был изображён довольно популярный лозунг, первая буква которого скрылась за библиотечной стойкой. Получилось: «НИГА - ТВОЙ ДРУГ И УЧИТЕЛЬ». Наверное, некоторые чернокожие обиделись...
Чтение занимало большую часть моего свободного времени, но помехой в учёбе не стало (благодаря родительскому контролю). Если быть более точным, книги я в те годы не читал, а «глотал». Сейчас появились разные способы обучения быстрому чтению, у меня же тогда всё получалось само собой. Это было и хорошо, и плохо.
Хорошо - потому, что тогда я за каких-то несколько лет столько всего узнал! Плохо - потому, что при чтении, нетерпеливо наблюдая за развитием сюжета, я далеко не всегда удосуживался внимательно, по буквам, прочитывать незнакомые слова, попадавшиеся в тексте (в том числе - имена и названия). Я автоматически запоминал их в том виде, какими они мне показались при первом, беглом, скользящем взгляде. И вот так их дальше месяцами и читал...
Например, название «Ливерпуль» на страницах книг я пару лет подряд читал как «Ливрупель» (возможно, подсознательно ассоциируя его с уже известным мне словом «румпель»). А сколько у меня было других подобных казусов, о которых теперь вспоминать, скорее, стыдно, чем смешно!..
В те, очень памятные для меня, годы Н. С. Хрущёв, «великий реформатор», пытался активно улучшать и модернизировать всё, до чего доходили его руки. Однажды добрался он даже до известной ленинской фразы: «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация...»
Никита Сергеевич добавил тогда от себя: «Плюс химизация!»
Мне, в силу тогдашнего возраста, было неизвестно, чем хрущёвская химизация аукнулась в масштабах всей страны, зато я увидел, что в наш повседневный быт начали входить всё новые и новые материалы. В частности - пластиковая плёнка (как чёрная, так и разноцветная) - вроде той, которой сегодня укрывают теплицы. Где только её тогда ни начали применять, пока не поняли, что годится она далеко не для всего!
Применяли эту плёнку, например, и при изготовлении «средств наглядной агитации» - всяких стендов и лозунгов. Идея казалась хорошей: деревянная рама, которая служила основой для будущего лозунга, обтягивалась, вместо привычной простецкой ткани или бумаги, ярким и блестящим пластиком. Получалось красиво и солидно.
Однако, вскоре выяснилось, что писать буквы на этой плёнке получается плохо - не пристаёт к ней краска. Но выход был найден: на пластик начали наклеивать картонные буквы, изготовленные фабричным способом, которые продавались во всех магазинах канцтоваров, с помощью обычного конторского силикатного клея. Им эти магазины были просто завалены! Такая работа выполнялась быстро и легко. Чтобы её делать, уже не требовалось искусства владения кистью или плакатным пером - просто располагай себе буковки на плоскости ровнее - вот, практически, и всё... Правда, клей на этой плёнке держался ненамного лучше, чем краска, и частенько бывало, что буквы отлетали. Даже в помещении. А уж чтобы разместить такой лозунг где-нибудь на улице, под дождём и ветром - и речи быть не могло.
Естественно, много лозунгов, изготовленных таким способом, висело тогда в нашей школе - и в коридорах, и в каждом классе. Помню, один из них, на котором были написаны слова Н. И. Лобачевского, как-то раз очень сильно озадачил меня. Я с удивлением прочитал на нём: «ЗНАНИЯ МАТЕМАТИКИ, НЕ ПОПОЛНЯЕМЫЕ, ЕЖЕДНЕВНО УБЫВАЮТ С КАЖДЫМ ДНЁМ».
Что значит - «ежедневно убывают с каждым днём?!» Бессмыслица какая-то! Но ведь не мог же, конечно, великий учёный с мировым именем нести чушь! А вдруг всё дело во мне - просто не дорос я ещё до того, чтобы постичь какой-то глубинный смысл, спрятанный в этих словах?!
Лишь через некоторое время мне, кажется, всё стало ясно. Стоит переставить одну-единственную запятую в другое место - и слова обретают смысл: «ЗНАНИЯ МАТЕМАТИКИ, НЕ ПОПОЛНЯЕМЫЕ ЕЖЕДНЕВНО, УБЫВАЮТ С КАЖДЫМ ДНЁМ».
Наверное, дело было так: кому-то из учеников поручили изготовить лозунг, он всё послушно сделал - и тут ему сказали:
- Запятой не хватает!
Вот он её и приклеил куда попало...
Казалось бы, что такое запятая - всего лишь точка с хвостиком. А какая у неё может быть сила! В одном случае - как в известном всем примере - «КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ» - она может менять смысл слов на противоположный. В другом - как с этим высказыванием Лобачевского - она вообще может лишить слова смысла...
С улыбкой подумал: если бы я сейчас каким-нибудь чудом снова перенёсся в советские времена — то написал бы новый лозунг, который только что сочинил: «ТОВАРИЩ! ЗНАЙ, ЛЮБИ И БЕРЕГИ РУССКИЙ ЯЗЫК!»
Предыдущая часть:
Продолжение: