Тихая сельская осенняя улица. Стадо гусей, уток и курей разгуливали важно вдоль асфальтовой дороги, иногда заходя на неё и клюя всё, что попадётся им в клюв. А в клюв попадалось в этом сезоне очень много пшеницы, ячменя или овса, так как по этой улице двигался гружёный зерном колхозный автотранспорт, возя собранный урожай к ближайшему зерновому току. Благодать снисходила с небес на село и, казалось, умиротворяла всё вокруг.
И из-за поворота показался бешено ревущий двигателем зелёно-жёлтый колёсный трактор. Он нёсся на полной скорости, его дверь была открыта и оттуда слышалось:
– А ну, кыш, суки! Распустила вас Советская власть, по на выращивали живности тут, трактору проехать негде? Сколько можно это терпеть, в рот вам компот!
Кричал механизатор, сидевший за рулём, и хохотал во всё горло.
Утки, гуси, куры, если успевали, уворачиваться от его дико вращающихся колёс и разбегались кто куда, прячась или вдоль заборов, или успевая шмыгнуть в небольшой лаз в воротах или в калитках.
Гул, грохот, утробный рык трактора смешались в оглоушивающий хаос, заполнивший сонную сельскую улицу. Из-за приоткрытых калиток, словно потревоженные совы, выглядывали хозяйки, осыпая проклятиями уезжающий вдаль трактор. Наиболее смелые грозили кулаками вслед уносящемуся в клубах пыли чудовищу, что вызывало у Михаила, наблюдавшего за ними в зеркало заднего вида, новый приступ безудержного веселья. В каждой клеточке его ликующей фигуры читалось: "Смотрите, трепещите! Я — Колдубей, властелин этой пыльной бури!"
Мишка пёр на своём тракторе, в его бестолковой башке уже давно крутилась как на заезженной пластинке, лишь одна мысль – вовремя приехать к летнему лагерю, где завершалась вечерняя дойка.
Он давно уже не захаживал к Алёнке, а его мужицкое нутро требовало незамедлительного предоставления ему женщины, а горячительный напиток, принятый вовнутрь его организма, только разжигал мужское желание. Он помнил, что с ним было три дня назад, когда он пошёл к своей соседке через дорогу, одинокой Татьяне.
В прочем Танька была как женщина так себе, бывшая экономист, работавшая в плановом отделе всего их колхоза. Она сразу по окончании техникума, успешно вышедшая замуж за местного парня. Тот надо сказать приехал за ней из-за границы. Он служил срочную в ГДР и потом остался там прапорщиком и в первый же свой отпуск женился на Татьяне. После свадьбы Татьяна уехала с ним, там прожила год, родила от него дочку и вернулась назад со словами:
– Это не тот мужчина, который меня достоин.
Так она объясняла озадаченным сельчанкам причину своего возвращения, оправдывая бегство от мужа и надеясь найти понимание в родном селе. Устроившись экономистом в плановый отдел, она продолжила свой трудовой путь, а, возможно, и плести интриги, отравляя жизнь окружающим. Ведь она была дочерью сельской учительницы, унаследовавшей от матери специфическую "мудрость": вытягивать из мужчины все соки, взамен одаривая его своей "благосклонностью" лишь по настроению и исключительно по собственному усмотрению.
Мишка был одинокий мужчина, Татьяна тоже была одинокая женщина, и он иногда, скажем так, захаживал к ней на огонёк, но три дня назад он возжелал женщину и, придя к Татьяне, увидел, что она полощет бельё в тазике, стоявшем на лавке во дворе. Он подкрался к ней и погладил её зад, она дёрнула плечами, но не взбрыкнула. Она расправилась, развернулась к нему лицом, и надо же, это случилось такому горю, Мишка выдохнул прямо на неё, и, видимо, пары спирта, вышедшие из его рта в виде джина, сделали Татьяну в мгновенье ока бешеной фурией. Она всего залепила ему по лицу большую плюху с криком:
- Пошёл вон, пьяная сволочь!
Мишка отшатнулся, но потом протянул руки, полез к ней опять, за что она кинулась, как кошка, ему в лицо и разодрала-таки его непутёвую морду до крови.
Он взвизгнул, развернулся и, как побитый пёс, выскочил за калитку.
Он бежал и думал — вот скотина, всю морду расцарапала! Что я завтра мужикам на работе скажу? Вся морда в полоску, это же надо… Паскуда.
Надо сказать, что появление Михаила Николаевича в побитом, поцарапанном или рассечённом виде – это довольно-таки обычное явление на их сельских улицах. Из-за непривязанного языка его мода оплачивала счета… Правда он говорил, что его не любят из-за того, что он говорит людЯм правду матку, как говориться в лицо.
А теперь Мишка нёсся в кабине трактора, на всех парах к летнему лагерю животноводов, где доярки доили коров, в надежде, что он всё-таки там увидит Алёнку и договорится с ней о проведении ими совместного вечера.
В его бестолковой башке скакали мысли, одна лучше другой: "Ух, эти бабы, ух, эти бабы! А я же мужчина видный, как говорится, хоЧь куда!" Он управлял трактором, повелевая им, ну примерно, как космонавт, космическим кораблём. Да, что там космонавт, да что там космический корабль, он управлял трактором, как сам Господь управляет вселенной, согласовывая её движение со своей волей, а орбиты планет с частотой его любящего всех живых существ – сердца.
Сегодня вечером Мишка был в ударе. "Эти проклятые куры! Я сейчас приеду на дойку и всех их там, всех до одной…, не выпущу, я им всем покажу, кто такой есть я!"
Его трактор шустро соскочил с асфальтовой дороги на просёлочную, тормоза скрипнули и со скрежетом, включилась пониженная передача. Тракторок, пустив чуть чёрного дыма из трубы, снова устремился к близлежащему летнему лагерю. Подъехав туда, он, ещё не останавливая трактор, открыл дверь и дико заорал:
- Ну что, куры, я приехал! Сейчас я вас тут всех перетопчу…
Доярки, уже подоившие коров и собиравшиеся домой, выходили из стоявшего вагончика и с удивлением смотрели на Кулдубешу, а тот с красным лицом, вывались из кабины трактора, выдавал рулады:
- Я вас сейчас тут всех…
Что он хотел сказать этим "всех", никто так и не понял. Самая крупная из доярок, Виталинка, набычившись на Мишку вдруг зло сказала:
- А ну-ка, бабы, давайте-ка мы сейчас, снимем с него штаны и посмотрим, а есть у него там чем нас покрывать или нет?
Мишка не расслышал слов и двинулся, расставив руки, навстречу бабам. Виталинка засмеялась и кинулась на Мишку, она, конечно, была выше его на целую голову, а подошедшие с ней сзади доярки окружили Мишку, и он понял, что он из кота - превратился в мышь. Бабы схватили его за руки, за ноги, растянув их в разные стороны распяли его как…, а Виталинка уже командовала: "
- Алёнка! Снимай с топтуна штаны, знакомиться будем…
Алёнка растерялась, зарделась и отошла в сторону.
- Машка, тогда ты давай расстегай штаны!
Заметив стеснение Алёнки, отдала распоряжение Виталинка. Машка с радостью бросилась выполнять распоряжение Виталинки. Она ловким движением расстегнула Михаилу ремень и стащила штаны, затем она стащила и трусы. Бабы по-хозяйски осмотрели Мишку, и Виталинка выпустила бесперспективное тело из рук. Мишкино тело упало. Такого унижения он за все свои 40 лет никогда не испытывал. Михаил почувствовал себя нудистом на нудистском пляже, но одетом в шубу.
Бабы от осознания своего превосходства заржали, развернулись и, разочарованно бросая на Мишку взгляды двинули по домам, а Виталинка в разочаровании сказала:
- Я думала, у него там хозяйство, а у него так, огрызок…
Мишка после этой экзекуции ещё неделю не мог появиться в гостях у Алёнки, а потом как-то всё позабылось, притёрлось, и, как всегда, Мишка продолжил свою весёлую и иногда, ну так местами бестолковую жизнь.
Хотите верьте, а хотите нет. Но всё это своими глазами наблюдал их молодой колхозный бригадир Алексей Иванович, лично из кабины колхозного ЗИЛа и не глуша двигателя на нём. А то мало ли, что ЭНТИ бабы ещё придумают и как он убедился они могут…
Начало здесь:
https://dzen.ru/a/aIZelXqv4nmbzAl9
Предложение здесь:
https://dzen.ru/a/aIouajKyJlQE4puN
Третья часть здесь: