Её рисунок был в рамке. Мой — валялся в шкафу. Сестре покупали всё самое красивое. Мне — что попало. И я старалась. До сих пор стараюсь. Хотя уже поздно.
Порой мне кажется, что родители просто не заметили моего рождения. Случилась Инна — яркая, громкая, талантливая. А я была тенью, бледным отражением, вечно второй. Всегда чуть-чуть недостаточно.
— Надя, передай соль, — голос Руслана вырвал меня из воспоминаний.
Семейный ужин затягивался. Август выдался жарким. Я механически протянула солонку мужу и поймала изучающий взгляд сестры.
— О чём задумалась? — Инна всегда точно определяла момент, когда я уплывала в свои мысли.
— Так, ни о чём, — пожала плечами я, накалывая кусочек запечённого картофеля. — Как там твоя новая должность?
Инна работала в торговой компании. Недавно её повысили до руководителя отдела. Очередное достижение в копилку сестры.
— Справляюсь, — она небрежно махнула рукой, но в глазах мелькнуло самодовольство. — Тяжеловато, конечно. Олег практически не видит меня дома.
Её муж — высокий мужчина с приятной улыбкой — поднял глаза от тарелки:
— Зато когда вижу, она только и говорит, что о своих подчинённых.
— Неправда! — Инна легонько толкнула его локтем и рассмеялась.
У них всегда так — легко, непринуждённо. Они подходили друг другу, как два кусочка пазла. Я украдкой посмотрела на Руслана. Между нами словно выросла стена из недосказанного.
После ужина мы перешли в гостиную. Наша квартира — трёшка в новостройке, которую мы купили в ипотеку пять лет назад. Первый взнос помогли сделать родители.
Инне и Олегу они подарили целую квартиру на свадьбу — продали дачный участок, который достался папе от его родителей. Земля оказалась в районе, где началась активная застройка. К моменту нашей свадьбы деньги уже закончились.
«Мы уже помогли Инне, теперь нужно быть справедливыми и помочь тебе», — сказала мама, выделив нам сумму на первый взнос по ипотеке. Я не стала напоминать, что помощь сестре была несравнимо больше, чем мне. Просто кивнула. Как всегда.
— Мама с папой приедут на следующих выходных, — сообщила Инна, устраиваясь в кресле. — Хотят обсудить юбилей папы.
— Шестьдесят пять — серьёзная дата, — отозвался Олег.
— Надо что-то особенное придумать, — Инна повернулась ко мне. — У тебя есть идеи?
Я пожала плечами:
— Может, ресторан? Или на дачу всем вместе?
— Банально, — Инна поморщилась. — Я думаю организовать круиз. Речной, дней на пять. Скинемся, подарим им путёвку.
— Сколько это будет стоить? — осторожно спросил Руслан.
У нас были финансовые трудности. Руслан работал в производственной компании, я занималась интернет-маркетингом на фрилансе. Доходы нестабильные, а платёж по ипотеке никто не отменял.
— Около ста тысяч с человека выйдет, — небрежно бросила Инна. — Не так уж много за впечатления.
Я почувствовала, как Руслан напрягся рядом со мной. Для Инны и Олега такая сумма действительно была не проблемой. Для нас — существенная брешь в бюджете.
— Нам нужно обсудить, — сказала я, избегая взгляда сестры. — Сейчас не самое простое время.
— Опять ваши вечные проблемы с деньгами? — Инна закатила глаза. — Может, уже пора научиться зарабатывать нормально?
Повисла тишина. Руслан отвернулся к окну. Я знала — он злится, но не хочет ссориться при гостях.
— Некоторым родители дарят квартиры, а кому-то — только первый взнос.
— Что ты хочешь этим сказать? — Инна подалась вперёд.
— Ничего. Просто факт.
— А, ну конечно. Опять твои детские обиды, — сестра взяла бокал с водой. — Всё никак не отпустишь, да?
Я молчала. Сестра всегда умела одной фразой превратить мои чувства в каприз маленькой девочки.
— Знаешь, — продолжила Инна, — может, дело не в родителях? Может, просто я всегда больше старалась, а ты ждала, что тебе всё поднесут на блюдечке?
— Инна, — предостерегающе произнёс Олег.
— Нет, правда! — она уже завелась. — Вечно эти претензии. Родители ко мне лучше относились, родители мне больше давали. А ты сама что сделала, чтобы заслужить?
Что-то оборвалось внутри. Тридцать четыре года накапливаемой боли прорвались наружу.
— Заслужить? — мой голос звенел от напряжения. — Я должна была заслужить родительскую любовь?
— Ну не начинай...
— Нет, давай договорим. Я старалась всю жизнь. Отличница в школе — где внимание родителей? Нет, это нормально. Поступила в университет с высокими баллами — похвала? Нет, этого ожидали. А ты? Трояки — молодец, творческая личность! Заваленный экзамен — бедная девочка, давай поможем!
Руслан положил руку мне на плечо, но я стряхнула её.
— Моя комната была оклеена дешёвыми обоями, твоя — дизайнерскими. Моя одежда — с рынка, твоя — из бутиков. Мои успехи не замечали, твои неудачи оправдывали. И ты говоришь о заслугах?
Инна побледнела:
— Ты преувеличиваешь. Просто драматизируешь, как всегда.
— Драматизирую? — я горько усмехнулась. — Помнишь мой выпускной? Родители не пришли, потому что у тебя был отчётный концерт в твоей танцевальной студии. Хотя выпускной был у меня один раз в жизни, а твои концерты — каждые три месяца.
— Это нечестно, — тихо сказала Инна. — Ты выдёргиваешь факты из контекста.
— А контекст какой? Что я недостаточно хороша? Недостаточно яркая? Недостаточно... их?
Олег неловко поёрзал в кресле:
— Может, нам лучше уйти?
— Нет, — отрезала Инна. — Раз уж моя сестра решила устроить показательное выступление, давайте дослушаем до конца.
Руслан встал:
— Я сделаю чай.
Это была его тактика — уходить, когда накалялись страсти. Я осталась одна против сестры и её мужа.
— Знаешь, в чём твоя проблема, Надя? — Инна подалась вперёд. — Ты всегда считала себя жертвой. Всегда. Тебе легче думать, что родители любили меня больше, чем признать, что ты просто не приложила достаточно усилий в жизни.
— Усилий? — я задохнулась от возмущения. — Я пахала как лошадь! Когда ты прогуливала пары, я сидела в библиотеке. Когда ты меняла парней каждый месяц, я подрабатывала, чтобы не просить у родителей денег. Когда тебе подарили квартиру, мы с Русланом влезли в многолетний кредит!
— И что? Сейчас ты хочешь медаль за это? — Инна скрестила руки на груди. — Может, ты просто завидуешь? Всегда завидовала?
Я рассмеялась, но в этом смехе не было веселья:
— Чему завидовать? Тому, что тебя любили просто так, а меня — нет?
В этот момент вернулся Руслан с чайником и чашками. Он молча разлил чай, и я была благодарна ему за это вмешательство. Пауза позволила немного остыть.
— Ты несправедлива к родителям, — наконец произнесла Инна, обхватив чашку ладонями. — Они всегда хотели для нас обеих самого лучшего.
— Для нас обеих? — я покачала головой. — Когда у меня была ангина, мама оставляла чай с лимоном у кровати и уходила. Когда болела ты — сидела рядом сутками, читала книжки, приносила игрушки.
— Мне было восемь! — возмутилась Инна.
— А мне — двенадцать. Не такая уж большая разница, правда?
Олег неожиданно вмешался:
— Инна, может, стоит хотя бы выслушать сестру? Необязательно соглашаться, но...
— О, теперь ты на её стороне? — Инна развернулась к мужу.
— Я ни на чьей стороне, — спокойно ответил он. — Просто вижу, что для Нади это важно.
— Конечно важно, — фыркнула Инна. — Она тридцать лет лелеет свои обиды, вместо того чтобы жить дальше.
Я устало потёрла лоб:
— Знаешь, ты права. Это моя проблема. Я просто хотела, чтобы ты поняла... Неважно. Давайте вернёмся к юбилею папы.
— Нет уж, — Инна поставила чашку на стол. — Раз начала — заканчивай. Что ты хотела, чтобы я поняла?
Я посмотрела на неё — красивую, уверенную, любимую всеми. Мою старшую сестру, которая никогда не сомневалась в своём праве на лучшее.
— Я хотела, чтобы ты поняла, каково это — быть невидимкой в собственной семье. Каково постоянно соревноваться и всегда проигрывать, даже когда делаешь всё правильно.
— Тебя никто не заставлял соревноваться, — тихо сказала Инна.
— А как иначе? — я развела руками. — Когда твоя тройка ценнее моей пятёрки? Когда твой рисунок висит в рамке, а мой — в шкафу? Когда тебе дарят квартиру, а мне — первый взнос?
Руслан неожиданно взял меня за руку:
— Надя, может, хватит? Это уже не конструктивно.
Я знала, что он прав. Знала, что ничего не изменится. Инна никогда не поймёт — она смотрела на мир из своего защищённого кокона любви и привилегий.
— Хорошо, — я сделала глубокий вдох. — Вернёмся к юбилею. Сколько нужно внести за круиз и до какого числа?
Инна смотрела на меня странным взглядом — словно впервые увидела что-то новое.
— До пятнадцатого сентября, — она говорила медленно, не отводя от меня глаз. — Но, может, мы с Олегом возьмём большую часть на себя?
Это было что-то новое. Инна никогда раньше не предлагала помощь.
— Нет, мы справимся, — ответил Руслан прежде, чем я успела открыть рот. — У нас есть накопления.
Я знала, что это неправда. Накоплений хватило бы разве что на половину суммы. Но гордость Руслана была задета, и я не стала его поправлять.
Остаток вечера прошёл в беседе о юбилее, погоде и других нейтральных темах. Когда Инна и Олег собрались уходить, сестра неожиданно обняла меня в прихожей — крепко, по-настоящему.
— Извини, если я была... невнимательна, — пробормотала она мне в плечо.
Я не ответила на объятие. Слишком поздно, слишком мало. Но что-то внутри дрогнуло.
***
После их ухода мы с Русланом молча убирали посуду. Я чувствовала его напряжение и ждала неизбежного разговора.
— Ты же понимаешь, что у нас нет этих денег, — наконец сказал он, закрывая посудомоечную машину.
— Понимаю, — я вытирала стол. — Можно взять из заначки на отпуск.
— Которого у нас уже второй год нет, — горько заметил Руслан. — И вот так каждый раз. Я сам виноват — не нужно было говорить про накопления.
— Ты хотел сохранить лицо перед Олегом?
Руслан посмотрел на меня:
— Как и ты перед Инной. Надя, мы тратим последнее, чтобы не выглядеть хуже твоей сестры и её мужа. Это замкнутый круг.
— Сколько раз мы отдавали последнее, чтобы соответствовать их уровню? — продолжил Руслан тише. — Сколько раз ты соглашалась на траты, которые мы не могли себе позволить, только чтобы не признаться, что у нас финансовые трудности?
— Это нормально — хотеть быть не хуже других, — сказала я, наконец оставив в покое стол.
— Но не ценой собственного благополучия, — Руслан подошел ближе. — Мы второй год откладываем отпуск. Твой ноутбук еле работает. У меня ботинки разваливаются. Но при этом мы готовы выложить большие деньги на круиз для твоих родителей, который придумала твоя сестра, даже не спросив, по карману ли нам такие траты.
Я молчала. Он был прав, но признать это вслух — значило признать тридцать четыре года бессмысленных попыток заслужить то, что нельзя заслужить.
— Послушай, — голос Руслана смягчился, — я сам виноват, что сразу согласился. Мы оба попадаемся в эту ловушку — и ты, и я. Но может, хватит? Может, пора перестать доказывать что-то людям, которые всё равно этого не замечают?
— Это моя семья, — тихо сказала я.
— И я твоя семья, — он подошёл ближе. — И наше будущее важнее, чем этот круиз. Я сам сглупил, что сразу согласился, но мы всё ещё можем изменить решение.
Я подняла глаза:
— Что ты предлагаешь?
— Сказать правду. Что мы не можем участвовать в таких дорогих подарках. Что у нас другие приоритеты.
— Инна будет...
— Какая разница, что будет думать Инна? — перебил Руслан. — Это наша жизнь, наши деньги, наше будущее.
Я опустилась на стул, внезапно почувствовав усталость. Столько лет я гналась за призраком родительской любви, которую невозможно догнать. Столько лет пыталась доказать, что я тоже достойна внимания и заботы.
— Знаешь, что самое обидное? — я смотрела в окно, где август окрашивал небо в тёмно-синий цвет. — Я никогда не просила многого. Просто... равного отношения. Просто быть увиденной.
Руслан сел рядом и взял меня за руку:
— Я тебя вижу, Надя. Всю. Настоящую.
И от этих простых слов что-то треснуло внутри — как корка льда на весенней реке. Я прижалась к мужу и заплакала — впервые за много лет.
***
Через два дня я позвонила Инне. Разговор был коротким.
— Мы не сможем участвовать в круизе, — сказала я, удивляясь собственному спокойствию. — У нас другие финансовые планы.
Пауза на другом конце была длиннее, чем я ожидала.
— Серьезно? — в голосе Инны слышалось недоверие. — И что, это окончательное решение?
— Да, окончательное.
— Ну ладно, — она явно сдерживала раздражение. — Придется нам с Олегом за всё платить. Как обычно.
Я сделала глубокий вдох.
— Инна, если вы хотите делать дорогие подарки, это ваше право. Но не заставляйте нас тратить деньги, которых у нас нет.
— Ой, да ладно, — фыркнула она. — У вас есть деньги. Просто вы предпочитаете тратить их на что-то другое. Ноутбук новый небось купите или еще что-нибудь. А родители не в приоритете.
— Спасибо за понимание, — сказала я и положила трубку.
***
Руслан встретил меня с чашкой чая. Он не спрашивал, как прошёл разговор — просто сел рядом на диван и включил фильм, который мы давно хотели посмотреть.
— Кстати, я оплатил курсы, — как бы между прочим сказал он. — Начинаешь в следующем месяце.
Эти курсы веб-разработки, о которых я мечтала последние полгода. Я повернулась к мужу:
— Откуда у нас такие деньги?
— Помнишь, я говорил, что мне должны премию выплатить? — он улыбнулся. — Вчера пришла. И я решил, что лучше вложить в твое образование, чем в круиз для родителей, которые даже не заметят нашего вклада. А твоя жизнь не должна стоять на месте из-за того, что мы постоянно откладываем на что-то для других.
Я подумала о разговоре с Инной. О ее реакции, которая полностью подтвердила мои ожидания. О годах, потраченных на попытки получить одобрение.
На столе лежала детская фотография — нас с Инной в костюмах снежинок на новогоднем утреннике. Мама отдала мне этот снимок месяц назад, когда перебирала старые альбомы. Восьмилетняя Инна улыбается во весь рот, а я, на два года младше, смотрю куда-то в сторону, словно уже тогда знала своё место.
Я сложила фотографию и убрала в ящик стола. Некоторые надежды не сбываются. Некоторые обиды не проходят полностью. Некоторых людей нельзя заставить любить тебя, как бы сильно ты ни старалась.
И, возможно, главное взросление — это принять, что твоя ценность не зависит от их одобрения.
Август заканчивался. Впереди была осень. И впервые за долгое время мне не хотелось оглядываться назад.
Другие читают прямо сейчас этот рассказ