Я вообще не поняла, что произошло.
― Глашка! ― позвала Сама, но ответа не последовало.
Внезапно облысевшая старушка попыталась зажечь свечу, но врывающийся через разбитые окна ветер жадно слизывал слабое пламя. В итоге решение было принято в пользу керосиновой лампы ― точь-в-точь такой же, какая висит под потолком в гостевой избе. Ведьмы потихоньку приходили в себя и стонали, потирая ушибленные места. Глашка валялась на полу у стены полудохлой вороной. Старая ведьма подняла её за одну лапу, осмотрела со всех сторон, недовольно поджала губы и вручила свою прислужницу Веснушке, глаза которой то и дело норовили съехаться в кучу.
― Уголёк! ― громко крикнула Сама в окно.
Кот мгновенно запрыгнул на подоконник, словно только и ждал, когда его позовут. Осмотрелся с неподдельным интересом и издал звук, похожий на чих или сдавленный смешок.
― Уведи это бедствие обратно в гостевой дом и глаз с неё не спускай. А поутру, как светло станет, в Сосновку отведи. Пусть катится своей дорогой, ― прозвучал ворчливый приказ.
«А как же обещанные фото и сведения?» ― мысленно возмутилась я, но здравый смысл подсказывал, что в текущей ситуации лучше скромно помалкивать и не нарываться на новые неприятности.
― Идём, ― позвал меня Уголёк и исчез за окном.
― А можно плащ взять? Там дождь накрапывает… ― осторожно попросила я.
Ведьма подняла с пола тот дождевик, который я надевала раньше, сунула его мне в руки и бесцеремонно вытолкала меня в тёмные сени, громко хлопнув дверью напоследок.
― Дурдом, ― подытожила я, накинула плащ на плечи и вышла на улицу, где сразу спросила у кота: ― Что это вообще было?
― Пошли, пока хозяйка злиться не начала. По дороге расскажу, ― пообещал он.
И рассказал. Оказывается, та версия местной легенды, которую я слышала от него вчера, была сокращённой на малозначительные детали. Первые девять ведьм общины были привезены сюда издалека потому, что здешние бабки, знахарки и гадалки оказались бесполезными. У древнего зла, что дремлет в земле близ Брусничного, опутанное корнями природной магии, есть что-то вроде защитного механизма. Оно разумное и прекрасно осведомлено о способах борьбы с ним. Только появившись, это зло повлияло на всех одарённых людей в округе таким образом, что их дар стал для него безопасным. «Предохранитель» передаётся по крови, поскольку магия в большинстве случаев наследуется потомками. Это никто не может увидеть или предугадать ― дар как дар, ничего особенного. В него можно вмешаться так, как в мой вмешалась Софья. Можно развивать разными способами. К такому человеку даже другую магическую силу применить можно. Но если обладатель такого наследия пытается использовать традиционные техники борьбы с древним злом, происходит то, что случилось сегодня ― мощный и неконтролируемый выброс энергии. Проще говоря, о том, чтобы я стала членом «ковена девяти» даже речи быть не может, поскольку моё участие в первом же обряде сведёт на нет многовековые старания общины и гарантированно станет причиной очередного пробуждения зла.
― Да я вообще ничего не делала, просто руками подвигала, ― обиженно проворчала я, поднимаясь на крыльцо гостевого дома.
― Этого достаточно, чтобы запрет распознал технику и сработал должным образом, ― сочувственно промурлыкал Уголёк. ― Ты уж не обессудь, но раз твоя часть сделки невыполнима, то и встречные обещания силу свою потеряли. Придётся уйти, не солоно хлебавши.
― Ну и ладно. Переживу.
Я по жизни оптимистка и стараюсь во всём находить положительные стороны. Не дадут мне информацию? Невелика потеря, выкручусь. Зато живой отсюда уйду и без дурацких обязательств. Есть и ещё плюсы. Если верить в магию, а я уже на это почти согласна, то благодаря Софье мой дар теперь можно активно развивать и использовать. Кстати…
― И они правда меня вот так запросто отпустят? ― недоверчиво осведомилась я.
― Так от тебя общине вред только сплошной, зачем удерживать? ― прозвучало в ответ.
― Ну-у-у… ― многозначительно протянула я. ― Ты вот сейчас мне важную инфу слил, которую я могу в своих интересах использовать. Никуда не уйду и буду вашу главу шантажировать до тех пор, пока она мне обещанное не обеспечит. Движения я запомнила, могу ведь и повторить их.
― Опытным ведьмам угрожать? Ты это серьёзно? ― удивился котик.
Ну да. Погорячилась. Нужно быть благодарной уже за то, что они не пытаются меня прикопать где-нибудь в окрестных лесах. Всем ведь перепало, а среди них и злюки есть.
― А почему Глашка в ворону превратилась? ― спросила, чтобы сменить тему.
― Так она ворона и есть, ― ответил Уголёк, войдя в дом и сменив кошачий облик на мокрый человеческий. ― Была б ты посильнее, и меня зацепило бы, а так только слетела простенькая магия в ограниченном пространстве. У хозяйки давно с волосами проблема. Софья старается исправить это в меру своих сил, но она не всемогущая. Старая уж хозяйка-то, возраст своё берёт. Она услугами Ворчуньи пользуется, чтоб лысина не видна была. Морок качественный, поддержки не требует, но в таких случаях, как сейчас, его запросто сносит. И оборотную магию тоже. Глашка очухается, не переживай. Я за Малинку больше волнуюсь. Её чтоб в доме сидеть заставить, усилия немалые нужны. Сейчас точно приступ случится, если никто не сообразит бедолагу за порог выставить.
Да уж, неловко вышло. Но моей вины в этом нет. Если даже сильные ведьмы не могут отличить обычный дар от защищённого, то я об этом вообще впервые слышу. И всё же забавно ― только вчера старая ведьма сетовала, что веры во мне нет, а теперь её хоть отбавляй, но пользы от этого ковену полный ноль.
― Точно мстить не будут? ― на всякий случай спросила я, выглянув за окно.
― Община с уважением к одарённым относится и без веской причины никому зла не делает, ― успокоил меня Уголёк. ― Каркуша только сгоряча проклянуть может, но для этого обида посильнее нужна. Ты же не могла знать, что так получится, правильно? За что на тебя злиться?
― А до меня были такие же? Ну, с запретом.
― Были, конечно, ― ответил котяра и зажёг керосиновую лампу. ― О, Глашка остатки твоего ужина не убрала. Претендуешь?
― А тебе костей разве не перепало?
― Не жадничай. Всё равно ведь есть не будешь. По лицу вижу, что аппетита у тебя нет. А я гречку люблю. Даже холодную. И салатик сегодня вкусный.
― Господи, да ешь уже, ― сдалась я.
― Я не Господи, не богохульствуй, ― прозвучало в ответ с нотками предвкушения.
Кот-оборотень будет ещё меня воспитывать! Ну и бардак!
Продолжения дискуссии о ведьмах с запретом я не ждала. Сняла дождевик и развесила его на гвоздях сушиться. В доме было прохладно, но разводить огонь в «буржуйке» я не рискнула, хотя в углу рядом с ней лежал запас сухих дров. Села на топчан и сняла мокрые кроссовки. Носки, конечно же, тоже промокли и начали источать неприятный запах, но Уголёк, поглощая гречку с травяным салатом, только бросил в мою сторону короткий взгляд. Устраивать стирку смысла не было ― дома всё постираю. Дошлёпала босиком до двери, зачерпнула полный ковшик воды из ведра, вышла на крыльцо, ополоснула ноги и вернулась, оставив грязные носки снаружи у двери ― утром в нужник выброшу, чтоб в рюкзаке не воняли. Надела чистые. Пока проделывала это всё, Уголёк съел мой остывший ужин и облизал контейнеры.
― Лет около тридцати назад одну из ведьм охотники заезжие подстрелили, ― неожиданно расщедрился он на откровения. ― Тогда в районе передел власти был, беспорядки часто случались, никто лицензию на отстрел животных не спрашивал, а она не только зверем управлять могла, как Малинка, но и сама птицей могла обернуться, зайцем или оленем. Вышла за территорию защитного морока посмотреть, кто в её владениях снова бесчинствует, и сразу же пулю схлопотала. День её возвращения ждали, два… Когда неладное почувствовали, искать начали, а она померла уже.
― А как же корень общины? Девять же источников быть должно, ― напомнила я.
― Для таких случаев отсрочка предусмотрена, ― пояснил Уголёк. ― Если кто-то покидает общину надолго, его связь с корнем сильно истончается, но полностью обрывается только через год, так что время на замену и проведение особых ритуалов есть. А если ведьма внезапно умирает, её дух остаётся связанным с корнем всего два полных лунных месяца. Тоже многое можно успеть, если есть подходящие преемницы на примете. Тогда с этим попроще было, чем сейчас. В магию многие лезли, на виду были, так что проблем с заменой не возникло. Заманила хозяйка сюда первую подходящую, какая поблизости оказалась. Дар у неё не такой был, как у покойной, но это и неважно. Главное, что силы было в достатке. Будущее она предсказывать могла. На рунах гадала, на гуще кофейной, на рисунке прожилок на листьях… Противиться не противилась, но сразу Самой сказала, что ничего не выйдет. Хозяйка приняла это за попытку отделаться от нежеланных обязательств и не поверила. А когда учить начала тому же, чему и тебя, случилось непоправимое. У тебя-то дар слабенький, потому и защита на нём хлипкая, а та посильнее была. Так звездануло, что общине чуть было ещё двух преемниц искать не пришлось.
― То есть здешних ведьм опыт ничему не учит, ― подытожила я.
― Да не в этом дело, ― ответил мне собеседник. ― У хозяйки есть родословные всех одарённых, какие здесь ещё при купце Потапове жили, вплоть до нынешних поколений. Сведения эти собирались долго и тщательно, чтоб подобные недоразумения не случались. Но, как выяснилось, не всё оказалось учтённым. В неразберихе сочли это случайной ошибкой по недосмотру, а позже перепроверили и спохватились, что надо бы и эту гадалку тоже в списки внести, но её уж и след простыл. И домой к себе она тоже не вернулась. Время на замену ещё было, поэтому отнеслись к выбору с большей осмотрительностью и привели сюда Малинку. Один такой случай за два века кого и чему научить должен был? Тебя проверили ― в родословных твоего имени нет. Никто и подумать не мог, что запрет этот снова проявится. Теперь и тебя в списки внесут, и всю твою родню. Всех на наличие дара проверят, а в будущем и за потомками следить станут.
― Круто, ― приняла я к сведению эту информацию. ― Сначала одно мне в голову складываете, потом другое заливаете… Сами в своих версиях вранья не путаетесь ещё?
― А что я тебе соврал? ― обиделся Уголёк.
― Что не прожорливый, ― огрызнулась я. ― Ладно, проехали. Мне этак каша всё равно теперь ни к чему. Поздно уже, поспать надо. Ты до утра меня тут караулить собираешься?
― Я существо подневольное, приказа ослушаться не могу.
― Тогда следи, чтобы в лампе керосин не закончился. И не гаси её, понял?
― Трусиха, ― фыркнул он в ответ, обернулся котом и растянулся на лавке у двери.
Опасаясь околеть от холода, я залезла под одеяло и брякнулась на жёсткую подушку, о чём сразу же сильно пожалела ― забыла как-то, что затылок у меня теперь тоже ушибленный. «Чтоб вы провалились вместе со своей магией!» ― пробормотала себе под нос, укладываясь поудобнее.
― Зря слова тратишь, они у тебя силы не имеют, ― донеслось с лавки.
― Спокойной ночи, ― ответила я, закрыла глаза и попыталась заснуть.
Удивительно, но сон пришёл ко мне легко и быстро. Хороший такой сон, уютный. Мне приснилась наша старая квартира. Лёгкий ветерок врывался в форточку и колыхал белый тюль на окне. Бабушка сидела на диване и раскладывала на низеньком журнальном столике свои любимые карты. «И так смерть получается, и эдак погибель… Что ж за судьба-то такая?» ― пробормотала она, привычно хмурясь. Порыв ветра сдвинул тюль в сторону. Железные кольца на карнизе тихо звякнули. Карты на столе смешались, а одна упала на пол. Бабушка подняла её, посмотрела на меня с улыбкой и шепнула: «Проснись, дурёха».
Меня будто кто в бок толкнул. Разлепила веки, увидела прямо над собой два ядовито-зелёных глаза и резко села, угодив при этом своим многострадальным лбом незваной гостье в переносицу. Она отпрянула, процедив сквозь зубы с шипением:
― Вот уж воистину сущее бедствие!
Керосиновая лампа всё ещё озаряла комнату слабым светом. Я скатилась с топчана на пол, доковыляла, спотыкаясь, до стола, вооружилась пластиковой вилкой и выставила этот смертоносный столовый прибор перед собой на вытянутой руке.
― Если подойдёшь ближе, я тебе вилкой в глаз ткну! ― предупредила решительно.
― Не ори, если жить не надоело, ― прошипела она, болезненно морщась и пытаясь проморгаться. ― Вот ведь народ пошёл! К ней с добром, а она в ответ вилкой машет!
― Ага, с добром! Как же! ― огрызнулась я и скосила взгляд в направлении лавки, где бессовестно дрых тот, кому полагалось глаз с меня не спускать. Ещё и лапками подёргивал во сне, словно догнать кого-то пытался.
― Усыпила я тюремщика твоего, ― сообщила Филомена шёпотом, неведомо как проследив за моим взглядом. ― Уходить тебе надо отсюда. Сейчас. Если до утра останешься, живой не выберешься.
― Это почему ещё? ― недоверчиво сощурилась я. ― Ваша Жалейка сама приказала Угольку, чтобы он утром до какой-то Сосновки меня проводил.
Она присела на топчан, погримасничала, потрогала пальцами свою переносицу, вздохнула и ответила:
― Она передумала. Бедовая ты, а такие только мёртвыми проблем не создают. Малинка к берлоге медвежьей ушла. Понимаешь, чем это пахнет? Если уйдёшь сейчас, успеешь избежать беды.
― С чего бы я тебе поверила? ― продолжала я гнуть свою линию. ― Это тебе конкурентки не нужны. Сама, небось, гадость какую-то задумала.
― Да какая ты мне конкурентка? ― усмехнулась она и начала выкладывать на топчан содержимое своих карманов. ― Я предупредила, а дальше сама решай. На уговоры времени нет, я тайком сюда пришла. Здесь амулет, который поможет все мороки миновать, фонарик и пищалка, чтоб дикого зверя отпугнуть, если на дорогу выйдет. Через калитку не иди, этот путь тебя точно к смерти приведёт. За домом есть два куста смородины. Пройдёшь между ними и попадёшь на тропу, которой тебя сюда привели. Иди, не сворачивая, по ней до моста и через реку, а за мостом сразу вправо уходи и вдоль реки топай. Тропы там нет, но и звери редко ходят. Грунтовку заросшую просто перейди, не ходи по ней. Чуть дальше увидишь косу песчаную. Там в реке воды по колено, не утонешь. Ступай по воде вдоль берега до большого белого камня. За ним пастбища старые начинаются, а оттуда хорошая дорога до Поповки. Если поторопишься и не будешь на чужую милость уповать, успеешь к первому служебному автобусу, который рабочих на фабрику в город возит. Водителя зовут Виталий. Он картавит сильно, не ошибёшься. Скажешь ему, что от меня, иначе в автобус не пустит. Большего я для тебя сделать не могу. И так ответ держать перед общиной придётся за то, что вмешалась. И фонарик без нужды не включай. Всё. Удачи!
Завершив это наставление, специалистка по зельям и ядам спешно покинула моё временное обиталище.
Нормальный расклад получается, да? Если дождусь рассвета, меня медведями затравят. Если послушаюсь Филомену и сбегу, неизвестно, пустят ли за мной погоню. «И так смерть получается, и эдак погибель…» ― вот уж спасибо бабуле за это пророчество. Всю жизнь она меня наяву смертью пугает, а теперь и до снов добралась.
Внутренний голос подсказывал, что Филомене верить нельзя. С чего она вдруг такой добренькой стала? Вечером таращилась на меня с ненавистью, а теперь спасти решила? С другой стороны, кому здесь вообще можно верить? Уголёк подневольный, он любому приказу хозяйки подчинится. Скажут не мешать медведям ― молча отойдёт в сторонку, когда косолапые по мою душу придут. Ему веры нет. А старая ведьма себе на уме. Если она не постеснялась даже участкового диким зверем затравить, то обо мне и печалиться не станет. И если хорошенько подумать, то прикончить одну «бесполезную» одарённую проще, чем вносить её имя в какой-то реестр и отслеживать потомков. Если есть доступ к информации о семье, весь род искоренить можно. До конца ли был со мной откровенен Уголёк? Живы ли до сих пор все те люди, на которых есть родословная? Он сказал: «Один случай за два века», а куда остальные подевались? Филомена до сих пор только смотрела на меня неприязненно и гадости говорила, но навредить не пыталась, хотя понимала, что меня к ней в ученицы определят. А Жалейка? Клятву дай, документ подпиши… И всё с хитростью, нахрапом.
― Ладно, попробуем в этот раз поплыть против течения, ― решила я.
Вытряхнула на топчан всё содержимое рюкзака, чтобы проверить, не подсунули ли мне туда что-нибудь подозрительное. Заодно убедилась, что ничего не спёрли. Одежда, телефон, паспорт, студенческий билет, ключи от дома, кошелёк ― всё на месте. Сложила свой нехитрый скарб обратно и потянулась за плащом, но брать его не решилась. Зато взяла всё, что оставила для меня Филомена.
― Чао, мурлыка! ― шепнула на прощание дрыхнущему коту и тихонько выскользнула за дверь.
Спасибо Филомене за амулет от мороков. Когда прямо у меня перед носом в мгновение ока выросла зловещая тень, я выронила эту сплетённую из сухих трав штуковину и чуть было не заорала с перепугу, но морок развеялся сразу же, как только в него угодила дарованная мне защита. Не обманула травница. Доверия к ней не прибавилось, но вещь она мне всё-таки дала полезную.