Катя аккуратно разложила продукты в холодильнике, проверяя сроки годности. Сегодня пятница, а значит, вечером они с Алексеем наконец-то смогут побыть вдвоем. Ребенок у бабушки, работа позади — можно заказать суши, открыть вино и посмотреть новый сериал.
Она уже представляла, как Алексей обнимет ее и скажет что-то теплое, как в первые годы брака. Но дверь внезапно распахнулась, и в прихожей раздался громкий голос:
— Ну что, встречайте гостей!
Катя замерла. На пороге стояла Людмила Петровна, мать Алексея, а за ней — его младший брат Сергей. Оба с чемоданами.
— Мама?.. — растерянно произнесла Катя. — Мы вас не ждали…
— А мы и не предупреждали, — фыркнула Людмила Петровна, проходя внутрь, будто это ее дом. — Решили навестить сыночка. Надолго.
Сергей, не здороваясь, бросил рюкзак на диван и тут же включил телевизор на полную громкость.
Катя почувствовала, как внутри все сжалось. Она посмотрела на Алексея, который только что вернулся с работы. Он стоял в дверях, явно не ожидая такого поворота.
— Леш, ты знал? — тихо спросила она.
Он избегал ее взгляда.
— Ну… мама звонила вчера, сказала, что у них в квартире ремонт. Я думал, на пару дней…
— На пару дней? — Катя не поверила своим ушам. — А почему ты мне ничего не сказал?
— Да ладно тебе, — отмахнулся Алексей. — Родственники же.
Людмила Петровна тем временем уже осматривала квартиру, будто оценивая, что можно улучшить.
— Кухня у вас маленькая, — заявила она. — И почему холодильник так шумит? Надо новый покупать.
— Он куплен полгода назад, — сквозь зубы ответила Катя.
— Ну и что? Техника сейчас — одно барахло.
Сергей, не отрываясь от телефона, бросил:
— А интернет у вас медленный. Мне для игр надо скоростной.
Катя почувствовала, как закипает. Она резко повернулась к Алексею.
— Пойдем поговорим.
Они вышли на балкон.
— Ты серьезно? — прошептала она. — Они уже командуют тут, как у себя дома!
— Кать, ну что я могу сделать? — Алексей развел руками. — Они же не навсегда.
— А если навсегда?
Он промолчал.
В этот момент из кухни донесся голос Людмилы Петровны:
— Алексей, иди сюда! Надо обсудить, как мы тут разместимся.
Катя сжала кулаки. Она поняла: это только начало.
Алексей вздохнул и пошел к матери.
А Катя осталась одна на балконе, глядя, как солнце садится за горизонт.
Она вдруг осознала: ее дом больше не принадлежит ей.
Утро началось с громкого стука в дверь спальни. Катя вздрогнула и открыла глаза. На часах было 6:30.
— Вставайте уже! — раздался резкий голос Людмилы Петровны. — В приличных домах в такое время уже завтракают!
Катя потянулась к Алексею, но его место было пустым. Видимо, он уже встал, не разбудив ее. Она накинула халат и вышла на кухню.
Там царил настоящий хаос. Людмила Петровна гремела кастрюлями, Сергей сидел за столом и громко чавкал, размазывая варенье по скатерти, которую Катя купила всего неделю назад.
— Доброе утро, — тихо сказала Катя.
— О, красавица проснулась! — язвительно протянула свекровь. — Мы уж думали, ты до обеда спать будешь.
Алексей стоял у окна, уткнувшись в телефон. Он даже не поднял головы.
Катя молча взяла чашку, но Людмила Петровна тут же выхватила ее из рук.
— Это моя чашка. Бери другую.
— Но это же моя...
— В этом доме теперь мои правила, — перебила свекровь. — Кстати, сегодня вечером приедет моя сестра с мужем. Готовься.
Катя широко раскрыла глаза.
— На сколько?
— На сколько понадобится. У них трубы лопнули.
Катя посмотрела на мужа, ожидая, что он наконец вмешается. Но Алексей просто пожал плечами:
— Ну что поделаешь, родственники...
После завтрака Катя попыталась уединиться в ванной, но не прошло и пяти минут, как в дверь постучали.
— Ты там сколько будешь? — раздался голос Сергея. — Я в туалет хочу!
Когда она вышла, Сергей с хамской ухмылкой зашел внутрь, даже не закрыв за собой дверь.
В гостиной Людмила Петровна пересматривала содержимое шкафов.
— Вот это платье мне подойдет, — заявила она, доставая Катино любимое вечернее платье.
— Это мое! — не выдержала Катя.
— Какая ты жадная! Ну примерю и отдам.
В этот момент Катя заметила, что ее косметика на туалетном столике явно потрепана. Дорогие кремы были наполовину опустошены, а помады сломаны.
Она резко повернулась к свекрови:
— Вы пользовались моей косметикой?
— Ну и что? Ты что, жалко? Ты же все равно не вся используешь.
Катя почувствовала, как по щекам текут слезы. Она бросилась искать Алексея и нашла его на балконе.
— Ты вообще понимаешь, что происходит? — прошептала она, сдерживая рыдания. — Твоя мать ведет себя, как будто это ее дом!
Алексей наконец оторвался от телефона.
— Кать, ну что ты раздуваешь из мухи слона? Поживут немного и уедут.
— А если не уедут? Они уже чувствуют себя хозяевами!
— Ты просто не умеешь ладить с людьми, — вздохнул он. — Потерпи немного.
В этот момент в дверь позвонили. Людмила Петровна бросилась открывать.
— О, приехали! — радостно воскликнула она.
На пороге стояли тетя Галина и дядя Вася с огромными сумками.
— Мы на недельку, — объявила тетя Галина, проходя внутрь. — Ой, Катюша, ты что, не рада нам?
Катя молча отвернулась. Ее взгляд упал на Сергея, который в этот момент доставал деньги из ее кошелька, лежавшего на тумбочке.
— Что ты делаешь?! — крикнула она.
— А что? Ты же не против? — он даже не смутился.
Алексей снова сделал вид, что ничего не заметил.
Катя вдруг поняла — она здесь чужая. В своем собственном доме.
Прошла неделя с момента вторжения родственников. Катя чувствовала себя загнанной зверушкой в собственном доме. Каждое утро начиналось с унижений, каждый вечер заканчивался слезами.
В субботу она решила наконец приготовить любимый пирог, чтобы хоть как-то поднять себе настроение. Достала муку, яйца, творог - все продукты, которые прятала в дальнем углу холодильника под пакетом с овощами.
Она только замесила тесто, когда на кухню ворвалась Людмила Петровна с громким криком:
— Ты что тут устроила? Весь пол в муке! Даже готовить нормально не умеешь!
— Я просто...
— Молчи! — свекровь швырнула на стол пакет с курицей. — Готовь это. Мясо должно быть сочным, не пересуши!
Катя глубоко вдохнула, пытаясь сдержаться:
— Я сейчас делаю пирог. Курицу приготовлю позже.
— Какая еще твоя ерунда! — Людмила Петровна резко дернула миску с тестом, и оно разлетелось по столу. — В этом доме я решаю, что готовить!
В дверях кухни появился Алексей. Катя бросила на него умоляющий взгляд.
— Леша, ну скажи же что-нибудь!
Он нервно потер лоб:
— Мам, может, действительно дадим Кате закончить пирог?
— Ах так?! — свекровь вдруг разрыдалась. — Сынок, я тебя на ноги поднимала, а ты теперь жену против матери ставишь? Да я ночей не спала, когда ты болел!
Алексей сразу сдался:
— Ну мам, не плачь... Кать, может, правда сделаешь курицу?
Катя почувствовала, как внутри все оборвалось. Она молча вытерла руки и взяла пакет с мясом.
В этот момент в кухню ввалился Сергей с друзьями. Они громко смеялись, размахивая бутылками пива.
— Эй, хавчик где? — хлопнул Сергей Катю по плечу. — Быстро делай нам жареной картошки!
Один из его приятелей уже рылся в шкафчиках:
— А где у вас чипсы? О, печеньки! — он высыпал всю пачку себе в рот.
Катя стояла, сжимая кухонное полотенце, пока суставы не побелели. Вдруг она услышала голос тети Галины из гостиной:
— Ой, какое красивое колечко в шкатулке! Можно я примерю?
Катя бросилась в спальню. Тетя Галина сидела на ее кровати и примеряла её свадебное кольцо.
— Отдайте! Это моё! — Катя выхватила кольцо.
— Ну и жадина! — фыркнула тетя. — Я же просто посмотреть хотела.
Из кухни донесся грохот. Катя вернулась и увидела, что один из друзей Сергея разбил её любимую фарфоровую чашку — подарок покойной бабушки.
— Ой, ё-моё, — небрежно бросил парень, — да это же старьё какое-то.
Катя не выдержала. Она резко повернулась к Алексею, который мирно смотрел телевизор:
— Либо они уходят, либо ухожу я!
В квартире воцарилась тишина. Даже Сергей перестал жевать.
Людмила Петровна первой нарушила молчание:
— Ой, какие мы гордые! Да кто ты вообще такая? Без мужа ты никто! Собирай свои тряпки и вали, если не нравится!
Алексей вскочил:
— Мама, хватит!
Но было уже поздно. Катя, не сказав больше ни слова, вышла на балкон и захлопнула дверь. Она стояла, глядя на детскую площадку во дворе, где они с Алексеем когда-то мечтали гулять со своими детьми.
За спиной раздались шаги. Это был Алексей.
— Кать, прости... Я поговорю с ними.
Она медленно повернулась. Слёз больше не было — только пустота в глазах.
— Ты должен был поговорить неделю назад. Теперь уже поздно.
Взяв ключи и телефон, Катя направилась к выходу. Людмила Петровна крикнула вдогонку:
— И не вздумай возвращаться! Это квартира моего сына!
Дверь захлопнулась. Алексей остался стоять посреди коридора, разрываясь между матерью и женой.
А Катя вышла во двор, где начинал накрапывать дождь. Она достала телефон и набрала номер мамы.
— Мам... Я еду к тебе. Надолго.
Три дня Катя жила у родителей. Три дня Алексей не звонил. Только вечером третьего дня раздался наконец звонок.
— Кать, я возле твоего дома. Выходи поговорим.
Она накинула куртку и вышла. Алексей стоял у подъезда, осунувшийся, с красными глазами. В руках он держал букет тех самых ромашек, что всегда дарил ей на свиданиях.
— Я так больше не могу... — начал он. — Без тебя...
Катя скрестила руки на груди, не поддаваясь на его жалкий вид.
— И что ты решил?
— Давай вернёмся домой... Я поговорю с мамой, она поймёт...
— Ты поговоришь? — Катя горько рассмеялась. — После всего, что произошло? Они разграбили наш дом, украли мои вещи, оскорбляли меня каждый день! А ты стоял и молчал!
Алексей потупил взгляд, переминаясь с ноги на ногу.
— Они же родные... Мама одна меня вырастила...
— А я что? Я тебе не родная? — голос Кати дрогнул. — Мы же с тобой клялись перед Богом! Или для тебя это ничего не значит?
Он вдруг разозлился, его лицо исказила гримаса раздражения.
— Ты всегда всё драматизируешь! Ну пожили они у нас немного, ну пошумели! Ты могла бы и потерпеть!
Катя отшатнулась, будто её ударили. В её глазах появилось что-то новое — холодное и твёрдое.
— Значит, ты сделал выбор.
— Какой ещё выбор? — Алексей растерялся.
— Между мной и ими. Ты выбрал их.
Она развернулась и пошла к подъезду. Алексей бросился за ней, схватил за руку.
— Подожди! Куда ты?!
— Отстань! — Катя резко дёрнулась. — Я подаю на развод.
Его лицо побелело.
— Ты... ты не можешь просто так...
— Могу. И сделаю.
Она захлопнула дверь подъезда перед его носом. Алексей остался стоять на улице с бесполезными ромашками в руках.
Дома Катя сразу начала собирать документы. Мама молча наблюдала, потом осторожно спросила:
— Ты точно решила?
— Да. Я больше не могу. — Катя твёрдо кивнула. — Завтра пойду к юристу.
Тем временем Алексей вернулся в свою — теперь уже только свою — квартиру. В прихожей громко разговаривали и смеялись. В гостиной сидели Людмила Петровна, Сергей и его друзья. На столе стояли бутылки, повсюду валялись крошки и окурки.
— Ну что, помирился? — ехидно спросила мать.
— Она подаёт на развод... — глухо ответил Алексей.
Людмила Петровна фыркнула:
— Ну и пусть! Найдёшь другую, послушную. А эта слишком много о себе возомнила.
Сергей громко засмеялся:
— Да ладно, братан, не грузи! Иди выпей с нами!
Алексей молча прошёл в спальню и захлопнул дверь. Он сел на кровать — их с Катей кровать — и опустил голову в руки.
На тумбочке лежала их совместная фотография с отпуска. Он взял её в руки, провёл пальцем по Катиному лицу.
В этот момент дверь распахнулась. В комнату ввалился пьяный Сергей.
— Чего загрустил? Пошли с нами!
Алексей впервые за всё время посмотрел на брата с ненавистью.
— Выйди.
— Ты чего?
— ВЫЙДИ! — он закричал так, что Сергей испуганно ретировался.
Алексей упал на кровать и закрыл лицо руками. Слишком поздно он понял, что потерял.
А в это время Катя сидела у окна в родительском доме и смотрела на луну. Впервые за последний месяц она чувствовала себя спокойно.
Завтра начнётся новая жизнь. Без Алексея. Без его ужасной семьи.
Она была готова к этому.
Прошло две недели после разговора с Алексеем. Катя решила вернуться в квартиру за своими вещами. Она специально выбрала будний день, когда все должны быть на работе.
Ключ всё ещё поворачивался в замке — Алексей так и не удосужился его поменять. Приоткрыв дверь, Катя замерла на пороге. Квартиру было не узнать.
В прихожей стояли чьи-то грязные ботинки, на зеркале жирные отпечатки пальцев. Воздух был спёртый, пахло табаком и несвежей едой. Из гостиной доносился звук телевизора.
Катя осторожно шагнула внутрь.
— Кто тут? — раздался хриплый голос из спальни.
Навстречу вышла Людмила Петровна в засаленном халате. Увидев Катю, она скривила губы в подобии улыбки.
— А, вернулась! Ну что, одумалась? Иди на кухню, помой посуду, гора накопилась.
Катя молча прошла мимо, направляясь в спальню. То, что она увидела, заставило её сердце бешено заколотиться.
Их с Алексеем постель была застелена грязным постельным бельём, на её тумбочке стояли чужие лекарства и косметика. В шкафу висели вещи Людмилы Петровны, а её платья были скомканы в дальнем углу.
— Где мои вещи? — тихо спросила Катя.
— Какие вещи? — свекровь демонстративно приложила руку к уху. — Здесь всё наше, сынулечкино.
Катя резко развернулась и направилась к детской комнате, которую они с Алексеем готовили для будущего ребёнка. Комната теперь была кабинетом Сергея. На стенах — пошлые постеры, на полу — грязные носки и пустые банки из-под пива.
— Вы... вы заняли даже детскую? — прошептала Катя.
— А что? Всё равно вы с Лешкой детей завести не смогли, — злорадно бросила Людмила Петровна.
Катя сглотнула ком в горле и пошла на кухню. Там её ждал новый удар — её любимый сервиз, подаренный мамой, отсутствовал. Вместо него на полке стояли дешёвые кружки с надоевшими рекламными логотипами.
— Где мой сервиз? — голос Кати дрожал.
— А, эти чашечки? — Людмила Петровна равнодушно махнула рукой. — Разбились. Ну, одна-две штуки. Остальное в коробке где-то.
Катя сжала кулаки. Она подошла к шкафу и начала доставать коробки для упаковки вещей.
— Ой, что это ты задумала? — свекровь насторожилась.
— Забираю своё. То, что вы ещё не успели уничтожить.
Людмила Петровна вдруг забегала по кухне.
— Ничего ты не заберёшь! Это всё куплено на деньги моего сына!
— На наши общие деньги! — Катя повысила голос впервые за все эти недели. — И я заберу каждую свою вещь!
Она распахнула шкаф в спальне и начала складывать в чемодан уцелевшие платья. Людмила Петровна не отставала, хватая её за руку.
— Вали отсюда! Это не твой дом больше!
Катя резко дёрнулась, освобождаясь от её хватки.
— А тебе не кажется странным, что твой "сынулечка" уже две недели ночует у друзей? Что он даже не хочет возвращаться в этот бардак, который вы устроили?
Людмила Петровна побледнела. Катя видела, как её глаза бегают — видимо, она и правда не знала, где Алексей.
— Врёшь! Он на работе!
— В три часа ночи? — Катя горько усмехнулась. — Позвони ему, спроси.
Она продолжила собирать вещи, пока свекровь в панике набирала номер сына. Из обрывков разговора Катя поняла — Алексей действительно не появлялся дома несколько дней.
Забрав последние вещи, Катя остановилась в дверях.
— Наслаждайтесь своим новым домом. Скюда сюда придут судебные приставы — квартира всё ещё в совместной собственности.
Людмила Петровна вдруг изменилась в лице. В её глазах появился страх.
— Ты... ты что задумала?
— То, что должен был сделать Алексей месяц назад — выселить вас отсюда.
Захлопнув дверь, Катя вдохнула полной грудью. Впервые за долгое время она чувствовала себя не жертвой, а человеком, готовым бороться за свою жизнь.
А в опустевшей квартире Людмила Петровна в ярости швырнула телефон об стену, осыпая проклятиями невестку, которая осмелилась дать отпор.
Катя сидела в кабинете адвоката, перебирая документы. На столе лежали фотографии квартиры — доказательства того, во что превратили её дом.
— По закону вы имеете право на половину имущества, — объяснял адвокат. — Но есть нюанс: если супруг добровольно не освободит жильё, процесс выселения может затянуться.
Катя вздохнула:
— Я не хочу там жить. Но и оставлять всё им — не могу.
Она достала телефон и показала адвокату последнее сообщение от Алексея:
"Кать, давай поговорим. Я готов всё исправить."
— Он пишет уже третью неделю, — сказала Катя. — Но я не верю, что он что-то изменит.
Адвокат покачал головой:
— Если хотите, мы можем предложить ему мировое соглашение: вы отказываетесь от доли в квартире в обмен на денежную компенсацию.
— Они ничего не заплатят, — горько усмехнулась Катя. — У них даже на коммуналку денег нет.
В этот момент телефон завибрировал. Новое сообщение. Но на этот раз не от Алексея, а от его соседки, тёти Лиды:
"Катюш, ты не поверишь! Твоя свекровь выставила твою шубу на продажу! Уже объявление в интернете висит!"
Катя похолодела. Шубу ей подарил отец перед свадьбой — дорогую, на натуральном меху.
— Всё, — она резко встала. — Я еду туда.
Адвокат попытался её остановить:
— Лучше не идти на конфликт, это может повредить делу...
Но Катя уже не слушала.
Дверь в квартиру была не заперта. Катя вошла и сразу услышала голос Людмилы Петровны:
— Да, шуба в идеальном состоянии! Всего два сезона ношена! — свекровь говорила по телефону, стоя перед зеркалом и примеряя Катину шубу.
Рядом сидел Сергей и листал Катин ноутбук.
— О, а тут фотки есть! — хихикнул он. — Можно порно сделать, выложим в сеть!
Катя вошла в комнату, бледная от ярости.
— Снимите. Сейчас же.
Людмила Петровна обернулась и фыркнула:
— А тебе какое дело? Всё равно тебе тут не жить.
— Это моя шуба. Мой ноутбук. Мои фотографии. — Катя говорила сквозь зубы, едва сдерживаясь. — Положите всё на место.
Сергей встал, нагло ухмыляясь:
— Или что? Вызовишь своего адвокатика?
Катя не отвечала. Она подошла к шкафу, где хранились её документы, и открыла его. Папка с бумагами была разорвана, а её паспорт и медицинская карта валялись на полу.
— Вы... вы вообще с ума сошли? — её голос дрожал.
— Искали свидетельство на квартиру, — равнодушно сказала Людмила Петровна. — Решили, что ты могла его спрятать.
Катя вдруг поняла: они боялись. Боялись, что она действительно подаст в суд и выселит их.
— Всё, хватит, — она резко наклонилась, подняла паспорт и потянулась за шубой.
Людмила Петровна неожиданно ударила её по руке:
— Не трогай!
Катя не выдержала. Она схватила вазу со стола (свою, подаренную подругой) и со всей силы швырнула её об пол.
Грохот разбитого стекла оглушил всех.
— ВЫ ВСЕ — БЕЗДЕЛЬНИКИ И ВОРЫ! — закричала Катя. — Я ВЫШИБУ ВАС ОТСЮДА К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ!
Свекровь впервые испугалась. Сергей попятился назад.
В этот момент открылась входная дверь. На пороге стоял Алексей.
Тишина.
— Что... что здесь происходит? — спросил он.
Катя, тяжело дыша, посмотрела на него. В её глазах не было ни слёз, ни злости — только холод.
— Ты опоздал, — сказала она. — На целый месяц.
Она взяла шубу, ноутбук и папку с документами, затем обошла Алексея и направилась к выходу.
— Катя! — он бросился за ней. — Я выгоню их! Дай мне ещё один шанс!
Она остановилась, не оборачиваясь.
— Тебе не нужен был шанс. Тебе нужна была жена. А ты выбрал их.
Дверь захлопнулась.
Алексей остался стоять посреди разгромленной квартиры, где теперь жили только чужие люди.
Даже его мать смотрела на него с презрением.
— Ну и что теперь будешь делать? — спросила Людмила Петровна.
Он не ответил.
Впервые в жизни он понял: его семья — это не те, кто кричит громче всех. Его семья ушла. И теперь ему предстояло жить с этим.
Три недели спустя Катя стояла у дверей той же квартиры, но теперь не одна. Рядом с ней были судебный пристав и двое полицейских.
— Вы уверены, что хотите войти? — пристав посмотрел на Катю. — Мы можем провести опись без вас.
— Нет, — Катя твёрдо покачала головой. — Я должна это увидеть.
Дверь открыла Людмила Петровна в засаленном халате, с сигаретой в руке. Увидев Катю и приставов, она побледнела.
— Это что ещё за цирк?
— Судебное решение о разделе имущества, — официальным тоном произнёс пристав. — Мы прибыли для описи совместно нажитого.
Из глубины квартиры выскочил Сергей в одних трусах.
— Ё-моё, опять эта стерва скандалы затевает!
Один из полицейских сделал шаг вперёд:
— Гражданин, прошу вас одеться и вести себя подобающе.
Катя вошла в квартиру. Всё было ещё хуже, чем в прошлый раз. На стенах — пятна от еды, на полу — горы мусора. Её бывшая спальня превратилась в игровую комнату Сергея с приставкой и пустыми банками из-под энергетиков.
— Где Алексей? — спросила Катя.
— А тебе зачем? — фыркнула Людмила Петровна. — Уехал куда-то. Видно, наконец понял, какая ты мразь.
Пристав начал зачитывать список имущества. Катя шла следом, отмечая, что осталось от их с Алексеем жизни:
— Кофемашина — продана.
— Диван — испорчен, пятна неизвестного происхождения.
— Хрустальная ваза (подарок на свадьбу) — разбита.
Когда дошли до спальни, Катя заметила на тумбочке их свадебное фото — стекло треснуто, а сама фотография исчеркана чьей-то ручкой.
— Это тоже совместно нажитое? — спросил пристав.
— Нет, — тихо ответила Катя. — Это уже ничего не стоит.
В этот момент раздался звонок в дверь. На пороге стоял Алексей — небритый, с красными глазами. Он увидел Катю и замер.
— Ты... — он не находил слов.
— Мы делим имущество, — холодно сказала Катя. — Как видишь, твоя семья хорошо о нём позаботилась.
Алексей оглядел квартиру — грязную, разорённую, чужую. Его лицо исказилось от стыда.
— Я... я не знал, что они...
— Ты знал! — вдруг крикнула Катя. — Ты видел всё это месяц назад! И два месяца назад! Ты просто делал вид, что это не твоя проблема!
Людмила Петровна вдруг вклинилась между ними:
— Хватит орать в моём доме!
— Это не ваш дом! — Катя повернулась к приставу. — Согласно решению суда, я имею право на половину стоимости этой квартиры. Я готова продать им свою долю.
Алексей широко раскрыл глаза:
— Подожди... Ты хочешь, чтобы мы выкупили...
— Да. Или квартиру продадут с торгов. И тогда вы все окажетесь на улице.
Тишина. Даже Сергей перестал жевать.
Людмила Петровна первая опомнилась:
— Да у нас таких денег нет!
— Тогда собирайте вещи, — Катя повернулась к выходу. — У вас есть месяц до начала торгов.
Алексей бросился за ней, схватил за руку:
— Катя, пожалуйста... Давай поговорим...
Она посмотрела на него — на этого жалкого, сломанного человека, который когда-то был её мужем.
— Мы уже всё сказали друг другу. Прощай, Алексей.
Когда дверь закрылась, в квартире раздался громкий крик Людмилы Петровны:
— Ну и что теперь делать будем?!
Но Алексей не ответил. Он стоял, глядя на испорченное свадебное фото, и впервые за долгое время думал не о том, как угодить матери, а о том, как он дошёл до такой жизни.
А Катя вышла на улицу и глубоко вдохнула свежий воздух. Это был конец. И начало.
Через два месяца Катя стояла у подъезда своей — теперь уже бывшей — квартиры. На улице шел мелкий дождь, но она не спешила уходить. Сегодня должны были выселять Алексея и его родню. По решению суда квартира продавалась с торгов, так как они не смогли выкупить её долю.
Из подъезда вышли грузчики, неся старый диван. За ними, сгорбившись, плелся Алексей с двумя сумками в руках. Увидев Катю, он остановился как вкопанный.
— Ты... пришла посмотреть на наше унижение? — хрипло спросил он.
Катя покачала головой:
— Я пришла забрать последнее. Свои фотографии из альбома.
Они молча постояли под дождем. Алексей выглядел постаревшим на десять лет — седые пряди в волосах, глубокие морщины вокруг глаз.
— Катя... — он вдруг упал на колени прямо в лужу. — Прости меня! Я был слепым идиотом!
Она не стала его поднимать. Просто смотрела сверху, без злости, но и без жалости.
— Вставай, Алексей. Ты променял нашу семью на их любовь. Теперь живи с этим.
Из подъезда вывалилась Людмила Петровна с чемоданами. Увидев сына на коленях, она завизжала:
— Встань немедленно! Унижаешься перед этой...
— Заткнись, мама! — Алексей впервые в жизни крикнул на мать. — Это ты виновата! Ты разрушила мою жизнь!
Людмила Петровна остолбенела. Затем её лицо исказила злобная гримаса:
— Ах так? Ну смотри, сынок, теперь ты нам должен! Квартиру потерял, денег нет! Как будешь нас содержать?
Сергей, выходящий с коробкой пива, хрипло засмеялся:
— Да он и работать-то нормально не умеет! Без бабы своей вообще ноль!
Алексей медленно поднялся с колен. Капля дождя скатилась по его щеке, как слеза.
— Уезжайте. Я больше ничего вам не должен.
— Что?! — Людмила Петровна набросилась на него. — Мы тебя растили, кормили! А ты...
— Вы меня сожрали заживо, — перебил её Алексей. — И съели моё счастье. Теперь я свободен. От всех вас.
Он повернулся и пошел к такси, не оглядываясь на орущую мать и брата. Катя смотрела ему вслед, потом тихо сказала:
— Возможно, когда-нибудь ты станешь человеком. Но уже без меня.
Через час, когда грузовик с вещами Алексея уехал, а его родня отправилась на вокзал (как выяснилось, к другой родственнице, которую ещё не успели довести), Катя в последний раз вошла в пустую квартиру.
Стены, испачканные, но всё ещё родные. Паркет, поцарапанный, но когда-то такой любимый. Она достала из сумки их свадебное фото — единственное, что взяла с собой — и положила его на подоконник в гостиной.
— Прощай, — прошептала она этому дому, этим стенам, которые когда-то хранили их любовь.
На улице дождь закончился. Появилось солнце. Катя вышла из подъезда и не оглянулась ни разу. Впереди была новая жизнь — без Алексея, без его жадной родни, без этой проклятой квартиры.
А в опустевшей квартире на подоконнике лежало фото. Капля воды (может быть, дождя, а может быть, чья-то слеза) медленно растеклась по стеклу, стирая пыль с их улыбающихся лиц. Таких молодых. Таких наивных. Таких счастливых.