В продолжение темы о вредных типах воспитания (начало здесь Как воспитать психопата. Краткая инструкция для родителей), нельзя не вспомнить знаменитое письмо Ф. Кафки «К отцу».
Письмо «К отцу» Ф. Кафки интересно как с психологической точки зрения, так как дает много ключей к пониманию творчества этого сложного автора, так и с обывательской – уж очень красноречиво демонстрирует, как не надо воспитывать детей. В нем Франц ведет мысленный диалог со своим отцом, беспристрастно и с высокой степенью рефлексии отвечая, как именно воспитание и влияние отца сделало из него того, кем он стал.
Для нас оно интересно тем, что отлично демонстрирует связь имеющихся заостренных черт характера ребенка, то есть акцентуаций, и злокачественного типа воспитания на последующее развитие психического заболевания. Сегодня мы можем только гадать о психиатрическом статусе и возможном диагнозе писателя. Мнения психиатров разделились на этот счет. Основные две версии говорят о простой форме шизофрении и, более вероятном, шизотипическом расстройстве личности. Что же об этом пишет сам Франц Кафка?
- Вредный тип воспитания
Прежде всего, с удивлением можно обнаружить, что Герман Кафка вовсе не был монстром. Он не избивал, не истязал, не был особенно жесток со своим сыном. И в общем-то, похоже, даже любил Франца и заботился о нем. Но на свой, довольно своеобразный лад.
"По сути своей Ты добрый и мягкий человек (последующее этому не противоречит, я ведь говорю лишь о форме, в какой Ты воздействовал на ребенка), но не каждый ребенок способен терпеливо и безбоязненно доискиваться скрытой доброты. Ты воспитываешь ребенка только в соответствии со своим собственным характером – силой, криком, вспыльчивостью, а в данном случае все это представлялось Тебе еще и потому как нельзя более подходящим, что Ты стремился воспитать во мне сильного и смелого юношу"."Твоими самыми действенными, во всяком случае для меня, неотразимыми ораторскими средствами воспитания были: брань, угрозы, ирония, злой смех и – как ни странно – самооплакивание"."Сидя в своем кресле, Ты управлял миром. Твои суждения были верными, суждения всякого другого – безумными, сумасбродными, ненормальными. При этом Твоя самоуверенность была столь велика, что для Тебя не обязательно было быть последовательным, – Ты все равно не переставал считать себя правым"."Однако Ты и в самом деле поразительно часто бывал прав по отношению ко мне, в разговоре это было само собою разумеющимся, ибо разговоров между нами почти не происходило, – но и в действительности. Однако и в этом не было ничего особенно непостижимого: ведь все мои мысли находились под Твоим тяжелым гнетом, в том числе и мысли, не совпадающие с Твоими, и в первую очередь именно они. Над всеми этими мнимо независимыми от Тебя мыслями с самого начала тяготело Твое неодобрение; выдержать его до полного и последовательного осуществления замысла было почти невозможно. Я говорю здесь не о каких-то высоких мыслях, а о любой маленькой детской затее. Стоило только увлечься каким-нибудь делом, загореться им, прийти домой и сказать о нем – и ответом были иронический вздох, покачивание головой, постукивание пальцами по столу: «А получше ты ничего не мог придумать?», «Мне бы твои заботы», «Не до того мне», «Ломаного гроша не стоит», «Тоже мне событие!». Конечно, нельзя было требовать от Тебя восторга по поводу каждой детской выдумки, когда Ты жил в хлопотах и заботах. Но не в том дело. Дело, скорее, в том, что из-за противоположности наших характеров и исходя из своих принципов Ты постоянно должен был доставлять такие разочарования ребенку, и эта противоположность постоянно углублялась, так что в конце концов она по привычке давала себя знать даже тогда, когда наши мнения совпадали; в конечном счете эти разочарования ребенка не оставались обычными разочарованиями, а, поскольку все было связано с Твоей всеопределяющей личностью, они задевали самую основу его души"."Отец, пойми меня, пожалуйста, правильно, само по себе все это совершенно незначительные мелочи, угнетающими для меня они стали лишь потому, что Ты, человек для меня необычайно авторитетный, сам не придерживался заповедей, исполнения которых требовал от меня. Тем самым мир делился для меня на три части: один мир, где я, раб, жил, подчиняясь законам, которые придуманы только для меня и которые я, неведомо почему, никогда не сумею полностью соблюсти; в другом мире, бесконечно от меня далеком, жил Ты, повелевая, приказывая, негодуя по поводу того, что Твои приказы не выполняются; и, наконец, третий мир, где жили остальные люди, счастливые и свободные от приказов и повиновения. Я все время испытывал стыд: мне было стыдно и тогда, когда я выполнял Твои приказы, ибо они касались только меня; мне было стыдно и тогда, когда я упрямился – ибо как смел я упрямиться по отношению к Тебе! – или был не в состоянии выполнить их, потому что не обладал, например, ни Твоей силой, ни Твоим аппетитом, ни Твоей ловкостью, а Ты требовал всего этого от меня как чего-то само собой разумеющегося. Это, конечно, вызывало у меня наибольший стыд. Так складывались не мысли, но чувства ребенка".
Как видим, вполне обыденная картина воспитания. В чем мы можем «обвинить» отца Кафки? В эгоцентризме, самодурстве, не последовательности, черствости, не чуткости, не эмпатичности к сыну. Основной тип злокачественного воспитания по А. Е. Личко здесь – эмоциональное отвержение.
Как часто, вспоминая свое детство, клиенты говорят что-то вроде: «Да, нормально меня воспитывали. Никто меня не бил, пальцем даже не тронул. Я знаю, моя мать любила меня. Да, она была строгой и вспыльчивой. Да, бывало, кричала на меня. Ну и что? Всех так воспитывали».
Обыденность этой картины тем и страшна - не нужно какой-то особой жестокости, чтобы серьезно навредить ребенку. Достаточно обычного человеческого эгоизма в купе с глупостью и невнимательностью к эмоциональной жизни ребенка, не способности эмпатически принимать ребенка и понимать его чувства и потребности. Это - с одной стороны.
С другой - врожденных особенностей ребенка. Мы помним, что вредный тип воспитания должен быть особо значимым для конкретного типа акцентуации, адресоваться к его «месту наименьшего сопротивления».
- Место наименьшего сопротивления
Франц Кафка рос тихим, робким, замкнутым, слабым, болезненным ребенком. Полная противоположость своего отца, он демонстрировал черты шизоидного, сенситивного и астеноневротического характера - характера, который был наиболее чувствительным к такого рода негативному типу воспитания.
«Я, разумеется, не говорю, что стал таким, какой я есть, только из-за Твоего воздействия. Это было бы сильным преувеличением (и у меня даже есть склонность к такому преувеличению). Вполне возможно, что, вырасти я совершенно свободным от Твоего влияния, я тем не менее не смог бы стать человеком, который был бы Тебе по нраву. Я, наверное, все равно был бы слабым, робким, нерешительным, беспокойным человеком, не похожим ни на Роберта Кафку, ни на Карла Германна, но все же другим, не таким, какой я есть, и мы могли бы отлично ладить друг с другом. Я был бы счастлив, если бы Ты был моим другом, шефом, дядей, дедушкой, даже (но тут уже я несколько колеблюсь) тестем. Но именно как отец Ты был слишком сильным для меня».«Мне кажется, у Тебя есть талант воспитателя; человеку Твоего склада Твое воспитание наверняка пошло бы на пользу; он понимал бы разумность того, что Ты говорил бы ему, ни о чем больше не беспокоился бы и поступал бы в соответствии с этим».«Чем старше я становился, тем больше накапливалось материала, который Ты мог предъявить мне как доказательство моей ничтожности; постепенно Ты в известном смысле действительно оказывался правым, Я опять-таки остерегаюсь утверждать, что стал таким только из-за Тебя; Ты лишь усилил то, что было во мне заложено, но усилил в большой степени, потому что власть Твоя надо мною была очень велика и всю свою власть Ты пускал в ход».
Существует точка зрения, что произведения Франца Кафки были для него своеобразной формой психотерапии - способом пережить заново и интегрировать свои детские травматичные переживания в жизненный опыт, чтобы иметь возможность наконец жить дальше.
Понимание особенностей своего характера и личности, рефлексия чувств и мыслей, переосмысление своего детского опыта сами по себе терапевтичны. Однако, практически никогда не могут быть в полной мере осуществлены в одиночестве.
Мы ранены в отношениях и в отношениях с другим можем исцелиться. Как часто это бывает, невольно задумываешься, имей возможность Франц обратиться за помощью к реальному психотерапевту, сложилась ли его жизнь по-другому?
Автор: Болотова Олеся Игоревна
Психолог, Кризисный психолог ЛОРП-терапевт
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru