Раньше я как-то инстиктивно обходил Марию Голубкину стороной. Видел с ней несколько фильмов и не сказать, что впечатлился. Не гениальная, но вполне талантливая и привлекательная (на мой взгляд) актриса. Таких в российском кинематографе пруд пруди. Однако я часто натыкался на негативные комментарии, которые сыпались в её сторону. Сложно было не заметить, что многие зрители её по каким-то причинам недолюбливают. Наткнувшись на подобные комментарии в очередной раз, я невольно подумал: "да что же с Голубкиной не так?", и решил в этом разобраться. Перелопатив множество интервью, документальных фильмов об актрисе, телепередач с её участием, я, кажется, понял, почему она многим не нравится. Но обо всём попорядку.
Коммунальная квартира
В 1973 году Лариса Голубкина значилась как жилец коммунальной квартиры в доме 28 по Малой Бронной улице. Комната площадью 18 квадратных метров, общие кухня и санузел на семь семей, новорожденная дочь и развод с режиссером Николаем Щербинским.
В этот период неустроенности и неопределенности в жизнь семьи вошел Андрей Миронов. Для советской культуры 1970-х он был фигурой знаковой — воплощение артистического таланта и мужского обаяния, кумир, перед которым преклонялись миллионы женщин. Его роман с актрисой Ларисой Голубкиной стал событием, которое обсуждали в театральных кулуарах от Москвы до Ленинграда.
Режиссер Марк Захаров, близко знавший Миронова, вспоминал: "Андрей был влюбчивым, но редко кого принимал в семью по-настоящему. Лариса и её дочка - исключение. Он буквально светился от счастья, когда говорил о них".
Документальная загадка
Свидетельство о рождении Марии Голубкиной от 22 сентября 1973 года содержит запись об отце — Николае Георгиевиче Щербинском. Однако близкие семьи в унисон говорят, что к моменту рождения девочки брак Ларисы Голубкиной и режиссера уже распался. Кроме того, Мария официально не являлась приёмной дочерью Миронова. Не произошло юридического удочерения. В беседах с близкими Миронов объяснял это нежеланием травмировать ребенка бюрократическими процедурами. "Зачем ей знать о всех этих взрослых сложностях? — говорил он. — Главное, что она чувствует себя моей дочерью".
Детство в двух измерениях
Дом на Тверской, куда переехала семья в конце семидесятых, стал для маленькой Маши местом, где реальность и театр переплетались. Квартира постоянно была полна гостей — актеров, режиссеров, музыкантов. Здесь читали стихи, играли на пианино, репетировали роли. Атмосфера творческого дома формировала у Маши особый тип восприятия мира, где граница между жизнью и искусством была незаметной.
Однажды с Машей произошла ситуация, которая крепко въелась в её память - встреча с поклонницами Миронова у подъезда дома.
"Мне было лет десять, — рассказывает Мария. — У подъезда стояли женщины с цветами, ждали папу. Одна из них, полная тетка в вязаной кофте, вдруг говорит мне: 'А ты вообще не его дочка. У него одна дочь — Маша Миронова'. Я побежала домой в слезах".
Реакция Миронова была мгновенной и яростной. Он спустился во двор и устроил поклонницам такую головомойку, что те больше никогда не появлялись у их дома. Актёр буквально силой прогонял их от своего подъезда.
Феномен двух Марий
Параллельно в Москве росла другая девочка — Мария Миронова, официальная дочь актера от первого брака с Екатериной Градовой. Рожденные в один год с разницей в несколько месяцев, носящие одно имя, обе — дочери выдающихся актрис, они были обречены на постоянные сравнения.
Матери девочек, Лариса Голубкина и Екатерина Градова вроде как мило друг с другом общались на публике, но всё же соперничество ощущалось во всём. На детских утренниках в школе они сидели по разным сторонам актового зала. В разговорах с дочерьми постоянно сравнивали их успехи и неудачи.
"Посмотри, как красиво Маша Миронова читает стихи, а ты мямлишь", — подобные фразы матери хорошо сохранились в памяти Голубкиной. Или, наоборот: "Голубкина уже на пианино играет, а ты с куклами возишься!".
Девочки учились в одной школе. Прямого конфликта между ними не было, но и дружбы тоже. Каждая остро чувствовала присутствие другой, знала, что есть некая "вторая Маша", с которой её постоянно сравнивают.
Трагедия в Риге
14 августа 1987 года в рижском театре оперы и балета во время спектакля "Безумный день, или Женитьба Фигаро" Андрей Миронов потерял сознание на сцене. Через два дня его не стало.
Четырнадцатилетняя Маша Голубкина находилась в тот момент на даче под Москвой. Страшную новость ей сообщила мать, прилетевшая из Риги. "Я долго не могла поверить, — вспоминает Мария. — Ходила по дому и ждала, что он вот-вот войдет, сядет за пианино, включит музыку. Его вещи мы не убирали еще полгода".
Похороны Миронова стали всенародным событием. Театр сатиры был оцеплен милицией, тысячи людей стояли в очередях с цветами. В первых рядах процессии шли самые близкие — вдова Лариса, дочери Мария и Мария.
В тот день обе девочки впервые остро почувствовали себя сёстрами. Общее горе временно стёрло все прежние противоречия и обиды.
Но единство продлилось недолго. Уход Миронова оставил множество нерешенных вопросов — о наследстве, о правах на использование имени, о том, кто может считаться законным хранителем его памяти. Мария Миронова имела документальные основания для всех притязаний. У Голубкиной были только воспоминания и внутренняя уверенность в своей правоте. Они не стали заниматься делёжкой, но принципиально игнорировали друг друга, боясь, что может начаться борьба за наследство.
Театральные университеты и профессиональный выбор
Конец восьмидесятых — начало девяностых годов стал временем кардинальных перемен не только для страны, но и для обеих Марий. В 1991 году они поступили в одно и то же театральное училище - в "Щуку", но вскоре Мария Миронова перешла во ВГИК.
Выбор учебных заведений оказался символичным. ВГИК традиционно считался более элитным, академическим. Щукинское училище славилось практическим подходом к профессии, воспитанием актеров "от земли до небес".
Студенческие годы были для них обеих временем профессионального самоопределения. Миронова выбрала классический театральный путь — драматические спектакли, сложные психологические роли. Голубкина тяготела к более публичным жанрам — эстраде, телевидению, в общем, массовой культуре.
"Уже тогда было видно, что они пойдут разными дорогами, — отмечает театровед Анатолий Смелянский. — Одна — путем элитарного искусства, другая — массового. Обе дороги имеют право на существование, но общество оценивает их по-разному".
Любовь и разочарование: брак с Фоменко
Весной 1994 года в жизни Марии Голубкиной появился Николай Фоменко — актер, музыкант, телеведущий, одна из ярких фигур российского шоу-бизнеса девяностых. Ему было 32, ей — 21. Разница в возрасте и жизненном опыте была существенной, но любви, как говорят, все возрасты покорны.
Современники той эпохи вспоминают Фоменко как человека исключительно харизматичного, но крайне сложного в личном общении.
Свадьба 1995 года в Доме актера на Тверском бульваре освещалась в газетах и журналах. Жених исполнил для невесты специально написанную серенаду, гости были тронуты до слез. Казалось, началась прекрасная семейная история.
На самом деле Фоменко, человек творческий и эгоцентричный, воспринимал брак как некое дополнение к основной деятельности, а не как равноценную сферу жизни. "Он мог исчезать на недели, — рассказывает Мария. — Говорил, что работает над альбомом, пишет музыку. А я сидела дома одна и не понимала, зачем мне такой муж".
Рождение дочери Насти в 1998, а потом и сына Ивана в 2003 году временно сплотило семью. Фоменко обожал детей, писал им песни, водил на студию звукозаписи. Вот только его холодность по отношению к жене никуда не делась.
Тринадцать лет они пытались найти компромисс. Семейные психологи, смена квартир, совместные творческие проекты — ничто не помогало. Развод в 2008 году прошел без публичных скандалов, но с глубокими внутренними травмами.
"В конце я сказала ему: 'Я тебя любила'. А он ответил: 'Но ты меня любила не так, как мне того хотелось'", — эту фразу бывшего мужа Мария будет раз за разом вспоминать в интервью. Двое людей говорили на разных языках любви и так и не научились понимать друг друга. Виноват в разрыве отношений не только Николай Фоменко, но и сама Мария. Она вполне открыто рассказывала в эфире передачи, что изменяла ему.
Загадочная помолвка
После болезненного развода Мария на несколько лет практически исчезла из публичного пространства. Занималась воспитанием дочери Насти и сына Вани, работала на телевидении, но избегала светских мероприятий и интервью.
А затем, в 2017 году, произошла одна из самых странных историй в ее биографии — роман и помолвка с Борисом Ливановым, сыном знаменитого актера Василия Ливанова.
СМИ следили за развитием событий с пристальным вниманием. Официальная помолвка, выбор обручального кольца в ювелирном салоне на Старом Арбате, бронирование ресторана в "Метрополе" для свадьбы — все выглядело серьёзно и основательно.
Но в том же 2017 году пара внезапно расстается. Никаких публичных объяснений и никаких взаимных обвинений. Просто тихо и деликатно разошлись.
Мария позже призналась, что вся эта история была сознательно разыгранным спектаклем: "Я понимала, что мы с Борей не пара. Слишком разные. И решила сделать красивый финал нашим отношениям. Это был кураж, эпатаж, но я не жалею".
Мотивы остались загадкой. Возможно, она хотела доказать себе и окружающим способность на серьезные чувства после травматичного развода с Фоменко. А может быть, просто играла с публикой и прессой, наслаждаясь вниманием.
Публика, однако, обман не простила. С тех пор к заявлениям Голубкиной стали относиться с подозрением, видя в них элементы театральности и лжи.
Духовный поиск и воцерковление
Прошлое десятилетие стало для Марии временем переосмысления. После нескольких неудачных попыток построить личную жизнь она обратилась к православной вере.
Процесс воцерковления проходил не гладко. "Я долго не могла понять, как совместить веру с профессией актрисы, — признается она. — Казалось, что это вещи несовместимые. Потом поняла: Бог принимает людей такими, какие они есть".
Ненавистники обвиняли актрису в ханжестве и заигрывании с релизиозной публикой, потому что на телевидении она рассказывала о той стороне своей личной жизни, о которой принято молчать, но были и защитники, которые считали, что она может говорить что угодно, вне зависимости от своей веры.
Так почему же Марию Голубкину не любят?
Вот мы и подошли к ключевому вопросу, с которого я начал эту статью. Мне кажется, что многие из вас уже сделали свои выводы. Парадокс Голубкиной в том, что чем больше она старается казаться естественной и честной, тем более искусственной выглядит в глазах публики. Она хочет быть для зрителей "простой и открытой женщиной из народа", но её "простота" воспринимается как актёрская игра, а "искренность" - как маска. Слишком много подробностей о себе, слишком подозрительная откровенность и прямолинейность. Эти качества были бы достойны уважения, если бы они проявлялись в её узких, близких кругах, но на публике столь откровенные признания о самых тайных уголках жизни - это не честность, а шоу для привлечения внимания. Вот поэтому-то многие её и не любят - не верят её роли, которую она играет в реальной жизни, хотя актёрский талант у Марии Голубкиной безусловно есть. А вы как считаете?